Конец дороги

– Отлично. Мне нужно оружие из категории «штурмовые винтовки» под патрон 7,62×39 или крупнее, вполне подойдет под патрон 9×39 российского производства. Ряд моделей М-16 можешь не предлагать.

– …у нас… нет таких. А зачем… можно… – Пол смешался и даже покраснел. – Если это так категорично, то через три дня привезут.

– У меня нет столько времени, – безапелляционно заявил я.

Всё, можно сказать, пари я выиграл, на складе почему-то не оказалось даже обыкновенных «калашниковых» под патрон 7,62, не говоря уже за «Винторезы»[2]. А американский военпром до сих пор ничего аналогичного этим патронам создать не удосужился.

Конечно, у них были модели под американский патрон 7,62×51, с функцией автоматического огня, но этот патрон чрезмерно мощный для стрельбы очередями с рук. К примеру, FN-FAL[3] хорошая винтовка, но при очередях ее задирает немилосердно, и она, конечно, не для женских ручек.

Я решил сразу выигрыш не требовать, справедливо полагая, что передо мною вывернут все закрома. Ибо у всех кладовщиков и им подобных есть функция делать заначки из самого лучшего и отдавать его только за дополнительные преференции.

– Я понял, Пол. Предлагай замену.

– М-4… хорошая винтовка, точно не возьмешь? – печально, совсем без надежды на успех спросил американец.

– Нет. Винтовка неплохая, – я скромно похвалил оружие, – но, сам понимаешь, в местном климате с ней воевать – чистое самоубийство.

От АR-10[4] тоже отказался, ибо М-16 – она и в Африке М-16, даже если на нее поставили газовый регулятор под дозвуковые патроны и глушитель.

К Полу подошли помощники и, отведя в сторону, принялись что-то втолковывать. Американец яростно мотал головой, даже порывался уйти, но потом все-таки кивнул и подошел ко мне.

– Макс, есть один вариант. Я тебе дам три отличные винтовки от DS ARMS. Эта фирма выпускает модернизированные варианты FN-FAL. Винтовки под наш патрон 7,62×51, но они глубоко модернизированные, у нас, в Америке, это самая продаваемая версия FN-FAL. У меня есть вариант, который приняли на вооружение наши спецназовцы, DS 45 SOCOM[5] называется, укороченный ствол, новый дульный тормоз-компенсатор, эргономика отличная, планки для всего, что хочешь. К ним получишь комплекты SOPMOD. Помимо этого, я сведу тебя с человеком, с которым ты сможешь поговорить насчет российского оружия. Поверь, таких образцов, как у него, на этой земле ни у кого нет. Он мастер от бога, занимается глубокой кастомизацией оружия.

– Погоди с этим. Какая сборка SOPMOD[6]?

– Вторая, – обрадованно заявил Пол.

– А если честно? Вторую еще до конца не внедрили.

– Первая с двумя плюсами, – признался американец. – Но поверь, там все лучшее на сегодняшний день. Ночной и тепловизионный прицелы, оптика, коллиматор, универсальный фонарь, универсальный ЛЦУ[7] и прочие очень полезные штуки. Ну и, конечно, принадлежности для чистки, ремни, магазины, чехол, глушитель и штык. Соглашайся, не пожалеешь. Ну что, по первому пункту я тебя сделал?

– Пока не сделал, ну да ладно. Так что там с мастером? – Пол, честно говоря, меня заинтересовал.

– Это главный оружейный мастер патрульных сил Капитула. А для души и бизнеса он занимается кастомизацией, за его оружием на полгода очередь выстраивается. Вот только… – Пол замялся. – Только я с ним договариваться не буду, ты сам поговори. Он тоже русский, может, и получится у тебя.

– Вот с этого момента поподробнее. Что он русский, я понял, а почему ты не хочешь с ним разговаривать? – Американец интриговал меня все больше. Надо же, и русский мастер у них есть. – Давай колись. Что не так?

– Ну… не знаю, как сказать… он полностью асоциальный тип, ментально неустойчивый, молотком в меня кидал… – уныло пожаловался Пол.

– Рассказывай.

– Что я буду рассказывать? Просто жуткий тип, сам увидишь. Но если тебе удастся договориться, то считай, что получил лучшие российские стволы на этой земле. Пойдем?

– Обязательно пойдем. Здесь закончим и пойдем. Теперь короткоствольное автоматическое оружие под сорок пятый калибр.

Пол прогнозированно выдал хеклеровский автомат UMP[8] c тем же обвесом, что и на винтовке, кроме снайперской оптики и тепловизора. Стрелять из такого не пробовал, но это тот же МР-5, только под патрон сорок пятого калибра, и весь в планках Пикатинни. Герда говорила, что очень хорошее оружие. Значит, берем.

Пистолеты выдал точно же такие, как тот, что я нашел в «Хамви», и с тем же дополнительным снаряжением. Хеклеровские Мк-23. Грех отказываться. Тяжеловатый, но отличный пистолет. Перед глазами всплыла картина часового с лопнувшей головой… Да, не самое приятное зрелище.

– Пол, похоже, я проигрываю… но еще одна попытка. Мне нужны полуавтоматические снайперки. Я понимаю, что винтовку можно переделать в снайперку, но может случиться так, что все понадобится одновременно. Большую снайперскую винтовку возьму одну, но ее будет выбирать моя сотрудница.

– Без проблем, – обрадовался американец. – Сейчас принесут HK G-28[9]. К ней тоже все по стандарту, от отличной оптики Schmidt amp; Bender до ночных и – тепловизионных насадок. Я же говорил тебе, что найду все, что ты захочешь. А девушка какая придёт? – Пол заинтересованно оживился.

– Обе. Одна за винтовкой, вторая за электроникой. Приборы ночного видения и рации возьму я, а она всю другую аппаратуру. Датчики, маяки и жучки и прочую дребедень.

– Это у меня все есть… – Пол ткнул рукой в глубь склада. – Все комплектом в одном чемодане. Можешь и сам взять, ничего, кроме этого, все равно нет. А девушки пускай приходят.

– Не раскатывай губу, парень.

– Это как? – парень недоуменно на меня уставился.

– Не мечтай, – уточнил я. – Они мои.

– Понятно… – немного приуныл американец.

– Теперь давай подумаем о патронах, гранатах и минах.

– Тут все просто. Для снайперок даю штатные армейские снайперские М-118[10]. Два цинка. Качество отличное, хочешь, бери еще цинк. И в качестве презента – ящик Federal Ultra Match c пулями Sierra Game King Boat-Tail. Это очень хорошие патроны, как раз для стрельбы на дальние расстояния. Патроны 7,62×39 у меня есть российского производства. Обычные, со стальным сердечником, и еще какие-то. С черным носиком и красной полосой под ним, маркировка 57-БЗ-231[11], и просто с черным носиком, кажется, бронебойные. Маркировка 7Н23[12]. Я их все тебе отдам, всего-то и есть три цинка. А обычных бери, сколько захочешь. Сорок пятого предлагаю три ящика Federal Hydra Shock. Отличные патроны, сам такими стреляю. Гранаты – могу дать осколочные – М-67[13], светошумовые – М-84 и дымовые – М18. Мины только «Клеймор», зато с разными взрывателями. Сколько надо, столько и бери. Ну что, я выиграл?

Я снисходительно усмехнулся:

– Не спеши, я самое интересное на потом оставляю. Теперь займемся снаряжением.

– Тут тоже все просто. Рации и ПНВ из комплекта SOCOM, именно для спецопераций, они идут отдельно. А снаряжение… Знаете что? Я вам дам комплекты для наших спецов. Там все – от броника и касок до разгрузочных систем и подсумков. Качество – самое лучшее, что есть сейчас в мире. Камуфляж получите отдельно, он в эти комплекты не входит. Дам двух видов, саванна и джунгли. Черный тоже дам, но их у меня очень мало, поэтому получите всего по одному комплекту. Больше все равно нет. Ботинки и все прочее тоже не проблема, только размеры скажи. Очки разные, баллистические и тактические, есть очень хорошие, фирмы ЕSS, тоже получите. Бельишко, кепки, панамы, перчатки, салфетки, фляги, фонарики, аптечки, туалетную бумагу, наборы выживания, сигнальные ракеты и остальную подобную хрень насыплю килограммами, не считая. В общем, все, что есть у нормального американского спецназовца, у тебя будет. А теперь признавай, что я тебя сделал.

– Гранатометы мне нужны. Типа русского ГМ-94[14].

– Макс, ты все равно проиграл, – Пол сделал знак помощникам, и они, к моему изумлению, притащили именно ГМ-94. Как оказалось, патрульные недавно разбили банду и нашли у них в машине несколько ящиков с гранатометами и боеприпасами к ним. По сведениям Капитула, это были гранатометы, полученные Москвой в последней поставке оружия. Как они оказались у бандитов – русских, кстати, – выяснить не удалось, поэтому оружие сдали на склады Капитула.

Ну что же, пока не знаю, для чего они мне, но беру. Отобрал себе три единицы и кучу гранат к ним. Термобарических, осколочно-фугасных, со слезоточивым газом, даже десяток с резиновыми пулями. Пол расплылся в довольной улыбке, предвкушая победу над заносчивым русским.

– ПСС[15] мне дай…

– Что?.. – на лице Пола промелькнула явная растерянность.

– Компактный, бесшумный, самозарядный пистолет. Полностью бесшумный. Он даже без глушителя. Патрон там специальный. Или его аналог… – я пустил в дело свой главный козырь. Козырь – потому что ничего подобного на Западе еще не создали.

Пол явно знал, что это за оружие, и даже не стал заставлять искать помощников. У них на складе и близко ничего подобного не было.

– Макс, ты выиграл. Нет у нас ничего подходящего. Ты хитрый, как… как русский… – развел он руками.

– Я и есть русский. Ничья, Пол. Ты отлично поработал, я так и скажу Мари. Завтра будет свободное время, сходим, постреляем и выпьем. Сейчас к тебе придут девочки за всем остальным. Пока придумай, какой коньяк пить будем. А теперь пошли к твоему русскому мастеру.

– Поехали. Его мастерская на территории этого же комплекса, но лучше ехать, быстрее будет. Я тебя представлю как моего товарища из управления, а там уже сам. Надеюсь, вы лучше поймете друг друга. Только Мари не проболтайся, пожалуйста, что я тебя водил к нему. У меня есть инструкция, ограничивать вас в контактах. Договорились? Она с меня голову снимет, если узнает.

– А мастер не проболтается?

– Да ему все по хрену, он ни с кем из нежелательных персон не контактирует.

– Хорошо, поехали.

Я попытался представить себе ментально неустойчивого, жутко асоциального русского типа, бросающего молотки в американцев, но не смог. Никто из знакомых, конечно, кроме моего армейского командира роты, майора Феофанова, под этот образ не подходил. Но познакомиться с этим мастером стоит.

Мы подъехали к небольшому ангару с пристройкой из алюминиевого профиля. О том, что это мастерская, свидетельствовали трубы вытяжек и горы металлической стружки в баке рядом. Я приготовился услышать шум станков, но… но услышал из приоткрытого окна приглушенные женские вопли и мужское кряхтение. Чем занимается ментально неустойчивый мастер, сразу стало совершенно ясно.

– Все, Макс, поехали назад, – Пол сразу потянул меня назад к машине. – Сегодня тебе точно ничего не светит, сам понимаешь, не вовремя мы попали…

– Пол, завтра я могу улететь, а стволы нужны сегодня. Давай, представляй меня и прячься, а я попробую разрулить ситуацию. Давай же, – я подтолкнул американца к двери. Ничего страшного, получит очередной раз парень молотком. Зато я с соотечественником познакомлюсь. Чувствую, что с интереснейшим соотечественником.

– Мистер Борисов… мистер Борисов, откройте, это Пол Ричардсон. Возникла безотлагательная ситуация…

– Пошел в жопу, Ричардсон, – получил Пол короткий ответ на безукоризненном русском языке, а секундой позже голос продублировал эту фразу на таком же безукоризненном английском.

Пол обернулся ко мне и с досадой развел руками.

– Это бесполезно, Макс, – заявил он. – Этот урод и без того невменяем, а сейчас к тому же бухой. Так что поехали отсюда.

Очень интересно, но так не пойдет, черт знает где встретил соотечественника и вот так уехать? Ни за что.

– Слышь, мужик, открывай! – крикнул я невидимому мастеру на русском. – Дело есть на ящик водяры, нужно мне позарез.

– Русский? – спросил сам себя за дверью голос и сам себе ответил утвердительно: – Русский.

Дверь распахнулась, и я увидел колоритнейшего персонажа. Здоровенный, можно сказать могучий, с седой бородой, русский мужик лет шестидесяти. Морда раскрасневшаяся, стрижен наголо, миллиметровый седой ежик, совсем без загара. Рожа наглая, самоуверенная, глаза хитрющие. Собственно, то, что он русский, было ясно сразу. Как-то не представляются мне другие национальности в накинутом на голое тело замасленном повседневном советском кителе с погонами старшего прапорщика и черными петличками с инженерными эмблемами, черных сатиновых семейных трусах и вьетнамских кедах времен моего детства. Мужик безошибочно навел на меня припухшие глаза и хрипло спросил:

– Ты, что ли, русский?

– Я.

– Тогда заходи. Нет… подожди, – мужик вернулся в мастерскую, и через пару минут мимо нас прошмыгнула пухленькая латиноамериканка, одергивая на ходу цветастое платье. – Вот теперь заходи.

На Пола он не обратил ровно никакого внимания, да и американец во избежание осложнений благополучно скрылся в машине. Я прошел в мастерскую. Сразу бросился в глаза станок непонятного предназначения, видимо, с ЧПУ, подключенный к мощному ноутбуку, и пара сотен напильников и надфилей, расположенных в идеальнейшем порядке на специальных держателях. На вешалке висела усеянная пятнами масла, краски и лака капитульская форменка с погончиками уоррент-офицера первого класса, не жаловал, очевидно, мастер форменку, советский китель на нем смотрелся презентабельней. Еще одно доказательство славянского происхождения мастера я увидел на – столе – литровую ополовиненную бутылку водки «Немиров с перцем», пару пустых бутылок пива и немудреную закуску на пластиковых тарелках. Закуска, правда, была с местным колоритом. Вместо соленых огурцов, вареных яиц, докторской колбасы или сала лежала порубанная палка сервелата и непонятная копченая местная рыбешка.

– Падай, – прапор подвинул ко мне пластиковый стул и набулькал водки в совершенно родные граненые стаканы. – Ну, за встречу.

Мы выпили, закусили, мужик протянул мне лопатообразную руку.

– Юрий Дмитриевич. Можно просто Митрич. Какого хрена ты здесь забыл?

– Максим. Стволы нужны. Для дела.

– Для дела-а, говоришь… – протянул Митрич. – Для какого, интересно? На нашу контору работаешь?

– Больше на себя, Митрич…

– На себя так на себя, мне по хрену. Стволов нет, а если есть, то не про твою честь, – пробасил Митрич и внимательно посмотрел на меня совершенно трезвыми глазами. – Очередь у меня. Хочешь, оставляй стволы, через пару месяцев приедешь, заберешь. Полная кастомизация АК-103 или 104 стоит две штуки. Это без учета стоимости самого автомата. И это тебе, как русскому, пендостанцам я в полтора раза дороже делаю. Новый дульный тормоз, тактический глушитель, фрезерованная крышка с планками – боковое крепление не понадобится, новый предохранитель, все это моей конструкции и личного изготовления. Цевье и приклад ставлю российские, остальным производителям до них как до Бейджинга в известной позиции. С потрохами тоже шаманю. Скорострельность немного снижается, зато точность на порядок растет. Смотри…

Мастер выудил из-за верстака автомат, только очертаниями напоминающий АКМ или АК-103. Изменилось практически всё. Странного вида многокамерный дульный тормоз, с косыми прорезями и размером побольше, чем традиционный, мушка перекочевала к газовой камере, а прицельное приспособление превратилось в откидывающийся диоптр и переместилось на крышку коробки. Практически по всему корпусу, поверху, шла планка Пикатинни. Приклад оказался телескопическим, трехпозиционным и слегка напоминал новые приклады на М-4. Предохранитель стал гораздо удобнее и немного объемнее. Пистолетная рукоятка и цевье, сплошь облепленное планками, были не пластиковыми, а из металла.

Я покачал автомат на руках, прицелился, очень удобно, и тяжелей он стал совсем ненамного.

– Из чего цевье, рукоятка и крышка?

– Специальный авиационный алюминий. Такой в космической промышленности используют, – с гордостью заявил Митрич и почесал объёмистое пузо. – А глушитель из сплава титана. Только греется он во время интенсивной пальбы, оттого покрытие слезает. Поэтому я в комплекте к нему даю специальную асбестовую ленту. Тока все эти прелести, паренек, очень дорого стоят, да и делаются в порядке живой очереди. А если хочешь АКМ шестидесятых годов, новье, со складов экспериментального длительного хранения, то придется выложить уже треху.

– А с «Винторезом» поработаешь? – поинтересовался я ради чистого интереса. У меня не то что «Винтореза», нормального «калаша» пока нет, только – еврейские клоны. Оружие отличное, но все же хочется родной «калашников». Хотя бы из патриотизма.

– Привезешь – поработаю, – лаконично ответил Митрич. – У меня их нет. Слава КПСС, наши дуроломы хоть здесь за ум взялись, не продают это оружие кому попало, как в Старом Свете. Хотя в «винте» особо менять ничего не надо, но все же я найду что улучшить. Давай конкретно, чего ты хочешь? Если просто поболтать, то тогда наливай и гони пендоса за водкой.

– Чего ты, Митрич, так сурово-то? Парень вроде нормальный, – поинтересовался я.

– Я же не говорю, что он гандон. Нормальный так нормальный, только он от этого пендосом быть не перестал. Не люблю я их, – категорично заявил мастер и разлил остатки водки по стаканам. – Давай, парень, за матушку Россию выпьем.

Выпили. Потом еще. Я все время лихорадочно соображал, что предпринять, чтобы заполучить игрушки Митрича, и готов был уже заплатить в три раза больше. Очень уж они к душе моей пришлись. Но наседать на мастера не стал, старый техник еще тот старикан, себе на уме и вполне может попереть из мастерской. Или чего похуже, мало ли, вон и молоток увесистый под рукой. Черт… и время поджимает, давно пора к Мари возвращаться. Может, попробовать его на деньгу взять?

– Митрич, как ты насчет хорошей оплаты? Мне надо три-четыре таких автомата. Позарез надо, вот прямо сейчас. На остров я могу уже и не вернуться. Давай так, сколько скажешь, столько и заплачу. Время меня поджимает конкретно.

– А на хрена мне деньги? Это я так, для души делаю, – Митрич с иронией на меня посмотрел. – Все хотят мое оружие. Все, мля. Даже пендосы, свихнувшиеся на своем центропупизме. Так что – в очередь, паря. А вот поболтать – вечером заходи, гостем будешь, пузырь принесешь – хозяин будешь. Конкретизирую. Приходи сюда сегодня вечером. Поговорим. Водку не забудь. Очень мне интересно с тобой пообщаться, пендосские морды надоели до чертиков. Посмотрим, чем ты дышишь, а про автоматы… про автоматы пока и не думай. Все, вали…

Мастер тяжело бухнулся на продавленный диван, жалобно скрипнувший под его тушей, и моментально захрапел. Ну и ладненько, главное, не послал и молотки метать не стал. А вечером поглядим. Водка, она чудеса творит, действует почище любого чародейства.

Мы вернулись, после чего я оставил Пола на растерзание Инге и Герде. В том, что они его растерзают, сомневаться не приходится, как минимум разведут на что-нибудь еще. А вообще, чувство глубокого удовлетворения переполняет. По самым примерным подсчетам, я навыбирал снаряжения минимум тысяч на сто пятьдесят долларов, а по местным ценам, да еще в ливрах… мама дорогая! Это радует, хотя бы потому, что Капитул структура сугубо коммерческая, следовательно, благотворительностью там и не пахнет. Деньги считать умеют, стало быть, есть надежда, что сливать нас в унитаз сразу не станут, подождут, пока мы все эти денежки не отработаем. По крайней мере, хочется в это верить.

Итак, опять Мари Лякомб…

– Как успехи, Максим, не сомневаюсь, что вы ополовинили наши запасы, – Мари сидела в кресле, закинув ногу на ногу. В весьма неформальной позе. – Думаю, ни один нормальный мужик от такого удержаться не сможет.

В этот раз она была в клетчатой летней рубашке с закатанными рукавами, в белых джинсах и легчайших кожаных сапожках. В руках француженка держала тоненькую черную сигарету.

– Я и есть самый нормальный, – с гордостью констатировал я. – Но все же не ополовинил, а вот покопался хорошо. Тактических ракет, жалко, не оказалось. Шучу, конечно. Хотя… Многое из этого добра может и не понадобиться, всегда предпочтителен один точный выстрел из снайперской винтовки, или, в случае необходимости, нацеленный запуск из установки залпового огня. Если начинается катавасия с ближним боем, то, значит, что-то пошло не так. С другой стороны, плохо будет, если что-то понадобится, а его и нет. Так что лучше запасаться.

Мне очень нравилось, что меня считают каким-то легендарным разведчиком, и изо всех сил старался соответствовать… в рамках своих понятий о разведчиках, конечно.

– Правильно, – неожиданно одобрила Мари. – Тем более, как там у вас говорят?.. Контора оплачивает? Мужчины обычно считают их страсть к оружию и снаряжению непонятной для женщин, а вот я вас понимаю. Тоже люблю оружие и даже коллекционирую охотничьи ружья.

– Мари, вы становитесь для меня загадочнее с каждым разом. Вы охотник?

– Есть такая страсть. Я женщина увлекающаяся… – непонятно намекнула француженка.

– Это очень хорошо. Значит, вы живая и настоящая. Я не понимаю других… – на всякий случай я решил немного польстить кураторше. Мало ли…

– Я же говорила, что вы тонкий льстец… – искренне рассмеялась Мари. – Мы тут с девочками плодотворно поработали. Основная база у вас останется в Петерсберге. Себя, как представителей Капитула, вы там не будете позиционировать. База в Мандела-Сити будет находиться в капитульском представительстве, там вам при необходимости выделят хороший коттедж. К тому же, насколько я знаю, вы можете еще жить в Лимпо. Будем считать, что база там у вас уже есть. Супруги фон Валенштедт из своих средств содержали в поселке дом, так называемую биологическую станцию. С представительством в городе уже связались и обязали оплачивать расходы на содержание и обслуживающий персонал из наших фондов.

Теперь по личностным легендам. Мы изготовили для вас несколько пакетов Ай-Ди на разные фамилии и разные должности, но в них одинаковый высший допуск. Каждое наше представительство и каждая капитульская воинская часть по их предъявлению будет вам оказывать любую помощь. Кроме того, вы получите несколько комплектов документов на обычных людей, не работников Капитула.

– Можно вопрос? – я остановил Мари.

– Пожалуйста, любой, – с готовностью согласилась француженка.

– Зачем вы нас оформили? Проще ведь нанять как независимых специалистов. Ведь причастность Капитула к операциям скрывается, не так ли?

– Хороший вопрос. А почему вы его мне задали? – француженка отложила в сторону папку и внимательно посмотрела на меня.

– Меня все устраивает. Но это немного нелогично. В случаях, когда я вижу нелогичные моменты, я начинаю подозревать некомпетентность или умысел. Соответственно, начинаю беспокоиться, потому что и то и другое может оказаться вредным для моего здоровья… – я подпустил немного озабоченности на лицо. Немного, чтобы не выходить из образа бывалого спецагента. Хотя этот вопрос меня действительно волнует – с Капитулом надо держать ушки на макушке, ибо сожрут и не поморщатся.

– Вы правы, – Мари согласно кивнула. – Ранее Капитул как раз и пользовался, в некоторых случаях, приглашенными людьми, но это были не системные, а одноразовые акции. У нас в Уставе четко прописана политика невмешательства. Капитул может применять силу лишь в строго оговоренных случаях. Вопрос тайных акций в государствах оговаривается очень расплывчато, в первую очередь рекомендуются политические методы. Надо сказать, это весьма непродуманная практика, порочная по своей сути. Почему-то в высших сферах ожидали, что государственные образования будут на коленях ползать и плясать под нашу дудку, только из благодарности за предоставленную возможность жить здесь. Но случилось совсем наоборот. Но на ошибках никто пока не учится, кое-кто до сих пор слишком буквально трактует устав. Поэтому подобные операции проводились редко, очень неэффективно и всегда чужими руками.

Сами понимаете, для получения стабильного результата необходима планомерная работа и профессионалы своего дела, ориентирующиеся в обстановке. Еще раз подчеркиваю, планомерная работа, а не разовые акции. Разумеется, наемники этой работой заниматься не могут. Если использовать постоянно одну и ту же группу независимых специалистов, то утечка информации обеспечена. Если использовать разные группы, то тем более. К тому же вы очень красиво засветились. Я о записи операции и о красивом докладе госпожи Петерс. Один чрезвычайно влиятельный человек сильно впечатлился и заинтересовался вами.

– Мы не боевики…

Мари улыбнулась и в очередной раз согласно кивнула:

– Я не питаю иллюзий. Есть люди, гораздо более подготовленные, но о вашей личности, Максим, ходят настоящие легенды, поэтому именно вас и пригласили работать. Вы должны понять. Вы и даже я – всего лишь эксперимент, так сказать, проба пера. Из области: получится – не получится. Нас в Капитуле не существует, хотя мы на него работаем. Вы, к примеру, аналитик, но без отдела. Его не существует и не будет существовать. Мы – плод решения одного человека. Всего одного. Его экспериментальная игрушка, только для игры в Дагомее и, частично, в Халифатах, и ею играется только он. Другие ничего не знают и узнают только в случае успеха этого эксперимента. Насколько мне известно – а известно немного, – некоторые персоны также планируют создать подобные группы, для работы в своих подконтрольных регионах, но эти идеи официального статуса не имеют.