Помилуй, Боже, и спаси!Перед Тобою обнаженныйна стыд и слезы осужденныйЕресиарх Всея Руси.И полудённый неба плачпотряс светлейшее светило:я резал напрочь, точно врач,то, что вчера душою было.Уплыло каплей по стеклу,упало образом в примете,кружилось вальсом на балуанти-Господнее столетье.А я смеялся и плясал,и богохульствовал без меры.И вот я тот, кем смел и стал —священномученик Химеры.Не дух, не зверь, не человек,не изгонённый, но изгнанник.И очарованный вовек,рождённый Русью, Божий странник.Унылый дождик моросит.А я, как Бог, преображенный,стихи читаю прокаженнымЕресиарх Всея Руси.

«Моя туманная и нежная…»

Моя туманная и нежная,исполосована бичами,не согрешившая, но грешная,совсем с неженскими плечаминевыбираемая Родина —печально-сказочная Русь —я твой герой и твой юродивый,твой Пересвет и Златоуст,и нескончаемое пениевесёлых лип и сонных трав,и новое стихотворение,в котором твой полынный нравмоё грядущее и прошлое,как повилику закрутил.Но за меня, моя хорошая,прости, кого я не простил.Ты вся в рябиновом пожарище,и знаком вечного огняв ночи, за облаком блуждающей,благослови на жизнь меня.

«Эти огненно-снежные волосы…»

Эти огненно-снежные волосыразжигают вселенский пожар,и планету от полюса к полюсусотрясает подземный удар.Знак огня:пепел в небе качаетсяна луне, оставляя следы.Не пойму, как же он сочетаетсяс разделительным знаком воды?От беды, как известно, не спрячешься —пусть артачится снег за окном,пусть в огне саламандра маячится,пусть в углу улыбается гном.Эта огненно-снежная женщинато ли счастье, а то ли беда…Но от полюса к полюсу – трещина,но от сердца до сердца – вода.

«Что сказать мне о белом дне…»

Любимой жене Ксении

Что сказать мне о белом дне,белом городе и цветах,где ты думаешь обо мне,где все мысли наводят страх?Ты не бойся так за меня!Ведь бояться – не значит жить.Не старайся клочок огняв белом городе сторожить.Если я для тебя горю,значит, Богом так суждено,и в каком-то другом раюэто счастье нам не дано.Значит, будем любить всерьёзбелый город и нашу жизнь.И не надо горючих слёзпод наплывами дешевизн.А когда я лечу во сне,белый город разгонит мрак.Ты ведь тоже приснилась мне,и от сна не уйти никак.

«Если б знал, когда упасть…»

Если б знал, когда упастьмне планирует рогатый,обломал рога бы всластья ему – ведь это свято!Дождь стекает по стеклу:всюду драки, всюду слёзы,и по мирному теплутихо плачут две мимозы.Солнце прячет жаркий ликв хмарь теней, в лоскут страданий,лишь бы снова не возниктонкий луч воспоминанийо веселье, о былье!..Но летая над страною,вижу копоть в полыньеот советского застояи от будущих продажнесломившейся России.Я поэт! И мой кураж —Быть предтечею Мессии.Но занозой под ногтёмнаша жизнь, как неудача.А небесный окоёмкак столовка для раздачиманны, хлеба и вина,и каких-нибудь секс-шоу.Русь разбита, сметеналишь одним поганым словомрасплодившимся теперькак чума, как паутина.Распахнули в небыль дверь,остальное всё – рутина!Гильотина ждёт меняот нерусского престола,или сполохи огня,чтоб успел исполнить соло?Много надо мне любви!Много песен и страданий!Стану храмом на кровии творцом воспоминаний.

Помни Родину… Твою мать

1.Похмелилась, оклемаласьмногодетная страна —многолетняя усталость,где и горе задарма,где и драки все вприглядку.Доставай последний грош,да вокруг тюрьмы вприсядкупопляши, едрёна вошь.Напиши шальные одыпро Емелю на печи,насмеши хмельную одурь,да и сам похохочи.Ой, ты, родина-Россия!Я твой Сенька и святой.Сам собой такой красивый,и застенчивый такой.Шапка дадена по Сенькеи по святости венец,и на трёх струнах натенькалскоморох про мой конец.Что за невидаль такая?Впору жить и умирать.Только мне не надо раябез России… твою мать!2.Город слякотью наполнен.Святый Боже, помогичеловечий долг исполнитьи раздать свои долги.Я совсем не для забавыпроживаю здесь свой век.Ни для счастья, ни для славыв мир приходит человек.Много в жизни разных сказок,обретений и потерь.Невечерний воздух вязоки коварен, словно зверь.Чем живёшь не для забавыперед смыслом Бытия?Дал мне Бог испить отравытам, где истина своя.Разве можно с полупьянуумирать и воскресать?Но любить не перестанувсю Россию… нашу мать!

«Оставляя свои раздумья…»

Оставляя свои раздумьяв тонкой графике зимних рощ,неприкаянный,неразумный,я бреду по России в ночь.Я бреду по московским гранямистончённого бытия,не истерзан и не изранен,но убит сединой вранья.Видно так для России лучше —ни к чему в облаках кружить,а продать человечьи душиза кружочки словесной лжи.Что ж ты, Родина, раскололасьпод валютный заветный звон?Я валяюсь простым осколкомправославных святых икон.Я валяюсь зеркальной граньюпод когтями у воронья,не истерзан и не поранен,а убит чистотой вранья.

«Тень моя в тьме замороженных улиц…»

Тень моя в тьме замороженных улиц.Русь моя, падает снег на ладонь.Как же с тобою в зиме разминулись,город мой древний, стреноженный конь?Думал я вскачь над обрывом промчаться,словно Высоцкий, собрат по перу.Только мне выпало тенью скитатьсяс воем собачьим на снежном ветру,только мне заживо камень надгробныйбыл уготован, судьбе вопреки!Звук прокатился по улице дробный,лошади скачут наперегонки.Всё же Москва пронеслась над обрывом —я в этом хаосе не разберусь.Чудится песня с цыганским надрывом,значит, жива ещё матушка Русь!

На погосте

Слышишь, мама, я пришёл!Я нашёл тебя, мамуля!Жизнь мелькнула, словно пуля,с продырявленной душой.И ни завтра, ни вчера,только взлёт и только вечность.Неужели бесконечностьэто времени игра?Не пора ли мне на взлёт —я весь мир перелопатил,истончался, скажем кстати,но достиг не тех высот.Состоявшийся пижон,нашумевший мастер слова,но тебе промолвлю снова:– Слышишь, мама, я пришёл!

«Спасена от пробужденья…»

Спасена от пробужденьянаша сонная страна.И опять девичьи тенитихо дремлют у окна.И опять поёт кукушка,с бодуна попав не в такт.Дремлют девушки-старушки,а ребята за пятак,за алтын заложат душии гуляют до утра.Русь! Ведь ты не стала лучшеиз-за громкого «ура!»,где мы новый мир построим,а потом, опохмелясь,под застойное застольеупадём по-новой в грязь!Кружит лошадь, как собакавкруг за собственным хвостом.патриарх из буеракавсем грозит своим крестом.Свищет ветер над могилой,на дубу затенькал дрозд!Но опять с недюжей силойкто-то строит крепкий мостмеж обыденным грядущими вчерашним бытиём.Русский люд не стал непьющим,значит, выпьем и споём.Может, мы за гранью синейБога вспомним не дыша…Гой ты, матушка-Россия,православная душа!

«Закипел над Москвой фиолетовый день…»

Закипел над Москвой фиолетовый день,разбудил полноцветие улиц,колыхнулась моя придорожная теньи вороны под небо взметнулись.Мы проснулись с тобой в фиолетовом дне.Что ж ты, милая, смотришь печально?На Руси не отыщешь спасенья в вине,и судьба не бывает случайна.Тайны нет без Творца и творения нетбез Божественной искорки Свыше.только вижу в глазах твоих пламя комет,пролетающих в полночь над крышей.Только вновь осторожная поступь берёзпрокатилась Измайловским парком.Мы любили друг друга взахлёб и всерьёз,а теперь мы не свечи – огарки.Обожжённые вскользь фиолетовым днёмпод весёлые звуки свирели,мы с тобой мотыльками неслись над огнём,но пока от любви не сгорели.Но пока ещё слышен метронома звуки стремление к небу и звёздам.Наш полёт превращается в замкнутый круг,и я снова дарю тебе розы.

Зазеркальное Беловодье

Зазеркальное Беловодье —это счастье моё и песня.Я туда щепой в половодьеприплыву, и в стране чудеснойбудет день и не будет тени,будет смех, будет только радость.Среди сотен других мгновенийя найду то, что мне осталось.Из мгновений, обрывков ночии полётов грехопадений,волен ты выбирать, что хочешь —лишь одно из пустых мгновений!В том, земном, сумасшедшем домевсё клубится, где боль, где радость.В недописанном мною томеприключений — слезинка яда.А душа всё спешит сорватьсяи поймать золотистый лучик.В Зазеркалье мне сны приснятсяс ностальгией… Здесь было лучше!Так зачем мне спешить в дремоту,в зазеркальное Беловодье?Может я не познал чего-то,не изведал сермяжной плотьюс каплей сладости каплю яда,отперев все замки и двери?Мне зачем-то отведать надокаплю истины и потери…

«Сумасшедшее сплетенье…»

Сумасшедшее сплетеньеспелых листьев октября.Ты побудь со мной мгновенье,ничего не говоряи не споря со смешеньемснега с выцветшим дождём.Мы – заоблачные тенизвёзд, и мы рассвета ждём.Может, выпадет промчатьсянад землёй, вздымая хвост,а не в космосе скитатьсясредь таких же тёмных звёзд.Под падение – желаньезагадай, покуда жив.Нам одно лишь оправданье —октября шальной мотив.Дуракам опять приснитсянаш хрустальный Млечный мост,и сиятельные листьяоживут в сиянье звёзд.

«Перестук колёс, перестук…»

Моей бабушке – Екатерине Холиной

Перестук колёс, перестук,или звон в ушах, или звон?Мир давно пронзил тяжкий звук,тяжкий звук пронзил, или стон?Но беда моя – не беда,если рядом ты в снег и в дождь.И в голодный год лебедауж не вызовет страх и дрожь.Уж не вызовет смачный дымнедокуренных сигарет.Я же был всегда молодым,и умру, поверь, в цвете лет.Мир опять пронзил тяжкий звук,и стрела летит вслед за мной.Перестук колёс, перестук.Или вой по мне, волчий вой…

«Обрывки грязных словоблудий…»

Обрывки грязных словоблудий,как птицы реют надо мной.И ноты солнечных прелюдийпронзает тяжкий волчий вой.Ищу покой, но вместе с потомисходит злоба из меня.Я стал советским идиотом,и всё прошу:– Огня! Огня!На грани небыли и былия распластался в небесахв клубах слепой Вселенской пылино вижу свет на полюсахне мной погубленной планеты,не мной распятого Христа.Я знаю, есть спасенье где-то,лишь душит душу немота.Мне Бытие терзает разумникчёмным смыслом суеты.Успеть бы лишь сказать ту фразу,что ожидаешь только тына мелком нашем островочкесреди словесных грязных струй.И не хочу я пулей – точку…Хочу как точку – поцелуй!

«Надоело нежить ворошить…»

Надоело нежить ворошитьи кофейной гущей разгонять.Ворожить на то, как стоит жить,и чего купить, а что продать.Знать бы мне, зачем весь этот хламв рамках человеческого «Я»?Но мелькает тень по зеркалам,усекая сущность Бытия.Зеркало маньячит маяком.Призраки грядущего зовутнаписать поэму ни о ком,про никем не занятый уют.Лгут, конечно, что же им не лгать?!Рушится соцветие страниц.Зеркало смеётся, словно тать,голосами праведных блудниц.Словно чайка, вслед за кораблёмя лечу, предчувствуя азарт.Выпаду крестовым королём,иль иконой из колоды карт.

«Лекарственной болью октябрь полыхает…»

Лекарственной болью октябрь полыхает,октябрьской болью заполнился ум.И как ни крути, видно так уж бывает,что запах лекарства исходит из дум.Из дум головы. Не из дум Горсовета,ведь всем думакам на октябрь наплевать.И боль не проходит. Но, может, с рассветомя снова смогу над страною летать.Надсадную боль разметав, словно листья,я крылья расправлю и снова взлечу,увижу, как звёзды в пространстве зависли,и в небе меня не достать палачу.Но где-то там город, мой ласковый город,давно захиревший от дум думаков.Он, в общем-то, стар, но по-прежнему молод.Мы вместе с Москвой не выносим оков.Оков словоблудья и думского гнёта,пора бы столице встряхнуться и жить!Москва никогда не забудет полёта.Летать – значит всех, и прощать и любить.

«Жизнь моя – всё топь да кочки…»

Жизнь моя – всё топь да кочки,да без ветра флюгера.Я хочу расставить точкимежду завтра и вчера.Как планета постарелаот вчерашних войн и смут!Только прошлое умелов чистом будущем сотрут.Мутно станет в чистом доме,где ни грязи, ни болот.Мысли чахнут на изломе,но уже не тех высот.Вот и всё.Не мысли завтра,а живи сейчас и здесь,променяв любовь на златоили солнечную взвесь!Есть, конечно, что-то в этомскудном смысле Бытия.Тихо крутится планета,ну, и вместе с нею – я.

«Звёзды считая на пепельном небе…»

Звёзды считая на пепельном небе,вспомнить не мог о былом,где разгоняет недужную небыльнежность пернатым крылом.Там я считал бесконечные звёзды,даже не мысля о томкто этот мир из забвения создал,чтобы за звёздным мостоммог разглядеть, распознать и отметитьистину в слове живых.Жить без любви может только на светешизик, подлец или псих.

«Монархия света, монархия тьмы…»

Монархия света, монархия тьмы.О, как это с детства знакомо!И небо закатное цвета сурьмыопять зависает над домом.Мудрейшие книги лежат на столе —сокровища ересиархов.Но хищные тени бегут по земле,печальные слуги монархов.Ни свету, ни ночи умы не нужны.Представьте: сиянье без тени!иль облако пьяной разнузданной тьмы,и в небыль крутые ступени!Рождён человек, чтоб на лезвии жить,идти между тенью и светом.А что же поэт?Он не может ступитьни шагу, не помня об этом.Позвольте, зачем и скажите, к чемуприроде нужны эти страсти?Ты просто иди ни на свет, ни во тьму,а к Богу за чистым причастьем.Но я, как поэт, поводырь и певец,помочь не смогу, не посмею.Коль ты не поднимешь терновый венец,я просто тебя пожалею.

Откровения Ересиарха

Ну, что ж, опять расставленные точки,и солнца луч в сознанье точно смерч!Я видел Зазеркалие воочью,но это не была простая смерть.Пустого и простого в этом миреникак не отыскать. Ты мне поверь.А точка – продолжение в пунктиреутрат, страданий, вздохов и потерь.Невероятно!В параллельном царствесовсем не так, как представляют здесь.Там нет судов, и есть не те мытарства,и воздух, словно пламенная взвесь.И нет мучений душ на сковородках,а есть свирепый вихорь изнутри.Я там изведал несколько короткихуколов совести…И сколько не ори,и сколько не кричи, там нет спасенья,и места под счастливым бытиём.А есть воспоминание мгновеньяпро запах тела, что смердит гнильём.Быть может я – гнилой и непохожийна всю ту боль, которую другимпринёс при жизни – не простой прохожий,а грешный и нахальный пилигрим.Быть может, я сказать во искупленьепро царство Зазеркалья должен вам?!На это мне отпущены мгновенья.А сколько? Сколько…я не знаю сам.

«Расставляются точки над „и“…»

Расставляются точки над «и»,устаканился пьяненький дым,и в былом незаметный надирстал похож на символику дыр.Стал похож на запретную дверьв Зазеркалье и антимиры.Что смеяться?Возьми и проверь,заглянув в подпространство дыры.И тогда ты поймёшь, человек,почему – «уходя – уходи» —нам твердят миллионы калек,не сумевшие в космос уйти.Это надо не высказать вслух,а прочувствовать плотью души.Тополиный срывается пухи маньячат из дыр миражи.Это было и есть, а покая июньской пленён красотой.Улыбается космос слегканад извечной моей суетой.

Я ничей!

Я ничей!Нет беспечней боли!Но ничьей в облаках кружаи ничьей не подвластна волечует волю моя душа.И становится ей известнатайна самой тугой струны.Но из рук уплывает песня,словно пена морской волны.

«Руки её – две старинные чары…»

Руки её – две старинные чары.Пей, и почувствуешь запах дождя.Пей, и ударит волною угара.Пей, и забудешь навеки себя.И проходя мимо зим и созвездийв самых загубленных людом веках,будешь болеть, ожидая известий,знаменья, знака на чьих-то руках.Что же ты медлишь?Боишься забыться?Воля твоя и беда – не беда.Слабым из них никогда не напиться,вольным без них не бывать никогда.Руки её – две старинные чары…

«Уходя, я прощаюсь с тобой…»

Уходя, я прощаюсь с тобой,будто чёрточку жизни теряю.Снова полдень бездумно слепой,снова взгляд на ветру выгорает.Уходя, я прощаюсь навек,будто нет или больше не будет.Кто я? Просто смешной человек,искривлённый безвременьем буден.Уходя, я прощаюсь любя.Пусть судачат досужие люди.Коль не будет на свете тебя,то меня, я уверен, не будет.

«Время разбрасывать камни…»

Время разбрасывать камни,время их собирать.Кто-то способен веками,словно костёр, догорать.Кто-то весёлою спичкойвспыхнул. И сразу погас.Жизнь – это тоже привычкаи неудавшийся фарс.Но без царя и без Богав сердце – не встретишь Любовь.Толку не очень-то многоот полновесности слов.Если живёшь настоящим —будущему не лги.Всё полновесно, скользяще,словно мерцанье пурги.

«Листья рыжие кружат, кружат…»

Листья рыжие кружат, кружатпосреди продувных аллей.Этим листьям уже не нуженвздох покинутых тополей,или взгляд одиноких клёнов,или слёзы тревожных ив.Это танец в октябрь влюблённых.Это вальса простой мотив.Жив ли будешь, или кружитьсястанешь ты в продувной стране,или буквами на страницуугадаешь в тетрадку мне?Этот танец тобою выбран,ключ скрипичный кленовых нот.Я листок из тетрадки выдрали побрёл как по речке, вброд.

Пророчество Ересиарха

Грязным снегом запорошенапродаваемая Русь.В долларовых лужах брошена,утонула наша грусть.Грусть о той, о несгибаемойкости в горле у врага.Сослагаемой, склоняемойстала Русь – и вся пурга!Лишь чумное словотворчествопо дорогам, точно встарь,и в Писании пророчество:храм построен!На алтарьмного небыли положено,но столичная пургатак бела и так ухожена —вот и вся вам недолга.Вот и всё вам словотворчествои мычанье на луну.Что ж, гуляй, моё пророчество,пока жив, на всю страну!

«Я ребёнок военной России…»

Я ребёнок военной России,утонувшей в нескладных боях.Снегом белым меня заносило,как в окопе, в обыденных днях.Снегом белым меня заносило,и тревожила смерть у виска,и чумная судейская силапротив шерсти трепала слегка.Наблюдал я как нелюди-людинашу родину распродают,как голодным подносят на блюдепросвинцованный снежный уют.Мне хотелось завыть и вцепитьсяв сало толстых улыбчивых рож,и поганою кровью напитьсяпродавцов, или взять их на нож.Что же, нечисть опять ополчилась?Но, как встарь, на житейском пути,Русь моя, если ты помолилась,проходимцев крестом освяти.

«Покровский отблеск октября…»

…И кто-то камень положилЕму в протянутую руку.М.Ю. ЛермонтовПокровский отблеск октября,разлив кленового заката,и мысль о том, что прожил зрявсю эту жизнь, уже чревата.Уже чревата бытиёмпод звук унылой депрессухи.И солнца луч пронзил копьёмв лесу клубящиеся слухио том, что будет и чемууже совсем не приключиться.И весь октябрь опять в дыму,как искалеченная птица.Я долго думал и гадал,кружил в лесу, подобно звуку,и вдруг последний лист упалв мою протянутую руку.

«Мы не стали скромнее и проще…»

Мы не стали скромнее и прощепод давлением смут и преград,лишь по смуглой берёзовой рощеветер вздыбил чумной листопад.Лишь нахмурилось небо в зенитеи ослабился скрипки смычок.Полно, люди!Прошу вас, взглянитес перекрестья путей и дорогна раздольное наше безволье,на всеобщую злобу в аду!..Где ж тот кот, что гулял в Лукоморьепо злащёной цепи на дубу?Было много цепей и кандаловна Руси, да не те всё, не те.Но под вонью господ и вандаловвновь Россия ползёт в пустоте.Нам уже не хватает ни прыти,ни ума для тактических драк.Вы простите, прошу вас, простите,но маньячит немеркнущий мрак,но свистит порожняк лихолетьяв перепутинской патоке лжи.Сколько ж нужно России столетий,чтоб воскресли и жили Кижи?Чтобы Русь моя вновь возродиласьи оставил её Черномор,я надеюсь, что Божия милостьснова вычертит в небе узор.А в столице, в некрополе истин,будто истина – мать-перемать!И последний берёзовый листикпо бульварам пустился гулять.

«Остервенение сознанья…»

Остервенение сознаньяпод стать кленовому листу.И не изведать красотуполёта или полыханьямеж звёзд в надзвёздном бытие,где ничего, есть только слухипод стать космической разрухев межзвёздном гибельном вранье.Тягучих снов тягучий дым,Что б ни случилось, но безвольногорит звезда на мёртвом поле,где космос вспыхнет молодым,но неземным холодным светом.Всё это будет ни к чему.Мне это ясно потому,что космос тоже был поэтом.И он, как я, умел горетьдо взрыва, до испепеленья,но те далёкие мгновеньяне оживить, покуда смертьгуляет во вселенском доме,где быль и небыль на изломе,где сердце начало стареть.

«Как хочется стать неприметной дождинкой…»

Как хочется стать неприметной дождинкой,упавшей из глаз всеобъемлющей тучи,и падать в свободном полёте в долину,и знать, что полёт – это самое лучшее.Во мне отразившийся солнечный лучикувидит бескрайнюю радость полёта,и я подарю ему самое лучшее —одиннадцать всплесков паденья и взлёта.А он мне ответит лучистой улыбкой,ведь солнечный лучик – душа твоя нежная.И ей под вниманием тучи безликойлетать непристало по миру безбрежному.Искать, есть ли где-то то самое лучшеев могучей скале или просто в былинке.А я, одинокий, сорвался из тучи,мечтая прослыть вековечной дождинкой.

«Русь моя – нить неразрывная…»

Русь моя – нить неразрывная!Родина – синь златоглавая!Осенью небо красивое,дремлет Москва православная!Много и были и небылив русских скрижалях записано.И, пролетая по небу я,взглядом выискивал пристальнымгород мой – точку безвременья,тень мою в водах Москва-реки…Тати без роду и племеникрутят Москву мою за руки.Вскинулся я: а не снится липесенка смерти у темени?Но под Покровом Царицынымдремлет столица до времени.Дремлет московская звонница.Нечисть в тиши куролесится.Свары Россия сторонится —это ступенька по Лествице.

«Пролетаю безумной кометой…»

Пролетаю безумной кометойот разумных решений вдали.Что же так поубавилось светав голубом подпространстве Земли?Проезжая зелёной аллеейрасшалившимся мартовским днём,я подумать уже не посмеюо кнуте, управляя конём.Может мир изменился и ранав перекрестье дорог запеклась?Я живу.Существую.Но странно —кровь из раны дождём пролилась.И тебе, неизвестный прохожий,неба цвет невысок и немил.Депрессуха проходит…И всё жемир воскреснет в сиянье светил.Мир воскреснет подобно раскатамсамой первой весенней грозы.В это верю я.Это и свято.И не станет чумной полосы.

«И опять непосильное счастье…»

И опять непосильное счастье,и опять несусветная боль.Кто над нашей энергией властен,превращающей личности в ноль?Соль земли посыпается с неба,продлевая планетную жизнь.И девица в Сочельник и небыльнагадает про быль дешевизн.Новизна високосного года,темнота обновлённых сердец.В телеящике слуги народаобещают счастливый конец.На Москву накатило ненастье,вместо снега – небесная соль.И опять непосильное счастье,и опять несусветная боль.

«Я рисую в подветренный полдень…»

Я рисую в подветренный полденьголубую бездонную высь.Ничего из плохого не вспомнить,значит нечего.И пронеслисьгде-то кони опять над обрывом,прозвучала минорная боль.Слишком тяжко, но очень красивопревращаться в убийственный нольдля стремлений, надежд и мечтанийодураченных жизнью людей.Подчеркнёт невозможность скитанийпо России простой вьюговей,где я снова – подветренный нищий —начертал угольком на снегуТетраскеле,и время отыщеттех, кто пел налету, набегу.Не могу оставаться в сторонкеот прекрасных страниц бытия.Над Москвою набатный и звонкийголос мой:эта Русь – это я!Не был я супротив ни вандалов,ни хапуг. Так чего же орать?И столица совсем истончала,слышу только про мать-перемать!..Этот выбор на мне, на поганом,под московский гремучий утиль.Снова шторм?!Нет, не надо, куда нам!Лучше мёртвый безветренный штиль.

«Не моя немая женщина!..»

Не моя немая женщина!Вот такие наши семечки!И не мне она обещана,словно пуля, прямо в темечко.Не меня она сторонится,Не со мною делит сладкое.Вот и мучает бессонница,и пишу стихи украдкою.Про меня неподгитарногона заборах всё написано.Хлещет небылью угарноютак, что высишься над высями.Не моя немая женщинапро любовь не мне обмолвится.И опять по небу трещина,и опять в ночи бессонница.

«Сон мне: сонная быль…»

Сон мне: сонная быльнаплывает и душит.Придорожная пыльиспоганила душу.Лучше б в небыли плытьпо чумным отголоскам,чем нещадно хулитьвслед заката полоску.Плоский мир в плоскостяхневечернего грома,и ломота в костях…Как же это знакомо!Неискомые мыищем: где же получше!Невесомая пыльиспоганила душу.Дали жизнь мне, велябыть распятым за веру.Кружит в танце Земля,потеряв атмосферу.Застилает ковыльпуть в осеннюю пущу.Полусонная быльснова манит и душит.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2