Пилот ракетоносца. Выбор курса

Вера и Эрик взбежали по пологим ступеням под портик внешней колоннады – сейчас ему бежалось легко и просто, как в лучшие времена, – и через открытые двери вошли в Китайский зал. Стены в нем были затянуты яркими картинами, вытканными на шелке. Довольно дорогое удовольствие, поскольку привозили эту роскошь с Дзяннаня[12], то есть практически с противоположного конца галактики, но Мельники были не просто богаты, они относились к той части имперской элиты, которую называли денежной аристократией. Титула у них не было. Зато имелась знаковая фамилия и многочисленная родня едва ли не на всех освоенных планетах империи.

– Верка! – Андрей стоял в окружении офицеров обоего пола и модных красавиц в пестрых и ярких платьях. Но как бы ни был занят общением, сестру узнал, едва она вошла в зал. Узнал, окликнул в полный голос и помчался навстречу. Близнецы, что с них взять!

Добежал буквально в считанные мгновения, не слишком вежливо растолкав по дороге кого-то из гостей, и, подхватив сестру на руки, закружил, целуя в щеки и лоб. Потом остановился, поставил ее на пол, прищурился, оглядел с ног до головы и, тронув пальцем только что полученный орден, вздернул бровь.

– «За службу и храбрость»? – покачал он головой. – Второй степени? Однако! А с виду и не скажешь.

– Твоя сеструха, Андрей, отмороженная на всю голову геройка! Или лучше сказать храбрица? – Эрик подошел и первым делом, чуть оттеснив Веру в сторону, обнял своего лучшего и, в общем-то, единственного друга. Вера теперь все-таки скорее любимая девушка, чем приятель или друг. А вот Андрей…

– Так! – заявил Андрей, освобождаясь из медвежьих объятий Эрика. – Значит, смельчачка и батырка? И что же ты натворила, несчастная? За просто так такими орденами не награждают!

– Постой-ка, – быстро взглянул он на Эрика. – У тебя вроде бы «Военный орден» был только второй степени, откуда взялся первой?

– Мы сюда с Верой примчались прямо с приема в Адмиралтействе, – смутился Эрик, почувствовав на себе скрестившиеся взгляды множества незнакомых ему людей. – Там сегодня награждали за сражение в системе Парацельса.

– Вы были в деле у Парацельса? – спросил чей-то на удивление знакомый голос, и, скосив взгляд, Эрик увидел Анну Монк. Дочь Одо, князя Эгерланда[13] стояла чуть в стороне в сопровождении обычных своих сателлитов – лейтенантов Ги д’Аламбера и Роберта Шотта, своих кузена и жениха.

– Да, графиня, мы оба были в системе Парацельса, – вежливо поклонился Эрик.

Весь прошлый год в училище Эрик вел себя с Анной максимально корректно. Он держался на расстоянии, демонстрируя холодную сдержанность. Она отвечала тем же. Ни разу не позволила себе ни насмешки, ни косого взгляда. Сама безмятежность. И это выгодно отличало ее от учившихся на втором курсе лейтенантов Ги д’Аламбера и Роберта Шотта. Д’Аламбер смотрел на Эрика с неприкрытым презрением и задевал при любой возможности. Похоже, его особенно злило отсутствие реакции, а Эрик кузена Анны попросту игнорировал. Жених же графини Монк был всегда подчеркнуто вежлив, но временами Эрик видел на его лице гримасу презрительного раздражения. И как назло, оба два были сейчас здесь, снова, как и всегда, стояли по обе стороны от своей дамы.

«А кстати, почему д’Аламбер никогда не появляется с дамой? – мелькнула у Эрика неожиданная в данном контексте мысль. – Или он?..»

– Похоже, вам придется чирикать не умолкая! – заявил между тем Андрей, перехватив быстрый обмен взглядами между Эриком и Анной и между Эриком и Верой. – Я хочу знать все самые грязные подробности! И непременно прямо сейчас, а то знаю я вас… Найдете способ извернуться! Рассказывайте!

– Может быть, сначала расскажешь ты? – улыбнулся Эрик. – Это твой праздник, разве нет?

– Да, к слову, дамы и господа, – оглядел Андрей сплотившиеся ряды любопытствующих гостей. – Всем, кто не знаком. Младший лейтенант Вера Мельник – моя сестра. А это ейный хахаль и по совместительству мой друг – лейтенант Эрик Минц.

– Рассказ! – напомнил кто-то из окружающих.

– Видишь, Вера, – усмехнулся Андрей. – Народ требует хлеба и зрелищ, так что начинать придется все-таки тебе.

– Как скажешь, – пожала плечами Вера, начиная стремительно краснеть. А краснела она при своей чуть смуглой коже на особый лад, и это было чудо, как красиво. Во всяком случае, с точки зрения Эрика.

– Да тут и рассказывать на самом деле нечего, – через силу улыбнулась она. – Ничего особенно геройского я не совершила. Крейсер вел бой, и я выполняла рутинные функции младшего офицера…

«Ну ладно я, – в очередной раз удивился Эрик, – а она-то что дурью мается?»

– Твоя сестра, Андрей, – сказал он вслух, – собрала добровольцев и повела людей тушить пожар в двигательном отсеке. – Кто понимает, о чем идет речь, в разъяснениях, надеюсь, не нуждается.

Кое-кто из присутствующих понимал.

– Ты была на флагманском крейсере Моргенштерна? – спросила Анна.

– Что конкретно горело? – поинтересовался незнакомый Эрику лейтенант инженерной службы.

– Горели стабилизаторы, – уточнил Эрик, с ужасом представляя, чем все это могло закончиться. – И да, дело происходило на «Аскалоне».

– Могло рвануть, – сказал кто-то шепотом, но в наступившей вдруг тишине слова эти прозвучали достаточно громко.

– Должно было рвануть, – нахмурился Андрей. Он, видно, тоже представил себе пожар в двигательном отсеке линейного крейсера и то, как могут гореть стабилизаторы потока.

– Но не рвануло! – успокоительно улыбнулась Вера. – Мы успели вовремя погасить огонь.

– Госпиталь был битком набит членами Вериной команды, – добавил Эрик. Просто не смог не добавить.

– А вы, лейтенант, стало быть, там все это время были и вели прямой репортаж? – скривил губы в ухмылке Ги д’Аламбер.

Зря он это сказал. И шутка получилась, прямо сказать, дурацкая. То есть не получилась вообще. И контекст разговора шуток не предусматривал. Веру от его слов едва не передернуло.

– Эрик, – сказала она дрогнувшим голосом, – в этом самом госпитале провел три дня… Сорок часов без сознания… Ему сделали полное переливание крови…

Про переливание крови говорить, разумеется, не стоило. На всех этих делах по-прежнему стоял гриф «Совершенно секретно». Но, с другой стороны, Эрик понимал, что в данной ситуации Вера промолчать попросту не могла. Для нее те три дня были не менее трудными, чем для него самого, и он это сейчас понял со всей определенностью, на которую только был способен.

– Э-э… – Д’Аламбер дураком не был, сразу сообразил, что сказал лишнее.

– Молчал бы ты, Ги! – косо взглянула на него Анна.

– Извините, – добавила она, повернувшись лицом к Вере и Эрику. – Мой кузен – штабной говнюк, и как все штабные, часто забывает, что ему стоит молчать, когда говорят боевые офицеры!

Сейчас Эрик заметил на груди Анны знак «Доблести». Не орден, конечно, но и не медаль. Знаки «Доблести», «Верности» и «Самопожертвования» занимали в иерархии имперских наград промежуточное положение между орденами и медалями, вернее, существовали параллельно и тем, и другим. И награждали ими за серьезные дела. Но обычно не за разовые подвиги или проявления героизма, а за безукоризненное исполнение долга на боевом посту. Видно, и Анна чем-то таким себя проявила, а вот френчи ее кузена и жениха оставались девственно чисты. Заслужить боевых наград они явно не успели.

На реплике Анны инцидент был, собственно говоря, исчерпан. Эрика оставили в покое, так и не выяснив «всех грязных подробностей» его действий в системе Парацельса, и разговор плавно – не без помощи самого Андрея, сообразившего, должно быть, что тему развивать не стоит – перешел на действия Пятого флота, отрезанного внезапным началом войны от основных коммуникаций империи.

Флот базировался на систему Трех Сестер, там вокруг двойной звезды – Альфы и Беты Двойников – вращались три обитаемых планеты, колонизация которых началась еще во времена второй волны космической экспансии. Заселяла их поначалу специальная миссия ООН. О чем конкретно думали чиновники миссии, сказать теперь было сложно, – возможно, не думали вообще, так как было нечем, – но результаты их деятельности оказались просто феерическими. Переселив в систему около тридцати миллионов африканцев и кашмирцев, Объединенные Нации посчитали себя свободными от обязательств и попросту бросили несчастных на произвол судьбы. Слабая экономика, неразвитое сельское хозяйство и бесконечные религиозные и племенные распри привели к ужасным последствиям. Планеты – в то время речь шла только о двух из них, о Морриган и Бадб – стояли на грани полного краха цивилизации, но, на их счастье, в 2139-м в ходе Первой колониальной войны систему захватил Атлантический Союз. В следующие сто лет атлантисты освоили еще одну планету и переселили на Маху, Бадб и Морриган[14] порядка пятидесяти миллионов американцев, канадцев и англичан, и дело пошло. Но потом случилась Великая война, и система Двойников лишилась связи с космосом почти на двести пятьдесят лет. В конце концов, жители индустриально развитой Морриган сумели даже восстановить производство космических кораблей и электроники, но гиперпространственный двигатель воспроизвести так и не сумели, оставаясь пленниками звездной системы. Это и решило суть дела. Империя прихватила систему трех планет, объединившихся к тому времени под властью Морриган, около восьмидесяти лет назад и превратила в свой опорный пункт в этой довольно отдаленной от метрополии части вселенной.

Пятый флот исторически базировался в системе Трех Сестёр и был достаточно силен, чтобы дать отпор врагу, тем более что опирался на три густонаселенные и промышленно развитые планеты. Да и нападать на них всеми силами ни Эмирату, ни Халифату было не с руки. Другое дело – перерезать коммуникации и донимать частыми беспокоящими набегами. Этим они, судя по рассказу Андрея, и занимались, а рассказывать истории Андрей умел и любил. Он вообще был талантливым человеком, и способности его проявлялись не только в разговорном жанре. Он и друг был хороший, и офицер, и спортсмен. Но сейчас Эрик не без удовольствия выслушал – от начала и до конца – рассказ об одиссее линейного крейсера «Кроцеа Морс»[15] и каравана транспортов, перевозивших с Трех Сестер в метрополию стратегически важные комплектующие для оружейного производства, редкие металлы и лекарственные препараты.

– Представляете себе картину? – улыбнулся Андрей, завершая рассказ. – Вываливаемся мы на периферии системы, двадцать семь больших транспортов, пятнадцать – среднетоннажных, крейсер, малый носитель и три эсминца. Упали, можно сказать, отцу как снег на голову! Но ведь прорвались и дошли без потерь. Вот, собственно, и все.

Андрей закончил свое повествование, еще раз расцеловал сестру, обнялся с Эриком и пошел в смежную гостиную, поздороваться с отцом и другими старшими родственниками, а в трех великолепных залах – Китайском, Знаменном и Доспешном – предназначенных для больших приемов, с новой силой возобновилось веселье, тем более что чем дольше длилась гулянка, тем больше прибывало гостей. Обнять Андрея и других героев «перехода» хотели многие. Родственники, однокашники, друзья детства и, разумеется, сослуживцы, оказавшиеся по случаю в метрополии в этот день. Кое-кого из этих людей Эрик знал по звездной академии на Иль-де-Франс и по училищу ВКС. Так что ему было с кем пообщаться, пока Вера, присоединившаяся к брату, исполняла в смежной гостиной свой долг перед родней.

– Эрик!

Не было и тени сомнения в том, что они с Анной встретились у фуршетного стола неслучайно. Она явно искала Эрика и в конечном счете нашла. Оттого, вероятно, появилась одна, без постоянно сопровождающих ее Ги и Роберта.

– Рад тебя снова видеть, – вежливо поклонился Эрик.

– Не думаю, – усмехнулась в ответ графиня Монк, – но спасибо на добром слове.

– У тебя виски седые… – добавила вдруг, нарушив неловкое молчание, возникшее между ними.

– Не нравится? – поднял бровь Эрик. – А мне сказали, что выглядит элегантно и мне идет. Вот же люди какие нехорошие!

– Ты обиделся, и ты прав.

– Да при чем тут обиды! – пожал плечами Эрик. – Я на господина д’Аламбера давно уже не обижаюсь. Если честно, он мне неинтересен.

– Что там произошло во время сражения? – спросила Анна, меняя тему разговора. – У тебя, Эрик, больные глаза, седые виски и… Зачем тебе переливали кровь?

– Ты помнишь, – усмехнулся в ответ Эрик, – мы уже однажды встречались у фуршетного стола? Дело было на «Пакс Романа», и ты тогда тоже задала мне много разных вопросов…

– А ты сказал, что у тебя на личном деле такая виза стоит, что даже не знаешь, о чем можно говорить, а о чем нет.

– У тебя хорошая память.

– Не уходи от ответа!

– Когда-нибудь в другой раз, – покачал головой Эрик. – Не сочти за грубость, Анна, но мне просто не хочется об этом вспоминать…

2. Одиннадцатое августа – девятое декабря 2533 года, система планеты Эно

Угомонились только под утро. Устали. Утанцевались. Выпили лишнего – все, кроме Эрика, разумеется, – в общем, выдохлись, как после какого-нибудь дикого марафона. Но стоило им с Верой остаться наедине, как в Эрике проснулся «вернувшийся из боя мужчина», со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Возможно, все это было как-то связано с тем, что накануне вечером, во время разговора с адмиралом Моргенштерном, он влил в себя все три «секретных» снадобья сразу. Но вряд ли это могло объяснить силу овладевшего им безумия, и то, как вспыхнула в ответ на его страсть Вера, которая уж точно ничего такого не принимала, да и пила всю ночь одно лишь белое вино. В общем, Вера, как говорится, и охнуть не успела, как уже извивалась нагая под его губами и руками. Куда и когда делась ее одежда, Эрик то ли не заметил, то ли не запомнил. Его одежда, впрочем, исчезла не менее таинственным образом – была и нет. Однако, видит бог, одежда им сейчас была без надобности, и даже, напротив, могла только помешать. Но самое странное, учитывая их короткий опыт отношений, заключалось в том, что ни он, ни она не спешили «перейти к основному блюду». Они оба – не сговариваясь – длили и длили прелюдию, и их взаимные ласки были спонтанны и бесхитростны, но в то же время беззастенчивы и откровенны, как никогда прежде.

В общем, Эрик не оставил на лоснящемся от пота теле Веры не зацелованным ни одного квадратного сантиметра. Но и она завелась так, что туши свет! Уж насколько не любила «трогать это губами», а тут сама набросилась на Эрика, как изголодавшийся хищник. И вот что любопытно, девушка кончила и, как показалось Эрику, неоднократно, еще до того, как они добрались до кульминации. И криков с воплями и стонами было столько, что одна надежда на хорошую звукоизоляцию. И трясло ее не по-детски, словно судороги проходили по выгибающемуся дугой телу волна за волной. Однако, когда дело дошло до завершающей фазы, сказка и вовсе превратилась в легенду, потому что любить друг друга так долго и с такой страстью им, кажется, не приходилось еще ни разу. И опять, Вера взлетала на вершину раз за разом, а в самом конце они «вылетели в космос» вместе с Эриком, одновременно и с невероятной силой.

Разумеется, ни о каком втором разе после такого безумия не шло даже речи. Эрик попросту вырубился, как случилось с ним однажды, когда он впервые преодолел на полной скорости астероидный пояс в системе Фронтира. Но и Вера, похоже, уснула одновременно с ним. А вот проснулся Эрик, как всегда, первым. Полежал пару секунд, прислушиваясь к ощущениям, и пришел к выводу, что чувствует себя почти нормально. Немного ныл позвоночник, была тяжеловата голова, но в целом ничего ужасного.

Потом Эрик плавно и практически бесшумно приподнялся на локте и минуту или две любовался разметавшейся во сне Верой. Она была чудо как хороша в своей «ветхозаветной простоте», и он чуть было не поддался соблазну разбудить ее поцелуями. Но Эрик свой мгновенный порыв все-таки остановил. Судя по «данным объективного контроля», спали они не больше четырех часов. Ему достаточно, а вот ей, скорее всего, нет. День впереди длинный, успеют еще насладиться обществом друг друга.

Он осторожно покинул постель, поднял с пола сначала свой, а потом и Верин китель, повесил их на плечики в шкафу, достал с полки спортивные трусы, натянул на себя, прикинул, надевать ли еще и кроссовки, но решил, что небольшое испытание воли ему никак не повредит, и отправился в путь босиком. Пробежал по коридору, спустился по лестнице и выбежал через боковую дверь в парк. По аллеям и тропкам бежал, уже не скрываясь. Холода не чувствовал, неприятных ощущений в стопах тоже, вообще ничего не замечал. Думал. Осмысливал разговор с Моргенштерном, переживал по новой ночь любви, вспоминал ночные разговоры с Андреем, Верой, другими знакомыми. Вспомнил между делом и встречу с Анной. Короткий разговор с ней оставил странный осадок. Не содержанием, а настроением. Впрочем, отчасти все же именно тем, что было сказано каждым из них. Однако в большей степени тем, что подразумевалось, хотя так и не было произнесено вслух…

Странно, но именно на размышлениях о сказанных и несказанных словах его и прервали. Почти на самом берегу озера – по тропинке, идущей вдоль обреза воды – прогуливались адмирал Мельник и его молодая жена. Впрочем, молодой она казалась лишь по сравнению с пятидесятилетним адмиралом. Для Эрика тридцатилетняя женщина молодой не являлась по определению. Однако следовало отдать ей должное, Элен Мельник была красивой женщиной. Высокая блондинка с хорошей фигурой и прозрачно-голубыми глазами на правильном, изысканно вычерченном лице.

– Доброе утро, господин адмирал! – поздоровался Эрик, останавливаясь. – Мадам, – вежливо склонил он голову, что наверняка смотрелось более чем неуместно в исполнении практически голого мужчины.

– Утро доброе, лейтенант! – усмехнулся в ответ Мельник, а его супруга в негодовании поджала губы. – Плавать собрались?

– Так точно!

– Вода тринадцать градусов по Цельсию…

– Спасибо, я знаю.

– И все-таки полезете, несмотря даже на ваши… скажем так, сложные обстоятельства?

– Надо выздоравливать, – пожал плечами Эрик.

– Вера, полагаю, еще спит?

– Так точно!

– Ну, ладно тогда, лейтенант. Идите в воду, раз приспичило.

– Да, и вот еще что, – добавил, когда Эрик совсем уже собрался распрощаться. – Вам на коммуникатор придут сегодня все наличные данные по интересующей нас тематике. Постарайтесь изучить все это до отлета. И еще кое-что. Используйте время с умом, Эрик. На крейсере будет возможность подучиться. Не профукайте!

* * *

За следующие дни Эрик лишь трижды принимал препараты, переданные ему по приказу адмирала Моргенштерна, но ни разу не выпил все три зелья сразу. Тем не менее, по общему впечатлению, чувствовал он себя совсем неплохо, и с удовольствием составлял компанию Андрею и Вере в их путешествиях и развлечениях. Впрочем, как и следовало ожидать, дни краткосрочного отпуска быстро подошли к концу, и пришло время расставаться. Андрей подключался к формированию нового каравана – теперь уже из Метрополии в систему Близнецов, – а Вера получила направление на курсы подготовки артиллерийских офицеров. Расставались не без огорчения, хорошо, что без слез. Долго стояли прижавшись друг к другу в зале отлетов космопорта Метрополис-Смарагд, но время всегда, когда не надо, словно назло, бежит слишком быстро, и вскоре уже Вера ушла за турникет и исчезла из виду в туннельном переходе к Седьмому стартовому окну.

«Ну, вот и всё…»

Эрик еще пару часов провел в рекреационной зоне космопорта: сидел в русской кондитерской, пил крепкий чай, курил и читал материалы по Холоду и Трилистнику. Все это он уже практически знал наизусть, но чтение знакомых текстов позволяло подумать о подробностях, которые не бросались в глаза при первом или втором прочтении. За прошедшие дни Эрик не только изучил материалы, присланные ему адмиралом Мельником, но просмотрел также несколько обобщающих отчетов, составленных отделением контрразведки ВКС на Фронтире. Документы касались прежде всего политической обстановки на планете, вопросов социальной напряженности и факторов, повлекших за собой попытку переворота в день атаки халифата. Интересное чтение, между прочим, и темы не тривиальные, но главное, Эрик запоминал персоналии: людей, писавших тот или иной отчет, и людей, в нем упомянутых. Те, кто работал над документом, по всем признакам являлись четкими профессионалами. Это становилось очевидно, как только вчитаешься в текст. Умные, умеют и любят думать головой. Скрупулезные, ведь дьявол, как известно, в деталях. И внимательные к тому, что может скрываться за внешним фасадом. Эрик где-то прочел очень понравившуюся ему тогда фразу: «за внешним фасадом комедии часто кроется трагедия». Судя по всему, аналитики ВКС это хорошо понимают и обобщают отнюдь не на пустом месте.

За чтением время пролетело незаметно, и вскоре Эрик уже сидел в пассажирском кресле «грузовичка», следовавшего на «Финист»[16]. Пассажиров на транспортнике не было, но пилоту, да еще из своих – из «москитников», свободное кресло на мостике все-таки нашлось. Поэтому путешествовал Эрик с комфортом, ему даже кружку кофе презентовали и разрешили, «как офицеру и орденоносцу», подключиться к планетарной сети. Ну а там, с его-то кодами приоритетов и особыми способностями, Эрик уже через двадцать минут получил доступ к личным делам сотрудников посольства на Фронтире и старших офицеров в командном центре экспедиционного корпуса. Единственные, до кого он не смог добраться, были служащие имперской политической разведки и сотрудники отдела контрразведки ВКС на планете. Тем не менее и то, что удалось достать, оказалось достойным должного внимания. Хватило как раз до швартовки во внутреннем доке «Финиста».

Прибыв на борт линейного крейсера, Эрик представился вахтенному офицеру и командиру пилотажной группы, был официально зачислен в экипаж и поставлен на довольствие, а затем вселился в каюту на второй жилой палубе. Каюта была стандартная, без излишеств, но со всеми удобствами. Пару лет назад он и от меньшего приходил в восторг. Теперь пообтерся, попривык – к хорошему легко привыкнуть, – но зато потерял живость восприятия. Как если бы ее и не было. Слишком много всего случилось за сравнительно небольшой отрезок времени, слишком быстро, слишком естественно – при всей своей избыточной невероятности, – слишком похоже на сон…

«А может быть, это все мне приснилось?»

Но нет, не привиделось. Эрик едва успел устроиться в каюте и как раз собирался поискать кантину, в которой столовались офицеры пилотажной группы, когда его вызвали к адмиралу Моргенштерну. Если честно, Эрику не хотелось светиться в опасной близости к командующему эскадрой. Нескромно как-то и не по чину. Ну, а уж если кто-нибудь из штабных узнает, что он встречается с дочерью главкома флота метрополии, вообще жизни не будет. С потрохами сожрут. Одни – из зависти, другие – от презрения. Тем не менее приказ остается приказом без всякой связи с тем, нравится он тебе или нет. Эрик в этом смысле всегда следовал уставу. Если ты «правильный» офицер, то порой можно и схитрить. Но только изредка, и если ты известен своим неукоснительным исполнением устава. Дисциплинированным командирам многое прощается.

Поэтому Эрик явился по вызову в срок, то есть сразу и так быстро, как смог, имея в виду физические размеры крейсера. А они, к слову сказать, поражали. «Славные Мечи» были тяжелыми, или как их еще называли, линейными крейсерами последней серии. Огромные, оснащенные мощной импульсной артиллерией и ракетными установками разгонного типа, эти корабли имели на борту еще и полсотни истребителей каждый, что значительно повышало их наступательные и оборонительные возможности. Эрик их, правда, в деле не видел – к тому времени, как «Буцефал»[17] ворвался в систему Парацельса, все уцелевшие истребители «Аскалона» уже перелетели, израсходовав боезапас, на другой крейсер, – но записи начальной фазы боя, которые он видел, и отчеты, которые пришлось читать, утверждали, что истребители ВКС серьезная сила.

Эрик доложил о прибытии. Минут сорок посидел в приемной в ожидании вызова и, наконец, оказался в кабинете адмирала, где кроме них двоих присутствовала незнакомая Эрику капитан 2-го ранга.

– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!

– Без чинов! – остановил его адмирал. – Вот, Лиза, знакомься! Это и есть Эрик Минц!

Женщина смерила Эрика оценивающим взглядом и вдруг улыбнулась, но не по-дружески, а скорее по-матерински, хотя Эрик представлял себе материнскую улыбку только теоретически.

– А ничего так смотрится. В жизни не поверила бы, что ему всего двадцать.

«Знала бы ты, капитан, сколько мне лет на самом деле…»

– Я Лиза Вурст, – между тем представилась кавторанг. – По должности, инспектор-ревизор Отдела внутреннего контроля штаба эскадры. Адмирал попросил меня натаскать вас, Эрик, в вопросах пилотирования и командования кораблями второго ранга. Соответственно, вы поступаете в полное мое распоряжение в качестве помощника и будете сопровождать меня при проверках кораблей эскадры. Буду учить вас по ходу дела, а в остальное время будете мне помогать, ну и по возможности поднимать свой культурный уровень путем самообразования. Вам все понятно?