Крушение небес

В зеленых глазах главаря появилось что-то похожее на уважение. Он отдал обрывок ленты юноше, отступил на шаг, увеличивая дистанцию между собой и Агатой, и, слегка кивнув, представился:

– Сегрин.

– Очень приятно, – машинально ответила Агата и тут же совершила серьезную ошибку: не раздумывая, привычно, как делала при любом знакомстве, протянула руку для формального поцелуя.

Взрыв хохота заставил девушку вздрогнуть.

– А она хорошо вжилась в роль! – проговорил сквозь смех красивый джентльмен. – Я почти готов поверить, что она родилась и выросла в Арамантиде! Нет, вы это видели?

– Видели, Милорд, видели, – смеясь, кивнул юноша. У него был орлиный нос, серые глаза, очень светлые волосы и широкие, неожиданно темные брови. – Не удивлюсь, что, когда она вернется обратно домой, ей придется заново учиться, как положено себя вести.

Обсуждение девушки в третьем лице, так, словно она не присутствовала и не слышала их разговор, задело и возмутило Агату – даже несмотря на то, что она не на шутку испугалась, сообразив, какую допустила оплошность, протянув руку для поцелуя, словно обычная жительница Арамантиды.

Сегрин, однако, не рассмеялся. Более того, взял Агату за руку, хотя та, запаниковав, и попыталась ее вырвать, и приложился к ладони коротким поцелуем.

И смех тут же утих.

А Сегрин, отпустив руку девушки, скользнул жестким взглядом по товарищам.

– Вот поэтому она – агент зуру, а вы – рядовые агенты, – произнес он. – Если работаешь под прикрытием, выдуманная личина должна стать настоящей. И ты никогда ее не снимаешь – ни с соратниками, которые знают, кто ты на самом деле, ни даже наедине с самим собой, когда тебя никто больше не видит. Если же позволяешь себе маленькие поблажки, можешь быть уверен, что рано или поздно ты себя выдашь.

– Я могу хоть круглые сутки притворяться бесхребетным джентльменом Арамантиды, но стать агентом зуру мне это не поможет, ведь в них берут только женщин, – заметил юноша.

– Это ты так думаешь, Кирби, – отрезал Сегрин.

Юноша замолчал, явно сбитый с толку.

– Тем не менее нам надо решить, что с тобой делать, – продолжил главарь, обращаясь к Агате. – Будешь связываться с центром?

Агата промолчала. Она просто не знала, что ответить.

– Ладно, – по-своему понял ее Сегрин. – Не хочешь говорить – не говори. Но я в любом случае обязан доложить о тебе нашему шефу, и пусть уже начальство само решает. А до тех пор…

Агата насторожилась.

– А до тех пор ты остаешься с нами.

Глава 2

Ника кружила над авиодромом. Она подлетела к нему со стороны океана и с этого угла в полной мере оценила, на краю какой высокой, отвесной скалы он располагался. Тот, кто выбирал место для летной базы, все очень хорошо продумал: со стороны океана к авиодрому не подобраться ни сухопутным войскам, ни флоту. А с другой стороны – территория Арамантиды. Идеальная природная защита со всех сторон. Кроме, конечно, воздуха, но в воздухе тоже царили авионеры.

При всех явных преимуществах расположения базы летные полосы казались Нике опасно короткими. Нет, наверняка их было достаточно, ведь никто не срывался на взлете с обрыва и не врезался в постройки при приземлении, и все же Нике было некомфортно. А тут еще и сумерки, и авионы, которые садились один за другим, практически нос в хвост, стремительно тормозя на летных полосах и тут же уходя на боковые рулежные дорожки. Малейшее промедление – и не избежать столкновения!

Поэтому Ника решила дождаться, когда одна из полос полностью освободится. Тогда ей придется волноваться лишь о том, чтобы уложить тормозной путь в короткую летную полосу.

Адреналин в крови пошел на спад, и на Нику буквально обрушились ощущения, которые она совершенно не замечала во время боя. По телу волнами пробегал озноб, не защищенные перчатками руки окоченели и с трудом контролировали штурвал, а порезанную щеку жутко саднило.

Ника украдкой покосилась на своих спутников. Ванесса обхватила себя руками, пытаясь унять видимую дрожь, Ансель грел ладони своим дыханием. Оба молчали. Неопытные, зеленые новички – прыгнули в авион в чем были! Их обычная, пусть и довольно теплая одежда не шла ни в какое сравнение со специальной утепленной защитной формой, в которую облачались боевые авионеры, ведь только в ней можно летать на высоких скоростях и больших высотах, не опасаясь получить обморожение, если разобьется лобовое стекло.

– Откуда ты знаешь про «волну» с пикированием, «качели» и все остальное? – обратилась Ника к Ванессе, прокрутив в голове картины боя. – Мы ведь это еще не проходили, – добавила она и запоздало спохватилась, сообразив, что девушка вполне могла воспринять этот вопрос как оскорбление и как то, что ей напоминают о ее месте механикеры.

Но Ванесса ее удивила. Вместо того чтобы отреагировать как типичная Ванесса, она слегка подрагивающим от холода голосом тихо ответила:

– «Десять лучших воздушных боев в истории», второе издание под редакцией мадам эр Линва, глава шестая, параграфы одиннадцать – семнадцать.

Ника не сразу нашлась, что ответить. Этот простой, спокойный ответ не только продемонстрировал, насколько серьезно Ванесса готовилась стать авионерой, но и лишний раз показал, каким ударом, должно быть, стал для нее итог Церемонии камней.

Больше всего Нике хотелось сказать: «Мне жаль». Ей действительно было жаль. Но девушка догадывалась, что конкретно сейчас сочувствие Ванессе не нужно, оно ее лишь заденет.

– Спасибо, – ответила она вместо этого. – Ты мне очень помогла.

– Не за что, – проворчала Ванесса и указала пальцем куда-то вниз: – Вон там полоса освободилась!

Ника молча кивнула и начала снижение.

Несмотря на все старания, тормозной путь вышел длиннее, чем Ника рассчитывала, но авион все же благополучно остановился, пусть и в опасной близости от башни летного центра.

Ника облегченно выдохнула и завернула на рулежную дорожку. Мысленно она уже успела представить, как нос летной машины врубается в одну из построек. Нелепая была бы смерть: выжить в воздушном бою – и так глупо погибнуть на авиодроме…

Едва Ника выбралась из кабины, как рядом с «Грозой» появилась невысокая авионера с покрасневшим от холода носом.

– Тристан, ты, как всегда, очень вовремя! – со смехом прокричала она и резко замолчала, увидев Нику. – А ты кто такая?

– Николь рей Хок, прибыла на базу сегодня, – отрапортовала девушка, спрыгнув на землю, и отсалютовала, увидев на рукаве кожаной летной куртки авионеры знаки капитана.

Авионера автоматически ответила на салют, вид у нее был по меньшей мере ошеломленный:

– Как ты оказалась на «Грозе»? И где рей Дор?

Ника вздрогнула под порывом ледяного ветра. Больше всего ей сейчас хотелось в тепло, но делать нечего, приходилось стоять навытяжку и отвечать на вопросы:

– Рей Дора арестовали, мадам капитан.

– Арестовали?! Но кто?

– Военный патруль.

– Это и так ясно! Я имею в виду – по чьему распоряжению?

– По приказу замкомандующей базы, мадам лин Монро.

– Что за бред? – воскликнула капитан, явно теряя терпение. – У нас нет командующей с таким именем!

Военный устав предписывал четко отвечать на вопросы вышестоящих офицеров и без какой-либо инициативы в беседе. Но хотя конкретно сейчас капитан не задала ей вопроса, Ника поняла: если будет следовать уставу, то им придется еще очень долго выяснять, что произошло.

– При всем моем уважении, мадам капитан, теперь есть. Новая замкомандующая прибыла сегодня на «Грозе». После приземления она отдала приказ об аресте рей Дора.

– Но за что?

– За невыполнение приказа вышестоящего офицера. По пути на мыс Горн мы стали свидетелями стычки между патрульными авионами и группой авиолетов Третьего континента. Мадам лин Монро приказала не вмешиваться, но рей Дор все равно ввязался в бой… и спас патрульных от неминуемой гибели, – помявшись, добавила Ника.

Капитан слушала пояснения Ники и хмурилась, как будто пытаясь что-то вспомнить.

– Лин Монро, лин Монро, – бормотала она себе под нос. – Ага! – воскликнула она наконец, на радостях хлопнув себя по лбу. Но уже через мгновение снова нахмурилась. – Да нет, быть того не может! Это же не Эва лин Монро, звезда синемы?

– Она самая, мадам капитан, – подтвердила Ника.

– И она – новая замкомандующая? Как такое могло случиться?

– Не могу знать, мадам капитан.

– Очень странно… – протянула авионера и потерла покрасневший на холоде нос. – Ладно, разберемся. Теперь насчет тебя. Что ты делаешь на мысе Горн… и на «Грозе»?

– Я разбудила очень крупный аэролит, мадам капитан, – начала Ника, стараясь отвечать по-военному коротко и четко. – Для моего обучения в столицу вызвали рей Дора. И когда ему было приказано вернуться на мыс Горн, я полетела с ним. Все равно никто другой не сможет меня обучать, – добавила она.

– Ясно, – кивнула капитан и потребовала, протянув руку: – Приказ о твоем назначении.

– Э-э… – Ника растерялась.

Получив одобрение от мадам эр Мада на то, чтобы лететь с Тристаном на мыс Горн, она как-то совершенно не подумала об официальной части дела. А ведь летная база – это военный объект, сюда и впрямь нельзя вот так запросто приехать и остаться, должен быть официальный приказ о назначении.

– У меня нет приказа, – наконец растерянно призналась она и сбивчиво пробормотала: – Мадам эр Мада, она сказала, что я лечу с Тристаном, и все… Может, она отправила приказ телеграфом?

– Может быть, – сухо согласилась капитан. – Разберемся. Пока временно поступаешь в распоряжение эскадрильи Танго. Казарма эскадрильи – в секторе Борей. Скажешь интенданте, что ты прибыла по распоряжению капитана эл Лута. Но сначала зайди в лазарет, – добавила она, глянув за засохшую на щеке девушки кровь, и показала рукой направление: – Это там. Вольно. Вопросы?

– Так точно, – кивнула Ника. – Что насчет них? – Она посмотрела на Анселя с Ванессой, которые держались неподалеку, пританцовывая от холода.

– Кто такие? – развернулась к ним капитан.

Ансель не стал дожидаться, пока Ника ответит за него, сделал шаг вперед, вытянулся по струнке и четко отрапортовал:

– Ансель рей Марн, ученик механикера. Отправлен на мыс Горн по личному распоряжению главной инженера Имперской конструкторской мадам рей Брик взамен погибших во время последнего налета механикеров, работавших с «Грозой». Приказа о назначении нет.

– Бардак, – вздохнула капитан эр Лута. – Ни документов, ни уведомлений по официальным каналам. Отправляют на мыс Горн всех кого ни попадя, словно тут не военная база, а курорт какой-то!

На скулах Анселя заиграли желваки; ему явно хотелось ответить, но военный устав и годами вбиваемые правила поведения благопристойных джентльменов в обществе сделали свое дело, и он промолчал.

– Видимо, ты очень хорош, раз мадам рей Брик из всех кандидатов выбрала именно тебя, – продолжила капитан эр Лута. – Казарма механикер, сектор Нот. Интенданте скажешь то же самое: что ты здесь по приказу капитана эр Лута. Так, теперь ты, – повернулась она к Ванессе. – Давай угадаю – у тебя тоже нет приказа?

– Так точно, – грустно подтвердила девушка.

– Имя?

– Ванесса рей Торн.

– Рей Торн, – с ноткой уважения повторила капитан; фамилию рей Торнов среди авионер хорошо знали. – Но ты ведь пока тоже лишь ученица авионеры, не так ли? С рей Хок все понятно, но зачем сюда отправили тебя? Почему сорвали в середине учебного года? Ты могла бы спокойно доучиться… Или тебе тоже достался очень крупный аэролит?

Ванесса слегка побледнела, но тем не менее гордо вскинула голову и твердо ответила:

– Я не ученица авионеры, мадам капитан. Я ученица механикеры. Меня отправили сюда вместе с рей Марном по моей личной просьбе и с согласия мадам рей Брик, чтобы я училась работать с «Грозой» и другими авионами.

Капитан эр Лута присвистнула и несколько секунд задумчиво разглядывала красивое лицо девушки.

– Да уж, судьба умеет пошутить… Казарма механикер, вместе с рей Марном.

– Так точно, мадам капитан, – ответила Ванесса.

– И последнее, – предупредила капитан. – О том, что вы без должного разрешения взяли «Грозу», никому ни слова. Это серьезное нарушение военной дисциплины, и я не хочу, чтобы о нем болтали, ясно?

– Так точно, мадам капитан, – откликнулись все трое и, дождавшись положенных «Кругом! Шагом марш!», зашагали прочь.

* * *

Из-за того, что большинство больничных коек были заняты, довольно просторный лазарет показался Нике тесным.

Девушка застыла в дверях, растерянно глядя по сторонам. Везде сновали доктора, медбратья и санитары, в воздухе висел стойкий запах йода, крови и боли. Совершенно очевидно, что весь персонал был занят пострадавшими с куда более серьезными травмами, чем эта жалкая царапина у нее на щеке; зачем их отвлекать?

Ника непроизвольно нашарила рукой футляр с аэролитом и, прижав его к груди, попятилась к выходу. И почти сразу же на кого-то наткнулась.

Испуганно обернувшись, девушка первым делом увидела внимательный взгляд выразительных темно-синих глаз, обрамленных густыми – любая дама позавидует! – ресницами. И лишь потом заметила длинный фартук медбрата.

– Извините, – пробормотала она и попыталась обойти юношу, все так же прижимая футляр с летным камнем к груди.

Медбрат неожиданно заступил ей дорогу.

– Вам нужна помощь? – спросил он.

– Нет, у меня просто царапина, – заверила Ника и кивнула в сторону заполненной палаты. – А у вас есть куда более серьезные пациенты.

К полной неожиданности девушки, медбрат уверенно взял ее за подбородок и повернул голову к свету, чтобы рассмотреть рану на щеке. Впрочем, Ника и не подумала возмущаться; делать свою работу, не прикасаясь к пациентам, медбратьям невозможно. Однако, когда юноша при этом залился румянцем, она поняла, что тот стал медбратом недавно и пока еще не привык, что во время работы ему дозволены такого рода вольности.

– Нужно смыть кровь и посмотреть, насколько рана глубокая, – заключил медбрат и распорядился: – Прошу за мной.

Ника засомневалась, но юноша, сделав пару шагов вперед, остановился и вопросительно оглянулся, и девушка пошла за ним.

Дойдя до отгороженного ширмой небольшого закутка, медбрат усадил Нику на стул, зачерпнул в миску воды и достал сложенную в несколько раз марлю.

– Я не видел вас раньше на базе, – заметил он, осторожно прикладывая влажную марлю к щеке Ники.

– Я только сегодня прибыла, – ответила она и невольно зашипела, когда кожу защипало.

– Простите, – тут же извинился юноша, впрочем, и не думая переставать обрабатывать рану.

– За что? Все хорошо, я потерплю.

Медбрат на миг взглянул Нике в глаза, немного застенчиво улыбнулся, а затем, закончив промывать щеку, сказал:

– Ранение неглубокое, так что можно обойтись без швов.

– Ну вот, я же говорила, что это просто царапина!

– Это глубокая царапина.

– Но вы же только что сказали – неглубокая! – напомнила Ника, невольно улыбнувшись.

– Для раны – неглубокая, – парировал медбрат, пряча ответную улыбку, – а вот для царапины – довольно глубокая. Надо ее обработать, и вы можете идти.

Он загремел склянками на полках, резко пахнуло спиртом. Ника невольно поморщилась.

– Будет щипать, – извиняющимся тоном предупредил юноша.

– Переживу, – ответила Ника и стиснула зубы, когда щеку ожидаемо обожгло.

– Скажите, а как вы получили ранение? – поинтересовался медбрат с явным намерением отвлечь пациентку от боли.

– Я и сама не поняла, – ответила Ника. – То ли осколок разбившегося лобового стекла, то ли еще что-то, залетевшее в кабину во время боя.

– Значит, вы авионера? – уточнил медбрат и внимательно посмотрел на девушку, продолжая осторожно прижимать к ее щеке пропитанный спиртом марлевый тампон.

«Какие у него красивые глаза», – невольно подумала Ника.

– Я ученица авионеры, – ответила она. – Можно сказать, прилетела доучиваться на практике, – пояснила девушка и добавила, почувствовав расположение к этому симпатичному юноше: – Меня зовут Николь рей Хок. Можно Ника. И можно на «ты».

– Нильсон рей Дин, – представился юноша и свободной рукой взял девушку за ладонь и поднес ее к губам. – Очень рад нашему знакомству.

Обычная в таких случаях фраза прозвучала из его уст очень искренне, и Ника снова невольно улыбнулась, чувствуя, как, наконец, ее начинает оставлять напряжение, сковавшее во время воздушного боя.

– Ну вот и все, – удовлетворенно кивнул Нильсон, убирая тампон с лекарством. – В ближайшие пару дней постарайтесь… постарайся щеку не мочить и не тревожить лишний раз, и скоро все затянется.

– Спасибо, – поблагодарила девушка и решительно поднялась; она и так отняла у медбрата слишком много времени, которое он мог бы потратить на тех, кому действительно нужна была помощь.

– Это моя работа, – развел руками Нильсон, а затем после заминки добавил с оттенком неуверенности и намеком на вопросительную интонацию: – Увидимся.

И слегка покраснел от собственной смелости.

Ника нашла эту застенчивость чрезвычайно обаятельной.

– Конечно увидимся, – ответила она и, хотя прекрасно поняла, что Нильсон пытался сказать и какие надежды выразить, не удержалась и поддразнила: – Летная база не такая большая, так что мы наверняка еще не раз столкнемся.

* * *

Казарму механикер Ванесса нашла с таким уверенным видом, словно не первый раз была на базе.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – не выдержал Ансель.

– Да что тут знать? – пожала плечами девушка. – На любой летной базе всегда пять секторов: Борей, Нот, Эвр, Лив и центральный – Эос. Нам вполне конкретно сказали, в каком наша казарма, остается только следовать указателям, – закончила Ванесса и показала на небольшие таблички на каждом здании.

Приглядевшись, Ансель и впрямь увидел на ближайшей табличке изображение розы ветров. Луч, который обозначал Нот, «южный ветер» – на этом указателе был удлинен, а значит, они и впрямь были в нужном секторе.

– А вот и наша казарма, – сказала Ванесса, глядя на длинную, приземистую, барачного типа постройку.

– И куда именно нам заходить? – спросил Ансель, глядя на четыре разных входа в здание. Над каждым красовался свой символ: красный треугольник со стрелой внутри, фиолетовый квадрат с изображением крепости, черный ромб, с которого смотрели прищуренные кошачьи глаза, и, наконец, синий круг с летящей птицей внутри. Наверняка и они тоже что-то обозначали, только юноша понятия не имел, что именно.

Ванесса уверенно указала на вход, над которым красовался синий круг.

– Это символ эскадрильи Танго, – пояснила она и, увидев по-прежнему непонимающий взгляд Анселя, вздохнула. – Ты что, вообще не интересовался устройством летной базы? Ромб – это эмблема Тени, эскадрильи разведки. Треугольник – это Стрелы, истребительная эскадрилья. А квадрат – это Гранит, оборона.

Ансель промолчал. Во время воздушного боя, когда Ванесса подсказывала Нике, какую тактику лучше применить, он убедился, насколько основательно девушка готовилась к карьере авионеры. Сейчас же он понял, что к поездке на мыс Горн Ванесса отнеслась не менее серьезно.

Впрочем, Анселю по-прежнему с трудом верилось, что капризная красавица могла так сильно измениться за столь короткое время.

– А Танго – это кто? – спросил Ансель, чувствуя себя немного глупо. Но действительно, если уже есть разведка, оборона и атака, то на чем еще можно специализироваться?

– Танго – универсалы, которые приходят на помощь другим. Они могут все, – ответила девушка.

– Мы, – с ухмылкой поправил Ансель, словно иронизируя над самим собой. – Мы можем все, мы же теперь тоже в Танго.

– Ну да, – усмехнулась в ответ Ванесса и подхватила ручку тяжелого саквояжа, который Ансель отыскал на обочине летного поля, пока Ника беседовала с капитаном.

– Помочь? – автоматически предложил Ансель; заложенные с самого детства правила поведения благовоспитанных джентльменов срабатывали сами собой.

Девушка коротко кивнула вместо ответа. Вид у нее был холодным и надменным; словом, все как обычно. Вот такая Ванесса была Анселю хорошо знакома. Вздохнув, юноша взялся за ручку саквояжа и последовал за девушкой.

Внутри казарма оказалась просторной комнатой с рядами двухэтажных коек и тусклым освещением. Она пустовала: все механикеры сейчас наверняка работали на авиодроме, приводя в порядок авионы.

Внимание Анселя почему-то сразу привлекло несколько пустых, идеально ровно застеленных коек. С первого взгляда было ясно: пустуют они не потому, что их обитательницы сейчас заняты на авиодроме, а потому, что однажды они просто не вернулись…

Ванесса, и не думая дожидаться появления интенданты казармы, уверенно прошла к одной из этих безупречно заправленных кроватей. Критически оглядев выбранное место, сняла со стены приклеенный в изголовье неумелый рисунок – синий круг с птицей внутри и двумя схематично изображенными человечками, – смяла и бросила на стоявшую рядом тумбочку. Затем сдернула с постели одеяло и закуталась в него.

Ансель поставил саквояж Ванессы рядом с выбранной ею койкой, а затем огляделся, прикидывая, где можно расположиться ему самому.

И замер, осененный неожиданной мыслью. А позволят ли ему вообще тут оставаться? Все механикеры – исключительно дамы. Как и авионеры. И все казармы устроены исключительно для них; присутствие джентльменов не предусмотрено в принципе. Дамы явно не обрадуются, если Ансель будет жить вместе с ними. Это и неприлично, и банально неудобно! Особенно когда дело дойдет до уборной… Но как же быть? Отдельные апартаменты Анселю явно не выделят, ведь это военная база, а не гостиница.

С другой стороны, Тристана же где-то расквартировали…

Решив сейчас об этом не беспокоиться и положиться на то, что интендант как-нибудь решит этот щекотливый вопрос, Ансель поставил свой потертый саквояж у входа и, увидев в углу горящий камин, направился к нему. Встал перед огнем и, ощутив исходящие от него волны тепла, блаженно вздохнул. Сейчас он немного согреется – и вернется на авиодром; нужно срочно заняться «Грозой». В первую очередь заменить поврежденное лобовое стекло, а затем…

Хлопнула дверь, и в казарме появилось двое высоких, крупных юношей лет двадцати с очень похожими квадратными лицами. К удивлению Анселя, на них были такие же рабочие штаны и куртки, какие носят механикеры. Неужели на мысе Горн есть другие механикеры-мужчины?

К еще большему удивлению Анселя, юноши прошли через всю казарму с таким видом, словно здесь жили.

Складывавшая свои вещи в тумбочку Ванесса выпрямилась и окинула вошедших неодобрительным взглядом. Крупные джентльмены были не в моде, дамы ценили в противоположном поле более изящное сложение. Впрочем, Ансель полагал, что недовольство девушки вызвано не столько габаритами юношей, сколько вообще их появлением в казарме механикер.

– Кто вы такие? – высокомерно осведомилась Ванесса.

Юноши обернулись.

– Я Рик, – ответил тот, кто был чуть пониже, и ткнул пальцем во второго. – А это Рейк.

– Рик и Рейк эр Тальга, – добавил второй.

– Братья, – пояснил первый.

Юноши говорили размеренно и очень неторопливо, и вкупе с их массивными телами создавалось впечатление медлительности – как физической, так и умственной.

– Чрезвычайно приятно, – саркастически протянула Ванесса. – И что вы делаете в казармах механикер?

Братья переглянулись.

– Мы ничего не делаем. Мы здесь живем, – ответил Рик и ткнул пальцем куда-то в дальний угол помещения.

Ансель проследил за направлением и увидел высокую деревянную перегородку, которую из-за скудного освещения казармы он не заметил.

– Исчерпывающий ответ, – хмыкнула Ванесса.

– А куда делась картина Мальвы? – вдруг спросил Рик, наморщив низкий лоб, и сделал несколько шагов к койке Ванессы.

– Вы об этом меня спрашиваете? – холодно осведомилась девушка.

– Да, – ответил вместо Рика его брат и встал с ним рядом. – Вот здесь, над кроватью, висела картина.

– Картина? – переспросила девушка, а потом сообразила, о чем речь. – Да это же был какой-то неумелый детский рисунок!

– Пусть будет рисунок, – терпеливо согласился Рик, подойдя почти вплотную к койке Ванессы. В его голосе послышался намек на неподдельное волнение, когда он повторил вопрос: – Где он?

Рейк подвинулся поближе к брату, и теперь они нависали над Ванессой как два высоких шкафа.

Чувствуя себя явно некомфортно, Ванесса встала, но это лишь ненамного исправило ситуацию.

– Я его выкинула, – ответила она.

– Ты его выкинула, – медленно повторил Рейк. – Зачем?

– Что значит зачем? – возмутилась Ванесса, явно раздраженная этим странным разговором. – Теперь здесь буду спать я, и к чему мне какие-то каракули над головой?

– Это же была картина Мальвы! – угрюмо проворчал Рик, осуждающе качая головой. – Лорна всегда с ней разговаривала перед сном.