Рождение победителя

В планшетке меня караулил второй жесточайший облом.

Нет, я не ошибся в своих предположениях. Там действительно оказались бумаги. Плотный пакет из все той же парусины, заклеенный смолой. Пришлось поработать кинжалом еще раз, чтобы добраться до записей. Позабыв про опасность радиации или отравления чем-нибудь непонятным, подсветил, жадно уставился.

И чуть не расхохотался.

Нет, высшие силы действительно существуют, причем смысл их существования – исключительно в издевательстве надо мной. Не может ведь неуправляемая судьба раз за разом устраивать со мной такие шутки! Мало того что без пулеметов остался, так еще и…

Выбрался на броню, исследовал башню. Вот не зря первый раз мне эта звездочка какой-то неправильной показалась. Как бы красная, но каемка непонятная. Теперь при свете убедился, что не ошибся. Каемка имеется. Желтая. И еще знак в центре – тоже желтый. На серп и молот ни разу непохожий. А похож он на те закорючки, которыми испачканы все бумаги в пакете.

И отвалившийся люк вспомнился – зримый показатель качества сборки.

Покосившись на планшетку, вздохнул.

Сплошное невезение.

* * *

На этих двух обломах мои сегодняшние злоключения не закончились. Едва я, уставший и поникший, с помощью Тука вскарабкался в седло, как небо решило, что хватит терпеть, – опять полилось. Дождь, временами едва моросящий, а временами очень даже приличный, сопровождал нас до самого замка. Натянув капюшон отяжелевшего плаща, я мечтал лишь об одном: быстрее в донжон – к чашке с горячим отваром. А может, и кое-что покрепче себе позволю. Даже мысли о птичьем бульоне проскакивали, но приходилось их отгонять. Дичь в окрестностях охотники повыбили, а кур у нас осталось мало – на развод держим. Есть, правда, немного овец – их местные пригнали с горных пастбищ, куда не добралась ни погань, ни армия Ортара. Но, представив отвратительно жирную бурду из баранины, чуть с лошади не сверзился.

Короткое приключение с танком высосало последние силы. Встречая на дороге подданных, я с трудом вскидывал руку в приветствии. Со стороны это, наверное, выглядело очень натужно. Плевать – во всем Межгорье, наверное, нет человека, который бы не знал, в какую развалину превратился сэр страж.

Перед воротами пришлось остановиться: телега, груженная дровами, решила именно здесь остаться без колеса. Мужик, ею управлявший, не нашел ничего лучшего, чем устроить феерический скандал. Стражники, как и полагается, требовали от него побыстрее убрать свой хлам с проезжей части. А он, вместо того чтобы заняться этим нужным делом, обзывал их на все лады, обвиняя в произошедшем несчастье. Дескать, ворота открыли не полностью, вот и зацепился.

Правда, при виде нашей кавалькады все начали шевелиться и кое-как сдвинули повозку в сторону, освободив узкий проход. Но пришлось простоять под дождем несколько лишних минут – укрытий от непогоды перед башней не было.

А потом – плетеное кресло перед камином, толстостенная кружка с глинтвейном, попрошайка-попугай и последующий прерывистый сон. Не успеешь отключиться, как пробуждаешься от приступа режущей боли в спине или еще чего-нибудь столь же нехорошего.

Мечтал о спокойной жизни, а получил пытку…

* * *

«Продолжение отчета добровольца номер девять. Надиктовано попугаю неустановленной породы в главной башне замка Мальрок, находящегося в Межгорье. Только не уточняйте, пожалуйста, где находится само Межгорье, – спросите что-нибудь полегче.

Дядя Ваня, прошу прощения за очередной перерыв. Нет, не волнуйтесь: все это время я был жив и находился в сознании. Просто хреново очень. На душе и вообще. Болен я серьезно. Настолько серьезно, что, будь дело на Земле, мне бы дали пенсию безо всяких справок – только на лицо взглянув. Не до отчетов мне. Лежу днями, в потолок уставившись. Даже поплевывать в него сил не хватает. Не думаю, что, попади вам в руки мое запоминающее биологическое устройство (Зеленый! А ну убрал башку из моего бокала! Дырку клювом просверлишь!), вы бы с интересом выслушивали детальные описания потолочных перекрытий.

Других новостей не было. Народ работает, мне даже время от времени докладывают об успехах, а я как глядел в потолок, так и гляжу. Жизнь проходит мимо.

Сегодня впервые за несколько недель выпало что-то новенькое. Помните, я рассказывал вам про танк на холме? Сегодня я опять к нему съездил, изучил подробнее. Начну с хорошей новости: за время моего отсутствия его никто не украл.

А теперь о плохом: в нем не оказалось пулеметов. Так что прошу считать недействительными мои опрометчивые слова по поводу снятия заявки на крупнокалиберное автоматическое вооружение. Взрывайте сверхновые или сразу всю Вселенную и везите. Испытываю в них большую нужду. Нет, не в данный момент. Но, боюсь, вскоре понадобятся. Так и чувствую, что сюда приближается нечто или некто, испытывающий нездоровый интерес к вашему девятому добровольцу. Понятия не имею – смогу ли в своем нынешнем состоянии нажать на гашетку, но попробовать стоит.

Вторая плохая новость – в танке оказалось послание от человека, который сюда попал с Земли. Того самого – жертвы неведомого феномена, который иногда наблюдается на капище. Вы, конечно, спросите: «А чего же тут плохого?» Я вам отвечу: «А потому что я ни фига не смог прочитать!»

Нет, не подумайте, я не безграмотный. Но хоть и учился в инязе, к полиглотам меня отнести трудно. Ваня, я по-китайски знаю только одно слово: кун-фу. К тому же не уверен, что произношу его правильно. И не спрашивайте, как оно пишется, – за все сокровища мира не отвечу. Не потому что это секретная информация – просто не знаю ни одного иероглифа. А в бумагах, которые мне оставил этот милый человек, кроме иероглифов, нет ничего.

Это китайский танк! Мне следовало об этом догадаться сразу после того, как отвалился башенный люк. Показатель национального качества – даже в бронетехнике не гнушаются использовать картонные детали. Не исключено, что пулеметов на нем вообще никогда не было по причине того, что забыли поставить.

Такая вот коллизия…

Ввиду новых обстоятельств ко всем прежним заявкам добавляю самоучитель китайского – очень интересно узнать, что же написал мой предшественник. Наверняка смогу выяснить – как он сюда попал, историю танков и причины их загадочной опасности для окружающих. Кто знает – может, на основе этой информации научусь открывать дверь между мирами левой пяткой.

Кстати, эталон из благородных металлов мне больше не нужен – в планшетке нашлась офицерская линейка. Точности до третьего знака после запятой я с ней не достигну, но всегда можно сравнить с другими источниками – в танке полным-полно приветов от метрической системы. Так что вместо тяжелого платинового стержня пришлите бутылочку чего-нибудь крепкого для моего диктофона – винный погреб замка не бездонен.

И экстрасенса или ведьму. Похоже, только они мне помогут. Случай не медицинский – будто связь души и тела нарушена.

И не надо говорить, что ведьму я и здесь найти смогу. Они, конечно, существуют, вот только живут ровно до того момента, когда о них узнают люди вроде карающих или нашего милого Конфидуса. После этого здешних экстрасенсов волокут на костер. На современной Земле с ними обращаются гораздо гуманнее, так что вам их прислать гораздо проще.

Ваш Девятый.

P.S. И резиновую грелку пришлите. Донжон отремонтировали, но здешние мастера – люди суровые и от потребителей требуют проявления выносливости: щелей хватает, а камину до русской печи далеко. Сквозняки. Мерзну».

Глава 2

Инвалид на хозяйстве

Тук сегодня мрачнее тучи – в последнее время он почти всегда такой. Горб не мешает ему носить звание главного бакайского бабника, да только теперь оно скорее почетное. Если раньше, при здоровом сюзерене, он мог себе позволить по десять раз на дню устраивать короткие отлучки с целью завоевания очередного женского сердца или иного органа, то теперь малина закончилась. Сэр страж превратился в скелет, обтянутый кожей, его того и гляди сквозняком в форточку затянет. Глаз да глаз за таким беспомощным дистрофиком нужен.

Вот и ходит вокруг, вздыхает, постоянно ищет, чего бы выпить, – это у него сублимация такая. Попугай и раньше его уважал (хотя и своеобразно), а теперь вообще боится на шаг отпустить, чтобы без него все не употребил. Я даже ревновать начал – птиц горбуну внимания уделяет больше, чем мне.

Раньше я целыми днями валялся в надежде, что постельный режим поможет организму справиться с недугом. Но теперь наконец честно признался себе – толку от этого не предвидится. Болезнь моя необычна. Да и не болезнь это: странные последствия наложения эффекта от жадного контакта с неведомым банком данных на тело, в котором недавно поселился чуждый разум, а перед этим с ним делали что-то загадочное. Да и пыток в инквизиторском подвале не стоит сбрасывать со счета, как и ранений в сочетании с непрерывной полосой стрессовых ситуаций.

Вот и гадай теперь – в чем именно причина моего нехорошего состояния?

Но я по натуре оптимист, и, отгоняя совсем уж мрачные предположения, что буду доживать свой здешний век развалиной, делающей по две передышки на пути к отапливаемому сортиру, начал задумываться о ближайшем светлом будущем. Вокруг кипит бурная деятельность: продолжается ремонт замковых строений, несмотря на заморозки и ненастную погоду, народ тащит в Мальрок все, чем богата округа. Спешат заполнить кладовые под потолочные перекрытия, чтобы протянуть до посеянных озимых. Хозяйственный епископ почти ежедневно зачитывает мне списки трофеев. Он очень переживает по поводу возможного голода, но с каждым днем все меньше и меньше. Единственное, что его сильно печалит, – засилье озерной и речной рыбы в нашем рационе. Он ее уже почти ненавидит.

Ничего, как-нибудь перетопчется. Тем более епископ – ему поститься по сану положено.

Надо подниматься и начинать что-нибудь делать. Я ведь умный и хороший человек – нельзя, чтобы такое сокровище отлеживалось днями без малейшей пользы для Вселенной. К тому же мои подчиненные малочисленны, находятся в недружелюбной местности – глаз да глаз за ними нужен. Не справятся собственными силами. Приходится из кожи вон лезть, чтобы выжить здесь со столь неблагоприятным стартовым набором.

А я валяюсь, ничем не воздействуя на ситуацию…

– Тук.

– Да здесь я. Не украли. Да и кому нужно горбатое добро?

– Мой плащ высох?

– А куда он денется. Будто с бродяги снят. Совсем драный. Где бы новый справить – кожи доброй никак не могу найти.

– Неси.

– И чего это вам плащ понадобился?

– Чтобы надеть. И хватит лакать эту бурду! Что хоть пьешь?

– Чистейшую родниковую воду, – наивно попытался отмазать собутыльника попугай.

– Даже не смешно. Водохлебы выискались… Стоит мне вас оставить без присмотра, так сразу вино в погребе начинает убывать.

– Почему сразу вино? – обиделся Тук. – Нам чужого не надо. Правда, птица?

– Мы люди честные. Так что отдавай нам свои деньги, и у нас они не пропадут, – как-то сомнительно поддакнул попугай.

– Яблоки уродили неплохо, – продолжил горбун. – Жалко – сгниют ведь.

– И ты, значит, спас их, пустив на пойло? – догадался я.

– Вот все вы знаете сами, а спрашиваете зачем-то. Пришлось спасать – куда ж деваться, если надо.

– То-то яблоками от попугая все время разит. Я думал, он на фруктовую диету переключился, а вон в чем дело… Долго болтать будешь? Плащ неси.

– Сэр страж, вы никак выходить вздумали? Погодка сегодня не ахти – ветер сырой. Как бы не продуло до простуды. В вашем состоянии до беды недалеко.

– Тук. Мне вот интересно: сэр Флорис тебя никогда за болтливость не порол?

– Ну что вы сразу так! Совсем характер испортился из-за болезни! Раньше сама доброта были!

– Тук!

– Молчу! Молчу! Сейчас принесу плащ. Щеткой только пройдусь по нему хоть разок и сухого мха в сапоги набью, раз уж вам так неймется длиннющими соплями обвешаться.

Тук пошел наверх. Где-то там, под перекрытиями, возле каминной трубы, он сушит тряпье. Начав потихоньку одеваться, я в который раз уточнил у Зеленого:

– Твой магистр ничего полезного мне не передавал? Например, рецепт лекарства? Или хотя бы пару слов насчет того, когда это безобразие закончится? И закончится ли вообще?

Попугай, не переставая чистить перышки, ответил гнусно:

– Лекарь велел передать, что ты сдохнешь.

– Спасибо, птиц… умеешь ты утешать…

Видимо, мой тон попугаю не понравился. Бросив свое занятие, он нравоучительным тоном посоветовал:

– Выпить тебе надо и к бабам сходить. Для начала…

– С таким началом точно сдохну…

* * *

Тук, к сожалению, не обманул – погода и впрямь не способствовала прогулкам дистрофиков. Пронизывающий до костей сырой холодный ветер; сплошная пелена свинцовой облачности, едва не касающейся макушки; мельчайшая водная пудра, пропитавшая воздух. Дождя как бы нет, но постоишь несколько минут – и плащ становится мокрым.

На стену я забрался без передышек – не хотел на глазах у народа позориться лишний раз. Благо лестницу давно починили и не приходится карабкаться по сомнительным стремянкам.

Наверху был вынужден остановиться для пополнения запаса кислорода – дышал будто лошадь загнанная. Арисат, не обращая внимания на мое состояние, не переставал отчитываться, давясь скороговоркой слов, – давненько я оборонительного хозяйства не инспектировал.

– Стены, как видите, в полном порядке. И верхние перекрытия на башнях тоже восстановили, но внутри работы еще много. Настилов сплошных нет, лишь площадки у внешних амбразур временные, и лестницы к ним тоже кое-как сколотили. Как дойдет очередь, придется ломать и делать уже капитально. Лес есть, так что к весне должны управиться.

– А что с воротами? Вчера осмотрел мельком – не понравились.

– Полосы и листы ребятки Грата уже выковали – завтра с утра начнут обивать. А с решеткой прям беда – долго еще работать над ней будут, а уж ставить ее и вовсе упреем. Ведь придется разбирать часть стены и перекрытий, а потом сверху опускать. Как затаскивать наверх, даже сами еще не поняли. К тому же по холоду. Думать будем.

– А почему по теплу не сделали? Решетка ведь здесь была готовая – я видел.

– Ага. Была. Да только ортарцы бронзовые кольца, что прутья стягивали, порубили и утащили. И железа часть пропала – или с собой забрали, или утопили всем назло. Отвернись – так они навоз из-под вонючего козла стащат. Крохоборы… На весу починить ее Грат не смог – пришлось до конца разбирать. А потом, когда ему железа со всего Межгорья натаскали, вошел во вкус и начал не пойми что делать. Говорит, что несокрушимая будет. А по мне и старая хороша. Да к тому же проку от нее поменьше, чем от крепких ворот. Но ему если в голову взбредет, то все.

– Арисат, Грату скажи, чтобы перестал ерундой заниматься и не растягивал этого дела. Решетку надо поставить как можно быстрее.

– Гостей ждете незваных? – насторожился бакаец.

– Не забывай, что это за место. Слишком спокойно живем уже не первый месяц. Как бы не пришлось заплатить весельем грустным.

– Это вы верно подметили. Чем дольше гадости не выпадают, тем больше в итоге насыплется за раз. На той неделе ребятки наши с юга вернулись. Говорили, что погани следы встречали. У реки, причем на нашем берегу. Далековато, конечно, но все равно нехорошо.

– Знаю. Разведчиков надо еще и на северо-восток послать. Туда, где горы к побережью подходят. Глянуть, что там. В тех краях межгорцев, по слухам, вообще не осталось. Мертвая земля.

– Или прячутся от всех, – предположил Арисат. – Народ тут почти весь вырезали, а кто остался – те запуганы на совесть.

– Да. Может, и так. Что с баллистами?

– Грат говорит, что через неделю-другую две как новенькие будут. С остальными хуже – дереву для них долго еще сохнуть. Камней тесаных много осталось – делать не к спеху. Ими швыряться одно удовольствие. И стрел хватает. Не только для машин, но и для луков. Или ортарцы их не нашли, или некуда брать было: обоз – не бочка бездонная.

Решив, что силы немного восстановились, я неспешно двинулся в сторону башни. Арисат не обманывал – стена, похоже, к обороне готова. Хотя и видно, что на скорую руку латали повреждения. Навес, защищающий от стрел и непогоды, имеется лишь местами. Скорее всего, найденной в Мальроке черепицы не хватило на сплошной, а сами ее производство пока что не наладили. Ортарцы повредили несколько зубцов, но эти повреждения уже залатали: в глаза бросались светлые пятна свежей кладки.

Вообще, по зрелом размышлении мне укрепления замка понравились не так сильно, как поначалу. Слишком все простенько. Нет, я, конечно, не специалист в вопросах фортификации. Но даже мне понятно: подойди враг под стены – окажется в мертвой зоне. Лишь с вынесенных вперед башен есть варианты постреливать из редких боковых амбразур да сверху, практически вслепую, можно бросать тяжелые предметы на головы нежеланных гостей. С другой стороны, учитывая природные укрепления Мальрока, на такие мелочи можно не обращать внимания. Атаковать с суши получится лишь со стороны перешейка между тупиком Г-образного канала и руслом реки. И там и там вода стиснута обрывистыми скальными берегами минимум трехметровой высоты. Это серьезно затрудняет подвод стенобитных орудий. Сам перешеек защищен исполинской башней со столь крепкими стенами, что ломать их придется очень долго, а подводить туда подкрепления на случай вылазок затруднительно: ровное, хорошо простреливаемое пространство, ограниченное все теми же водными преградами.

Поставить наверх пару обещанных баллист – и можно поплевывать на врагов сверху.

Наверное…

Ну не спец я по обороне древних замков. Так уж получилось – готовили меня поспешно, не успев научить множеству вещей. В том числе фортификации. Посчитали, что электроника важнее.

Остановившись, я указал вниз – на несколько стругов и лодок, стоявших в канале:

– Арисат, почему они не на промысле?

– Так ветер же сильный. Волну поднял нехорошую, а защиты от нее на причалах нет. Вот и остается или в канал, или в реку. В канал, конечно, удобнее – не надо против течения выгребать. Хорошо, что успели завести в эту теснотищу.

– Плохо. Надо будет что-нибудь придумать. Волнорезы, волноломы…

– Как это?

– Искусственную бухту сделать. Из камней защиту поставить от волн.

– Это ж сколько работы!

– Ничего. Мы сюда не на пару дней пришли. Постепенно сделаем. Как там, кстати, с рудой дела?

Арисат указал вдаль – где-то там, в районе разрушенной водяной мельницы, поднимался столб дыма:

– Вон, коптят что-то.

– Сам вижу, что коптят. Я не о том спрашивал.

– Об этом вам лучше с епископом поговорить – я в его хозяйство не лезу.

– И как же я с ним поговорю, если он опять пропал? Несет заблудшим душам свет веры, в то время как очень нужен здесь. Мать его…

– Верно, ему дай волю – так и будет годами шляться по холмам проклятым. А с рудой, по слухам, медленно дело идет. Раньше ее вроде как дробили на мельнице, а уж потом в огонь сыпали. Сейчас мелют по старинке – вручную, а это дело небыстрое.

Самому, что ли, съездить? При одной мысли о седле поплохело. Может, плюнуть на гордость и перейти на «тележное передвижение»? Устроить фургон с парусиновым тентом, закутаться в теплое тряпье? Всадник из меня никакой, так что надо или ждать просветления в этом мраке, или смириться и пользоваться тем, что осталось.

Арисату было скучно стоять молча, и он уточнил:

– А зачем вам столько свинца понадобилось?

– Пригодится, – загадочно ответил я и продолжил движение в сторону башни.

Свинцом Межгорье было очень богато, вот только месторождения располагались далековато от Мальрока. Я, правда, ни на одном из них не побывал (из-за состояния здоровья), но рассказов очевидцев наслушался. Да и образцов немало пересмотрел, в том числе и на тех телегах, которые вернулись из похода за рудой. Галенит[1] в них лежал такими глыбами, что в теперешнем состоянии мне подобной не поднять.

Сам по себе свинец меня не слишком интересовал. Тем более что я изначально ограничил область его применения. К примеру, разбил женские мечты о кастрюлях из этого чудного металла и обломал епископа, размечтавшегося о водопроводе с отличными трубами. Аборигены не знали о токсичности этого металла, но я об этом не забыл. В нашей истории им злоупотребляли древние римляне, в чем, возможно, кроется одна из причин упадка их империи.

Для чего мне вообще понадобился этот яд? Ну, первым делом – это старт местной металлургии. Хоть с чего-то начнем, а там видно будет. Ведь помимо свинца где-то здесь есть и железо, а еще поговаривали о том, что когда-то на севере добывали медь и серебро, но затем жилы ушли в глубину и уровень местных технологий не позволил туда забраться.

С одной стороны, просто слухи, но с другой – меня слишком хорошо подготовили (в некоторых вопросах), и все эти намеки свидетельствовали о наличии в Межгорье перспективных полиметаллических месторождений. С моими знаниями здесь можно неплохо развернуться. Местные, очевидно, сняли только сливки, поверху, но что делать дальше – не знали.

А я вот знаю. К примеру, в том же галените всегда есть примесь серебра. Иногда до одного-двух процентов, но обычно десятые доли процента. То есть из тонны чистой руды с учетом потерь реально получить от нескольких сот граммов до килограмма и больше. Учитывая, что этот благородный металл ценится здесь немногим дешевле золота, – соблазнительно.

Аборигены даже не подозревают, что в обычном свинце присутствует такая приятная добавка. А если бы и знали, то попробуй еще выделить. В принципе даже египтяне до этого каким-то образом догадались – использовали купеляцию[2]. Так что даже со здешним уровнем технологий я смогу наладить процесс.

Для чего мне серебро? Для налаживания товарно-денежных отношений. Я ведь не в коммунизм попал – если нас здесь не вырежут в ближайшее время, то неизбежно возникнет проблема заинтересованности работников в своем труде. Бесконечно пахать на «дядечку» под предлогом внешней угрозы не получится. А еще надо планировать закупки во внешнем мире и финансирование переселения новых подданных.

Новых? Конечно, я ведь собираюсь расширяться. После совместных действий нечисти и ортарской армии плотность населения в Межгорье упала до арктической. На сегодня здесь приблизительно две-три тысячи человек, из которых лишь около пятидесяти процентов можно считать полноправными подданными. Нет, остальные вовсе не бунтовщики. Просто они испуганы и наотрез отказываются выбираться из лесов и пещер. Пусть там голодно и холодно, но зато безопаснее. Они не пашут землю, не пасут скот – полностью бесполезны. Принудить их я не могу – все равно сбегут назад и начнут прятаться еще серьезнее, теперь уже от меня. Раз уж такие дела, приходится закрывать глаза на тех, кто хотя бы номинально признает мою власть.

Крестьяне плодятся быстро, но и детская смертность здесь серьезная – естественным путем Межгорье вернется к былой плотности населения очень нескоро. А я не могу ждать: природа не терпит пустоты, и ничейная земля в Пограничье очень быстро оказывается занятой. Причем не людьми.

Потому и подумываю о переселенческой программе. А чем сюда народ завлекать? Вот тут-то серебро и пригодится – лучшего способа обогащения пока что не нашел. Все остальные требуют внедрения сложных по местным меркам технологий, а значит, времени, с которым у меня напряг.

Кстати, свободных людей в этом мире не так уж много. Кто к земле прикреплен, кто крестьянин баронский или королевский, кто пожизненно в гильдии, кто-то и вовсе раб бесправный. Остается надеяться на недовольных жизнью – такие есть всегда. И процент швали среди них немаленький. Тоже проблема…

Но даже шваль надо еще как-то затащить. Я бы на месте простого обывателя хорошенько подумал, прежде чем перебираться из спокойного города в веселое Межгорье. Хоть золотом дорогу усыпь – все равно бы хорошо подумал.

Мысли пролетали в голове быстро: вот я получаю первый пуд серебра; вот встречаю первый караван переселенцев – сотни телег, тысячные стада скота; вот инспектирую тянущиеся по всей долине пшеничные поля и наворачиваю блины со сметаной в попавшейся на пути восстановленной корчме. И в конце концов, стою во главе тысячного войска на берегу реки. Лениво наблюдаю за тем, как по броду мчится лавина сюрреалистических тварей.

В какой-то момент бездеятельное созерцание надоедает. Я неспешно поднимаю руку, а затем резко опускаю. Мушкетно-пушечный залп. Вой пуль и картечи, разрывы бомб. Десятки тонн мясного фарша уходят вниз по течению. Выжившие монстры поспешно разворачиваются, мчатся назад с целью удрать как можно дальше и больше сюда не возвращаться. Но я сегодня беспощаден: вслед беглецам бьют лучшие стрелки, вооруженные нарезными штуцерами. А потом небо переполняется воем пороховых двигателей, и сотни ракет превращают противоположный берег в филиал ада. Чудом уцелевшие твари, обгадившись от пяток до ушей, сходят с ума и совершают акт коллективного суицида головами о ближайшую стену – лишь бы не знать, что у меня там дальше по программе.