три тысячи восьмой год.на крыше машины рассыпан град.ты закрываешь глаза и чувствуешь:там, далеко… пианино, вальс.на школьном дворе обязательно кто-то плачет.не утешай этот мир, мы жили в другом:корабли забывали в сочисвои якоря.мы писали письма.и ночи видели, как темнело сердце —не дозвониться никудав рукаве сосудов.теперь и ты один.каждый час украден.а тысячу лет назад…я бегу;мимо люди, дома, парады.акация так цветет, что можно сойти с ума.и та особенная улыбка спрятавшего в карманморе.наверно, ты был счастлив,но тогдачто я могла сказать предвечному миру?три тысячи восьмой год.как много минуло фильмов.воспоминания совершенно другой формы.мы знали, точно знали:наверху север,и мы живем на краю света.и взгляд случайного прохожегодля меня сюита,и можно засыпать вопросамикак снегом – ничего не известно.три тысячи восьмой год.тишина из воска.и тает, медленно тает.невероятно близко.я знала: ты повторишься.25. 05. 11.

внутри

почта не приходит и сны на орбитестановятся бесконечными как вселенная.если все звёзды поодиночке убиты,зачем ты, земля, целуешь колени мои?зачем истязаешь холодными бурями?ты внутри космоса, я внутри.и небеса как зрачки расширены,тот самый человекпросит кого-нибудь прикурить.потом бежит, лабиринтам – улицамне оставляя взгляда, свинца, дыхания.всё сбудется, точно сбудется,у нас же вены спаяны.у нас же руки температурамине отличаются, и тепломы понимаем так одинаково,что, верно, встретимся за углом.но почта не приходит.и глубокотак дышат…с детства боюсь глубины.и забывают на свете всех,остаёмся мы.взлетаем медленно, слушаем атмосферамибольшое сердце чужой земли.если умрёшь ты первым – знай:я внутри космоса, ты внутри.23. 08. 10.

как в фильме готика

мы с тобою слишком друг другу матери:беспокоимся до дрожи, звоним сутками,упаковываем бутерброды,бежим с сумкамина любые вокзалы и паперти.мы с тобою слишком друг другу матери…губы так прикусываем, как в фильме «готика»,прячем в маленьких аптечках антибиотикиот всего, что случится в жизни.и бережём патронные гильзы.они нам дороги, словно памятьо том, как мы пытались друг друга ранить.22. 08. 09.

шахта времени

«его сердце не выдержало этой страшной минуты.

он с воплем охватил ноги невесты-жены, и умер.

потому, что умер уже

давно».

а. грин. «брак августа эсборна»как прекрасен лондонсвоими холодами.кажется, темзаструится по каждой вене.алиса, одиннадцать лет без тебя я.произошли страшные переменыв моём сознании.я знаю, сколько у тебя детей,какой чай пьёшь ты за завтраком.я кажусь себе страшным злодеем,мерзавцем, варваром.понимаешь, мне даже кары нет:ни одной подходящей казни,ни одной смертельной проказы.развеесть кто-нибудь хуже меня?весь мир как пальто излинял,весь мир как пальто выцвел.когда я тебя оставлял —я делался самоубийцей.я каждую ночь полуночижду, как нищий ждёт подаяния.мне отчего-то думается,что в тихом плывут океаневысокие небеса.алисия, я бы самвыпрыгнул в шахту времени,солёную-солёную, пенную-пенную.потому, что высота = глубина,и одиннадцать лет назадменя ждёт она —моя невеста. моя жена.01. 12. 09.

по-дикому одиночить

август, август. зонты и спички.я всерьёз опасаюсь эпидемий простуды.доктор, доктор, рассадите меня с иудой,я больше так предавать не буду.доктор, доктор, мои безумиязаключаются в рамках ампулы.и давно, вы знаете, умер я,умер я…вмонтирован в аппараты иискусственные дыхания.я как лампочки подыхаюпри сотом включении.дайте мне, доктор, шанс на спасение —больше таблеток и…отсадите меня от иуды!это же просто невыносимо.я обещаю, что стану спокойно спать,дожидаться мессии,пить снотворное, покупать керосини по-дикому одиночить.впрочем,все эти мысли, доктор,без адреса и без срокагодности.13. 08. 09.

степной орёл короля смерти

«и наш перстень на пальце не спит, как младенец».

пауль целанмы караулим воздух наших сердец,ты жив ещё, жив ещё,степной орёл короля смерти.мы караулим возле наших сердец:мы ждём, пока придётседой человеки поставит метки,седой человек короля смерти.мы караулим запах наших ресниц:как пахнут они в моменты движения!и этот запах наших ресництождественен осени,тождественен осени в любой из моментов года.мы караулим светочи наших глаз:кто ходит там, внутри, с фонарями?кто намеренно газ включает,чтобы мы дрожали плечамиот разъедающих оболочку слёз?кто, кто, ктоэтот человек, который своим отражением вмёрзв наши зрачки?19. 09. 09.

андромеда

а представь как андромедазажигает свои огни, не гасит,как все звезды там можно собрать горстью,как наш самый забытый августкакого-нибудь 1003 годараскрашивает яблоки алымв их прозрачном холодном городе,и снег парашютами белымилетит во все стороны,летит во все стороны,летит во все стороны.как красиво.представь: там живет человек,и глаза у него синие.он засыпает в бескрайнем море,слушает слова непроизносимые,смотрит на небо, нет у него покоя:там, за нейтронным полем,за поющими невпопад квазарамисияет мелодиями старымижемчужное ожерелье – млечный путь.есть ли там,есть ли там кто-нибудь?26. 06. 11.

кай

– что мне делать, мамочка?я влюбилась в кая.у него ледяное сердце,сердце каменное.бедный кай мой.как проснётся в чужой постели– на свой лад перестеливает,как окажется в чужом доме —вспоминает меня, да не помнит;смотрит глазами идола.мамочка, мамочка, где это видано?я гнию со своими мыслями, своим приданным,кай стареет, становится чёрствым и приторным.под каким проклятием ходим мы?06. 11. 09.

праздник

мой друг, был какой-то праздник,сады так небрежно роняли розы.и мир вокруг – волшебство модернизма.иди по комнате, прочь иди.твой город никогда не спасет юдифь,твой город никогда не спасу и я.а праздник длится, все фонари горят,цветут персиковые деревья.так притворись безжалостным старым вором,который однажды украл картиныу этой улицы нелюдимой.необратимо.как все на свете необратимо.04. 05. 12.

вокруг ни одной войны

вокруг ни одной войны,пойми – ни одной войны.весь год ни одной войны —я, кажется, чахну от мира.холодные сумерки жгут,гонцов оставляют в живых,обещанный страшный судбудет на этой неделе.аннет, ты вставай с постели,я болен сильнее, чем ты.мне в рёбра вонзаются рёбракошмарнейших страхов на свете.откуда, аннет, ты взяла этидурные привычки плакать?мне боли, ты знаешь, по локоть,и дел – умереть, захлебнуться.и ставок – на шесть контрибуций,чтоб платьев купить тебе.аннет, ты поешь ветчины,покорми голубей.сделай хоть что-нибудь, милая,только вот не болей.мне говорят ты бледна как статуя,такая девочка – худенькая, нестатная,я же тебя не такой оставлял.аннет, ты пойми, расшатанапсихика, воля, страна.аннет, ты ведь там не одна,я же вернусь невредим и цел.знаешь, оставляй-ка ты в письмах пробел,чтобы я целовал бумагу,которой касаются твои руки.аннет… если письма к тебе не приходят —ты всё равно продолжай мне писать.мне твои письма, знаешь, как чудеса,как нечто невероятное.если были б они за плату – япродал бы полстраны.это ведь только кажется,что мы коронованы и важны.у меня сердце выскакивает,рвётся на три струны,когда я думаю о тебе,ты самая большая из побед.13. 09. 09.

на внутренней стороне рук

смотри: на внутренней стороне рукхолодным воздухом дышит невскийпроспект.здесь навсегда зима, и так нежно-грубгород.и я представляю: вот ты,устав от моих историй,от незнакомых улиц, флаговидешь на запад.и проплывают субмаринытяжелыми облаками,по их железной кожестекает дождь.бледными-бледными вечерамибегут звуковые волны.помни, помни:первый шаг принадлежит сильным,все на свете принадлежит сильным.и только любовь принадлежит слабым,и только любовь принадлежит странным.25. 10. 11.

а чера стала водителем автобуса

гнётся, гнётся, кренится глобус.внутри вместо сердца компас.на запад, мой друг, на запад.на запад, мой брат, на запад.мы будем такими завтра…такими…хоть стой, хоть падай.звенит колокольчик адакрестиком на груди.а если и ты украден,у этих ветров украден,у матерей украден —смейся и сам кради.молитвами, снами, клятвамиусни посреди весны…молитвами, снами, клятвамимы все приговорены.дыханием грейся лёгочным.руки, руки твои холодны.сирень так цветёт неистовопо улицам и дворам,сирень так цветёт неистово,и пахнет грозой, задыхается…но время не спать – каяться,но время не ждать капельниц.сомкнулась земля карликом,внутри у меня земля.что сделать с моей веною,к сердцу змеёй ползущею?что сделать с моей веною,со смертью по проводам?ах, мамочки, наши мамочки,зачем вы кормили галочек,платья в горошек шили?не доглядели мамочкикак дети теряли крылья.за медные стёртые грошикис асфальтом мы сделались сросшимися,за медные стёртые грошикимы вызываем бога.нам сны да такие снятся,нам сны да такие видятся,что нефтью зрачки ширятсяот болевого шока.и снегом усыплет рученьки,и снегом избелит кожу нам.моё государство коршуноммне скармливает ничто.моё государство коршуноммертвит во мне всё живое.ах, мамочки, наши мамочки,ну кто вам теперь позволитнас стаскивать вниз с крестов?31. 10. 09.

нежность

не возвращайтесь,нет, не возвращайтесьс исцелованными чужими людьми запястьями.очарованные другими песнями,покинутые, грустныене произносите имя моё без устали.и россыпью звезд выстрелитонегин,ленский в снег упадет лицом.один человек говорил,что я люблю мертвецови вымышленных персонажей.но кто же даст мне такую нежность,как поэты,спящие в колыбеляхсвоих слов?никто из них единожды не солгал,никто из них единожды не покинул.когда земля, где вы плачете,замерзает, стынет, —они укрывают её шёлком,сотканным ангелами на небесах.печальный гамлет приводит меня в сад:«есть многое на свете…»и цветущие деревья как белый градна плечи осыпают нам белый цвет.29. 01. 12.

не рыдай мене, мати

не рыдай мене, мати, я ушёл отпеватьсон мой.не рыдай мене, мати, я вернусь к тебе солнцем.я вернусь к тебе сонмомангелов златокудрых…я вернусь к тебе, мати,с гуртомконей шалых.не рыдай мене, мати, упаду я в колосья,упаду я в колосья, напьюся росою,гляну в месяца проседь —мати, боженька просит —не ходи ты босою.мати, мати, мне снится всё поле,поле бескрайнее, пахнет хлебом,как руки твои пахнет хлебом…горьким-горьким стеблемполыни.не рыдай мене, мати,не зови да по имени,я как смертник векамисны моине можу обрящити.мати, мати, не рыдай мене настоящего…я один да не воин, с дружиной не воин.я не то, чтоб от боли,я с ветром воювоеводой казаков храбрых.мати, мати, мой конь ретивый,весь в яблоках конь ретивый…он хрипящий, он с длинной гривой…не рыдай мене, мати, не гляди да в оконца,я вернусь к тебе, мати, слепящим солнцем…только ты помолись.01. 09. 09.

теплоемкость

*на самом деле я знаю, конечно знаю,что все многоэтажные дома одинаковы,что расстояние измеряют не метрами —сутками,и звезды называют именами любимыхженщин.но только женщины уходят, а звезды вечнобудут объединять легкие атомные ядрав тяжелые атомные ядра.*все относительно:ты запоминаешь, как кожа розлетит сверху вниз,а кто-то помнит твои холодные руки.и в мире столько любви,столько любви,что, срывая срокиочередного конца света,кто-нибудь не выдержит,и, достав гранату,взорвет все наши дурацкие идеалы.мир каждый вечер уходит спать,и я знаю, что очень малотеперь думаю о тебе.но вот представь:тепло, которое миллионы летпробиралось к звезде HD 496столкнулось с отрицательной теплоемкостью.20. 10. 11.

идёт человек

и в форточки дуетхолодный ветер.и в форточках думают:это к смерти.идёт человек,башмаки теряет,идёт человек,октября нет.и осень силится застрелитьсякак бедная и больная птица,с геракловой силойк земле клонитсякаждым, каждым листом.идёт человек и не думаетни о ком.и в форточки хлещет холодный ливень,и осень кашляет и сопливит.и в форточках думают: терпеливейждать снега и ждать зимы.идёт человек из квадратной тюрьмы,квадратной сырой городской тюрьмы,и попадает в крохотные шторма,сомнамбулой ходит, ходит.октябрь мрёт,часовой на взводе:– дайте мне, дайте пороху.смерти мне дайте, грешнику.осень не будет вечною:я её выкраду, украду.идёт человек, спотыкается на ходу.кажется: холодно, как в аду.– осень проходит и я пройду.01. 10. 09.

влюбиться в начало века

*это как увидеть своё стихотворениев большом сердце какого-нибудь человека.бродить за ним, спрашивать:– сколько тебе осталось, сколько?без тебя для меня ведь не жизнь, вечность.*это тайком любоваться,а потом говорить:– сударь, мне больно смотреть на вас.кажется, в моем правом лёгкомсотни волшебников прочитали блока,и бегают в поисках своей незнакомки.я сейчас задохнусь.это как ни одной строки не заучивать наизусть,всегда говорить спонтанно,смотреть нахальным уличным мальчуганом…*это стать режиссёром чужих снов,снимать каждый кадр как рифеншталь,новое слово писать,чтоб один человек читал;а для других всё равно непроизносимые языки.это уличную ворону называть не иначе,как иезекиль,будто она из неузнанной в детстве книги.это предлагать жизнь, или её отсутствие,ждать, когда сделают выбор,и растворяться в толпе – ничего не было,пренебрегать похоронами, свадьбами.это как отпущенные преступники —быть в сотню раз свободнее.смотреть сверху вниз, чтобы все называли гордою,и не знали, что страшно поднять глаза.это небо раскрашивать бирюзой,оттого, что всё оно – дыхание одного.бежать за трамваем, когда полночь,и он в депо —забывать всё, что было сегодня днём:кто глядел в его стёкла, входил в вагон.это как лежать на землеи чувствовать: опадает снег.засыпает плечи, касается тонких губ.и дрожать от холода: даже снег груб,и целует совсем иначе.это самым непроизносимым на свете вечеромходить по длинным пустынным улицам,гадать: вертится, или не вертитсяпланета в сотне световых лет.вспоминать, как у дома в детстве росярко-красный глёд,как он был красив,сочетался с платьем.и сейчас, как в детстве,все чувства твои бесплатны,все дороги твои длинны.это оставлять маленькие вокзалытихой немой страны,убегать на край света, за млечный путь,оттого, что сердце – трус, воробей,не должно петь.но поёт, громче всех поёт.24. 09. 10.

весна

а весна наступает медленно,как будто кто расставляет мебель здесь,как будто кто выключает лампочки,и смотрит, как свет выскочитиз стекла.и воздух так кислородом вымягчен,что кажется танечка и не теряла мячи,и кто-то громко внутри кричито том, что окно – электрический щит,отдаляющий тебя отвесны.но её дыханием рот в ротмеханизмы приведеныв действие.и просыпается земля в детствосвоё.лица касаются, как рукой, ветра,оставляя навечно шрам…весна.21. 02. 10.

о поэтах. игра в слова

потому что сколько бы ни прошло времени,мы не будем никогда сломанными,мы не будем никогда брошенными,это только игра в слова.построить город, разрушить город,и целоватьосколки.как в детстве салки,как в детстве прятки…это только игра, игра.от миллионов трагедий медленно умирать,преувеличивать значение пустоты,и нового знакомого объявлять святым,и находить в нем столько красоты,сколько никогда не будет.людис патологическим ощущениемвечной непрекращающейся любви.мы самые несчастные на свете —всё, что нам нужно, есть в нас самих.так кто нам даровал идеальный слух?пусть он отнимет его, отнимет.12. 12. 11.

плывет самолет

и как я одна ко днуиду, задержав дыхание…так плывет самолет,турбины его стихают,пилоты его молчат.оставленный городглотает туманы,думает, что он ленинград,задыхается, захлебывается.последняя на земле любовь,последняя на земле смерть.какие ночи на той стороне глобуса…все звезды, что светят тебе, украдены.мы были такими разными,мы стали такими разными.и улицами узкимибредут, как немые узники,все песни мои о тебе.смотри, как сентябрь спел:яблоками на землю дни.смотри, как устал, поникмой давний-давний сон.и как я одна ко дну,минуя каналы вен…у меня не осталось ран.вот видишь, ты был неправ.01. 10. 11.

цвет слов

марина, что вы наделали, марина?не исчезают с земли, на которой гунныпевали свои веселые песни,бежали к чужим женщинамчерез сотни вёрст.в москве так темно и тихо,а вы в тарусе, грустная, в полный ростглядитесь в воды седой оки.к вам однажды придет онс совершенно глухимсердцем.не скажите ему ни слова:ни старых стихов, ни новых.19. 02. 11.

иллюзия всевозможности

произведения – драмы,произведения для моей и твоей мамы.чтоб упивались и до слёз радовались:– надо ведь, надо ведь было васименно так воспитывать:без криков и попыток…безслов о том, что страшна смерть.а мы плачемся и сутулимся, пополамв чемоданы складываем туловища.мы хрупкие. хрупкие. хрупкие —не разбить.хрупкость на самом-то деле твёрже ведь.мамочки, мамочки, как всё просчитывали…но, пуповиною перевитые,мы до сих пор-тов судорогах корчимсяот этого мира со страшной рожицей.всё не так, как вы нам обещали.03. 08. 09.

март

смотри как статуи обветренными губамиглотают неба дрожащий флаг.разбит мой флот.античные герои,спящие в городах разрушенных,оставляют тебя в покое,коридорами душнымиты идешь.так устал, устал.и непроглядная пустотана многие километры.а помнишь в мартея не знала,как прикоснуться к твоей душе?01. 04. 12.

офелия не плачет

мой гамлет, гамлет, правовчера сошёл с ума.мой гамлет, были правыстаринные дома.мой гамлет, были вещимимои дурные сны.снискавший себе славуне стоит полцены.возьмите на удачувсё царство, и тогда…офелия не плачет.не плачет никогда.27. 10. 08.

сломанные побеги

мыльной водою падаютлинии дождя.мы с тобой, люси,играемв немом кино.лондон дрогнетдо винтика, до гвоздя.у лондона два лица и двойное дно.улыбайся люси, тебе так идёт,улыбайся великим чаплином через много зим.я смотрю на тебя, как на самый последний сон,как на самый последний мир,как на мать – сын.твои слёзы жгут в пепел каждый нерв.в пепел, пепел – прах,в золотую пыль.синей птицей такочарован былмаленькийтильтиль.мы с тобой умрёмчерез сотню кадров,сахаром растаемна губах вселенной.я невозвращаем, ты невозвращаема,но мы в этом городепо каналам – венамбудем навсегда.20. 11. 09.

мембрана

и ты уходишь.гаснут фонари,взлетает утро,мои слова приобретают нулевой артикль.и сны, пробравшись под чужие веки,цветут пионами на капиллярах.мне кажется, когда-то вовсе я смогув тебя не верить.не притворяться, и дрожащей, нервнойрукойне трогать сердце.что видишь тыпод тонким воскомльда?мембрана улицыне может заново создатьпространство-время.и ты уходишь.шум метрополитеназвучит холодным вальсом.не возвращайся.не возвращайся.19. 12. 11.

лето 78

лето семьдесят восьмого выдалось очень жарким.пахло рассветом до самой зорьки.цвели подсолнухи, цвели маки:особая уличная магия.синие туфли задыхались в пыли,хотелось кричать и плытьпо тоненьким переулкам.и никому не было жалкоулыбок, жизни, монет.как будто мир весь на красный светрешил убежать в будущее.и стрелки, в часах прыгающие,остановились на целый год.и человек – ревущий турбинами самолётзапрокинул голову.лето семьдесят восьмогоосталось в городенезаметным движением руки,направляющей все шагик небу.13. 04. 10.

за время, пока мы не виделись

за время, пока мы не виделись,выросли чьи-то дети,земля нагляделась на солнце,как нелюбимые друг на друга.я закрываю глаза и вижу,как рядом с тобой дышитбескрайний лес,как его деревьяврастают в твои сны,обнимают ветвью.и через много летза тебя заплатятна переправе реки стиксвсе, кто знал и помнил.а руки океан обжигает солью.как он глубок.как твои ресницысоприкасаются и дрожат.за время, пока мы не виделись,я разучилась тебя не ждать.04. 07. 11.

медленно

исчезать медленно-медленно, плавно,целовать в почерневшие от войн губы.кораблями уплывать в страны,где дома по весне студят.где дома по весне красятчем-то синим,и пахнет хвоей.целовать их за нас обоих.30. 04. 10.

колыбельная

спи. до августа осталосьмного синих ночейтихих песен, ключей ото всех дверей.спи. нет на свете полей белей,цветов тяжелей.как они пахнут!спи.в пустыне несут верблюды на спинах своих тюки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

На страницу:

Перейти

1 из 1