Разница во времени

– Этот фильм станет классикой! – с нездоровым огнем в глазах восхищался г-н Чусов, выпивая третий по счету коктейль. – Это так прикольно – посмотреть мировую классику в дни ее премьеры в кинотеатре, а не в одиночестве, взяв с замшелой полки в видеопрокате! Сидеть в одном зале с современниками Копполы и видеть, как они воспринимают этот фильм, еще не до конца осознавая, что они смотрят один из самых великих фильмов всех времен и народов, – это круто.

– Круто-круто, – поддерживали его приятели. При этом они почему-то смотрели на Макса страшными глазами и шипели, кивая на Наташу: – Тс-с! Тс-с!

Но Макс на их пшиканье никак не реагировал и продолжал бурно восхищаться:

– Господи, как верно там все подмечено: двое, в чужой стране, в чужом ритме и чужом времени, полная невозможность соответствовать окружению и быть адекватным ему и – любовь! Фантастика! Как верно передано настроение!

Наташа же, пристально присмотревшись к товарищам г-на Чусова, по косвенным признакам быстро вычислила, что все они – такие же неудачники с тремя долларами в кармане, как и сам Макс. Тусовка вдруг стала ей совершенно безынтересна, и она запросилась домой. Макс долго отбивался и хотел еще немного позажигать, но г-жа Ростова умела быть настойчивой, и еще до двенадцати ночи парочка оказалась в постели.

Ввиду ли белых ночей, ввиду ли общего нервного возбуждения, спалось Наташеньке плохо. Перед ее внутренним взором мелькали баксы, переговорные комнаты, накладные, счета-фактуры и рекламные модули. Много-много рекламных модулей. Во сне она заходила в кабинет генерального директора, а Семен Семенович похотливо говорил ей: «Наташенька, что это у вас там?!» – и кивал куда-то под стол. «Где “там”?» – непонятливо переспрашивала Наташенька, судорожно опуская руки на колени. «Ну там, под рекламными модулями?» – пошло хихикал Семен Семенович, продолжая заглядывать Наташе ниже пояса. И тут Наташа замечала, что вместо платья она вся закутана в рекламные модули! «Ну так что у вас там, под рекламными модулями?» – не отставал Семен Семенович. И Наташа стыдливо сбрасывала с себя, как фантик с конфеты, бумажки с рекламами. «О Боже, какой ужас!» – панически кричал Семен Семенович, бежал к выходу и хватался за ручку двери. «Что такое? Что случилось? – испуганно спрашивала Наташа, нервно прикрываясь руками. – Что же такого страшного вы увидели?» «Да ты только посмотри на себя, – тыкал пальцем в голую Наташу гендиректор. – Ведь у тебя же там ни одного рекламного модуля! Как тебе не стыдно ходить здесь в таком виде! Хоть бы одним рекламным модулем прикрылась!» В этот момент г-жа Ростова не вынесла стыда и проснулась.

Часы показывали всего лишь семь утра. Но уснуть взбудораженная Наташа уже не могла. Она извлекла ноутбук из сумки и принялась строчить варианты рекламных кампаний. Индивидуальные для каждого кафе из «списка Тарасовой».

В первую очередь Наташа занялась разработкой плана по спасению от забвения «НИИЧАВО». Просто потому, что ей там понравилось. И она изо всех сил хотела, чтобы у дверей этого заведения выстраивались очереди, как у порога «Якитории». Г-жа Ростова хорошо помнила первую заповедь рекламиста: обращаясь к потенциальному рекламодателю, надо иметь целью не срубить с него как можно больше бабок, а искренно хотеть помочь людям развить их бизнес. Надо придумать за владельцев предприятия, какие рекламные действия помогут им сделать миллионы. Надо приходить к потенциальному рекламодателю добрым другом и советчиком, а не алчной теткой с меркантильными намерениями.

Наташа уже придумала, что «НИИЧАВО», очевидно, лучше всего для начала предложить рекламу на сайте журнала «Все удовольствия столицы». Г-жа Ростова сразу поняла, что надо позиционировать это заведение как культовое место для новой технической интеллигенции – интернетчиков и программистов (они, как правило, любят Стругацких). И еще они, как известно, лучше всего отзываются на интернет-месседжи. Наташа уже во всю калькулировала суммарную стоимость динамических показов, статических баннеров, поп-ап окон и прочих средств интернет-пропаганды, когда проснулся Макс.

– Зайка, ты чего в такую рань вскочила? – сладко потянулся Мася, игриво улыбаясь, и громко зашептал: – Бросай свою счетную машинку и давай сюда! Я тебе кое-что интере-е-есненькое расскажу.

Наташа знала эту его игру в «иди сюда, я расскажу тебе кое-что интересненькое». Все это заканчивалось тем, что Макс заманивал девушку в постель, принимался нечеловечески нежно шептать на ухо что-то нечленораздельное и возбуждающее, зацеловывать и защекотывать. Вообще-то Наташе очень нравились эти утренние нежности, но не сегодня, когда на нее напало трудовое вдохновение. Г-жа Ростова так и сказала г-ну Чусову:

– Извини, Мась, сейчас совершенно не до этого. На меня напала мысля, и я пытаюсь ее записать как можно скорее, пока она не убежала к кому-нибудь другому.

– И про что мысля? – все еще игриво продолжал шептать г-н Чусов.

– Мысля про то, как я наконец стану начальником рекламного отдела «Всех удовольствий столицы».

– Ты все-таки решила убить старушку Тарасову? – хихикал Макс, пытаясь дотянуться до кресла на колесиках, в котором расположилась г-жа Ростова.

– Нет. У меня другой план. Но, если он не удастся, я воспользуюсь твоим, – улыбнулась Наташа, продолжая барабанить по клавишам.

– Но-но-но! Я этого не предлагал, – притворно серьезно запротестовал Макс, дотянувшись наконец до кресла и утягивая его вместе с г-жой Ростовой от компьютера в сторону кровати.

Наташа проворно вскочила и осталась рядом со своим дорогим, во всех смыслах этого слова, ноутбуком.

– Мася! Я, между прочим, серьезно говорю. Я очень занята, так что не соблазняй меня своими глупостями!

Макс разочарованно толкнул кресло назад Наташе.

– Так ты серьезно намерена подсидеть Тарасову и знаешь способ, как это сделать? – спросил он, нашаривая под кроватью тапки.

– Абсолютно серьезно! И знаю способ, – не без гордости призналась г-жа Ростова. И принялась рассказывать о пятничном совещании у генерального директора и о вызове, брошенном ей самою судьбой.

Макс до определенного момента слушал ее отчет с плохо скрытым безразличием, лишь изредка удивленно приподнимая брови и вставляя малоэмоциональные междометия вроде «так-так», «ну-ну», «круто-круто». Когда же повествование г-жи Ростовой дошло до описания заведений, которые ей предстоит раскрутить на деньги, Макс начал проявлять к этой теме какой-то нездоровый для себя интерес. Как разведчик, услышавший ключевые слова секретного пароля. Вообще-то обычно ему все эти разговоры про службу были глубоко безразличны, но тут он даже сел напротив Наташи и принялся выведывать подробности. Его даже почему-то заинтересовало, что именно г-жа Ростова намерена делать, чтобы выиграть этот неравный бой с шестью рестораторами. Он даже оттеснил ее с места перед ноутбуком и начал листать подготовленные нашей девушкой коммерческие предложения.

– Занятно, – подвел он итог. – Неужели вашему журналу так плохо живется без реклам именно этих шести, в сущности, насколько я понимаю, не самых больших рекламодателей?

– Нам и без них хорошо живется! Их деньги журналу погоды не сделают, – пожала плечами Наташа. – Но это дело принципа. Просто генеральному взбрело в голову, что их реклама у нас должна быть кровь из носа. А раз уж биг-босс чего-то хочет, а Тарасова расписалась в том, что она этого не может, самое время мне продемонстрировать, что я круче Тарасовой. Что я могу то, чего она не может ни при каких обстоятельствах. Понимаешь? Тест на профпригодность!

– Наташ, а может, тебе еще не поздно отказаться? Я бы тебе посоветовал прийти в понедельник к Тарасовой. Сказать, что так, мол, и так, была не права, осознаю свою ошибку, больше так не буду. И забыть про этих карликов с их нищенскими бюджетами, – повел себя Макс странно.

– Еще чего?! – возмутилась Наташа. – Если уж один из нас патологически ленив – не будем показывать пальцем кто, но это слоненок, – то не надо всех в свое болото тянуть! Если ты совершенно не хочешь делать карьеру, то это не повод и мне всю жизнь просидеть в заднице и быть рядовым подчиненным. Я достойна большего!

– Но ведь у тебя ничего с ними не получится, – промямлил Макс. – Серьезно тебе говорю. Зуб даю.

– Не тебе об этом судить, – буркнула Наташа, подхватила ноутбук и отправилась на кухню дописывать свою нетленку.

Пессимизм Макса слегка сбил г-жу Ростову с толку, и поэтому продолжить документ оказалось не так-то легко. Сосредоточиться не удавалось, ничего путного не придумывалось, а тут еще, как назло, комп начал подвисать. Для полного несчастья, в кухню зашел уже побритый и почистивший зубы Макс и решительно сообщил, что он не собирается провести весь свой законный выходной возле женщины с компьютером. Также он сообщил, что в его планах поехать за город на шашлыки, и если Наташа еще не окончательно выжила из ума, то она сейчас все бросит и отправится вместе с ним.

– Все из-за тебя! – прошипела ему в ответ г-жа Ростова. – У меня ничего дальше не пишется! И все из-за твоих штучек. Из-за тебя я никогда не стану большим человеком на служебной машине!

Макс хотел было что-то возразить, но только махнул рукой:

– Так ты едешь или остаешься? Если остаешься, положи ключи в камеру хранения на вокзале и кинь мне sms-кой ее номер и код. Я завтра их в агентство сдам.

И г-н Чусов, как ни в чем не бывало, отправился к двери.

– Подожди! – злясь на себя, крикнула ему вслед г-жа Ростова. – Я с тобой.

Во время загородной прогулки с костром и приготовлением шашлыков г-жа Ростова как-то противоестественно сильно расслабилась и, честно говоря, быстро напилась. Она впала в задорное настроение и опрометчиво принялась прыгать через костер, точнее говоря, через угли, на которых все еще жарились шашлыки. В результате шашлыков так никто и не дождался – они были неаккуратно затоптаны в углях развеселившейся г-жой Ростовой. Расстроенная Наташа пристыженно отошла от попранного ею костра и села на вечно холодную ленинградскую землю. Опустив голову, она с тоской уставилась на свои безвозвратно испорченные белые кроссовки от Nike, стараясь не слушать сокрушенные возгласы товарищей. Г-жа Ростова остро переживала свою вину.

Наконец публика смирилась с тем, что закусывать ей сегодня придется исключительно помидорами с огурцами, и снова принялась травить анекдоты. Про Наташину оплошность, казалось, все забыли. Но г-жа Ростова не спешила возвращаться в общий круг.

– Натах, ну ты чего? – подошел к ней г-н Чусов. – Хватит страдать, пошли назад. Там еще пиво осталось.

– Не хочу я никакого пива, – шмыгнула носом г-жа Ростова, предчувствуя, что сейчас расплачется (это нередко случалось с ней после обильных возлияний). – Вы все меня ненавидите!

– Ты что, с ума сошла? – покрутил пальцем у виска Макс. – За что нам тебя ненавидеть?

– За шашлыки, – уже откровенно начала всхлипывать Наташа. – За то, что у меня вечно все не так получается и все конечности не из того места растут.

– Да, особенно голова, – поддакнул Макс, тяжело вздохнул и сел рядом.

Он понял, что разговор затягивается и так просто Наташу в дружеское лоно вернуть не удастся. Для этого надо сначала дать ей проплакаться.

– А мне сегодня сон такой странный снился, – ляпнула г-жа Ростова, мысли которой беспорядочно крутились в голове, как белье в стиральной машине, и принялась вываливать на голову бедному, настроившемуся весело отдохнуть Максику свой ночной кошмар.

Однако Максу сон кошмаром почему-то совсем не показался. Наоборот, он весело заржал и похлопал Наташу по плечу, сбив только что пристроившегося на нем голодного комара:

– Слушай, а может, тебе просто переспать с этим твоим генеральным директором? Может, тогда он даст тебе то, чего ты так хочешь?

Наташе шутка не понравилась:

– Совсем плохой на голову, да? Я гениальный рекламист и делать карьеру через постель не собираюсь. Я ее и так сделаю, без всякого там секса с генеральными директорами!

– Да пошутил я, гениальный рекламист! – успокаивал ее Макс с нескрываемой иронией. – Вставай давай, и пошли ко всем. Смотри, там уже новый костер соорудили.

– А что ты смеешься? – не унималась Наташа. – Я действительно гениальный рекламист, хочешь ты этого или нет. Я вам всем это докажу, вы еще будете меня вспоминать! И я выбью деньги из этих кафе, чего бы мне это ни стоило!

– Бери мочало – начинай сначала! По-моему, мы на эту тему утром уже поговорили. У тебя какие-то ярко выраженные психологические застревания и проблемы со слухом! Наташ, я не спорю, что ты рекламный гений, но вот из этих конкретных кафе ты денег не выбьешь. Давай лучше найдем какую-то другую область, где ты сможешь свой талант проявить.

– Ты знаешь, в чем наша проблема? – снова пустила слезу г-жа Ростова.

– Да нет у нас никаких проблем. Просто у тебя слегка от работы крыша поехала. Надо чаще отдыхать, и все будет в порядке. – Макс уже изрядно заскучал рядом с Наташей и завистливо посматривал в сторону общего костра, откуда то и дело доносились взрывы хохота.

– А я тебе все-таки скажу, в чем наша проблема, – закрыв глаза и раскачиваясь, как китайский болванчик, продолжила Наташа, не обращая внимания на слова Макса. – Ты помнишь такой фильм – «Женщина, которая поет»?

– Конечно, помню. Пугачева в главной роли. И что дальше? Ты намерена еще и певицей стать? – Макса уже начал откровенно доставать этот разговор.

– И вот какая сцена, по-твоему, самая главная в этом фильме?

– Самая главная? Ну не знаю… Наверное, когда она просит стихи про «женщину, которая поет» у какого-то старикашки-поэта, – назвал Макс единственную вспомнившуюся ему сцену из этого фильма.

– А вот и неправильно! – внушительно сказала г-жа Ростова и кончиком пальца поймала очередную выкатившуюся из глаза слезу. – Там есть одна гениальная сцена. И она прямо про нас. Помнишь, когда Пугачева увольняется из шоу и сообщает об этом мужу. А он ей говорит: мол, дура, паши, как все пашут, и не мечтай о большой сцене, всенародной популярности и белом лимузине. Мол, спустись на землю. А она отвечает: мол, не могу, дорогой, потому что я – певица. Певица, в которую ты не веришь. Понимаешь – вот это ключевая фраза фильма! Певице просто необходимо, чтобы ее мужчина в нее верил! А ты в меня не веришь!

И г-жа Ростова неприлично разрыдалась в голос.

– Да-а, – только и смог протянуть в ответ Макс и посмотрел на часы. – Как все-таки все запущено. Ты хоть иногда выпиваешь там, у себя в Москве? Чего тебя так с двух бутылок пива развезло-то? Поехали домой, буду тебя отрезвлять и сажать в поезд. Нечего сказать – выходные удались…

Свои дальнейшие питерские перемещения г-жа Ростова помнила смутно. Зато, конечно, они надолго запомнились г-ну Чусову. Во-первых, пока он расплачивался за такси, Наташенька успела купить в палатке какой-то крепкий коктейль и снова привести себя в состояние повышенной откровенности. Во-вторых, они долго не могли найти в вещах г-жи Ростовой обратный билет до Москвы. И Наташенька никак не стремилась помочь Максику в поисках проездного документа. Она лишь неопределенно махала рукой на свою сумочку: «Ну там он где-то! Ну посмотри сам!» И продолжала обвинять Макса во всех смертных грехах, главный из которых, конечно же, был безынициативность. В конце концов г-н Чусов не выдержал этого кошмара и купил девушке новый билет на «Красную стрелу». В-третьих, г-ну Чусову лишь в последний момент, да и то с трудом, удалось выскочить из отправлявшегося в Первопрестольную поезда. На платформу он спрыгнул уже на ходу. А не мог он выйти из вагона раньше, потому что Наташенька никак не желала его отпускать. Ведь ей хотелось столько всего еще сказать наболевшего на тему «певица, в которую ты не веришь»! И каждый раз, когда Максик целовал ее на прощанье, сообщал, что поезд сейчас тронется и ему надо идти, г-жа Ростова делала скорбное лицо и горестно шептала: «Я так и знала, что тебе никогда не было интересно, что у меня на душе. Тебе лишь бы сбежать, когда я тебе ДУШУ открываю!» – и снова пыталась зареветь в голос.

Несомненно, это был один из самых неудачных питерских уикендов Наташи.

Если вам случалось хоть раз напиваться в ночь с воскресенья на понедельник, вы вполне можете представить себе, в каких смешанных чувствах выходила Наташа на следующее утро из «Красной стрелы». С острой потребностью поспать по-настоящему в собственной постели, принять душ и сказаться больной на работе. Все это г-жа Ростова и проделала в обратной последовательности. За тем лишь исключением, что на работе она сказалась не больной, а работающей дома с документами.

Проснувшись уже относительно свеженькой во второй половине дня, Наташа обнаружила на мобильнике пару неотвеченных звонков от Макса и от него же – озабоченную sms-ку. Молодой человек интересовался, благополучно ли г-жа Ростова добралась до Москвы. Наташа поспешила позвонить Максу и успокоить его, заявив, что с ней все в порядке.

На самом деле Наташа ощущала себя далеко не «в порядке»: осознание того, что она проспала пол рабочего дня, вызывало неизбежные в данной ситуации муки совести. И г-жа Ростова рьяно взялась за работу. Она принялась названивать в кафе из «списка Тарасовой» с целью назначить встречу менеджерам этих заведений, уполномоченным принимать решение о размещении рекламы. С первой трудностью Наташа столкнулась сразу же, как только дозвонилась до «НИИЧАВО».

– Добрый день! – благожелательно начала разговор г-жа Ростова. – Я хотела бы пообщаться с вашим менеджером по рекламе и PR.

– У нас нет менеджера по рекламе и PR, – сухо ответили на том конце провода и тут же невежливо бросили трубку.

Но это еще не была трудность. С такого рода мелким хамством Наташе уже приходилось сталкиваться неоднократно. Такая мелочь не могла сбить ее с толку. Г-жа Ростова терпеливо набрала номер еще раз.

– Добрый день! Я хотела бы поговорить с менеджером по маркетингу! – Наташа сообразила, что если в заведении нет отдельного менеджера по рекламе и PR, то эта область должна находиться в компетенции менеджера по маркетингу.

– У нас нет такого менеджера, – все так же сухо ответили на том конце провода, но трубку почему-то на этот раз сразу не бросили.

– Тогда я хотела бы поговорить с генеральным директором, – уверенно гнула свою линию г-жа Ростова, несколько удивленная отсутствием в «НИИЧАВО» столь важной штатной единицы. – Если не ошибаюсь, его зовут Даниил Львович?

– Совершенно верно. Представьтесь, пожалуйста, – попросили на том конце провода.

– Менеджер закрытого акционерного общества «Все удовольствия столицы» Наталья Ростова.

Наташа намеренно сказала «ЗАО “Все удовольствия столицы”», а не «журнал “Все удовольствия столицы”». Причем слова «закрытое акционерное общество» она произнесла четко и медленно, а «Все удовольствия столицы» – скороговоркой. Это была маленькая военная хитрость. По собственному опыту Наташенька знала, что стоит только секретарю или другому работнику, снявшему трубку, догадаться, что он разговаривает с рекламным агентом из журнала, – и добиться беседы, а уж тем более встречи с каким-либо более-менее ответственным лицом потенциального рекламодателя уже не удастся. В лучшем случае рекламному агенту предложат прислать прайс-лист, который, конечно же, никто читать не станет. Сколько по молодости г-жа Ростова разослала прайс-листов «в никуда» из-за такого вот неправильного начала разговора, знает, наверное, только редакционный факс! На этот раз, похоже, хитрость сработала.

– По какому вопросу вы хотите говорить с Даниилом Львовичем? – уже почти ласково спросила девушка на том конце провода.

– У меня есть для него деловое предложение, – как можно более туманно обрисовала свои намерения Наташа, знавшая, что стоит только произнести слово «реклама», как ей тут же будет предложено выслать все тот же прайс-лист по факсу, а генеральный директор окажется на больничном, в командировке или вообще глухонемым.

– Какого рода у вас предложение? – не унималась секретарша.

С такими дотошными секретаршами г-же Ростовой тоже доводилось сталкиваться. И не раз. В этом случае обычно спасал набор экономических терминов, почерпнутых из учебников по МВА. Говорить надо было так, чтобы звучало страшно солидно и при этом непонятно. Так, чтобы секретарша поняла, что это не ее, секретарского, ума дело – расспрашивать менеджеров о сути деловых предложений. Но откровенно врать даже секретаршам – недопустимо, так что некое подобие смысла в придуманную Наташей фразу все-таки было заложено.

– Наша фирма намерена предложить вашей компании совместный проект в области фосстиса, что позволило бы обеим компаниям побороть издержки автаркии и получить существенную прибыль за счет эффекта синергии, – выпалила г-жа Ростова.

В этом месте секретарши обычно либо офигевали и безропотно соединяли с ответственными работниками компаний, либо просили «объяснить по-русски». Если разговор шел по первому сценарию, г-жа Ростова записывала себе в актив первую победу. Если же секретарши просили объяснить суть предложения более доступно, Наташа начинала действовать по «плану Б». Она сурово спрашивала зарвавшуюся секретаршу: «А вы уверены, что это в вашей компетенции – принимать менеджерские решения и оценивать деловые предложения? Может быть, мне лучше поговорить с кем-то, кто разбирается в вопросе?» И настойчиво требовала соединить ее с начальством. На этом этапе сдавалось 99.9 % секретарш. 0.1 % был на счету нервных дамочек, которые просто бросали трубки от испуга. Каково же было удивление Наташи, когда, ни на секунду не смутившись, секретарша «НИИЧАВО» в ответ на Наташин пассаж выдала:

– Приятно разговаривать с человеком, изучавшим инкотермс. Но в соответствии с узусом, рекомендую представить ваше предложение в письменном виде. Хотя, со своей стороны, могу заметить, что эмерджентная эволюция в настоящее время не стоит у нас на повестке дня.

Наташа парализованно молчала. А секретарша, как будто с усмешкой, продолжила щебетать:

– Спасибо за звонок. Надеюсь, мы пришли к консенсусу, и мне не требуется произвести редукцию вышесказанного?

Наташа наконец сглотнула ставшую в горле комом слюну и не придумала ничего лучше, как действовать по «плану Б»:

– А вы уверены, что это в вашей компетенции – принимать менеджерские решения и оценивать деловые предложения? Может быть, мне лучше поговорить с кем-то, кто разбирается в вопросе? – промямлила г-жа Ростова.

– Разумеется, я действую интра вирес, – самоуверенно заявила девица на том конце провода. – У вас есть наш адрес электронной почты, чтобы выслать ваше предложение?

– Нет, – бессильно прошептала Наташа, машинально записала адрес электронной почты и положила трубку.

Где-то минут двадцать г-жа Ростова сидела на кухне, нервно курила и пыталась оправиться от потрясения. Но Наташа не была бы Ростовой, если бы какой-то секретарше удалось надолго выбить ее из колеи. Так что уже через двадцать минут она звонила в «Свои люди» и требовала разговора с менеджером по маркетингу. Каково же было ее удивление, когда ситуация повторилась практически один к одному! Только на этот раз секретарша Геннадия Андреевича Козлова, гендиректора «Своих людей», забросала ее каким-то другим набором непонятных слов, почерпнутых из «Словаря экономических терминов». В «Квартиру» Наташа звонила уже с опаской. Когда выяснилось, что и там нет ни менеджера по рекламе и PR, ни директора по маркетингу, Наташа просто бросила трубку. Перенабрала номер и, постаравшись придать как можно больше томности голосу, промяукала:

– Добрый день! Стаса будьте добры!

– По какому вопросу?

– По личному, – игриво-обиженно продолжала мяукать г-жа Ростова.

– Извините, по личному вопросу на работе Станислав Леонидович просил не соединять. Звоните ему на мобильный. Всего доброго, до свидания!

– Фак! Фак! Фак! – громко выругалась Наташенька, стукнув телефонной трубкой по аппарату так, что пластмасса пошла трещинами.

Не сработали стандартные Наташины приемчики и в трех других заведениях – везде секретарши вежливо и профессионально «отбрили» г-жу Ростову и предложили «писать письма мелким почерком». Полезного во всей этой ситуации было только одно: у Наташи уже практически не было сомнений, что все эти заведения не случайно оказались у Тарасовой в одном списке. Что-то общее у них, определенно, есть. Слишком уж странно и при том похоже ведут себя секретарши этих едален.

Стрелки часов приближались к шести вечера, а Наташе до сих пор не удалось договориться ни об одной встрече! Г-жа Ростова была откровенно деморализована, мозг ее продолжал лихорадочно работать, но ничего «пробивного» придумать был не в состоянии. Наташа решила, что надо сделать паузу, скушать что-нибудь вкусненькое и с кем-нибудь побеседовать. Г-жа Ростова знала, что все лучшие идеи и озарения случаются в режиме диалога: когда ты с кем-то беседуешь, то начинаешь думать в три раза интенсивнее, чем один на один с собой. Даже если собеседник не подсказывает тебе ничего сверхъестественного, ты как бы смотришь на ситуацию с различных точек зрения и, соответственно, лучше ее понимаешь. Надо было найти собеседника на вечер. И Наташенька позвонила своей приятельнице Люсе Можаевой, с которой они познакомились не так давно, где-то полгода назад, встретившись в травмопункте. Люсенька под Новый год сломала руку, а Наташа тогда пребольно поскользнулась на плохо очищенном ото льда тротуаре и думала, что сломала ногу. На самом деле у г-жи Ростовой было просто растяжение. В ходе краткого общения в травмопункте девушки сильно подружились, главным образом потому, что каждая из них обнаружила в другой полную свою противоположность. Если г-жа Ростова была карьеристкой до мозга костей, то Люся в тот момент сидела дома и мечтала о том, как бы так устроиться в жизни, чтобы вообще никогда не работать, а есть мармелад перед телевизором. Надо сказать, долгое время г-же Можаевой удавалось быть домохозяйкой и домоседкой, но сейчас она расслабленно продавала путевки во Францию в одном из туристических агентств.