Феодал. Федерал. Фрондер. Форпост

– Понял.

– На всех социально значимых предприятиях области вы должны знать обстановку как свои пять пальцев.

– Да, конечно.

– Ликеро-водочный завод случайно останавливаться не собирается?

– Нет, ЛВЗ работает сверхурочно, хотя постоянно испытывает перебои с сырьем.

– Возьмите под личный контроль, пожалуйста. Не хватало нам еще и водочных бунтов.

Вошла Варя:

– Михаил Георгиевич, директор табачной фабрики «Прима» товарищ Камалов ожидает в приемной.

– Пусть зайдет.

Камалов робко протиснулся в кабинет. На вытянутых руках он держал какую-то бумажку, прикрываясь ею на манер щита.

– Что это у вас? Никак, индульгенция? Давайте сюда.

Я принял из дрожащих рук Камалова документ, пробежал его глазами и зачитал вслух.

– «Распоряжение. В соответствии с утвержденным графиком разрешить закрытие упаковочного цеха Прикамской табачной фабрики «Прима» на плановый ремонт помещений в период с 1 ноября по 15 декабря 1991 года. Затраты возместить из суммы амортизационных отчислений и отразить в смете общих затрат на производство. Выплачивать работникам, находящимся в вынужденном простое по вине администрации, заработную плату в полном объеме согласно штатному расписанию. Убытки отнести на себестоимость товарной продукции. Председатель облисполкома Румянцев. 1 октября 1991 года». Всем привет от Юрия Геннадьевича! Что это, недомыслие или провокация?

– Ни то, ни другое. Типичный продукт бюрократической машины, – вступился за бывшего начальника Стрельников. – Значится в графике проведение ремонта с 1 ноября, вот за месяц и подготовили соответствующее распоряжение. А график этот, небось, еще при царе Горохе составляли, в прошлой пятилетке.

– А вы, Камалов, куда смотрели? Вы что, в безвоздушном пространстве живете? Не понимаете, что сейчас ваша чертова «Прима» на вес золота?

– Так у меня же распоряжение вышестоящего руководства… Это как приказ… Если б я знал, то, конечно…

– С вами все ясно. Завтра утром получите официальный документ, отменяющий это дебильное распоряжение. К обеду работа цеха и фабрики в целом должна быть восстановлена в полном объеме. Можете приступать прямо сейчас, у вас еще вся ночь впереди. Не сделаете – к вечеру будете уволены. Понятно?

– Понятно! Разрешите идти?

– Нет. Это еще не все. Завтра же в административном здании фабрики должна открыться торговая точка от табачного отдела центрального гастронома. Круглосуточная точка! С минимальной торговой наценкой к фабричной себестоимости – до пяти процентов. Сделаете большую вывеску «Табачные изделия», чтобы я вот из этого самого окна видел вывеску, быстро двигающуюся очередь и счастливых покупателей. Организовать торговлю вам поможет господин Стрельников. А за бесперебойное снабжение вашей фабрики сырьем и полуфабрикатами отныне отвечает господин Вахрушев. Уяснили? Теперь можете идти.

Авангард рабочего класса

Еще один «привет» от Румянцева (он, кстати, по протекции Стрельникова возглавил областную Торгово-промышленную палату) я получил на следующий день. Из аппарата селекторной связи раздался взволнованный голос Людмилы Григорьевны:

– Михаил Георгиевич, у нас ЧП. Мне только что позвонили с вахты – в здание ворвалась толпа! Сказали, что идут к главе администрации, и, не раздеваясь, стали подниматься наверх. Скоро будут здесь.

– Что за люди, сколько их?

– Кажется, шахтеры. Вахтер сказал – человек пятьдесят, может больше.

– О-кей, заведите их в зал заседаний, пусть там разденутся и рассядутся. Закажите в буфете чаю на всех и скажите, что я выйду к ним через пять минут. И соедините меня с Чугайновым.

Разговор с главой администрации Кизнерского района ничего не дал – о демарше шахтеров Чугайнов не знал и утверждал, что «в Багдаде все спокойно». Что ж, посмотрим, насколько спокойно. Я надел пиджак и пошел в зал заседаний. Вот он – авангард рабочего класса. Здоровые костистые мужики, в складках кожи и под ногтями – въевшаяся угольная пыль. Одежду свалили в дальние ряды, сидят за длинным столом заседаний, пьют чай.

– Здорово, мужики! Хорошо вы тут устроились, уютно – прям министры! Как вам чаек номенклатурный?

С председательского кресла поднялся огромный рыжий человечище.

– Спасибо, конечно, за гостеприимство, но чаем вы от нас не отделаетесь. Мы за машинами пришли!

Тут же поднялся ор. Мужики повскакали с мест, придвинулись вплотную, стали тыкать в нос какими-то бумажками.

– Коллеги, потише, пожалуйста! Сядьте и успокойтесь! Как я понимаю, если выражаться нашим суконным языком, речь идет о льготном обеспечении легковым автотранспортом отдельных категорий трудящихся? Так это мы сейчас быстро порешаем, без шума и пыли. Кто здесь предводитель дворянства? Вы, товарищ? Пройдемте со мной. А вы оставайтесь здесь и допивайте чай. Мы быстро.

В кабинете для себя и для рыжего шахтерского лидера я заказал чай с конфетами. Рыжий повертел в руке «Мишку на севере», саркастически хмыкнул.

– По талонам таких не отоваривают.

– Это специально для меня, с детства их обожаю. Я ведь тоже Мишка. Михаил Георгиевич сиречь. А вас как звать-величать?

– Друзь Виктор Пантелеевич, председатель стачкома.

– У вас что, забастовка?

– Нет, стачком постоянно действующий. С января находимся в предзабастовочном состоянии. Может, помните, тогда союзный вице-президент Юраев сказал: «Если я не добьюсь пересмотра тарифного соглашения, можете назвать меня козлом». Соглашение не пересмотрели, с Юраева как с козла молока, вот мы и забастовали. Потом перебои с мылом начались, со стиральным порошком, потом цены подняли, потом талоны стали отоваривать через пень-колоду. При этом в Прикамске семнадцать видов талонов, а у нас – больше двадцати, а нормы отпуска товаров ниже: сахар – килограмм, масло – двести граммов, мясо – полкило, крупы – столько же, макароны – триста граммов, водка – две бутылки. А очереди! Приходится спускаться в шахту с пустым тормозком, то есть, без сухого пайка, без обеда. Как тут не бастовать?

– Понятно. А в миру вы кто?

– Гроз на шахте «Ульяновская». Горнорабочий очистного забоя. По совместительству профорг.

– Ясно. Давайте вернемся к нашей проблеме. В чем суть вопроса?

Друзь кратко изложил ситуацию, проиллюстрировав ее стопкой документов, главными из которых были подлинник распоряжения председателя облисполкома трехмесячной давности и список льготников, заверенный Чугайновым – 92 человека. Остальное – переписка с различными областными инстанциями.

– Это означает, Виктор Пантелеевич – почти сто машин вынь и положь?

– Да, вынь и положь.

– Ну что ж, будем решать. Только я очень вас прошу – не надо забастовок по этому поводу. И вообще народ пока не баламутьте – не время сейчас, ей Богу! Вот вам мой прямой телефон – если уж сильно припрет, звоните в любое время, включая выходные, я практически всегда здесь.

– Михаил Георгиевич, да не буду я вас дергать. В целом-то мы новой власти доверяем. Пока. А, если что, Чугайнова за жабры возьмем. Только вы учтите, пожалуйста, что машины нам нужны до нового года, а то потом цены отпустят, и пиши пропало.

– Это понятно. Кстати, как вам Чугайнов?

– Ничего мужик, наш, шахтерский. Только полномочий у него мало. Мы его зовем «Водопроводчиком» – все хозяйство в районе принадлежит «Кизнеруглю», только водоканал муниципальный.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.