Тысяча начал и окончаний

Оливия вздохнула. Они еще и расположились прямо перед гостиницей «Гранд-Сильвер». Наверняка намеренно.

Она забросила на плечо рюкзак и сунула в карман телефон. Ее коса расплелась, но девушка не обратила на это внимания. Заперев машину, Оливия вытащила длинный конверт с бумажными талисманами, которые много лет назад написала ее бабушка. Налепила по одному на каждое окно автомобиля, и медный след магии вспыхнул искрами в воздухе. Небо над головой рокотало, когда она достала упаковку липучек и заклеила ими талисманы. Если сработает, талисманы отпугнут привидения от машины, а липучки предохранят талисманы от дождя.

Это должно сработать, твердо сказала она себе. Срабатывало же у мамы каждый раз, когда они приезжали сюда вместе. И хотя сейчас мамы здесь не было, Оливия много лет смотрела, как та обеспечивала таким образом безопасность своей машины.

Нет времени для сомнений. Она направилась к гостинице мимо актеров и туристов. Ей пришлось расталкивать призраков на ходу. Их тела были более плотными, чем в другое время года, а ткань одежды касалась рук, пока она пробиралась сквозь толпу. «Извините», – бормотала она. Две женщины из индейского племени хопи посмотрели на нее свысока из-под полей шляп и посторонились, чтобы она могла протиснуться мимо. Группа рудокопов-китайцев, их тела изломаны и раздавлены… «Обвал в шахте, – подумала она, – авария». Они следили за ней издалека, не двигаясь. Никто из туристов, по-видимому, не видел призраков, они смотрели сквозь них на девушку, которая, почему-то лавируя, шла по совершенно свободной площади.

Трехэтажная гостиница «Гранд-Сильвер» цеплялась за последние остатки своего великолепия. Внутри в старых светильниках сияли новые электрические лампочки, а потрепанный ковер хрустел под теннисными туфлями Оливии. Как и все другие заведения в городе, «Гранд-Сильвер» держался на плаву, рекламируя свое собственное привидение. Картина маслом, на которой была изображена Плачущая Дама, висела на стене над стойкой администратора, а вращающийся стенд с открытками, большая часть которых была репродукциями той же картины, лениво вращался у двери лифта. Пожилая женщина за стойкой улыбнулась при виде Оливии. На ее нагрудном бейдже стояло имя «Рени».

– Добро пожаловать в гостиницу «Гранд-Сильвер». Чем мы можем вам сегодня помочь?

– Я приехала на Фестиваль привидений, – ответила Оливия. Ее голос прозвучал слишком громко в почти пустом вестибюле. Она очень не любила слушать свой голос; разговоры давались ей с трудом. – Мне нужен номер на сегодняшнюю и на завтрашнюю ночь, и мне нужна помощь, чтобы перенести вещи из машины.

Рени повеселела.

– Конечно. Фестиваль привидений состоится завтра ночью, это одно из самых интересных событий Бисдена. Кстати, приехало еще несколько туристических групп, которые явились сюда, чтобы его увидеть, так что вы не будете одиноки. Ничего опасного, но мы все же просим всех оставаться в гостинице и держаться на разумном расстоянии от призраков…

– Я не туристка, – сказала Оливия. – Я приехала готовить еду для вечеринки, – она полезла за водительскими правами, но первым выскользнул ее студенческий билет. Она подхватила его раньше, чем он упал на землю. – Вы прежде работали с моей мамой. Амори Чан.

Администратор прищурилась.

– Так вы – дочь экзорцистки Чан? Вы действительно немного похожи на нее.

«С ее стороны очень любезно солгать», – подумала Оливия.

– Она много лет нас выручала. Каждое лето, в ту ночь, когда призраки выходят и бродят среди людей. А ее стряпня, разумеется, превосходна.

«Спасибо», – хотела сказать Оливия, но слова застряли у нее в горле. Рени, казалось, этого не заметила.

– Мы с нетерпением будем ждать вас на Фестивале привидений. Всегда было удивительно интересно смотреть на работу Чан. Отличное представление, а ее старания много лет обеспечивали безопасность города, – когда Оливия зарегистрировалась в своем номере, Рени прибавила, помолчав: – Кстати, наша Плачущая Дама становится… неуправляемой. Не могли бы вы попробовать это исправить или найти ей замену? Прошло уже почти десять лет с тех пор, как ваша мать приводила в порядок наше привидение.

Картина с изображением Плачущей Дамы мирно висела на стене. Это была пышнотелая молодая женщина в подвенечном платье и вуали, закрывающей лицо. Покинутая невеста-самоубийца, чьи рыдания можно было изредка слышать поздней ночью. Не слишком оригинально.

– Я этим займусь, – пообещала Оливия.

Рени и двое служащих гостиницы – горничная и юноша (вероятно, ее сын) – помогли перетащить бидоны Оливии с соевым соусом и маринадом из машины в кухню гостиницы. За ними последовали рис, кухонные инструменты и множество бумажных пакетов с различными сортами мяса. Выбор в супермаркете Бисдена был невелик, поэтому она привезла все, что удалось разместить на заднем сиденье «тойоты» и в багажнике. Когда они вносили товары в гостиницу, Оливия заметила у входа призраков. Актеры уже ушли, и теперь привидения все, как один, уставились на Оливию и служащих гостиницы.

В воздухе пахло приближающимся дождем. Она зашагала быстрее.

Оценив кухню – довольно маленькая, хотя такими были все кухни в старых гостиницах Бисдена, – Оливия проверила свой телефон. Нет сигнала, нет интернета, но есть пара закрытых на пароль точек доступа от ближайших магазинов. У «Гранд-Сильвера» был свой собственный роутер, и Рени дала Оливии пароль вместе с длинным, старомодным металлическим ключом.

– Вы будете жить в номере триста девять, – сказала она.

Следующие несколько часов Оливия провела на кухне – резала, пробовала, подготавливала продукты на завтра. Когда она закончила, уже наступила ночь. Добравшись по лестнице в свой номер, она присела на пол у кровати и расставила несколько пакетов с ладаном и бумажными амулетами. Достаточно благовоний, достаточно еды…

Нет, еще не достаточно. Она распаковала маленькую керамическую миску и бросила в нее пригоршню сушеной апельсиновой кожуры, а потом чиркнула над ней спичкой. Когда-то мама учила ее, что дым от горящей кожуры апельсина отгоняет призраков. Это средство ее никогда не подводило.

Оливия колебалась. Огонек лизал спичку, подбирался к пальцам. Через секунду она ее встряхнула и погасила.

Ветер дребезжал оконными рамами, когда она улеглась в постель. Слабые звуки шагов наверху и женские рыдания, доносящиеся сквозь доски пола, преследовали девушку во сне.

Насколько Оливия помнила, дождь шел во время каждого Фестиваля привидений. На седьмой месяц по календарю ее мамы и на восьмой по календарю папы мама набивала мини-фургон едой и на несколько дней уезжала на юг, оставив Оливию и папу на попечение бабушки. Это был сезон муссонов, и проливной дождь заливал дороги и каменные водостоки позади домов. Но, когда небо прояснялось, мама возвращалась с пустым багажником и с чеком на такое количество денег, которое она не зарабатывала и за полгода.

Некоторое время она не говорила Оливии, куда ездит, и что там делает. Но в тот год, когда Оливии исполнилось восемь лет, мама погрузила ее на заднее сиденье рядом с бумажными пакетами с продуктами и в первый раз повезла в Бисден.

– Поедешь с мамой, – сказала она. Тогда ее короткие черные волосы были лишь чуть-чуть тронуты серебром, и она еще выглядела здоровой. – В этом году мне нужна твоя помощь на Фестивале привидений.

Дорога заняла восемь часов, и к тому времени, как они добрались до крохотного городка, приближался закат. И буря тоже – муссон из пустыни неумолимо наползал на горизонт. В ту ночь они остановились в гостинице «Гранд-Сильвер», хотя в следующие годы они обычно жили по очереди в разных гостиницах, собирая чеки на оплату от многих благодарных владельцев. Все гостиницы в городе хотели получить шанс принять у себя фестиваль и привлечь основную массу туристов года. Мама рассказала Оливии, что когда ее мать и длинная череда женщин Чан до нее готовили еду для Фестиваля привидений в этой стране, а до того в других странах, они редко останавливались в одном месте больше года.

– Разные призраки привязаны к разным гостиницам, Оливия, – сказала мама, когда они готовились лечь спать. Мягкий свет лампы освещал ее лицо. – Иногда они привязываются к определенному месту, иногда другие люди привязывают их к нему, и они не могут уйти. Перенося угощение в разные гостиницы, мы обеспечиваем еду тем, кто упустил возможность поесть в прошлом году. Хорошее обслуживание – это учитывать интересы других.

Мама всю ночь и весь следующий день проводила за подготовкой и стряпней, и заставляла Оливию помогать, насколько это было по силам девочке. Оливия стояла на маленьком металлическом табурете и резала овощи. Она нарезала их тщательно и ровно под строгим надзором мамы. Иногда она смотрела из окна на туристов, бегущих под дождем, глаза которых становились огромными и круглыми, – она видела это даже на большом расстоянии, – когда они замечали одно из привидений.

– Приезжие их боятся, – сказала ей мама, подготавливая пару бамбуковых пароварок. – Как раз сейчас люди могут их увидеть.

– Разве они не все время могут видеть призраков? – спросила она.

– Не так, как ты и я. Фестиваль – это то время, когда привидения больше всего похожи на самих себя, а не на то, какими их хотят видеть живые люди. Не каждому понравится то, что они увидят сегодня ночью.

Когда руки Оливии устали, мама отослала ее прочь из кухни отдыхать. Длинный обеденный стол, который мама взяла в гостинице, стоял на веранде перед парадным входом. Девочка заползла под него и смотрела, как потоки дождя с нарастающей силой заливают дорогу, образуя водовороты в красно-коричневой грязи, до тех пор, пока дневной свет не погас и не зажглись электрические фонари.

Её геймбой! Она оставила его в машине. У Оливии не было зонтика, но она выбежала под дождь, и капли забарабанили по ней, просачиваясь сквозь одежду. Дожди шли всего около двух недель каждый год, и холодные капли, падающие на лицо, наполняли ее головокружительной энергией. Она побежала по улице к маминой машине, нарочно шлепая по самым большим лужам.

Когда она пробежала половину пути по темной улице, ее остановил чей-то голос.

– Ты не здешняя.

Оливия резко обернулась. Женщина-призрак стояла под тентом универмага Бисдена, прислонясь к столбу. Она была одета в хлопчатобумажную сорочку и брюки, как многие другие местные, которые при жизни работали на железной дороге. Среди привидений-китайцев женщины попадались редко. Это была девушка с темно-каштановыми волосами, маленьким ртом и черными глазами – как у Оливии. На вид она была немного старше Оливии, но далеко не такая старая, как мама Оливии.

– Тебя потеряли? – спросило привидение.

– Никто меня не терял, – ответила Оливия. – Я вышла забрать свой геймбой, – она подошла немного ближе, под тент, и женщина-привидение не отпрянула от нее. Когда Оливия протянула руку и дотронулась до призрачного рукава, рука девочки прошла насквозь. – Как тебя зовут?

– Мей Лин, – ответила девушка. В ее голосе звучал смех. На таком близком расстоянии Оливия видела, что у нее раздавлены ноги, как и у многих других призраков-китайцев, которые погибли в результате несчастного случая во время строительства. – Но моя ма зовет меня Сейди.

– А я Оливия, – сказала Оливия. – Моя бабушка тоже дала мне китайское имя, но папе не нравится, когда я им называюсь.

Однажды ночью она подслушала разговор папы с бабушкой, когда была еще совсем маленькой. «Что она будет делать, когда другие дети в школе будут ее дразнить?» – спросил он. Оливия не сказала ему, что другие дети все равно ее дразнят, как бы ее ни звали.

– Я не знаю, что такое геймбой, – сказала девушка-привидение. – Но почему бы мне не пойти за ним вместе с тобой?

В голове Оливии зазвенел сигнал тревоги. «Не разговаривай с незнакомыми людьми, – много раз предупреждала ее мама. – И не доверяй привидениям, особенно во время Фестиваля привидений».

– Нет, – ответила она. – Со мной все в порядке. Это совсем рядом.

Но девушка-привидение пошла за ней. Оливия побежала быстрее, а скрип раздавленных лодыжек привидения звучал все громче, и ночь становилась все темнее. Вокруг них струи дождя били по земле. Вода неслась все прибывающими потоками, и не было сточных канав, чтобы отвести ее с улицы.

Где же машина? Было темно, электрические фонари казались такими тусклыми, а привидение было у нее за спиной, оно двигалось слишком быстро, шатаясь…

Оливия поскользнулась и упала на спину в воду. Она сильно ударилась головой о камень, и быстрое течение потащило, перевернуло задыхающуюся девочку лицом вниз. Она вдохнула и набрала полные легкие воды. Оливия задохнулась и попыталась подняться, но ладони ее скользили по россыпи гравия, и руки не находили опоры.

Она тонула. Две недели дождя в году, и вот так ей предстоит умереть. Когда она вернется в виде привидения, неужели ее легкие будут всегда наполнены водой?

Оливия наугад протянула руку, и кто-то схватил ее за предплечье. Девушка-привидение вытащила ее из воды. Когда она стучала кашляющую Оливию по спине, ее рука была крепкой и теплой, по всей длине до сломанных пальцев. Ее хлопчатобумажная одежда промокла насквозь.

В голове Оливии ярко горела боль.

Мей Лин подняла ее и прижала к груди. Сердце ее не билось. А потом они бежали, расплескивая ногами прибывающую воду, по направлению к городской площади. Последним, что увидела Оливия, были оштукатуренные стены гостиницы «Гранд-Сильвер» и толпы привидений, стекающиеся к пиршественному столу ее матери; их многочисленные, снова ставшие материальными тела, пульсировали в лунном свете.

Оливия проснулась слишком рано, стук сердца громко отдавался у нее в ушах. Крыша гремела так, будто кто-то ронял на нее камни. Приглушенный рев дождевых потоков окружал ее, а когда девушка раздвинула шторы, то увидела, что улица залита стремительными потоками воды, точно так же, как это было в тот далекий год, много лет назад. Ни одного живого человека на улице, даже вчерашних актеров. Но привидения – их было так много, почти сосчитать невозможно, – сгрудились под крышей веранды и под тентами, их тела прижимались друг к другу, прячась от дождя.

Рыдания над головой прекратились. Вчера ночью, в тумане полусна, голос плачущей женщины показался Оливии знакомым. Девушка внимательно прислушалась, но не услышала ничего, кроме бури.

Она проверила свой телефон на предмет пропущенных звонков, и обнаружила, что их нет. Нет телефонной сети. Ладно. Но интернет был, поэтому она отправила электронное письмо папе: «Я благополучно добралась до Бисдена. Вся готовка сегодня. Скоро вернусь домой. Люблю тебя. Не забудь поесть».

Слишком поздно она вспомнила, что мама обычно все свои эсэмэски и письма заканчивала теми же словами. Но она уже нажала «отправить». Она прикусила губу, потом стала натягивать джинсы.

Несмотря на ранний час и проливной дождь, привидения уже стояли на улице в полном составе. Она прошла мимо них, и они поворачивали к ней головы на тощих шеях, которые вертелись, как у сов. Полная луна слабой тенью мелькала на небе, едва заметная в просвете сгущающихся туч. Когда Оливия направилась к своей машине, тот парень, который помогал ей вчера носить на кухню припасы, побежал вслед за ней.

– Эй, – задыхаясь, сказал он. – Мама попросила меня помочь, если тебе что-то понадобится.

Оливия посмотрела на него. На вид он был одного с ней возраста, лет семнадцати, самое большее. Она не могла вспомнить его имя.

– Я просто иду купить еще продуктов, – ответила она.

– Я помогу тебе донести покупки, если хочешь. Мне не трудно, – он широко улыбнулся. – Меня зовут Карлос.

Он действительно выглядел сильным, у него были мускулистые руки и шея. Когда он улыбался, на щеках появлялись милые ямочки. Если бы ее интересовали мужчины, она могла бы счесть его привлекательным.

– Я Оливия, – сказала она. – Но я собираюсь купить много всего.

– Я так и понял. Не думал, что привидения много едят, но, видимо, все-таки немало. – Казалось, его не беспокоил ни дождь, ни призраки, наблюдающие за ними из-под тентов. Но, с другой стороны, он ведь не видел никаких призраков.

Самое лучшее в супермаркете Бисдена, решила Оливия, – это низкие цены. Она направилась прямиком к дальнему прилавку и купила две дюжины свежих рыбешек. Они уже уснули – не такие свежие, как живые, которые плавают в аквариумах на китайском рынке в ее родном городе, но и эти сойдут. Она доверху нагрузила свою тележку свежими продуктами: зеленый лук, морковь, чеснок, травы. Четыре ящика апельсинов. Очень плохо, что в Бисдене не оказалось магазинов-складов компании «Костко».

Карлос много болтал, но свою часть сделки выполнял. Он нес все ее покупки и помог ей погрузить их в ее машину. Он рассказал ей все о своей учебе в школе (он был учеником младших классов, на год младше нее), о своих планах на будущее (поехать в Аризону и изучать машиностроение), и своем друге (Шон, красивый и увлеченный компьютерами, тоже будущий инженер).

– А как насчет тебя? – спросил он, когда они ехали сквозь ливень. – У тебя есть кто-нибудь, кто тебе нравится?

– Раньше была, – ответила Оливия. – Но мы недавно расстались.

Это случилось полгода назад, весной. Прайя была на год старше и училась в той же школе, а когда узнала, что поедет в колледж на Восточное побережье, то была в восторге.

Оливия не хотела держать Прайю на привязи. Раз Прайя едет на восток, а Оливия остается в Аризоне, разумно было порвать с ней. Но Прайя не согласилась, а когда она заплакала, а Оливия не стала плакать, она обвинила Оливию, что та ее не очень-то любит, и не хочет быть ее подругой.

– Но ты уезжаешь из штата, – возразила Оливия. – Я же не могу переехать в Бостон ради тебя. – Прайя сдула свои волнистые волосы с лица и в упор посмотрела ей в глаза, заставив опустить взгляд.

– Ты знаешь, что я не об этом. Даже когда мы вместе, обедаем, смотрим фильмы или делаем что-то еще, ты всегда такая отстраненная. Чувствуется, что ты где-то далеко, не со мной, – она плотнее сжала губы. – У тебя есть другая?

Было воспоминание о девушке в темных хлопчатобумажных брюках, с волосами, лежащими на плечах, которая вытаскивала ее из воды. И была еще мама, которая лежала одна в больнице и смотрела телеспектакли, пока не засыпала. Об этом она тоже никогда не рассказывала Прайе, потому что это было слишком личное, чтобы говорить об этом.

– Нет, – ответила Оливия.

К тому времени, когда Прайя уехала в колледж, они уже расстались.

Оливия и Карлос проехали остальной путь обратно молча. Когда они разгружали машину, Карлос вдруг замер. Оливия взглянула на него.

– В чем дело?

– Мне показалось… – он осекся, нахмурился. И побледнел. – Мне показалось, я что-то увидел. Вон там, слева от тебя. Но теперь оно исчезло.

Оливия взглянула туда. Призрак разрушенного болезнью старика смотрел на нее. Его ввалившиеся глаза блестели.

– Я ничего не вижу, – сказала она.

– Давай внесем все, что осталось, – сказал Карлос, быстро обгоняя ее.

Оливия бросила последний взгляд на привидение и последовала за ним. Если Карлос начинает их видеть, ей нужно быстро заняться готовкой. Луна поднималась; надвигался Фестиваль привидений. У нее вспотели ладони. Она вытерла их о джинсы и прошла внутрь, мимо туристов, которые уже начинали толпиться в фойе с буклетами о Фестивале привидений.

Оливия разложила все ингредиенты на столах, сгруппировав по блюдам. Утки, свинина, креветки, рыба. Мускусная дыня – сейчас не сезон, но она купила ее на одном из китайских рынков у себя в городе. Пряности, маринады. Красные бобы, кунжутное масло, сахар, соль. Китайская капуста, зеленая фасоль, корни лотоса, соусы, на приготовление которых она потратила последние два дня.

Карлос задержался у двери.

– Разве тебе нечего делать? – спросила она его, и поморщилась. «Слишком грубо. Не те слова». Всегда не те, когда она их произносит.

– Есть, – ответил он. Он не смутился, и тугой узел в груди Оливии ослабел. – Но я хотел бы помочь, если смогу. Тебе ведь нужен кто-нибудь, чтобы помогать нарезать, подготавливать продукты, правда? Я все время готовлю еду на этой кухне.

У Оливии будто камень с души упал.

– Спасибо, – тихо произнесла она. И показала на овощи, лежащие аккуратными рядами. – Мне нужно порезать их. Чеснок мелко нарубить, зеленый лук нужно нарезать длинными перьями, но не длиннее пальца. Морковь тонко нарезать. Дыню нарезать кубиками.

– У тебя есть рецепты?

– Только в голове, – ответила она. Мама тоже так работала.

Карлос вздохнул и взялся за нож.

– Ладно, возьмемся за дело.

Они работали несколько часов, и вскоре начали подстраиваться под ритм друг друга. Часы над раковиной тикали, солнечные лучи косо падали в окна, потом стало темнеть. Оливии не нужно было выглядывать наружу – она и так знала, что люди запираются в своих домах, задергивают шторы. Только любопытные туристы выглядывают из больших стеклянных окон каждой гостиницы на этой улице. Все гостиницы закрывают свои парадные двери на засов, за исключением «Гранд-Сильвера». В «Гранд-Сильвере» не могли этого сделать, так как Оливии до сих пор приходилось бегать туда-сюда с едой. На порогах гостиницы уже лежали бумажные талисманы, которые должны были отпугнуть любых призраков, задумавших недоброе, или кое-что пострашнее привидений.

Время летело, Оливия обливалась потом, она тушила, жарила и варила на пару́. Ее мышцы болели, но адреналин и страх заставляли петь ее тело и мозг. Растущая энергия духов, поступающая извне, превращалась в напряженное жужжание в ее голове. Она слышала сквозь стены, как привидения перешептываются в ожидании. Судя по выражению лица Карлоса, он, похоже, тоже их слышал. А затем из здания гостиницы донеслись жуткие завывания, и по потолку над ними кто-то ходил на высоких каблуках, подволакивая сломанные ноги. Эти звуки раздавались где-то в воздуховодах.

Взошла луна, и Оливия начала раскладывать еду по тарелкам.

Из-за болезни мама Оливии стала слишком слаба, чтобы ездить далеко. Ей велели поменьше двигаться, чтобы сохранять энергию. От движения ее тошнило. Но единственным местом, откуда папа Оливии не мог ее прогнать, была кухня. Даже когда ей было трудно стоять, она все равно настаивала на своем и готовила обед для семьи. Оливия помогала ей сесть в кресло у плиты, и мама часами сидела там, следя за тем, чтобы все составляющие трапезы были приготовлены как следует. Оливия делала все, что могла, чтобы облегчить ее бремя: отмеряла жидкости, варила рис, заботилась о том, чтобы все ингредиенты были нарезаны правильно, и маме не приходилось об этом волноваться.

Однажды вечером мать улыбнулась ей.

– У тебя это начинает хорошо получаться. Я рада. Тебе придется этим заниматься, когда меня не станет.

В горле Оливии встал комок.

– Этого не случится.

«Я не могу занять твое место», – подумала она.

– Ты поправишься.

– Не позволяй семенам кунжута подгореть, – сказала мама, и Оливия машинально бросилась к сковородке и спасла поджаривающиеся семена. – Хорошо, хорошо. Поставь их куда-нибудь в надежное место остыть.

Оливия высыпала их в маленькую миску. У нее дрожали руки.

– Я не могу тебя потерять. Папа не может тебя потерять. Ты выздоровеешь, я это знаю.

Мама протянула к ней руку. Ее пальцы были такими тонкими, такими хрупкими.

– Если ты будешь с честью выполнять свой долг, делать все, чему я тебя научила, обещаю, я никогда тебя не покину, – она сжала руку Оливии. – Я люблю себя, Си И.

Оливия не слышала этого имени много лет, с тех пор, как умерла бабушка. На ее глаза навернулись слезы.

– Мама…

Загудел кухонный таймер. Мама сняла с огня китайские свиные ребрышки и выложила их на керамическое блюдо.

– Помни мои слова, – сказала она Оливии. – Теперь отнеси это на стол.

Накрытый стол ждал на веранде гостиницы «Гранд-Сильвер», защищенный от ливня и от потоков воды внизу. Цепочка выложенных вокруг него талисманов служила границей и тянулась до дверей в гостиницу. Вдоль нее толпились привидения, перешептываясь друг с другом. Они стали материальными, состоящими из плоти и костей, – только на эту ночь. Только на время пиршества до восхода солнца. На небе, в разрыве между тяжелыми тучами, висела полная луна, похожая на злой глаз.

Оливия вышла с тележкой, уставленной гигантскими горшками и стопками металлических блюд, и с грохотом провезла ее мимо собравшихся в фойе туристов, не отвечая на их вопросы. Она не позволила Карлосу последовать за ней на веранду, и ощущала его взгляд спиной, переступая порог гостиницы. Она выкладывала одно блюдо за другим с утками по-пекински на середину стола, создавая шеренгу из мяса и мягких, бледных, источающих пар булочек. Она снимала крышки с горшков, и аромат супа из мускатной дыни поднимался в плотный воздух. Потом девушка начала разливать суп по мискам так быстро, как только могла.