Тридцать лет назад советские войска ушли из Афганистана. Но на обочинах горных дорог остались не только остовы сгоревших машин и подорванных танков. За хребты Гиндукуша зацепилась молодость и судьба десятков тысяч парней. Вот и для Михаила Кошкоша Афганистан стал рубежом, точкой отсчета – не только жизни, но и творчества.

В его сознание навсегда впечатались афганская пыль и глиняные дувалы кишлаков, вспышка подрыва и горячечный бред на госпитальной койке. Время не отдаляет от прошлого, а память вновь и вновь возвращает к пережитому, делая отчетливей и острей картины армейской службы на обыкновенной войне. Детализация – часть художественного видения поэта, укрупняющая общую образную картину. Но именно часть, потому что основой его поэтики является выразительность, экспрессивность переживаемого. Изображения – дополняют чувственную рефлексию. Размышления – углубляют. Все вместе – составляют художественный мир поэзии Михаила Кошкоша.

В «Афганских четках» поэт возвращается к себе двадцатилетнему. Он перебирает зримый калейдоскоп картин своего личного Афгана и заново переживает чувственный и ценностный катаклизм. И если эмоциональные потрясения буквально переворачивают, прожигают душу болью и страданием, то ценностные представления остаются неизменными в своей человечности и сострадательности. И каждый образ автор буквально пропускает через себя – сгорая в «броне» и падающем вертолете, умирая вместе с афганским стариком в разрушенном кишлаке и в бинтах медсанбата, сжимая ребристость гранаты и перебирая последние патроны. И везде он предельно открыт и честен – перед собой, читателем и Небом. Поэтому откровенность его стихов привносит характер откровения. Человека на войне. Война, по сути своей, всегда одинакова. Человек – разный. Или ведет себя по-разному. Лирический герой Кошкоша – человек с достоинством. Это помогает определиться в ситуации, сделать выбор. А выжить – помогает любовь. С любовью к жизни и к женщине проходит автор и его герой через войну. Чтобы остаться самим собой – тогда и сейчас. И предъявить этому жестокому миру историю одной человеческой души. Неизменной в своей человечности.

«Афганские четки» – это еще и история возвращения с войны. Хотя, кажется, вернуться невозможно – война внутри, она въелась под кожу. Это война возвращается в ночных кошмарах – бесконечным повторяющимся боем. Тем не менее, каждое стихотворение – это победа над войной. В себе. Это исцеление. И урок. На возможное будущее.

Экспрессивная поэтика Михаила Кошкоша монохромна. Но это не лишает ее убедительности. Скорее, наоборот – однотонность цвета и интонации наиболее точно передают состояние человека на войне. И ее восприятие человеком – как меняющейся обыденности. Резкая смена, внезапность боя, вспышка, боль – и снова монотонный пейзаж и застывшее время. И беззащитное доверие судьбе – за полным отсутствием выбора. Точнее, выбор – в принятии судьбы. Ее бед и радостей. И рефлективном осмыслении прожитого и пережитого. Где самым значимым и весомым оказывается афганское время. Которое до сих пор рифмует память. И в этих внешне простых словах Кошкош непроизвольно говорит больше и глубже об Афгане, чем все историки и политологи вместе взятые. Потому что в его стихах – ПРАВДА человека и его судьбы, складывающаяся в судьбу целого поколения бывшей державы.

Михаил Кошкош – потрясающе талантливый Поэт. Удивительно современный и глубокий. Он возвращает вкус к поэзии, к удовольствию от чтения. Тем, кто откроет мир его Слова, можно только позавидовать.

Владимир Олейник, доцент, кандидат педагогических наук

Афганские четки

1.1. Мне память перетряхивает душуМне память перетряхивает душуИ снова страшный сон соединитВсе звезды на вершинах Гиндукуша*И звезды у могильных пирамид.Друзей моих мальчишеские лица,Военный неустроенный уют…А утром мне захочется напиться,Боюсь, меня не многие поймут.Опять, сгорая, падает ракета.Стреляет ночь по вспышкам сигарет,И мы во тьму хоронимся от света,Чтоб глупо не оставить белый свет.Хлопки петард и зарево салютовНатянутые нервы обожгут.Давно война закончилась как будто.Боюсь, меня не многие поймут.В Афгане мы протопали немало.Хранят следы от кирзовых сапогОбветренная глина у дувалов*И каменные осыпи дорог.В краю песков и заповедной пылиМы тоже пролагали свой маршрут.И где нас только черти не носили…Боюсь, меня не многие поймут.А как в жару мы бредили о влаге!О кружке пива и глотке вина,Особенно, когда в горячей флягеНи капли, ни росинки, ни хрена!И можно выть, и можно лезть на стену,И рвать бинты, и грызть зубами жгут…Но если до конца быть откровенным,Боюсь, меня не многие поймут.Мы знали вероломство и измену.И, сколько бы не стоила душа —Навскидку устанавливали ценуРазменным магазином «калаша.»*Сюрприз врагу – последняя гранатаИ ждать, когда поближе подойдут…Мы даже смерть приветствовали матом —Как жаль, меня не многие поймут.Торжественная встреча в Хайратоне*.Мечталось десять долгих лет о дне,Когда домой отправятся колонны —Последние колонны на войне.Газетные страницы и экраныНе скажут правды, даже песни врут.Нам никогда не выйти из Афгана —Как жаль, меня не многие поймут.1.2. Рассказ военного советникаКазалось: дело будет кратким.А что успешным – без сомненья.И все закончится в палатках,Как на обыденных ученьях.А как бы вы предполагали? —Страна на уровне мотыги.Их архаичные пищалиИ наши новенькие МиГи.Ну, пошумим. Ну, постреляем.Врагов отсеем через сито.А если, что и потеряем —Так на войне не без убитых…Да если б кто сказал вначале,Что здесь на десять лет работыТакого умника считали б,По меньшей мере, идиотом.1.3. Из письма домой…Родная! Я – в Афганистане.Душа тревогою полнаНо ясно чувствую, как манитК себе восточная страна…Я в первый раз увидел горы —О, это чудо из чудес!Забудь пустые разговорыО красоте равнинных мест!Стоят из камня исполиныИ согревает им восходХребтов натруженные спиныЧто подпирают небосвод.Долина – в утреннем тумане.И в полусонной тишинеНелепым кажется и страннымОрудий залп.Мы – на войне…

Баграм, 1985 г.

1.4. Из письма домой…Из-за кордона тайно шлютСюда убийц,Оружье,Мины.И потому ветра несутНе хмель садов, – а горечь дыма.А значит, здесь необходимыйКак хлеб святой,Наш ратный труд…

Баграм, 1985 г.

1.5.

Валере Новоселову, лучшему водителю 2 ИСР*

Горы. Мертвая дорога.Безотчетная тревогаТела, влитого в броню*.Мимо серого дувала*БТР* плывет устало,В ночь плывет, как в западню.Крепость. Трупный запах глины.Остов взорванной машины,Опрокинутый во тьму,Может, здесь торчит сволота,Растреножив пулеметы,Да сморкается в чалму?Тихо. Только в отдаленьеЗа разрушенным селеньемПо ущелью брызнул свет,Да глухая канонадаЗа буграми винограда,Да хлопки чужих ракет.Эх, не дал бы Бог подрыва!Курим молча, торопливо,Прижимаемся к броне.Грудь в рожках для автоматаПерехаживает матомВ ненавистной тишинеНа войне…1.6. ТоскаЗдесь ничего не происходит.Здесь никому до нас нет дела.Мулла, в который раз, проходитВ замочной скважине прицела.День – от вершины до вершины.Ночь – от заката до рассвета.Одноитожные картины,Одноитожные сюжеты…Прямоугольные строенья.Жарой раздавленные крышиИ, брат, такое настроенье,Что в двух словах и не опишешь.Тоска съедает человекаДо тошноты, до смертной дрожи.Когда жара слипает векиИ пот, как вошь, бежит по коже.Пылает каска самоваром.Курнешь индийского гашишаИ прямо чувствуешь, как паромСрывает собственную крышу.1.7. ЕвропаМы спецрейсом попали с небес на войну.А когда перерезали стропы,Со скалы потащили в чужую странуЭлегантную даму – Европу.Озирала Европа чужие края,То смеялась, то пела, то выла.Нам неловко с Европою было, друзья —Что скрывать, если так все и было!Огорошил Европу армейский уютИ сортиры, «pardon»*, и манеры.Обалдела она, повидав, как живутНа войне господа офицеры.И вгонял ее в краску забористый мат,И не сразу ее осенило:Не ругаются матом, а так говорят —Что скрывать, если так все и было!Озадачил Европу туземный народ —Азиатские хитрые лица,Что Европе доставили столько забот,Как еще ни одна «заграница»!И народишко, выросший в средних веках,Без приличной одежды и мыла,Умудрился оставить ее в дураках —Что скрывать, если так все и было!1.8.Под покровом чарикарской* ночиГор гряда бесформенно сераОтовсюду – огненною строчкойПрошивают воздух трассера,Разрывает ночь огнем граната —Снова у дувала* вспыхнул бой.И в пылу атаки русским матомКроет «духов»* дерзкий «царандой»*.

Баграм, 1985 г.

1.9. Из письма домойНе дождь, а пыли облакаПовисли в вышине.И глины желтая мукаСадится на броне*.В дыхании огненной степиПлывут отроги гор,Плывет по пыльному путиНаш бронетранспортер.И пекло плавленого дняИ пыль чужой страныИскусно сделали с меняПодобье Сатаны.Когда приеду я домой,Мне за год пыль не смыть…И как смогла ты, ангел мой,Такого полюбить?

Баграм, 1985 г.

1.10.Мирную колонну ослепило пламяИ прорезал воздух грохот ДШК*По Дороге Жизни*, под наливниками*Хлынула, пылая, адская река.На пути к Салангу* обгорели камни,В полотно дороги въелся керосинИ опять застыли (целыми рядами!)Черные от гари остовы машин…Ждут солдат Ислама щедрые наградыУ борцов за веру – дел невпроворот —От щедрот пьянея, парни просто радыБросить в реки крови собственный народ.

Баграм, 1985 г.

1.11. Баллада о двоихЗдесь, товарищ майор, ни к чему разговоры:Мы остались вдвоем, толькоВы вот да я.И еще эти Ваши любимые горыДля которых не значите Вы ни х. яОчень часто, майор, говорили мы матом.Вот и в эти минуты последнего дня…Там, в броне есть, я знаю, ручные гранатыПринесите, прошу Вас, майор.Для меня.Не тревожьте мои бесполезные ноги.Уходите, майор! И спасибо за жгут.Отходите к реке ради господа Бога —У реки одного Вас они не найдут.Мы не дети, майор, сантиментов не надо.Ни минуты не мешкайте. Времени нет.Уходите с дороги на шум водопада,Торопитесь, в ущелье стекает в рассвет,Я не знал, что рассвет может быть таким жарким.И какая небесная здесь пустота…Наклонитесь, майор!Это – радуги арка.Эй, ключарь! Мы пришли!Отворяй ворота…

2.1. ЗамполитПод Киевом – метели,Снега, да холодаСолдатские постели,Солдатская еда.Служили, как обычно;Тащили пресный бытИ нам в беседе личнойПоведал замполит*,О том, что есть на светеСреди восточных странВолшебная планетаПо имени «Афган».Там в домиках из глиныЖивет туземный люд,Там грузовой машинойРаботает…верблюд!Там девки – в одеялах!!Там средние века.Там по безлесым скаламСползают облака…Добавил по секретуИнтимно, как друзьям,Что скоро в сказку этуСлужить поедет сам.Под Киевом метели,Снега, да холода.Ах, как бы мы хотелиОтправиться туда,Где веет южный ветерТеплее, чем в Крыму —Набились мы, как дети,В компанию к нему.Приказ: «три дня на сборы.»Нам все казалось сном.Мы вместе едем в горы!Одной командой!Но… В последнюю минутуРаздумал замполит:Причины есть, как будтоНе ехать – говорит:Беременна супругаДа дел невпроворот.Пишите, парни с Юга.И с Богом! И вперед!..Вой. Грохот. Канонада.Три ноль одна. Баграм.Работают два «Града»*По ближним кишлакам.С «учебки»*, из пехоты —В саперный батальон.Была седьмая рота,Растаяла, как сон…Моих друзей убитыхЯ знаю, не поднять.Вот только замполитуНе хочется писать.2.2. Письмо другуЯ письмо состряпал к другу,Уложившись в пару строк,Как отправили нас к Югу,Оказалось – на Восток.В край песчаный и гористый,Где тепло, как в пекле. НоО деталях «особистом»*Сообщать запрещено!Накалякал треть странички,Дабы в курсе был друган,О расценках «бочковички»*И цене на местный «план»*.О бесплатном винограде —Отчего у всех понос.И почти на полтетрадиОколесицу понес:О базарах и мечетях,О верблюдах и ослах,О словах, что знают дети —Да простит меня Аллах! —Словом, россказни туриста,Уяснившего одно:О деталях «особистом»Сообщать запрещено!Не писать же, в самом деле,Как жара свела с ума,Как вконец осточертелиГлинобитные дома,Как замучила «работа»И глаза повыел пот,Как вгоняет в гроб в два счета«Туристический поход»!Как в обнимку с автоматомФронтовые видим сны,Как нам служится – солдатамНеобъявленной войны…2.3. ПроческаВ кишлак просочилась банда в «зеленке» под Чарикаром*.Ночь теплая выдыхала рассеянный лунный свет.И две наши бронегруппы* майор назвал портсигаром,Захлопнувшим сонных духов, как дюжину сигарет.Входили в кишлак бесшумно по высохшему арыку.Дистанция – десять метров, по рации связь с броней.И первым шел сухопарый, бесстрашный сержант Садыков,А младший сержант Усманов – в десятке шагов за мной.Воняло овечьим сыром, навозом и мокрой глиной,Враждебно смотрели стены зрачками своих бойниц.Я шел в первой группе старшим, и кто-то шепнул мне в спину:«А как отличить душманов* от мирных гражданских лиц?»Ночь брызнула трассерами. Взорвалась огнем ракеты.Метались косые тени. Стрельба заглушала мат.Смерть прыгала рядом с нами, куражилась в вспышках светаИ лапала, как сластена в кондитерской, все подряд.С рассветом у минарета закончили мы работу.От теплого чая сразу почувствовал, как устал.Потом на броне Садыков рассказывал анекдоты.Смеялись. Один Усманов о чем-то своем молчал.2.4.Война уснула в кишлаке,Оставив стражем страх,Когда с светильником в рукеВ кишлак вошел Аллах.Ночь, сквозь проломленный дувал*,Струила лунный свет,А дым пожарищ застилалСветильники ракет.Темнел у ног Его арык*В запруде мертвых тел.И не узнал Его старикВ оптический прицел…2.5. ПадениеСамолет – серебристый крестНа груди молодого дня.Мы, низвергнутые с небес.Сколько жизней и столько местВ чреве греческого коня.Зыбко ходит земная твердь.Разрываются облака.Можно плакать и можно петь,Можно просто плевать на смерть.Можно матом орать,ПокаНе воткнется троянский конь,Прямо с воздуха, на летуВ пожирающий все огонь,В пустоту…2.6. АнгелыДождь качал тяжелую сирень.Дедушка мой умер в этот день.Наш Полкашка жалобно скулил.Я о смерти бабушку спросилИ открыл мне детский интерес:Ангелы спускаются с небес…Горы. Потревоженный кишлак*.Духов, как нерезаных собак,Наша осажденная броня,Снайпер, что прицелился в меня…И ломает крылья за спинойБелый ангел, падая за мной.2.7. Письмо с войныКак ты живешь, любовь моя?Какие видишь зори?Мне напиши, любимая,В афганские предгорья.Меня от пуль перекрести.Желай счастливого пути.Здесь жизнь созвучная, прости,Со словом на заборе.Тепло твоих любимых рукДойдет ко мне в конверте.Оно сильнее всех разлук,Сильнее даже смерти.Воды целебнее живойВ стране, отравленной войной.И пусть кровавою слюнойВсе захлебнутся чертиКогда закончится Баграм*,От счастья замирая,Я прилечу к твоим губам,Любимая, родная.Пока без нас уходит борт*,Летит на север самолет,В предгорьях птицею плывет,В весеннем небе тая…2.8.Мне совсем не много надо:Свежесть утреннего сада,Ароматная сирень,Хмель, вцепившийся в плетень,Одинокая кукушка.Одуванчики – веснушки,Деловито пьющий сокШмель, качающий цветок.Запах скошенного сена,Мост, застрявший по коленоВ отражении реки,Сумасшедшие сверчки.Мне совсем не много надо:Солнце в грозди винограда,Небо в золоте аллейПривокзальных тополей,Капли огненной рябины,Кракелюры паутины,Дождик, медленный, как сон —Недовольствие ворон.Мне совсем не много надо:Белый сумрак снегопада,Ледяные холода,В небо вмерзлая звезда,Провода, что шутки ради,Чертят нотные тетрадиИ глазеет в них однаЛюбопытная луна.Мне совсем не много надо:Если ты со мною рядом.Зимней ночью, в летний знойЛишь бы ты была со мной2.9. Песочные часыТам майский луг и брызги солнца в росах,На бересте – со вкусом детства сок.А здесь песок пустыни. И раскосыйЖаровней пекла выжженный Восток.Здесь солнца яд со вкусом горькой пылиИ пить его немало долгих дней,Нас просто в гости к Смерти пригласили.Здесь запросто свести знакомство с ней.2.10. СонЗа чужими горами – глубокая синьЛетним солнцем согретых небес…Там медовые травы, чабрец да полыньУбегают в березовый лес.Там звенит над прохладным ручьем мошкара,А вода в роднике – как вино…И полынь, и родник мне приснились вчераДо войны,До рассвета,Давно…2.11. ЗдесьЗдесь воздух крепче водки! —Жара под пятьдесят.Броня*, как сковородка,Поджаривает зад.Слипаются ресницы,Слепит соленый пот.И как не материться?! —Кто знает, тот поймет.Затянет ветер песню —Все скроется в пыли!Не видно, хоть ты тресни,Ни неба, ни земли.Не плюнуть, не напиться —Глазеешь, точно крот.И как не материться?!Кто знает, тот поймет.Здесь молятся Аллаху,А мы, не разобрав,Суем свою рубахуИ тычем свой устав.Забьет нам заграницаМогильной глиной рот.И как не материться?! —Кто знает, тот поймет.Сменять бы к черту разомИ страх, и пыль, и знойНа строчку из приказа,Что нас вернет домой!Мне дождь ночами снится.Березка у ворот…И как не материться?!Кто знает, тот поймет.

3.1. Дорожная историяБроня* проткнула глиняный дувал.Вошла в него по топливные баки,Роняя покореженный металл —Фугасом* перерубленные траки…Стреляли в злобе. Вскидку. Наугад.Пока в рожках не кончились патроны.И мерз от нервной дрожи лейтенант —«Заменщик»* из второго батальона.Потом, по обезвоженной пылиМы с Пашкой очень бережно, без спешки,На старом одеяле, поднеслиАндрюху к уцелевшей БэМПешке*…Сочился серый дым из кишлака —И в жидком, расслоившемся туманеКотенок жался к телу старика,Расстрелянного в собственном дукане*.3.2.С затаенной грустью буду слушать,Как летят по небу журавли,Согревая горы ГиндукушаТрепетным теплом родной земли.И от этой песни журавлинойБудет часто видеться во снеГолубое небо УкраиныВ стылой Чарикарской* вышине.

Баграм, 1985 г., госпиталь

3.3.Ты не печалься обо мне, родная.Не грусти.Меня в тревожной тишинеБеспутного прости.Прости, как сердце заболит,О том, что нет вестей.От всех невзгод меня хранитТепло души твоей…

Баграм, 1985 г., госпиталь

3.4. ПЕСНЯ (Из Светлова)Ночь пришла к расстрелянной колоне.И броня* запуталась во мгле.Парень в обгоревшем шлемофонеУмирает на чужой земле.Пыльная афганская дорогаЧерная от гари и крови.«Дай мне, Бог, пожить еще немного,» —Шепчет безымянный шурави*.Только звезды смотрят равнодушно, —Ночь давно ослепла от ракет.И лежит в могиле Гиндукуша*Кровью заплывающий рассвет.А потом, в молчании суровом,Горячо любимая странаВсунет матерям и юным вдовамПахнущие краской ордена.3.5. Баллада о материПолучила старушонкаНа Андрюшку похоронку…Сентябрем пропахла осень,Небо плакалось с утра.Была, кажется, суббота,Да обычные заботы…Да, домашние заботыНе пускали со двора.Получила старушонкаНа сыночка похоронку.Прибрала бумажку к письмам,Обмахнула чистый столИ достала из буфетаДва Андрюшкиных портрета,И зачем-то их при этомПообтерла о подол.Отнесла собаке кости:«Мой сынок приехал в гости.Он тебе, подлец, покажет,Как татарить огород!Что ты, глупый, лижешь ноги,Мой Андрюшенька не строгий.Да и то, устал с дороги,Почитай, за целый год…»Посмотрела мать с укоромВ низ подгнившего забора.Вдруг… в момент засуетилась,Поспешила бодро в сад,По пути взяла корзину,Чтоб собрать гостинец сыну,Словно, очень нужен сынуПерезревший виноград.3.6.Качает ветер старый клен.Доносит ветер чей-то стон.А может это в полуснеДыханье ветра снится мне.И гнет тугие тополяГрусть бесприютная моя?3.7. ПолетЯ лечу над землей…Я свободный и вольный, как ветер.Я лечу над землейСловно ангел, упавший с небес.Так случилось – ничто меня больше не держит на свете.Я для этого мира в мгновение ока исчез.Я упал в никуда…Я взлетаю все выше и выше.Так пуржит над землею сгоревшая в пепел зола.И блестят подо мной чешуей черепичные крышиИ, согретые солнечным светом, церквей купола.Расстилается степь, упираясь в безлесые горы,Мчатся алые маки и синие вены реки,Вижу нашу «зеленку»* и в тоненьких нитках заборовУбегают на север знакомые мне кишлаки.Сверху вижу домаСквозь мелькающий винт вертолета,Вижу, как догорает на желтой дороге броня.И откуда – то снизуВ эфире по рации кто-тоЯ не знаю зачем, называет «двухсотым»* – меня…3.8. Вальс цвета хакиЕё я знаю много лет,Хоть с нею не знаком.И у меня охоты нет,Махнув рукой на белый свет,Остаться с ней вдвоем.Мне страшен омут черных глазМагнит ее бедра,Она со мною хочет вальс,Я умоляю: «Не сейчас!»Под тихое: «Пора!»Она не движется – плыветСтруятся в такт шелка.Она мне руку подает,И обжигает, точно лед,Меня ее рука…Когда из влажной щели ртаДыхание, как сон,Коснется низа животаИ мир накроет пустота,В тот час я обречен…3.9. Однажды в Афганистане, в канун зимнего праздника…Все. Застряли. Торчим, как мишени на голой скале.Застывает броня и бессильны молитвы и мат.И летучие звезды, как жаркие искры в золе,Рассыпает под ноги, сгорая, афганский закат.А в далекой России рождественский падает снег.Там стреляют шампанским и там от любви не уснуть.Там звенят за столами веселые шутки и смехИ неоновым светом мерцает в ночи млечный путь.Дождались… Загремела скала от разрывов гранат.И все ближе и ближе ложатся в гранит трассера*.Нам, наверное, будет непросто вернуться назад.Нам, наверное, будет непросто дожить до утра…А в далекой России рождественский падает снег.Там стреляют шампанским и там от любви не уснуть.Там звенят за столами веселые шутки и смехИ неоновым светом мерцает в ночи млечный путь.3.10. ПорошаЛетит, летит к земле пороша,Летит в тиши.И стебли трав под зимней ношей,И камыши.И две молоденькие ивы,И старый клен.А снег летит неторопливоСо всех сторон.Какая дивная погода,Какой покой!Как просто полог небосводаСтянуть рукой!И нежных ангелов перинуЛегонько взбить…Жаль, снежный пух и лебединыйНе различить.Не различить, где луг, где нива,Где явь, где сон…А снег летит неторопливоСо всех сторон.3.11. СтаршинаКому – Союз.Кому – война.А нам с заменой – старшина.Наш старый прапор*,Отбыв срок, ушел домой.Был новый хмур. И то сказать,Кто может с радостью принятьВ наследство жизньМежду казармой и войной.Да мы-то здесь не первый деньМозги от мата набекрень,А он в наряде рисовал портрет жены!О том, что будет через годНикто не думал наперед —Мы не могли представить жизни без войны.Под небом гребаной Рухи*Мы полюбили с ним стихи,Мы с ним по-новому увидели Восток.Как говорили дембеля:Мол, на таких стоит земля.И старшины с собою брали адресок.Потом был снайпер. Мать твою!Под Хостом*. В первом же бою…

4.1. Песенка о броне*В панамах, «при параде»,Довольные вполне,Сухую землю гладимБронею на броне.Надежная, живая,Из плоти и огня,Хранит и защищаетКрасавица броня.Выходим до рассветаПри звездах и луне.Военные билетыОставим старшине.На кой нам документыИ прочая ху. ня?! —Кивнет интеллигентноСогласная броня.Без племени и рода,Нам родина – Афган!Воюем за свободуДля братьев – мусульман.Хотя, признаться, что-тоНе нравиться родня.Кивает пулеметомСогласная родня.Нас дома ждут девчата,Нас дома ждут друзья,Полтавские закаты,Кубанские поля.Появится заменаНе будем ждать ни дня!Кивает нам антеннойСогласная броня.…А встретится не к месту,С тобой или со мнойБезглазая невеста,Разбойница с косой —Ее поставим «раком»!Взнуздаем, как коня!Кивает полным бакомСогласная броня.4.2. ПоходнаяНам Бог Любви своим дыханьем сушит губы,А если вдруг ты заболеешь от тоски,То Бог Ветров тебе свои покажет трубы,Что оживляют даже мертвые пески!Поют ветра. Трубят ветра.А нам бы только продержаться до утра!Ты знаешь: служба – это адская работа,Тротил, да пыль тобою пройденных дорог…Ты помещаешься в прицеле пулемета,В который смотрит завоеванный Восток.И ночь, как черная дыра.А нам бы только продержаться до утра!Бог Случай стар и оттого, видать, незрячий.А значит, всем нам во сто тысяч раз милейПростая девочка по имени Удача.Мы все мечтаем стать любовниками ей.И быть с ней многие века.Мы слишком часто восходили в облака…4.3.Пыльная дорога. Регистанский* зной.Горы растворились в дымке голубой.Кишлаки покрыла пыльная вуальВ зелени растаял Усарадж-Джабаль*.В солнечной долине показалось мне,Будто бы иду я по родной стране.Словно распахнуласьШирь родных полейСолнце улыбнулосьВ кронах тополейИ взметнулась птицей надо мною та,Мирного, родного неба высота…Пыльная дорога. Регистанский зной.Я иду, счастливый мирной тишиной.Вдруг,Прервав теченье призрачного сна,Под ногойРастяжки*Лопнула струна…Только грохот взрыва.Только черный дым.И склонилось солнцеБледноеНад ним.

Баграм, 1986 г.

4.4. Письмо на войнуПусть боль и грусть проходят мимо,Тебя минуют стороной.Я буду ждать тебя, любимый.Я буду ждать тебя, родной.Моя любовь неугасима,Поверь мне, ты всегда со мной.Я буду ждать тебя, любимый.Я буду ждать тебя, родной.Ведь ты вернешься невредимыйС земли, истерзанной войной.Я буду ждать тебя, любимый.Я буду ждать тебя, родной.4.5. Александру ГонышевуАлександр. Саша. Шурик.Не какой-нибудь мазурик,Но при лычках. Это значитХоть и младший, а сержант.Щегольски подшит, подтянут,Ремнем кожаным обтянут —Даже в форменной одеждеВид имел, как сущий франт.Мы же – зелень, салабоны* —В общем, чистые погоны,Да на грех, язык сержантаВлип в фамилию мою, —На плацу теперь потеюИ одну мечту лелею:Отслужить.А там я франта,Как собаку изобью!Дни прошли. Потом неделиКарантина пролетели.Поменял он место службы,Да и я забыл свой срам…Но судьба свела нас с «другом»Не в степи под Оренбургом,А на юге, у селеньяПод названием Баграм*.Да… не думал, что я встречу —Проболтали целый вечер.(Старшина саперной ротыМне за то влепил наряд.).Что сдружило нас, не знаю.Может быть, земля чужая,Но в забытом Богом краеЯ ему был просто рад…Был он медик в разведроте.И однажды на работе,Их усталую колоннуОбстрелял кишлак* свинцом.Никого не царапнуло.Разрывная только пуляВ Сашу. В братика. В лицо.4.6. На смерть десантникаЕго сосватали с войнойКабул* и Файзабад*.А под Киджолем* в мир инойОтправился солдат…Сорвав берет с седых волос,С ПК* на перевес,В потертом тельнике* ХристосСошел к нему с небес…4.7. Хлорка 84В морг баграмского* санбатаПривезли с войны солдата —Да, тогда по адресатамМногих выслала война!Только вышла с ним промашка —Не имел солдат бумажки,А по порванной тельняшке*Не узнаешь ни хрена.Что здесь скажешь? Дело скверно.В штабе «вешались», наверно —Морг у нас не безразмерный,А совсем наоборот.Был приказ по батальонуО солдатских медальонахДля команды похоронной,Если часом зашибет.Ну, а с парнем этим елеРазобрались за неделю.Вышло: лишнюю неделюДля родных он был здоров.А решило дело этоХлорка, выевшая где-то,Номер выевшая где-то,От военного билета,На материи штанов…4.8.Над пустыней Регистана*Звуки – точно сонный бред.Даже ночь здесь в дымных ранахДогорающих ракет!Нет под звездами покоя!И с мольбой «Аллах велик!»Слился русский, в пекле бояРазрывающийся крик.Слился стон «Аллах» и «мама»…Шепот «мама!» и «Аллах…»В гнойных простынях Баграма*,В лазуритовых горах.

Баграм, 1986 г.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2