современная русская литература
«Цинковые мальчики» – третья книга цикла «Голоса Утопии» от автора, получившего в 2015 году Нобелевскую премию по литературе «за многоголосное творчество – памятник страданию и мужеству в наше время».
Без этой книги, давно ставшей мировым бестселлеро…
«Цинковые мальчики» – третья книга цикла «Голоса Утопии» от автора, получившего в 2015 году Нобелевскую премию по литературе «за многоголосное творчество – памятник страданию и мужеству в наше время».
Без этой книги, давно ставшей мировым бестселлеро…
«Зимнее белесое солнце, чуть заметное сверкание инея. И под этим холодным светилом – выступы и ромбы брони, башни танков с длинными черными пушками, поротно стоящие бэтээры, колонны заостренных боевых машин пехоты, грузовые фургоны и кунги, решетчаты…
«Зимнее белесое солнце, чуть заметное сверкание инея. И под этим холодным светилом – выступы и ромбы брони, башни танков с длинными черными пушками, поротно стоящие бэтээры, колонны заостренных боевых машин пехоты, грузовые фургоны и кунги, решетчаты…
Георгий Николаевич Владимов (1931–2003) – писатель, правозащитник. Лауреат премии «Русский Букер».
Роман «Генерал и его армия» – «Война и мир» XX века – входит в корпус важнейших книг о Великой Отечественной войне. Подобно тому, как сплетаются в рома…
Георгий Николаевич Владимов (1931–2003) – писатель, правозащитник. Лауреат премии «Русский Букер».
Роман «Генерал и его армия» – «Война и мир» XX века – входит в корпус важнейших книг о Великой Отечественной войне. Подобно тому, как сплетаются в рома…
В этой книге много тайн, и все они раскрываются на удивление просто. Во-первых, Звягин – не майор. Ну – бывший майор. Во-вторых, приключения его – никакие не приключения. Эта книга – «наука побеждать» и добиваться любой поставленной цели в наших обыд…
В этой книге много тайн, и все они раскрываются на удивление просто. Во-первых, Звягин – не майор. Ну – бывший майор. Во-вторых, приключения его – никакие не приключения. Эта книга – «наука побеждать» и добиваться любой поставленной цели в наших обыд…
«Нас развозили на большой крытой машине. Подъезжала она к какому-то заброшенному месту: будь то бурелом или земляные трещины, лейтенант пускал в предвечернее небо зеленую ракету, и через минут десять-пятнадцать у машины появлялось незнакомое землисто…
«Нас развозили на большой крытой машине. Подъезжала она к какому-то заброшенному месту: будь то бурелом или земляные трещины, лейтенант пускал в предвечернее небо зеленую ракету, и через минут десять-пятнадцать у машины появлялось незнакомое землисто…
Герои повести «Небо падших» – бизнесмен и его секретарша, со всеми вытекающими из этого последствиями. Их отношения – от банальной связи к трагической любви – описаны с психологической точностью, неповторимым чувством юмора и утонченной эротической д…
Герои повести «Небо падших» – бизнесмен и его секретарша, со всеми вытекающими из этого последствиями. Их отношения – от банальной связи к трагической любви – описаны с психологической точностью, неповторимым чувством юмора и утонченной эротической д…
«Это был прекрасный город. Единственный в своем роде. Двумя величественными горами он был прижат к теплому южному морю. Вычурные домики, отели, магазины начинались в десяти шагах от линии прибоя и поднимались на тысячу метров вверх…»
«Это был прекрасный город. Единственный в своем роде. Двумя величественными горами он был прижат к теплому южному морю. Вычурные домики, отели, магазины начинались в десяти шагах от линии прибоя и поднимались на тысячу метров вверх…»
Классики русской литературы братья Вайнеры встали на опасный путь: желая служить истине в стране с тоталитарным режимом, они создали антисоветскую дилогию «Петля и камень в зеленой траве» и «Евангелие от палача». Эти остросюжетные романы разоблачали …
Классики русской литературы братья Вайнеры встали на опасный путь: желая служить истине в стране с тоталитарным режимом, они создали антисоветскую дилогию «Петля и камень в зеленой траве» и «Евангелие от палача». Эти остросюжетные романы разоблачали …
Возвращение на Родину после долгих лет эмиграции… Чем-то оно обернется для знаменитого режиссера и писателя? Радостью? Или чередой опасных приключений, в которых каждое последующее событие – еще более странное и невероятное, чем предыдущее, в которых…
Возвращение на Родину после долгих лет эмиграции… Чем-то оно обернется для знаменитого режиссера и писателя? Радостью? Или чередой опасных приключений, в которых каждое последующее событие – еще более странное и невероятное, чем предыдущее, в которых…
«Холодной весной пятого года независимости я возвращался из Германии домой. Старый «боинг» международных украинских авиалиний, исписанный трафаретными китайскими иероглифами, объяснявшими, видимо, что надо делать в случае аварийной посадки, дрожа дюр…
«Холодной весной пятого года независимости я возвращался из Германии домой. Старый «боинг» международных украинских авиалиний, исписанный трафаретными китайскими иероглифами, объяснявшими, видимо, что надо делать в случае аварийной посадки, дрожа дюр…
«Девять» – одиннадцатый роман Анатолия Андреева.
Отличительной особенностью романа, который имеет подзаголовок «Утопический роман об антиутопии», является его необычная структура. Отражая принцип «все связано со всем», роман становится моделью созна…
«Девять» – одиннадцатый роман Анатолия Андреева.
Отличительной особенностью романа, который имеет подзаголовок «Утопический роман об антиутопии», является его необычная структура. Отражая принцип «все связано со всем», роман становится моделью созна…
«Подумать хотелось.
Мысль эта – подумать – всплыла осенью, после дня рождения.
Женился Иванов после армии. За восемнадцать лет вырос до пятого разряда. А в этом году в армию пошел его сын. А дочка перешла в седьмой класс…»
«Подумать хотелось.
Мысль эта – подумать – всплыла осенью, после дня рождения.
Женился Иванов после армии. За восемнадцать лет вырос до пятого разряда. А в этом году в армию пошел его сын. А дочка перешла в седьмой класс…»
«– Бесконечная мера вашего невежества – даже не забавна…
Такова была первая фраза, которую я от него услышал, – подножка моей судьбе, отклоненной им с предусмотренного пути.
Но – к черту интимные подробности.
Я всем ему обязан. Всем…»
«– Бесконечная мера вашего невежества – даже не забавна…
Такова была первая фраза, которую я от него услышал, – подножка моей судьбе, отклоненной им с предусмотренного пути.
Но – к черту интимные подробности.
Я всем ему обязан. Всем…»