Модноверие. От страшного до смешного

– А выспишься? Завтра в шесть вставать.

– Главное, ты выспись.

По себе Поля знала, каково новой после первой пляски. Ощущение такое, будто на голову обруч надет или тесно натянута невидимая шапка. И это при легкости в ногах и теле. А снов ночью после хоровода не бывает – проваливаешься в подушку, словно в пропасть, где черно и пусто. Голова полая, как выпитая чашка. Только потом, на второй-третий день, сны возвращаются – боязливо, на цыпочках, в испуге озирая изнутри свое жилище, где похозяйничали то ли воры, то ли ураган.

Вскоре воскресные дела по капищу закончились. Правда, Полю не покидало ощущение, что Светка осталась – то ли в раздевальне спряталась, то ли в кладовке. Притаилась, не дыша, притихла, чтоб после ухода подруги лисой подкрасться к Алале и завести приватные беседы – про чакры, ауры, женскую силу… и как стать второй поверенной.

Или единственной. Она с подходцем, у нее получится – если не старшим кассиром предприятия торговли, так любимой прислужницей в храмине. Личностный рост – он всюду рост.

«Зачем я с ней делилась, для чего хвалилась?.. Только себе заботу вырастила. И Нерон… Ни разу ее не коснулся. Понюхал и держал дистанцию. Плохой знак».

Так взгрустнулось, что даже домой неохота.

– Кота! Смотри, кота не упусти – сбежит по лестнице! – громко предостерег Алалей.

– Прослежу! Я за ним глаз да глаз!

– Мря! – подтвердил Нерон, мол, я благонамеренный и котовать не уйду.

Попрощавшись с гурой и забрав пакетик с ништяками, Поля вызвала лифт. Почему-то он пришел сверху, с машинного отделения. В кабине его пахло ладаном – этот запах впитался ей в память от бабушки, ходящей в Сыси по церквям. Их там три, как маршруток.

Вдохнула, доброе было воспоминание.

«Уже лифтеры ладан курят, до чего дошло. Парильщики… Скоро гудрон в вейпы начнут заправлять, чтобы пооригинальнее».

Провожавший ее Нерон бодро мявкнул и пробежался вкруг по лифту, вынюхивая в углах.

– Что ты тут потерял, Нерошка? Ни куска покушать, просто надымили атомайзером. Иди, иди к хозяюшке. И не смей удрать в подъезд, слышишь? Ну-ка, шеметом домой.

– Мяа-а-а, мя! – вился, терся кот у ног.

– Со мной хочешь? – Поля присела погладить его. – Да, да, я хочу тебя забрать, пушистый. С тобой так хорошо!.. Давай, беги, я тебе ноут включенный оставила, он в экономном режиме. Лапкой ткнешь, и готово.

– Мр-р-р-р.

Обласканный и воодушевленный, кот вернулся в лофт – там жильцы готовились к вечерним процедурам. Лапой закрыл дверь и дождался, когда замок лязгнет.

– Терпеть ненавижу, – цедила Алала, глядя в мерцающее растворило, лежавшее краями на двух табуретах. – В людях куда лучше!

– Хватит ныть, полезай. – Алалей раздраженно брюзжал, пристраивая на двух других творило – куда более изящное, правильное тонкое кольцо, похожее на обруч. Для верности закрепил скотчем. – Разок обязательно надо. И вон – следит…

Нерон, красиво сев поодаль, пронаблюдал, как жильцы стали настоящими собой и, постукивая, позвякивая, заковыляли в кладовку.

Выждал, чтобы скрылись из виду.

Потом вспрыгнул на стол, к ноутбуку, и задумался.

Новая девица с крашеной на голове шерстью вызывала у него сомнения.

Нет в ней благоговения, один карьерный интерес. Поля за нее по-дружески просила – «Приласкай», – но не сложилось. Словно мафлок меж ними пробежал. И к Алале новая лезла, нахомячившись сластей, пополнив энергобаланс, – не жаль и ауры заряженной, только бы сблизиться и поугодничать.

Если уж выбирать между Полей и крашеной…

«Поля-то шерсть не химичит! Честная, натуральная. Ну, приносила порой ерунду – но чаще хорошее, вкусное!»

Чем поддержать ее?

Медуз отпугивать до высоты прыжка – пожалуйста, а больше этого?..

«Вот разве что…»

Медленно, когтем, вошел он в локальную сеть лофта. Плавно водя подушечкой по сенсорной панели, постепенно добрался до папки «Адреса и контакты» в ноуте Алалея.

* * *

В конце жаркого августа лето словно выключилось – за день небо покрыл низкий облачный покров. Захолодало, пошли вялые серые дожди. Такие долгие, что в сумерках пасмурного дня терялось чувство времени, и самыми надежными часами стала ночь. Уж если за окнами черная темень и призрачный, потусторонний свет ртутных фонарей, то будь уверена – денек прошел.

От погоды макси-юбка более или менее защищала, но под подол вместо животворящей земной силы зябко задувало. Пришлось надеть теплые колготки. А еще метущий по земле низ юбки быстро грязнился; стирки прибавилось.

И работы тоже. Акции «Скоро в садик!», «Скоро в школу!», «Букет хризантем для любимой учительницы» вызывали толчею на кассе. На полках запестрели тошнотворные китайские игрушки – слоники, медвежата, пупсы, фэшн-куклы Школы Чудищ, от которых за три метра удушающе несло фенолом с толуолом. Все со скидкой. В первый день их позабыли забить в базу, штрихкоды не читались сканером. Родители скандалили, дети вопили. Поля устала извиняться за косяк начальства и отравы надышалась на полгода про запас.

«А ведь хотела в бытовую химию уйти, где на кассу не ломятся, как на Берлин!» – корила она себя. Бегая глазами по чужеземным наклейкам, выхватывала строки, абы как написанные и отпечатанные: «Пожалуйста, Ваше законное столкновение с правообладателем принесет вам много грыжи, спасибо».

Казалось, лупоглазые готические куклы-монстры с ножками-макаронами одним своим видом программируют на бедствия и аллергии.

«Отнести их, что ли, в капище, проверить растворилом?.. Нет уж, за свои деньги – никогда».

Представилось – опустишь их в хомут, сквозь радужную пленку чар, а на стол выпадет баллончик спрея от собак, и разбегутся в стороны рогатые, зеленые, которых алкаши с себя в горячке обирают.

Даже естественный полынный запах хризантем, раньше навевавший тонкую осеннюю печаль и мысли о ледке на лужах, добавлял в душу депра.

Сырое марево дождей и испарения земли закрыли горизонт. В их сизой пелене пропала белая кайма БМЗ-17. И угасла надежда «Вдруг там нужен экономист-математик?».

Всему разладу настроения причиной была Светка.

За две минувшие теплые недели она ввинтилась в капище как саморез под нажимом. Тотчас завела ведические юбки, обшитые тесьмой-оберегом, этнорубахи, узорчатые фенечки-напульсники. На голову – повязку тайского боксера с хвостиком, сплетенную из ста восьми священных нитей. И все с поклонами, заискивая, предъявляла Алале: «Дозволено? Благословляете?»

Чтобы перейти с курса на курс, Поля твердила тексты полтора месяца. Эту же на второй неделе освятили званием «продвинутая ведуница»!

– За особые успехи в постижении премудрости, – изрекла гура в круге дев. А Поля прикусила рвавшееся с языка: «За какие?.. Я в три раза больше заплатила!»

Обидно было – слов нет. Дома общих разговоров стало меньше, зато Светка без умолка хвасталась – я и то, я и се, я пять новеньких на Веды записала, и еще семь-восемь на примете есть. Скоро весь табун в лофт загоню, и еще на мой ведический девичник три десятка подписались…

– С какого курса нас в курыни производят? А?.. Чего молчишь?

– С третьего, – сквозь зубы выдавила Поля. – Лидерская прога плюс напутствие на проповедь.

– Поеду к себе в Клыч, – лежа Светка закинула голову, подложив ладони под затылок. – Оформлю регистрацию общины, арендую сарай какой-нибудь… Или церковь брошенную. Я там всех девчат знаю – без работы, неприкаянные, воют от безнадеги, с разной бестолочью путаются. И тут я, вся в узорах, с Ведами и пряниками. Прибегут как миленькие. Мне бы еще кочергу… А сколько полагается подъемных удаленным менеджерам по продажам?

«Будет курыня, – понимала Поля, пока из сердца капля за каплей утекали тайные мечты вернуться в Сысь с солидной социальной базой и надежным тылом. – А то и межрайонная. Захватит мою Сысь…»

На третий выходной после прихода Светки в храмину они отправились на послушание уже вдвоем.

Тут оно и случилось.

– Дщери мои, – расплылась в улыбке Алала, – сколь отрадно зреть вас вместе, споспешниц верных, дружных. Купно и работа спорится! Дела на двоих поделю, скоро закончите.

Светка первой поклонилась:

– Благослови, гура, лепту отправить и за сладостями в магазин. Я быстро сбегаю, а после доложу, сколько неведок залучила в нашу золотую сеть.

– Справишься ли?

– Легко!

– Что ж, сходи, – поманив к себе рыжую, гура огладила ее голову, заодно поправив вялого, криво сидящего мафлока. – Полюшка, дай ей Васин номер телефона.

– Не дам, – набычилась вдруг Полюшка, до того почти год послушная и ласковая. – Это – мое дело, я его – заслужила!

На миг смешавшись, Алала взглянула не по-доброму:

– Что ж ты со мной без любви говоришь? Или забыла, кто в лофте верховная жрица?

– С прошлого октября работаю не покладая рук, – решительно и пылко зачастила Поля. – Лептой заниматься – мне доверено. За что ей такая честь?

– Женские богини велят передать дело Светлане. Спор окончен; будешь еще пререкаться – на курс понижу. В новички пойдешь, чтоб заново покорству научиться. Достань трубу и назови ей номер.

– Нет. – Поля запустила руку в карман юбки, сжала в горсти мобильник.

– Из круга изгоню! Счастья лишу! – заводилась Алала, с голоса переходя на крик. – Силу имею все отнять!.. Алалей, неси растворило!

Гуру, криво ухмыляясь, наблюдал за женской ссорой. Светка умненько помалкивала в стороне, предоставив самой гуре унижать Полю – «Я после буду ни при чем, пусть все она». А Нерон, пока люди увлечены раздором, с ноута спешно набирал письмо: «Хозяин-батюшка, приезжай скорее, Христом-Богом прошу. Сил нет, что они тут вытворяют…»

Мельком поглядывая в стороны, кот видел, как вздуваются насыщенные злобой мафлоки, прилипшие в углах под потолком. Один оторвался, другой… Шевеля жгутами, опускались они вниз, сплывались по воздуху к ругани.

– Растворило сюда! Живо!

– Чести много, – процедил Алалей, поднимаясь и с ленцой потягиваясь. – Пропуск ей обнулим, больше в дом не войдет. Васькин номер – в моей базе адресов, сейчас достану. Светочка, послушание теперь твое, а ты – убирайся. Ключ оставь, пропуск выкинь.

Чувствуя, как рушится зря проведенный год, Поля ощутила неожиданную легкость. Даже смелость. Горько было понимать, что рвутся давно окрепшие связи. Но освобождение от капища давало радость – прежнюю, вроде забытую, но вернувшуюся, как дух ладана в лифте.

Пусть и всплакнуть придется – пусть! Зато сама выбрала. Не заманена мандалой, не очарована песнями гуры.

И от Светки – прочь! Только квартиру найти.

Сняв ключ с кольца, бросила на палас и повернулась было к двери, но…

«…что я забыла тут? С Нерошкой попрощаться!»

– Кис-кис-кис.

Кот побежал к ней, а Алалей водил мышью, кликал, бормоча озадаченно:

– Что за… Где же… Алала, ты в мои папки лазила?

– Нужны они мне!.. Номер давай!

– Да вот… он был в этом файле, а теперь…

Гура завопила:

– Раззява, ты что, потер его?.. Как мы будем лепту отправлять? Княжьего гнева захотел?!

– М-м-мяу. – Нерон боднул Полю в голень, как бы понукая: «Уходи, скорее».

– А на трубе твоей?

– Не было! Мне-то зачем? Велено, чтоб только люди…

– О-ох!.. – Алала развернулась, крутанув юбкой как смерчем. – Поля, погоди, не уходи!.. Стой! Светка, держи ее!

– Кота лови! – вскочил гуру, догадывась. – Его работа, не иначе, ирода мохнатого!.. То-то по ноутам сидел, зверина, шпион княжеский!

Светка – к Поле, как хищница; кот – прыг на Светку, выпустив когти и оскалив пасть. Рыжая отпрянула, зато Алала метнулась за кочергой и вприпрыжку к ним с железякой. Но и ее клыки с когтями стормозили.

Поля повернула ручку и рванула дверь – вот, спасение!..

– Звони в охрану, что она украла, – пусть перехватят внизу!

У Поли сердце в пятки.

За что?.. Это они, они у нее год жизни украли!

ДИНЬ-ДОН! – ударило на лестничной площадке. Из щели между дверей лифта дохнул ладанный дым. Поля разом поняла – кабина пришла сверху, из золотой пирамиды на крыше.

Створки разошлись, в дыму вышли двое. Здоровенный мужичище, бородатый и гривастый, не по погоде в сланцах, поло и бермудах. С ним парень вроде послушника – в скуфейке и подряснике, с баллоном у бедра, в руках пейнтбольный маркер наперевес, поверх скуфьи очки ночного видения с маской.

– Э-э, Михайло Потапыч, сколько тут нежити-то расплодилось! – звонко воскликнул парень, поднимая ствол. – Я займусь.

– Займись, Вася, будь добр, – прогудел бородач сокрушенно. – Моя вина, недоглядел, недоучел.

Парень двинулся вперед, поводя окулярами и мимоходом бросив Поле:

– Ну-ка, девушка, в сторонку. А лучше ляг и закрой голову руками.

– Что?..

– Мало ли, рикошет. Шары теплые, с Бутана, остудить некогда. А ты – стоять! Ладони к лицу! К лицу, я сказал!..

– Нет, не надо! – запричитала Светка, но команде подчинилась. Парень, взяв прицел выше ее макушки, одиночным выстрелом разнес мафлока в клочья. Поля видела – из пустоты над рыжей головой брызнуло грязью.

Дальше Вася бил очередями – благо фидер над стволом полнехонек, дистанция короткая. Желатиновые шарики со святой водой надежно валили астральных вампиров, как те ни метались по лофту в попытках укрыться.

Суров и короток был княжий суд над лукавыми и нерадивыми слугами. Алалей с Алалой только и делали, что кланялись и умоляли о пощаде:

– Не погуби, хозяин-батюшка!

– Я вам что поручал? – сурово вопрошал он. – Дом держать, порядок соблюдать. А вы? Развели гнездо мафлоков, дев чаровали-морочили, сами насосались как клещи собачьи… А что с артефактами делали! Кефир совали в них и колбасу протезную!.. Недостойны вы того обличия, что получили. Я вас породил, я вас и дезинтегрирую! Оба – марш в растворило!

– Князюшка, помилосердствуй!

– Твоей лепты ради старались!..

– Умолкни, пустотелая. Лепта шла на великое дело, не мне, но как вы ее добывали… тьфу! В растворило, а не то из дома выкину. Тебя в цветмет, в утиль, а тебя плотникам – только и годишься, чтобы гвозди забивать.

Светка, обнаружив на своих плечах куски черной медузы, сомлела. Поле с Васей пришлось отвести ее к кровати, чтобы отлежалась и вернулась в разум. Пока она слабо стонала, двое рядом с ней тихо беседовали, а Нерон после схватки отдыхал под ласковой ладонью Полюшки.

– У нас просто, – объяснял Василий. – Подчиняюсь патриаршему благочинью в Таиланде – ближе к Бутану нет, – а числюсь как удаленный послушник. Послушания мне по е-майл передают, так скорее.

– А князь?

– Князь на духовном пути. И то спотыкается, поскольку не всеведущ и не в ладах с информационными технологиями.

– Но ведь он на острове?..

– Поля, до его острова доедешь только моим лифтом. Он фигура, а мы младше. На тот уровень нам рано – кабина в шахте встанет.

Между тем Алалей – мрачнее тучи, – вынес роковое растворило и приладил к табуретам. Алала рыдала, князь молча ждал.

– Михайло Потапыч, – подал голос Вася, – а может, оставить их?.. Для исправления.

– Кого?.. В истинном виде они безопаснее для окружающих.

– Понятно, провинились. Грех да беда на кого не живет. Вспомни, каким ты меня подобрал.

– Ты человек, с душой, а эти…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

ГСВГ – Группа советских войск в Германии.

2

Таухид – вера в единого Бога в исламе.

3

Таввасуль – религиозная практика, в которой мусульманин ищет близость к Аллаху. Ваххабиты отрицают все таввасуль, связанные с поклонением могилам святых.

4

Макрух – порицание в исламе. Ваххабиты считают, что праздновать день рождения пророка Мухаммада не верно.

5

Бида – нововведения в исламе.

6

Харам в шариате – запретные действия и вообще все запрещенное.

7

Зухр – полуденная четырехкратная молитва мусульман, входит в число пяти обязательных ежедневных молитв.

8

«Я свидетельствую, что нет другого бога, кроме Аллаха» (араб.), текст обязательной молитвы в исламе.