Маска счастья

– Здравствуйте.

Полицейский вздохнул, отошел, и мы поехали дальше.

Не успели мы въехать в просторный двор двухэтажного каменного дома на окраине Белграда, как невысокая проворная блондинка уже открывала дверь дома.

– Моя жена Весна, – объявил Душан.

Весна излучала радость и гостеприимство. Не дав мне распаковать чемоданы, меня потащили обедать. Югославская кухня – это песня. Ее не опишешь, ее надо пробовать. Весна расстаралась на славу – тут были и чорпа – густой суп, и острый салат, и чевапчичи – маленькие острые колбаски, и смоляно-черная «кафа». Весна непринужденно щебетала, словно мы были знакомы с ней сотни лет.

– А теперь – отдохните с дороги. Вам сегодня пришлось рано вставать, – скомандовал после обеда Душан.

– Но нам надо бы поговорить…

– О работе – потом, – был категоричный ответ.

Я подчинилась.

Мы долго разговаривали в тот вечер. Деловая беседа быстро стала доверительной, задушевной. Душан заинтересовался нашим предложением, обещал подумать, найти переводчика, чтобы общаться с венским главным офисом.

– Я бы отказался, если приехал кто-нибудь из ваших боссов из Вены. Хоть и трудные у нас времена, но у меня работа есть. И неплохая. Но русским отказывать я не хочу. Чего только не случалось между нашими народами, но до сих пор у сербов есть поговорка: «Сколько нас было сейчас, если бы не русские. Не набралось бы и грузовика». Я очень серьезно подумаю, Марина, обещаю. А сейчас едем на ужин.

В доме постоянно звонил телефон. Первой новостью, сообщаемой всем звонившим, была новость о русской гостье.

– Мы сейчас заедем к нашим друзьям, а потом с ними отправимся в ресторан, – объявил программу Душан, открывая передо мной дверцу автомобиля.

Через несколько минут мы остановились у двухэтажного особняка.

– Я туда не пойду, – сказала Весна, – их собака меня за ноги кусает.

– Ничего, мы запрем ее, – пообещал огромный, грузный хозяин дома, вышедший нас встречать.

Мы вошли. В просторной гостиной стоял дым коромыслом. За столом сидела хозяйка в вечернем туалете и пять-шесть женщин, попивающих кофе. В углу на всю мощь орал телевизор, и кучка детишек неотрывно следила за развитием событий боевика. Прямо у порога на полу расположились трое мужчин и хозяин дома, они говорили по телефону, передавая по очереди трубку друг другу. Над всем этим висел писклявый лай запертой в другой комнате болонки. Очень быстро гомон приобрел организованный порядок, и хозяева дома, оставив гостей, присоединились к нам.

В маленьком сербском ресторанчике было пустынно. В углу настраивал струны небольшой музыкальный коллектив, официант суетился вокруг нас. Грянула музыка, потянулись посетители, нос защекотали удивительные запахи. По залу прошел слух о «русской гостье Душана», и музыканты, встав за нашими спинами, старались вовсю. Было шумно, весело и уютно. Я чувствовала спокойствие и защищенность.

Возвращались мы поздно вечером. Душан осторожно вел свой «Опель» по окраине Белграда. У маленькой церквушки он затормозил. Мы вошли в железные ворота, Душан постучал в дверь.

– Может, не надо? – робко спросила я.

– Надо, – отрезал Душан.

Дверь отворилась, мы вошли. В церкви было полутемно. На стенах фрески, иконы. На деревянном столе древние рукописные книги XVII, XVIII веков. Они лежали в рабочем беспорядке – видно было, что их использовали каждый день. Весна раскрыла наугад. Я вгляделась в буквы. Да это же старославянский! Душан и Весна молчали, но как красноречиво было это молчание…

Утренний рейс на Москву был уже объявлен, а мы все стояли и не могли наговориться. Как же мне не хотелось улетать, покидать этот гостеприимный дом, Душана, Весну… Когда я, распрощавшись, подошла наконец к таможеннику, Душан крикнул мне:

– Захочешь выпить кофе в баре, передай бармену Вуйе привет от Душана и скажи, что ты моя гостья!

Я взмахнула на прощание рукой, и глухая перегородка скрыла от меня гостеприимную пару.

В баре хлопотал круглый маленький колобок.

– Вуйо, – несмело обратилась я к нему.

Он поднял на меня глаза.

– Привет от Душана, я его гостья, – заученно повторила я.

Вуйя покатился к автомату эспрессо и, радостно улыбаясь, приготовил мне черную, крепкую, горькую «кафу».

– Никаких денег. – Он решительно отклонил мою руку с купюрами. – Вы ведь гостья!

Гостеприимство Душана грело меня до отлета. Я с удивлением заметила, что мое подсознание больше не бунтует. Наваждение прошлого не волнует меня. Все забыто. Теперь есть новый Белград. И новый смысл в этом слове.

На следующий день Боря едва сдерживал нетерпение:

– Привет! Что, как он тебе? Он согласен?

Я задумчиво оглядела свою, знакомую до последней черточки, комнату.

– Надо говорить «Добро дошли», что по-сербски означает «Добро пожаловать», – поддразнила я Борю.

– Ну не тяни. – Терпение у Бори готово было лопнуть.

– Он обещал подумать, – обнадежила я коллегу.

– Может, надо мне к нему самому съездить, потолковать. Только вместе с тобой, я по-сербски ни бельмеса. Поедешь еще?

– С удовольствием, – от всего сердца ответила я.

Боря выпучил глаза:

– Опять шуры-муры? – подозрительно спросил он.

Зимняя вишня

Что ни говори, а комфорт – великая вещь. Поднимаясь на эскалаторе в «Шереметьево-1» в депутатский зал, провожаемая взглядами прочих пассажиров, я ощущала свою весомость и значимость, несмотря на шесть часов утра. Чартерный рейс – это уют, спокойствие, отсутствие часовых ожиданий в аэропорту и полупустой салон самолета «ЯК-40», где предупредительный экипаж готов исполнить любую просьбу.

Я не впервые летела чартером, и не впервые с интернациональной командой – были не только австрийцы, немцы, но и французы, и американцы. Из сложной ситуации с переводом мы выходили просто – я выбирала себе «жертву» – какого-нибудь австрийца и честно выкладывала ему краткое содержание того, о чем шла речь на переговорах. Он хлопал глазами, пытаясь переварить эту информацию. Но прочие «народы мира» взирали на него с надеждой, и, вздохнув, он начинал переводить на английский язык, понятный и близкий всем европейцам. Тактика достаточно простая. Этот раз тоже не будет исключением.

Четыре часа полета обещали быть приятными. Американцы и французы моментально вступили в спор, чьи самолеты лучше. Поодаль расселись немцы и австрийцы, и не успел самолет оторвать шасси от земли, как их головы поникли в сладкой дремоте. Ясно – предыдущий вечер в отеле был проведен бурно. Лично я тоже рассчитывала на короткий отдых. Ночь у меня прошла без сна – по приказу городских властей под нашими окнами всю ночь асфальтировали улицу – стучали отбойные молотки, суперсовременная машина с жутким грохотом пожирала старый асфальт…

Но расслабиться не удавалось – стюардесса то и дело предлагала то поднос с роскошным завтраком, то фрукты, то напитки, то видеофильм. Четыре часа пролетели незаметно. Самолет пошел на посадку. На полосе нас уже ожидал микроавтобус принимающего уральского завода.

– Вы, конечно, устали с дороги и проголодались, – пробасил начальник отдела по внешнеэкономическим связям – ОВЭС. – Сейчас мы угостим вас обедом по-уральски.

– Как обед, почему обед? – заволновались на разных языках мои подопечные. – Мы уже ели в самолете!

Но нас никто не слушал, микроавтобус мчался в город, в салоне мощно гремел голос Анжелики Варум, воспевающей зимнюю вишню.

В специальном кабинете для иностранных гостей на столе уже выстроились прозрачные бутылки «Столичной», «Боржоми» и другие неведомые мне емкости. Сервировка ослепляла. Гости ошарашенно взирали на высокие хрустальные фужеры.

– Это из них мы будем пить водку?! – раздались полувосхищенные-полуиспуганные возгласы.

Официантки вносили подносы с дымящимся борщом.

Истинное проклятье для переводчика – переговоры за столом. Пока все успевают прожевать, проглотить, что-то сказать, переводчик так и сидит с одиноким кусочком на вилке и без конца говорит. В этот раз страдали мы вдвоем – я и герр Шёнхерр – моя очередная жертва. Мы переводили уральские легенды, описание местного края, его обычаев и историю завода.

Когда повеселевшие румяные гости и хозяева сплоченным коллективом входили в кабинет заместителя генерального директора завода господина Мызина, каблук моего сапога застрял в щели у порога. И получилось, что процедура представления и знакомства прошла без меня. В кабинет я вошла последней. Темные глаза господина Мызина довольно откровенно обежали мою фигуру, а бархатный голос потребовал занять место рядом с ним. «Этого мне не хватало», – подумала я, усиленно морща лоб и придавая себе вид «очень деловой леди».

Начались переговоры. Завод продавал свою продукцию нашей транснациональной компании, а мы через своих посредников реализовывали эту продукцию в другие страны мира. Сидящие за столом жаждали новых контрактов. Технические вопросы решались быстро – в дверь то и дело входили специалисты по производству, транспорту, упаковке. Да, Мызин сумел вышколить свой персонал. Ближе к вечеру, когда контуры предстоящего сотрудничества и контракта уже вырисовались, Мызин пригласил нас на ужин. Господин Шёнхерр закатил глаза.

– Я больше не могу переводить, – пожаловался он.

Дорога, по которой нас везли, превратилась из асфальтовой в проселочную, а потом и вовсе нырнула в лес. Нервно обсуждая стратегию на завтра, мои подопечные даже не заметили, что густые ели царапают лапами окна машины. Мы ехали по тайге. Вскоре показался уютный домик – загородная резиденция для отдыха и приема гостей. Из трубы стоящей рядом баньки шел дымок.

Было выпито немало. Гостей неоднократно водили в баню. Молодой специалист завода, взявший на себя функции переводчика, дал мне возможность немного отдохнуть, с учетом недополученных накануне часов сна. После «рашн экзотик банья» все захмелели, говорили вразнобой и не обращали внимания ни на время, ни на условности. Пролив на скатерть компот, француз не придал этому никакого значения и, поставив локти прямо в лужу, продолжил задушевную беседу. Немцы уютно похрапывали в кресле.

От духоты, гомона и позднего времени у меня голова шла кругом. Как назло, магнитофон крутил одну и ту же песню, и бесконечный припев о зимней вишне назойливо звучал весь вечер.

– А нельзя ли уже в гостиницу? – осторожно поинтересовалась я у Мызина, единственного человека, сохранившего трезвомыслие в этой компании.

Словно не слыша, он приказал откупорить еще бутылку вина и с бокалом подсел ко мне. «Начинается», – с досадой подумала я. Бархатные интонации голоса Мызина усилились, он уже поглаживал рукой мою ладонь, рассказывая о своей нелегкой судьбе. А я представляла себе мужа, тоскливо ожидавшего меня дома. Ситуация не из приятных. Но подобное встречалось в моей практике неоднократно, и я уже знала, как мягко, не обижая, отклонить ухаживания разомлевших поклонников. Я ни в коем случае не должна забывать, что передо мной сидит в первую очередь КЛИЕНТ.

В этот раз, высвободив свою руку, я встала и громким голосом скомандовала:

– Стенд ап! Ауфштеен!

Проснувшиеся немцы сонно таращили глаза. Американцы и французы помогали подняться друг другу. Поддерживаемые хозяевами, гости транспортировались в микроавтобус. Всю дорогу герр Шёнхерр мычал мотив шлягера Анжелики Варум…

Местное время – четыре утра. О московском времени лучше забыть. Глаза жжет, словно в них насыпан песок. А подъем – в семь…

На следующее утро я окончательно проснулась, вдосталь набегавшись по этажам, барабаня в двери заспавшихся подопечных, призывая их собираться поскорее. Хмурые господа, появившиеся только через сорок минут, жаждали одного – минеральной воды. Я мечтала о кофе.

В кабинете директора нас ждало и то, и другое, а также мой вчерашний поклонник Мызин. Вопрос генеральный директор завода решил очень быстро, ценя свое и чужое время. Контракт был готов к подписанию. Ошалевшие от такой оперативности, быстро ставя свои подписи на контракте, господа запивали свою победу. Однако – только минералкой…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.