Было раннее утро хорошего московского лета. Размеренную тишину терминала для бизнес-авиации неожиданно нарушили быстрые шаги человека в лётной форме, практически подбежавшего к зоне досмотра.

– Опаздываете, Виктор Павлович, – улыбнулась ему миловидная девушка в форме работницы терминала.

Лётчик взглянул на часы:

– Пробка, подарок из Африки! – отшутился он, обыграв цитату из популярного фильма. – Мы-то работать хотим. А вот народ куда в такую рань прётся?

– Пятница. Жара. На небе – ни тучки. Все спешат занять своё место под солнцем.

– Мужу привет! Извини, опаздываю.

Проскочив через арку металлодетектора, лётчик схватил с тумбочки завибрировавший смартфон и, убегая, крикнул в трубку:

– Дима, я уже здесь!

Торопливого пилота проводили взглядом не только работница аэропорта, но и два человека, одиноко стоявшие в зале ожидания. Моложавый мужчина в строгом костюме, держащий в руках журнал «Forbes», проворчал:

– Ну всё, шеф наконец-то купил себе самолёт и теперь совещания и планёрки будут у нас называться исключительно «летучками».

– Что тебе, Серёжа, не нравится? – с непроницаемым выражением лица поинтересовался его собеседник.

– Не называй меня «Серёжа»! Я не твой зам, а Вельтмана. Только он меня может так называть. А не нравится мне одно: подрываться, как идиот, ни свет ни заря, чтобы скакать сумасшедшим галопом в Шереметьево.

Он нервно постучал журналом по ладони руки.

Его визави говорил спокойным хрипловатым голосом, смотря при этом через стекло на практически пустую автомобильную стоянку. Такая манера общения явно раздражала нервного «Серёжу».

– Чего ты хорохоришься? Ты на этой должности без году неделя. А я в конторе уже двенадцать замов пережил. Вот станешь моим шефом, тогда и будешь указывать, как тебя называть. А пока ты для меня – Серёжа.

Серёжа задёргался, но удержался от дальнейшей пикировки:

– Надеюсь шеф в хорошем настроении.

– С каких это щей?

– Вот. В списке «Форбс» он на два пункта поднялся, – Серёжа небрежно помахал журналом.

– Не вздумай об этом Вельтману сказать. Он терпеть не может упоминания своего имени в прессе.

– Но ведь это престиж! Он поднялся в списке.

– Поднялся говоришь? Пошли! Шеф приехал, – он указал на одинокий автомобиль, проезжающий через ворота охраны приватного терминала. – Сейчас он тебя опустит с небес до уровня городской канализации.

Леонид Вельтман не входил в двадцатку богатейших людей России. Но с начала двухтысячных имя этого долларового миллиардера в списке «Форбс» фигурировало постоянно. Его интересы в бизнесе простирались от владения активами крупных промышленных предприятий до ресторанного бизнеса. Но основной свой капитал он нажил не вполне честной игрой на бирже.

Выйдя из машины, Вельтман сразу устроил разнос:

– Серёжа, вчера из нашей конторы извлекли семнадцать жучков. Семнадцать!

Сергей Валентинович Губский, заместитель генерального директора инвестиционной компании «LEOVEL», являющейся прикрытием для проведения крупных спекулятивных сделок, подобострастно промямлил:

– Я в курсе, Леонид Вячеславович …

– Да мне начхать, что ты в курсе! Что делать будем, Серёжа?

– Будем искать.

– Кого искать? Развёл бардак в конторе в моё отсутствие. Проходной двор. Семнадцать жучков! Это получается, что все, кто хочет – от конкурентов и вплоть до ФСБ – знают каким ты пальцем в носу ковыряешь. В такой ситуации о какой сверхприбыли мы можем мечтать? Остаётся сидеть и ждать, когда «моржовый Колян» к нам в дверь постучит.

– Ну, Margin call нам не грозит…

– Пока не грозит! Пока, – перебил его босс.

– Выявление жучков не входит в мои прямые обязанности. У нас для этого Служба безопасности во главе с господином Солнцевым существует, – «Серёжа» попытался перевести стрелки на стоявшего рядом с ним Алексея Солнцева.

Это привело Вельтмана в бешенство:

– Что?! Послал бог заместителя. Я буду тебя спрашивать за всё! Ты меня замещаешь. Слышишь? Меня! А не какие-то там бумажные обязанности выполняешь. Уволю к едрене фене всех. Начиная с тебя и до поломойки! Последнее тебе предупреждение.

Солнцев:

– Леонид Вячеславович, жучки могли поставить только свои. Три дня назад их ещё не было. Из чужих нас за это время посещала только противопожарная инспекция. Но я сам с ними лично ходил, как поводырь.

Вельтман:

– Вот видишь, господин Губский. Жучки ставила крыса. Пока не найдёте – кто, когда и зачем – включаем план «Б».

– Понял. Никаких несанкционированных вами контактов, никаких документов вне сейфа.

Солнцев:

– По поводу вашей поездки. Может, в помощь к Сурганову ещё пару ребят добавить?

– Лёша, что они там будут делать? Ты совсем уж не психуй!

– Бережёного бог бережёт.

– Глупости не морозь. Туда что, подводную лодку подошлют или истребитель? Может снайпер на лыжах припрётся? Или того лучше – отряд боевых чукчей на собаках? Лучше скажи, там всё готово?

– ВПП расчистили. Грузовой борт вылетел из Мурманска полчаса назад. Так что вы будете садиться уже на испробованную полосу. С места докладывают, что погода сегодня хорошая: ветра нет, туч тоже. Пока стоит туман, но к вашему прилёту всё должно наладиться.

В это время к входу в терминал подрулил автобус с эмблемами «LEOVEL» на бортах.

– Договорим у трапа. Дочь приехала.

Из автобуса вывалилась группка шумных молодых ребят. Девушка весело помахала Вельтману рукой. Все прошли в зал ожидания.

Через минуту отец и дочь обнялись:

– Могла бы по приезде в Москву и навестить старого отца.

– Ну, пап. Мы с тобой по «Вайберу» общаемся. Каждую неделю.

– Не прикидывайся глупышкой.

– Ну ты же знаешь, что я не переношу эту твою новую.

– Могли бы встретиться на нейтральной территории.

Маргарита вновь обняла отца и поцеловала:

– Вот мы и встретились. И вообще, не зови меня больше к себе домой. Пусть всё будет так, как сейчас. Мы с тобой сами по себе – она сама по себе.

– Но у тебя там брат.

– Брат ещё слишком мал, чтобы мы с ним ощущали необходимость в родственных отношениях. Лучше скажи, какой ты мне сюрприз приготовил? – переключила она разговор на нейтральную тему.

– Не скажу. Это же сюрприз.

К ним подошли друзья дочери.

– Здравствуйте, Леонид Вячеславович! – прощебетала Есения. – Куда мы летим?

– Летим в тридевятое царство, в тридесятое государство, за аленьким цветочком для невест и красавиц. Боже мой! Как вы за год все расцвели. Парни возмужали, девушки похорошели.

Вельтман с ребятами здоровался за руку, а девчонок целовал в щёку. Чмокнув Есению, он улыбнулся:

– Зачем такой красавице морщить лобик, задумываясь о цели нашего полёта. Пусть сюрприз принесёт вам только приятные неожиданности.

Продвигаясь в своём приветственном пожимально-целовальном обряде, отец Маргариты дошёл до высокого симпатичного парня. Дочка тут же приобняла красавца за талию:

– Папка, это мой близкий друг! Парень, как ты говоришь. Зовут его Грегори.

Грегори засиял прямыми рядами выбеленных зубов:

– Добрий дэн, Вачислав Ленидович! Рад знакомству!

– Аналогично, – пожал ему руку Вельтман.

Агния мечтательно прокомментировала подругам:

– Марго всегда умудряется самых красивых мужиков подцепить. Где она их находит?

Алиса в той же мечтательной тональности добавила:

– Какие всё-таки красивые имена у иностранцев: Гре-го-ри. У нас таких не бывает.

Штатный циник компании Ефим тут же вставил свои «пять копеек»:

– Конечно, не бывает. У нас с такими именами отродясь никого не было. «О! Найн Грэгори! Найн! Грэгори, найн! У! У! Я! Я!! Я!!! Натюрлих майн либен Анна Вырубова! О! О! О!!! Дастиш фантастиш!», – изобразил он в лицах диалог из традиционного немецкого фильма.

Парни заржали, Алиса фыркнула:

– Клоун!

– К вашим услугам. Морозьте дальше чушь, я буду рядом на подхвате, – Фима картинно раскорячился в реверансе.

В это время к Вельтману подошла моложавая дама в строгом синем костюме с бейджиком на груди, на котором были написаны её имя и должность:

– По списку собрались все, – сообщила она Вельтману. – Будем кого-нибудь ещё ждать?

Отец Маргариты обвел взглядом молодёжь и, не обнаружив ни у кого желания высказаться по этому поводу, подвел черту:

– Нет. Полный комплект. Больше никого не ждём.

– Тогда прошу всех пройти в самолет.

Пока молодёжь поднималась по трапу, Вельтман, Солнцев и Губский остановились чуть поодаль.

Вельтман, перекрикивая шум прогревающихся моторов:

– Как по плану «Б» зовут наш источник в Центробанке?

Солнцев:

– «Белочка».

– Что за идиотизм? Это шутка такая?

– Так с вами же согласовано! Давно.

– Видимо с годами у меня меняется чувство юмора. Впрочем, ладно. Не до разборок сейчас. Меня интересует, почему этот грызун, эта «бэлочка», перестал приносить нам скорлупки золотые? Он за свой инсайд получает миллионы баксов. А мы в последнее время едва сводим концы с концами.

Губский, перебивая:

– Леонид Вячеславович, у нас неплохие цифры по последнему кварталу…

– Вот именно – не плохие, – недовольно поморщился шеф. – Я же хочу, чтобы они были отличными. Серёжа, почему мы не знали заранее, что «Мегафон» откажется от выплаты дивидендов за 2017 год? Чего молчим, Серёжа? Мы поллярда могли на этом заработать.

– Леонид Вячеславович …

– Да я знаю, что ты скажешь, – Вельтман махнул в досаде рукой. – Но почему мы в последнее время обо всем узнаем, в то же самое время, как и обычные лохи?

– Леонид Вячеславович …

– Что «Леонид Вячеславович»? – передразнил его босс. – Почему наши конкуренты нажились на взлёте и обвале «Магнита», а мы в кромешной темноте конечной части пищеварительного тракта барахтаемся, наблюдая, как другие делят барыши? Короче! Я не буду приводить весь списочек ваших проколов. Он просто охрененный! Даю вам три дня, чтобы привести всех наших инсайдеров в тонус. Они уже оборзели! По полной! Гребут бабло без всякой отдачи. Просто так – за обещания будущих райских кущей. Но мне, чтобы слушать такие обещания, достаточно сходить в церковь. Причём почти бесплатно. Они что, думают мы с них не спросим по всей зарплатной ведомости? Или может они конкурентам сливают? Если выяснится, что это так – Лёша, ты знаешь, что делать. Мы ещё за свои деньги конкурентов будем кормить? И найдите мне крысу. Ещё вопросы есть?

Губский:

– У нас дело в Бабушкинском суде горит.

– Что случилось?

– Прокуратура не хочет переквалифицировать статью обвинения. Мы со следаком договорились, но новый прокурор отменил его решение.

– Это как так? Когда это прокуроры влезали в дело на стадии расследования?

Солнцев:

– Формально имеет право.

– Я не про «формально», я про прецеденты. Это что за новая птица?

Губский:

– Некий Филимонов. Из питерских. Говорят, руку мохнатую имеет на самом верху.

– И что? Попробуйте напрямую с ним этот вопрос решить.

Губский:

– В том-то и дело. Мы навели справки. Он не берёт.

– В каком смысле не берёт? Борец с коррупцией?

– Вроде того.

– И что? Бедный? Комнату в коммуналке снимает? На работу на велосипеде ездит?

Солнцев только усмехнулся на это.

Губский:

– Нет. Пока известно только одно. Он как в Москву переехал, сразу дом дорогой купил.

– Значит, засылайте гонца.

– Леонид Вячеславович, опасно засылать. Все говорят, что он не берёт. Вляпаемся.

– Серёжа, спасибо тебе. Развеселил меня перед дальней дорогой. Значит, говоришь, честный прокурор. Честный, но богатый.

– Выходит так.

– Запомни Серёжа одну простую истину, пока я жив: честный чиновник и богатый чиновник – это всегда два совершенно разных человека. Другого не дано. Причём первый – занесён в «Красную книгу», как вымирающий вид. Засылай гонца. Скорее всего его наши долбанные истцы на это дело подмазали. Значит надо дать больше. У вас всё?

Солнцев:

– Леонид Вячеславович, ещё раз. Может, охрану к вам усиленную приставить?

– К себе приставь, если ты дебил. Что ты ко мне пристал со своей охраной? Есть наводка?

– Нет. Но, что-то волнуюсь я.

– Волнуется он. Медведя пристрелить мне и Вовика достаточно.

Он поманил пальцем личного телохранителя, стоящего немного в стороне:

– Вова, ты из своей «пукалки» медведя завалить сможешь?

– Запросто, Леонид Вячеславович.

– Во! У человека нет сомнений. И мне это нравится. Я хочу, чтобы у всех тоже не было никаких сомнений, кто главный на бирже. Это бизнес и ничего больше. Безжалостный, кровавый и беспощадный. Но он такой по сути. Не я его придумал. И спрашивать вас за вашу работу я буду не по Трудовому Кодексу. Зарубите это себе на носу! И всем внушите. Особенно этим зажравшимся инсайдерам. Как? Я не хочу знать «как»! У меня всё.

И он в сопровождении Сурганова поспешил в самолёт.

Молодёжь в это время весело растекалась по блестящему миллионами баксов салону авиалайнера. Стюард и стюардесса без суеты помогали рассаживаться, наглядно демонстрируя достоинства каждого места.

Грегори, поднявшись на борт, огляделся и громко щёлкнул пальцем. После этого он что-то негромко сказал своей невесте.

Фима, входивший после американца вместе с Марием, спросил дружка:

– Я не расслышал, что он там сказал?

– Это по-английски.

– Я понял, что по-английски.

– Он сказал, дословно: «Я не знал, что твой отец настолько богат».

– А! – съязвил Ефим. – Познакомившись со студенткой Йельского университета, одного из самых престижных учебных заведений мира, он думал, что её родители зарабатывают, собирая в Сибири развесистую клюкву на болоте.

– Или подметая худой метлой Красную площадь, – подхватил шутку Саша.

– Снег в Магадане!

Настя:

– Фимка! Я тебя брошу, если ты и дальше будешь стебаться по каждому поводу.

– Ты? Меня? Где ты ещё найдёшь такого умного, такого красивого и такого перспективного?

Соня:

– Фима, у тебя мания.

– Согласен. У меня мания. Я очень «мани-мани» люблю.

Грегори:

– What did he say about us?

Марго:

– Грэг! Говори по-русски. Мы с тобой договорились, что в Москве ты будешь говорить на русском. Теперь слушай меня. Здесь плохого про тебя никто ничего не скажет. Фимка наш – с детства приколист. Шутить любит. Юмор! Понимаешь? Шутка.

– О, ес! Щутка! – продемонстрировал всем свою белозубую улыбку американец.

Алиса Амалии:

– Классненький самолётик. Я хочу всегда на таком летать.

– У тебя есть шанс стать новой мамой Марго. Тогда сможешь хоть каждый день на нём летать. В Милан за покупками.

– Что с её мамой случилось?

– Ну ты и перлишь! У Марго две мамы. Ты не в курсе?

– Кто вторая?

– Алиса! – Мала пощелкала пальцами перед лицом подклинившей в своих мыслях подруги. – Ку-ку! Папа у неё женился на другой.

– Так это же не мать?

– Ну, мачеха. Какая разница? Я не об этом. Он женился во второй раз. Причём на молоденькой. Чуешь?

– Мала! Говори нормальным языком!

– Подруга, куда ещё нормальней? Папа Марго почти двадцать лет был женат на её матери, а затем женился на молоденькой. Какой вывод? Не переспрашивай! Я сама скажу. Папу распечатали. Он теперь не девственный муж. Другими словами, он теперь муж, который познал удовольствие от новой женитьбы. Познал совершенно простое решение всех сложностей семейной жизни. Если что-то с ней не так – просто поменяй жену. Причём – на любую. Выбор за тобой. А это значит что? А это значит, что он теперь завидный потенциальный жених. У него всего лишь вторая жена. Вторая! Кстати, блондинка.

– Блондинка? Она глупая что ли?

– Я тебе скажу одну простую вещь. Только ты не обижайся! Если ты дура, то перекрашиваться в другие цвета тебе бесполезно.

– Ты это про меня?

– Нет! – не выдержав, зарычала Мала. – Я про то, что, пожив с блондинкой, он вполне может положить взгляд на длинноногую красавицу-брюнетку.

– Красавицу? На меня что ли?

– Ну наконец-то!!! Сечёшь? Папа-то ещё не старый. Может хоть сто раз жениться. Заберёшь потом у него этот самолётик. И летай сколько душе угодно!

– Ты мне предлагаешь строить глазки Леониду Вячеславовичу?

– Многим на таких самолётах летать охота. Если ты тоже хочешь – подсуетись.

– Фу! Мала, не говори мне гадости. Я его с самого детства знаю.

– Да ладно: гадости, радости… Расслабься.

– Нет. Я выйду замуж только по любви.

– Я тоже. По любви к миллиардерам.

– А если у него не будет миллиарда?

– Исключено. Я миллиардеров люблю. Правда среди них мало молодых и красивых. Но ничего. Вот похудею и за дело.

– Ты ради миллиардера готова похудеть?

– Нет, ну ты точно чокнутая! Ты меня не знаешь, что ли? Чтобы я ради мужика худела? Естественно, только ради того, чтобы в свадебном платье не выглядеть, как корова.

Саша, качая восторженно головой, внимательно осмотрел интерьер самолёта:

– А! Винс! Вот это класс! Настоящая американская техника. Притащить бы сюда парочку кремлеботов, хающих в инете всё американское. Вот бы я над ними поприкалывался.

Винсент:

– Да не принимай ты всё так близко к сердцу. Двое смотрят из одного окна, а видят разное. Один – цветы и облака. Другой – лужи и грязь.

– Плохой пример! Здесь о другом. Эти уроды пользуются всем американским: компьютерами, тачками, айфонами. А пишут в сети про Америку всякие гадости: пиндосы, тупые, уроды. А сами ничего делать не умеют. За что не возьмутся, только тазики на колёсах получаются.

Стюард на ухо напарнице:

– Можно подумать, что он американец. Мажоры долбанные! «У них получаются тазики», – передразнил он Сашу. – Ну, а у тебя что получается? Придурок!

– Стас, если ты будешь комментировать слова клиентов и их друзей, то больше одного полета ты здесь не продержишься. Вылетишь. Поэтому давай работать тихо и спокойно. Без эксцессов.

В это время у стюарда зазвонил телефон. Он ответил:

– Да, мама. Через полчаса вылетаем. Спасибо. Я тебе перезвоню, когда дырка в работе будет.

Алина, так звали стюардессу, взяла его за руку и зашипела:

– Ты что творишь? Отключи свою игрушку. Или я докладную напишу.

– Мама поздравила с первым полётом.

– Работай, давай!

Марий, подсаживаясь к Агнессе:

– Нэсси, и что там виновница бала говорит? Куда летим?

– Мар, не называй меня так. Я тебе уже тысячу раз говорила. Я не чудовище лохушка-Несси. Я Агния. Папа говорит, что моё имя связано с «огнём», а мама с «агнецом» – с ягнёнком.

Александр, услышав разговор соседей, тут же подключился:

– Вот ещё придурки в Инете есть. У них весь мир произошёл от славян. Древнее христианское имя произошло от «огня»? Ржу, аж не могу!

Марий:

– Ну, ты! Специалист по всем вопросам! Тебя кто звал? Мне твоё мнение не интересно.

– Угу, умник! Объясни, как славянское слово «огонь» могло стать основой древнего имени, которое вошло в «Святцы»?

– Просто. Люди в древности часто заимствовали имена. Иордан в пятом веке в своей «Гетике» прямо об этом пишет. А во-вторых, индоевропейская основа может присутствовать в совершенно далёких друг от друга, на первый взгляд, языках.

– Какая основа?

– Индоевропейская. Славяне, римляне и греки – это всё индоевропейцы. Германцы тоже. Поэтому в германских мифах мы также найдём такое имя – Хаген. Помнишь «Кольцо Нибелунгов»?

– Что-то припоминаю.

Агнесса:

– Прекратите этот дурацкий разговор. У меня голова начинает болеть.

Марий спокойно поцеловал подругу в щеку:

– Понял! И куда мы летим?

– Марго сама не знает. Сюрприз.

В это время раздался голос в динамиках:

– Доброе утро! Вас приветствует командир корабля Катуков Виктор Павлович. Если вы уже разместились и подобрали удобное для себя место в салоне, мы начинаем взлёт. Вы находитесь на борту комфортабельного лайнера. В полёте вам будут предложены напитки и еда из нашего бара и ресторана. С помощью пульта дистанционного управления вы можете создать себе необходимые параметры комфорта: подогрев, вентиляцию, положение кресла, светопропускаемость иллюминаторов, расположение жалюзи, освещение и т.д. С помощью пультов можно управлять поворотом и наклоном дисплеев, выбирать необходимые аудио-видео программы для просмотра, управлять акустической системой. При необходимости вы можете закачать на свой гаджет бортовую программу и осуществлять все вышеперечисленные функции с него.

Фима не выдержал и громко прокричал:

– И самолётом с гаджета управлять можно?

Все засмеялись. Но командир тоже услышал реплику:

– Нет, самолётом нельзя. Для этого у вас есть я и второй пилот Маздолевский Дмитрий Львович. Мы постараемся, чтобы во время путешествия вы не вспоминали о функции управления самолётом. В полёте вы сможете воспользоваться интернетом и телефоном. На время взлёта я эту функцию заблокирую. Во время нашего путешествия можно будет устроить прямо на борту чемпионат по минигольфу.

Виолетта тронула проходившую мимо стюардессу:

– И где здесь минигольф?

Алина указала на круги на полу:

– Вот эти крышечки отвинчиваются и получаются лунки. Правила такие же, как у большого гольфа. Единственное, что у нас мяч покрупней. Это чтобы не лазить под креслами за маленьким.

– Хм. Понятно.

Фима в это время спародировал командира лайнера:

– На борту самолета есть также бассейн, сауна и казино. А теперь мы со всей этой хернёй попробуем взлететь.

Винсент:

– Борода!

– Сам знаю! Но ведь к месту. Кстати, – обратился он к Марию, – ты же у нас самый умный?

– Давай без твоих подводок. Уже тошнит.

– Хорошо. Этот самолет какой модели?

Александр, перебивая:

– Это американский самолёт «Гольфстрим».

– Я не тебя спрашиваю. Я самого умного спрашиваю.

Агнесса:

– Опять эти дурацкие разговоры. Мы отдыхать летим? Или на выездную передачу «Умницы и умники»?

– Пусть скажет, и я отстану. И не буду докучать «безумно красивым» девушкам своими дурацкими вопросами к их «ужасно умным» парням.

– Посмотри в своём «Айпаде».

– Ну ты ляпнула! Чем слушаешь? Командир сказал, что отключил сеть на время взлёта.

Марий:

– Что началось-то? Это самолет «Гольфстрим G650». По-моему, последней модификации. Семнадцать пассажирских мест. Дальность полёта – тринадцать тысяч км. Кстати, самый быстрый самолёт в своём классе. Почти 1000 км в час разгоняется.

Словно пытаясь доказать правдивость слов Мария, самолёт пошёл на разгон по взлётно-посадочной полосе.

Вельтман сидел у иллюминатора рядом с дочерью.

– Как там мама? Давно виделись?

– Она в марте приезжала.

– Редко что-то встречаетесь.

– Я же зимой несколько раз приезжала к ней в Майами. Ты забыл?

– Два раза.

– Ну, два. Это мало? Я не очень люблю летать, как ты знаешь. А ей что мешает ко мне приезжать? А тебе?

– У меня работа, семья.

– А я не семья?

– Семья, – он поцеловал дочь в щёку. – Молодая, умная, красивая семья.

Марго демонстративно надула губки. Отец продолжил расспросы:

– Как она там? Не болеет?

– Пап! Возьми телефон и позвони.

– Мне что, с тобой не разговаривать?

– Ладно. Не обижайся. Нормально всё с ней.

– Замуж не вышла?

– Зачем? Ей и так хорошо. Она каждый день мне с утра звонит. Проснётся, позавтракает, выйдет к бассейну с бокалом вина и названивает.

– Она злоупотребляет?

– Да что ей будет? – дочка закатила глаза и покачала головой. – Я если под солнцем оголюсь – у меня вся кожа в ожогах и в каких-то пигментных пятнах. А ей хоть бы что. Уже чёрная, как мулатка – и никаких проблем. Может ей массаж так помогает?

– Массаж?

– Ну, да! Она массажистов, как перчатки меняет. То чёрненькие, то беленькие. Но в основном – кубинцы.

– Какие кубинцы?

– Папуль? Ты не понимаешь о чём я? Красивые такие кубинцы, загорелые. Мачо!

– Ах, мачо! – засмеялся Вельтман. – А она, значит, их мочалка.

– Пап! – обиделась дочка. – Ну ты скажешь тоже. Она женой твоей была. И моя мать, если что.

– Да просто вспомнилось, детское:

«Я Великий Умывальник,

Знаменитый Мойдодыр,

Умывальников Начальник

И мочалок Командир».

Командир корабля, словно услышав последнее слово, тут же сделал объявление: