Обычная жизнь

– Скоро.

– Но он уже приехал?

– Да, сейчас у начальства сидит – скоро должны зайти.

– Надо же, сколько шума с этим приездом подняли!

– Ну как же – заказчик.

– Ну и что?

– Как, ну и что? Ты деньги откуда получаешь?

– Из конвертика на столе – а что?

Смеются.

Открывается дверь, входят двое солидных мужчин. Один седой в белом халате, другой – лысый в сером костюме.

Седой:

– Ну вот, здесь у нас, собственно, все и происходит, – подводит того, что в сером костюме к компьютерам, возле которых также собрались сотрудники.

Сотрудники:

– Здравствуйте. Здравствуйте.

Лысый:

– Добрый день.

Седой:

– Вот, можете посмотреть на экране, – сотрудники расступаются, седой показывает на экран компьютера. – Здесь есть несколько режимов просмотра, – кивает сотруднику, сидящему за компьютером: – Покажи.

Сотрудник, сидящий за компьютером:

– Это обычный режим, – на экране виден человек, идущий по коридору. – А можно посмотреть и его глазами, как видит он, – нажимает кнопку, человек пропадает, на экране – стены коридора, пол, люди, встречающиеся по пути. Изображение поворачивается.

Лысый:

– А почему изображение нестабильно?

Сотрудник:

– Голову поворачивает, по сторонам смотрит.

Лысый:

– Понятно.

На экране на мгновение происходит затемнение.

Лысый:

– А это что?

Сотрудник, улыбаясь:

– Это он моргнул.

Лысый, тоже улыбаясь:

– А-а.

Сотрудник:

– Именно из-за всего этого удобнее смотреть не его глазами, а использовать вид со стороны, – нажимает кнопку, изображение возвращается в первоначальное состояние.

Лысый понимающе кивает.

Седой:

– Можно посмотреть не только зрение, но и все другие чувства.

Сотрудник, показывая на экран с постоянно меняющимися синусоидами:

– Это слух. Сам звук мы сейчас сделали потише, чтоб не мешал, но в принципе… – добавляет громкости, становятся слышны шаги, голоса, другие звуки. Лысый кивает, сотрудник убирает звук. – На других картинках, – показывает на экране изображения постоянно меняющихся диаграмм с набором каких-то цифр, – осязание. А это обоняние и вкус.

Лысый:

– Понятно-понятно.

Сотрудник:

– Это, что касается его чувств. Теперь, можно увидеть его мысли, эмоции, – показывает на следующие экраны, на которых что-то совсем странное. – В принципе, можно перевести это в текстовую форму, но тогда будет не поспевать, – улыбается. – Думает он быстрее, чем текст. Да и разных ощущений, информации из вне тоже много.

Лысый:

– Ага.

Сотрудник:

– Можно посмотреть его настроения, желания, то, что он хочет в данный момент, – нажимает кнопку, но на экране ничего не появляется, нажимает еще и еще раз. Озадаченно: – Хм, странно.

Один из сотрудников, стоящих сбоку, робко:

– Я это временно отключил.

Седой из-за спины лысого возмущенно смотрит на этого сотрудника.

Тот, испуганно оправдываясь:

– Там нужно переделать кое-что…

Повисает неловкая пауза. Седой, нахмурившись, очень сердито смотрит на своего подчиненного.

Сотрудник, который сидит за компьютером:

– Но в любом случае, каждый момент можно посмотреть в записи, прокрутить несколько раз и разобрать подробно.

Лысый:

– В записи, то есть в памяти?

Сотрудник:

– Нет, не совсем. Запись – это прямая запись того, что происходит. А память это то, что запоминает именно он. Некоторые моменты он может помнить не очень подробно, а некоторые вообще забывает.

Лысый:

– А как вы выбираете такие моменты?

Сотрудник:

– Ну, понимаете, это уже относится к работе самой программы. В общем-то, это долго рассказывать. Мы тут подготовили… – смотрит на седого.

Один из сотрудников передает седому несколько дисков. Седой кивает и обращается к лысому:

– Да, вот, возьмите, – протягивает диски лысому. – Здесь вся документация по проекту и записи того, что уже происходило. Можно посмотреть в обычном режиме или выбирая какие-то отдельные моменты по конкретно заданному времени. Кстати, можно посмотреть, что было на самом деле, и как это запомнил он, – улыбается. – Можно также подробно увидеть все его мысли, ощущения, эмоции, желания, которые он испытывал в данный момент, и проследить, почему он принял то или иное решение, совершил то или иное действие.

Лысый, беря диски:

– Да, вот это очень хорошо. Это как раз то, что нужно. А как насчет фантазий, творческих способностей? Он вообще у вас совершает необдуманные действия? В задании специально оговаривалось, что он не должен быть как машина.

Седой, хмурясь:

– Ну, конечно, – кивает на диски. – Вы там сможете увидеть, как это сделано. Например, он отвлекается на внешние и внутренние факторы и не всегда способен сосредоточиться на чем-то, в отличии от компьютера, который, взяв задачу, решает ее до конца. Хотя, и не только это. В общем, при оценке ситуации он иногда не успевает правильно сопоставить все факторы или увидеть их все, или проследить все связи между ними и сделать необходимые выводы. Отсюда его решения и действия не всегда наиболее оптимальны и эффективны. А насчет фантазий… Вы сможете увидеть, что ему снятся сны, которые никто не делал, но они появляются сами. Ну и еще многое другое.

Лысый:

– Угу. А как, кстати, выбираются события, в которых он участвует?

Седой:

– Ну, мы, конечно, придерживаемся общего сценария, но не в виде сплошного сюжета, а в виде, так сказать, набора некоторых событий или поворотных моментов, заставляющих или, точнее, предлагающих ему перейти к какому-то эпизоду. Например, ему было предложено то, как провести выходные – он мог согласиться или не согласиться на это. Но в любом случае, выбор всегда за ним, и поведение в каждом конкретном эпизоде и, соответственно, развитие этого эпизода тоже зависит только от него самого.

Лысый.

– Да, вот это очень важно, чтобы он все делал именно сам. А интересно, как вы поступите, если он не согласится на то, что вы ему предлагаете?

– Тогда, в зависимости от ситуации, мы предложим ему что-то другое. Или пусть он сам делает, что хочет – программа позволяет ему пойти в совершенно любое место и встретиться с любыми людьми, если, конечно, – седой улыбается, – мы решим, что они хотят с ним встретиться – второстепенными персонажами мы все-таки управляем по собственному усмотрению, а также и внешней обстановкой. Погоду, например, приходится делать самим.

Лысый:

– Понятно. А как его собственное мнение – он ни о чем не догадывается?

Седой:

– А как он может догадаться? Он ведь всегда был такой, какой есть, и это его обычный мир – он и считает, что все вполне реально. Для него это самая обычная жизнь. Он имеет полный набор ощущений, причем полноту этого набора определили ему мы. Он даже не представляет, что может быть как-то по-другому.

– А прошлое, скажем, детские воспоминания?

– Это все, конечно, есть – память сформирована полностью. Он знает, что когда-то был ребенком, помнит это, и воспоминания о детстве так же реальны как и о вчерашнем дне, который он на самом деле прожил.

Лысый кивает:

– Угу, хорошо. Я вижу, что работа проделана большая, – смотрит на экран компьютера. – Хотя, проект еще не завершен, но, по-моему, на данном этапе все неплохо.

Седой, улыбаясь:

– Спасибо.

Лысый:

– Я, конечно, еще ознакомлюсь более подробно, – кивает на диски в своей руке, – но уже сейчас видно, что вы потрудились немало и не зря.

Сотрудники улыбаются. Один из них:

– Мы старались.

Лысый:

– Да, это видно.

Седой:

– Пойдемте, там еще нужно подписать кое-какие бумаги, – приглашает идти к двери.

Лысый сотрудникам:

– Всем спасибо. До свидания.

Сотрудники:

– До свидания.

Седой в белом халате и лысый в сером костюме выходят из комнаты.

Один из сотрудников:

– Ну, теперь жди премии.

Другой:

– Поплюй.

* * *

Перед самым обедом отдал Анатолию Михайловичу готовые бумаги. Строители за окном салютовали электросваркой этому торжественному моменту.

Я посмотрел на часы и решил, что пять минут это не время, можно пойти на обед немного раньше – заслужил. Проходя по коридору мимо лифта, увидел, что двери открываются, и кто-то выходит из него. Обычно лифт всегда занят или не работает, да и ехать до столовой всего два этажа – пешком дойти проще. Но если как сейчас двери открываются прямо перед тобой… «Повезло», – подумал я и зашел в лифт. Хотел нажать кнопку, но тут услышал быстрые шаги и возглас:

– Подождите, подождите!

Я подождал. И в лифт вошла она. «Вот черт», – подумал я, сказал:

– Привет, – и нажал кнопку.

– Привет, – чуть улыбнувшись, кивнула Надя.

Двери закрылись, лифт загудел и поехал. Я следил за своим лицом, за маской на своем лице. Хотя Надя и не смотрела на меня, но я знал, что все не так. Мы стояли совсем близко в тесной кабине лифта.

Чуть дрожа, лифт совершал движение. И вдруг гудение моторов резко оборвалось, лифт дернулся и остановился где-то между этажами. «Та-ак», – я посмотрел зачем-то на потолок, на пол, потом поднял руку и нажал кнопку этажа.

Никакой реакции.

Я нажал еще раз.

Все то же.

Лицо оставалось бесстрастным. Я попробовал нажать «стоп» и потом на этаж. Бесполезно.

«Так, – легкий вихрь пронесся в голове, поднимая пыль и опавшие листья. – Так. Так, так… Застряли?»

Я нажал кнопку вызова диспетчера. Какое-то гудение, треск. Я нажал еще раз. То же гудение на фоне молчания… или молчание на фоне гудения – в общем, никто не отвечал.

– Алло, – сказал я в дырочки над кнопочками, где, судя по всему, был микрофон, и чувствуя, что разговариваю со стенкой и при этом жду ответа. – Алло!

Но только молчание в ответ.

– Сейчас обед, – сказала Надя за спиной, – они, наверно, все ушли.

– Да? – несколько глупо произнес я и отпустил кнопку вызова. Посмотрел на часы – действительно был обед, который только начинался. – Что ж нам теперь… – проговорил я и замолчал.

– Придется подождать, – чуть улыбнувшись, закончила за меня Надя.

– Хм…

Глупейшее положение. Мало того, что застрял в лифте… Нет, ладно, что застрял… но с кем! Я чувствовал себя так глупо, как это только возможно. И еще, как будто именно я виноват во всем. Впрочем, конечно – это ведь я нажимал на кнопки. Хотя…

Мы молчали. Почти гробовая тишина. Глупо было молчать, стоя совсем рядом и глядя в разные стороны. Я бросил на нее быстрый взгляд. Она смотрела куда-то в стену. «И что, вот так целый час?» – с ужасом подумал я.

Посмотрел на потолок и вспомнил, как в разных холливудских фильмах герои легко выбираются из лифтов через люк в потолке. Можно, конечно, попробовать, но… как-то… Н-да…

Мы всё молчали, стоя, как будто продолжаем ехать и ждем, что двери вот-вот откроются. «Надо же так попасть! – в смятении подумал я. – Чтоб я еще когда-нибудь поехал на лифте!..»

Надя не смотрела на меня, я не смотрел на нее, впрочем, иногда поглядывал, надеясь, что она не замечает моих быстрых взглядов. Хотя, я ведь не замечал ее взглядов… ммм… если, конечно, они были. Какое дурацкое молчание! Я чувствовал, что должен что-то сказать и сказал:

– Выходит, без обеда остались, – и улыбнулся, чувствуя, что это самая идиотская улыбка в моей жизни.

– Да, выходит, – вежливо улыбнулась в ответ Надя.

«Так, что еще? – лихорадочно подумал я. – Хватит молчать!»

– Могли бы и оставлять кого-нибудь на таком важном посту, – я кивнул на дырочки над кнопочками. – А вдруг кто-то в лифте застрял.

Надя снова улыбнулась.

– Может, в дверь постучать, – предложила она. – Вдруг кто-нибудь услышит.

– Думаешь? – скептически произнес я, но на самом деле ухватившись за эту мысль – все же это лучше, чем стоять в гробовой тишине.

Я постучал кулаком в дверь, потом послушал – тишина. Снова постучал с криком:

– Эй! Кто-нибудь! – чувствуя, что опять разговариваю со стенкой.

Никто не отзывался.

– Ты никуда не торопишься? – с шутливой наивностью спросил я Надю.

– Да вот, хотела в столовую сходить, – вздохнула она.

– Угу, – понимающе кивнул я. – Я тоже.

– Правда?

Мы смеялись.

Потом опять молчали.

– А как вообще дела? – прерывая молчание, спросил я.

– Нормально, – буднично отозвалась она.

– Нет, – я покачал головой, – это неправильный ответ. Нам ведь здесь еще час сидеть – нужно рассказывать, как дела.

– Да? – она улыбалась. – Ну, не знаю. Дома вроде все нормально, на работе тоже.

– Понятно, – словно речь идет о чем-то серьезном и крайне важном, кивнул я.

– А у тебя? – поинтересовалась она в ответ.

– У меня? – я улыбнулся. – У меня тоже нормально.

– И всё? – она весело посмотрела на меня.

– Ммм… – я нахмурил брови, скрывая улыбку. – Нет, не всё, – приходилось поддерживать свои же собственные предложенные правила. – Позавчера в лес на лыжах ходили, белку видели, – сказал я первое, что пришло в голову.

– Правда? – с неожиданным интересом отозвалась Надя.

– Да, – кивнул я и стал рассказывать про недавний лыжный поход, исключив, конечно, из рассказа Свету. Но надолго меня не хватило, скоро описание лыжных приключений кончилось.

– Действительно, хорошо, – выслушав меня, сказала Надя. – А я в детстве в зимний дом отдыха ездила, – продолжая тему, проговорила она и стала рассказывать, как она ездила в зимний дом отдыха.

У нее получилось длиннее. Я слушал, вставлял разные веселые замечания. И потом как-то плавно мы из детства перешли на институтские времена и на настоящий момент, при этом разговор перестал быть ее монологом, а стал просто разговором. Я вспоминал какие-то случаи и рассказывал ей, она рассказывала мне свои. Мы смеялись, сидя друг перед другом на корточках. И в какой-то момент я вдруг почувствовал, что мне нравится быть здесь и говорить с ней, и я рад, что лифт застрял, и все получилось именно так.

Мы болтали уже просто о всякой всячине как давно знакомые люди, когда из дырочек над кнопочками вдруг раздался голос:

– В лифте! Эй, в лифте!

Надя замолчала на полуслове.

– Да, – встав на ноги, сказал я в дырочки.

– Вы что, застряли? – спросили дырочки.

– Да, – ответил я.

В дырочках что-то пошебуршало, щелкнуло и потом сказало:

– Ждите, сейчас придет механик, – и отключилось.

– Ну вот, – как-то грустно произнесла Надя. – Вот и всё.

Она продолжала сидеть на корточках, я тоже присел перед ней.

– Сейчас нас вытащат, – бодро проговорил я. – Выйдем отсюда.

– Опять на работу, – вздохнула она.

– Хм… Ну хочешь, давай здесь останемся?

– Поздно уже – сейчас механик придет.

– А мы скажем, что нас не надо вытаскивать.

– Думаешь, он послушается?

– Послушается, – уверенно сказал я.

– Нет, – улыбнулась она, – все равно надо отсюда когда-нибудь выходить.

– Серьезно? – с сомнением произнес я. – Думаешь, надо?

Мы смеялись.

Потом пришел механик и открыл двери. Оказалось, что мы не доехали до пола всего сантиметров двадцать, в общем, выходить было несложно. Обед уже давно кончился. Мы шли по коридору обратно к своим рабочим местам. Я посмотрел на часы.

– Галина Николаевна сейчас меня просто съест, – сказал я. – Мало того, что без обеда остался, да еще придется стать чьей-то закуской.

Надя смеялась.

– Ничего, – говорила она, – может, обойдется. А если что, ты меня на помощь зови.

– Обязательно, – кивнул я.

* * *

Трое в белых халатах перед компьютером. Открывается дверь, в комнату входит девушка с листом бумаги и ручкой в руках. Подходит и кладет лист на стол перед теми, что в белых халатах. Девушка:

– Вот, расписывайтесь.

– Что это?

– Премия. Расписывайтесь, потом зайдете к нам в бухгалтерию и получите.

Те, что в белых халатах по очереди берут листок и расписываются.

Один из них:

– А мне почему так мало?

Девушка:

– Откуда я знаю? Не я же эти цифры придумала.

Смотрит в экран компьютера. Там двое идут по коридору. Девушка, что на экране, точная копия той, которая стоит перед компьютером.

Девушка, удивленно показывая на экран:

– А это что такое?

Один из тех, что в белых халатах, улыбаясь и как бы между прочим:

– А это так, программа работает.

Девушка, хмурясь:

– Вот как? Мне говорили, что вы тут что-то такое сделали, но я не верила.

Второй, улыбаясь:

– И правильно.

Девушка недовольно:

– Как же правильно? Вы это зачем?

Второй удивленно:

– А что такого? Просто картинка на экране.

Девушка возмущенно:

– Это не просто картинка! Себя небось туда не засунули. Третий:

– Но это же как в кино. Мы думали, тебе понравится. Девушка, забирая лист с подписями, ворчливо:

– Как в кино… Спрашивать надо было!

Второй, пожимая плечами:

– Ну теперь поздно, уже не переделаешь.

Девушка, хмурясь, глядя в экран:

– Вот не выдам вам никакую премию за такие штучки – узнаете тогда.

Второй, скрывая улыбку:

– Ладно тебе, мы больше не будем.

Девушка недовольно:

– Больше и не надо.

Поворачивается и в праведном возмущении уходит.

Все весело смотрят ей вслед.

Первый, когда дверь за девушкой закрывается:

– А мы ее еще и в постель уложим.

Все смеются.

* * *

На следующий день было тепло. Солнце игриво подмигивало мне в просветах между домов, когда я шел на работу. Тяжелый мокрый снег на улицах, впрочем, мягкий, вальяжно развалившийся в свободной позе. Теплый почти весенний ветерок. Все дышало теплом и светом, свежестью. К чему бы это? Даже на работу идти не так тяжело, даже толпа в метро не такая буднично отчужденная. Интересно…

Вчера вечером, придя с работы, звонил Свете. Болтали с ней, наверно, целый час. Я думал о том, что было днем в лифте, и смотрел на Свету как бы со стороны, правда, «смотрел» звучит странно для разговора по телефону. Но что-то появилось во мне, новое. Я не хотел понимать что. Может, боясь ошибиться, а может, не желая спугнуть это… если, конечно, что-то было. Не знаю. Я не хотел понимать.

Свете не стал рассказывать про приключение в лифте, хотя так и подмывало. Но я держал это при себе, не думая, что поступаю плохо или хорошо со Светой – я пока еще никак не поступал, просто говорил с ней по телефону в обычной веселой манере, и чувствуя что-то новое внутри, но пока не зная, что это.

Света говорила о массе свободного времени на этой неделе, я упорно не понимал намеков, отшучивался. Зачем? Пока не знаю. Я просто удобно развалился на диване, как сегодняшний снег на улицах, и плыл по течению, стараясь не думать, куда. Лишь интуиция тихонько нашептывала сладкие обещания, мне было приятно слушать ее. Я улыбался про себя, разговаривая со Светой и глядя на нее со стороны, но не отчужденно, нет.

Так к чему же это почти весеннее утро? Оно так похоже на мое собственное настроение. И вставать рано не так тяжело и на работу идти не так лень. И Земля, наверно, уменьшилась в размерах или в плотности – сила тяжести явно не та – как на Луне, ну, или как на Марсе… Черт. Бред! Невозможный бред. Рыжие муравьи бреда заползли в голову и копошатся и ползают там, не зная покоя. Чем травят муравьев? Этих – ничем. Они будут строить муравейник. Уже строят. Как строители напротив работы – гремя машинами и сверкая сваркой.

Ладно. Поезд остановился, я вышел из вагона. Время свободно пасущихся, ничем не ограниченных мыслей кончилось с окончанием поездки в метро. Теперь рабочие будни возьмутся за меня. И они – всерьез.

Когда поднялся на свой этаж и шел по коридору, думал, что встречу ее. Забавно, сегодня мне хотелось встретить ее так же, как раньше не хотелось. Я почему-то был почти уверен, что встречу. Но не встретил. Даже странно. Я чуть задержался у своей двери, обернулся и посмотрел вдоль коридора. Нет, ее не было. Жаль… Ну да ладно. Я открыл дверь и вошел в комнату – совершенно добровольно, и потом еще и закрыл за собой дверь – залез в пасть и помог закрыть за собой рот – рабочий день проглотил меня. Я был кролик, рабочий день – невидимый удав, к тому же ленивый и неподвижный – он только открывал пасть, а все сами заходили в нее. Что ж, я уже привык, что каждый день я – съеденный кролик. Неважно.

– Здравствуйте, Галина Николаевна, – улыбка на лице. – Здравствуйте, Анатолий Михайлович. Привет, – это уже Анджеле. И еще раз: – Привет, – это Саше.

Уф! Я шумно опустился на стул за своим столом.

– Какой-то ты сегодня возбужденный, – сказала Галина Николаевна.

– Да? Погода, наверное, – улыбнулся я.

– А может, влюбился? – сделала предположение Анджела.

– А может, развелся? – сделал предположение я.

– Нет, просто узнал, что сегодня премию будут давать, – ни к кому не обращаясь, сказал Саша.

– Нет, – сказал Анатолий Михайлович. – Просто наконец понял, какое это счастье – ходить на работу.

– Точно, – кивнул я. – Вы совершенно правы.

Все поулыбались и потом, опустив головы, принялись за работу.

«Действительно, сегодня же зарплата, – думал я, перебирая бумаги. – Значит, надо будет зайти в бухгалтерию. Там-то я ее и увижу». Бумаги весело шелестели в моих руках.

Нарочно выходил курить чаще, чем обычно. Стоял и смотрел в сторону двери комнаты, где работала она. Пару раз даже прошелся туда, как бы прогуливаясь. Но она так и не появилась. Я был огорчен, что моя маленькая хитрость со случайной встречей не удалась. Впрочем, не огорчен, а так – просто не получилось. На самом деле я совсем не часто случайно встречал ее, даже не каждый день – так что все было нормально. Муравьи в моей голове вызывали зуд, подмывая зайти к ней, но я не поддавался – здравый рассудок еще держал свои позиции.

В обед тоже не видел ее, хотя крутил головой как Карлсон пропеллером и в коридоре и в столовой. Но ее не было. «Может, ее сегодня вообще нет на работе?» – мелькнула паническая мысль. Собственно, это легко проверить.

После обеда все стройными рядами двинулись в бухгалтерию – получать деньги. Я, конечно, тоже занял место в очереди. Весело болтал с Сашей и Анджелой, натянув на лицо выражение непринужденной легкости, пока очередь двигалась. Муравьи щекотали меня своими усиками, я старался улыбаться не вымученно, а естественно. Проклятые насекомые заползли еще и в грудь и в живот. Черт! Найду на вас управу!

Наконец пришло и мое время. Я заглянул в окошко. Она сидела там.

– Привет, – улыбнулся я.

– Привет, – улыбнулась она мне не так вежливо, как всем, в том смысле, что мне – искренне. Я был на седьмом небе.

– Расписывайся, – она протянула мне ручку и ведомость и стала отсчитывать деньги.

Напротив моей фамилии стояла довольно большая, больше обычного, сумма – действительно дали премию. Я расписался, она выдала мне деньги.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Пожалуйста, – снова небесно улыбнулась она.

Хотелось сказать что-то еще, но очередь за спиной не простила бы мне это. Я только еще раз расплылся в блаженной улыбке, взял пачку денег и отошел.

Саша поджидал меня в коридоре.

– Ну как, – сказал он, – получил?

Я кивнул.

– Гуляем! – веселился Саша.

– Ага, – вяло улыбнулся я в ответ.

«И что, – думал я, снова сидя за своим столом, – увидел? Ну и что с того? Стоило так стремиться! Ты для нее просто один из очереди. А возомнил себе…» Муравьи внутри расшевелились не на шутку. Я цыкнул на них, пообещав растоптать всех до одного. Они вроде испугались и затихли на время.

Уже в конце дня стоял и курил в коридоре. Было все равно. Я устал. От работы, от муравьев, от света за окном, от вида коридора, комнаты, людей вокруг. Стоял и просто смотрел себе под ноги. Сигарета почти докурилась. Я поднял голову и… Как вы думаете, что я увидел? Вернее, кого? И как, вы думаете, изменилось мое отношение к окружающему? И в какое состояние я пришел? То-то! И чего стоят все эти настроения и эмоции и окружающая действительность, если всё так легко меняется лишь от одного взгляда?

Она шла по коридору. Всё померкло вокруг… или наоборот – засверкало небесным светом. Я вцепился в сигарету, словно просто стоял и курил здесь и совсем не ждал встретить ее. Впрочем, почему словно? Я ведь и на самом деле… Хотя, если говорить честно, то… Хватит! Муравьи, вы ведь этого хотели целый день? Так молчите и падите ниц теперь.

* * *

Двое в комнате у компьютера.

Первый:

– Какой телефон на телевидении?

Второй удивленно:

– На телевидении?

– Да. Надо быстро звонить. За эту сцену мы получим целое состояние.

* * *

Она подошла совсем близко.

– Привет, – сказал я и тут же вспомнил, что уже говорил ей это сегодня.

– Привет, – улыбнувшись, ответила она.

– Как дела?

Она остановилась.

– Нужно рассказывать, как дела? – улыбалась она.

– Ммм… да, – с притворной серьезностью произнес я. – Пусть это станет традицией.