Самозванец по особому поручению

Вот князь говорил, что мы с Мстиславским помирились… Не знаю. Я с ним, честно говоря, и не ссорился. И дело не в том, что у меня память короткая. С этим как раз полный порядок. Просто тот юнец, что получил от меня «привет в зубы» прошлой осенью, не имеет никакого отношения к боевому офицеру, полусотнику княжичу Мстиславскому, присевшему за мой столик в ресторане «Летцбург». Тот франт уехал из столицы с предписанием на Дон, а добровольцем на румынский фронт уходил уже совсем другой человек. Уж не знаю, что сподвигло яркого представителя здешней «золотой молодежи» на такой резкий шаг, но уверен, что ему это пошло только на пользу. По крайней мере, сейчас, напротив меня, в кресле у камина, с бокалом порто в руке сидит не кичащийся своим происхождением и родительской крутизной мажор, а воин. Да, молодой, да, пока еще не очень-то и опытный… хотя, как сказать, война опыт быстро подбрасывает, только успевай подбирать… вот именно: успевай! Мстиславской пока успевает. Живой ведь, хоть и раненый… Ну так на большой войне нужно быть совершеннейшим везунчиком, чтобы вообще без таких «гостинцев» обойтись. А она там действительно нешуточная, судя по рассказам Ларса… Война двух экспедиций, так её обозвали в газетах. Турки и русские режут друг друга на территории суверенной боярской Румынии… М-да уж. Зачем и почему, мне не ясно, но воюют с размахом. С русской стороны только добровольных три полка сформировали, да еще двенадцать номерных постоянно на фронте, чуть ли не с ежемесячной подменой, и, кажется, пару именных отправлять намерены. А у турков… Мстиславской говорит уже двадцать три полка в боях, и османы еще десяток из метрополии подводят. Румыны? А что румыны? Они, как всегда, в жбан с мамалыгой нырнули, и нету их. В смысле вообще. Крестьяне да обыватели по домам прячутся, армии с ними не воюют, самых боевитых и горластых бояр еще в начале кампании сами турки и грохнули, администрация разбежалась… амба. Нет такой страны Румынии, есть только румынский фронт. Так-то.

И вот сидит передо мной Ларе Нискинич и ждет, что ему ответит на его вопрос некий господин Старицкий. И я сижу. Вот только что ему ответить-то? Эх…

– Подождите несколько минут, Ларе. Я телефонирую в присутствие. Попробуем помочь. Но прошу понять, что вопрос этот не в моей компетенции… Так что за результат не ручаюсь. – В ответ княжич понимающе, действительно понимающе, кивает. Я поднимаюсь с кресла и иду в холл, а оттуда в особняк Смольяниной.

– Вент Мирославич, друг мой, хоть и виделись с вами сегодня, но всё же доброго дня…

Князь Телепнев прибыл лично, спустя всего лишь полчаса после моего звонка в канцелярию. Честно говоря, я думал, что он вызовет нас с Мстиславским к себе, а вот поди ж ты. Сам приехал. Выслушал немудреную историю Ларса, покивал и повернулся ко мне.

– Господин Старицкий, ехать лично запрещаю! Отберете в охрану десяток человек из тех, что сами тренировали, занесете список мне на подпись, сегодня же. Один десяток, не больше.

– Непременно, Владимир Стоянович. – Кивнул я. Вот делать мне больше нечего, как на фронт рваться. Хватит. Я свое отвоевал. Не хо-чу.

– Вот и замечательно. – Растянул губы в холодной улыбке глава Особой канцелярии и поднялся с кресла. Уже стоя у дверей, он обернулся к Мстиславскому. – Кланяйтесь от меня батюшке, Ларе Нискинич… Лихой рубака был, и сына такого же вырастил.

– Непременно, князь. – Недоумение в голосе Мстиславского подсказало, что Ларе и сам не в курсе знакомства своего отца с главой Особой канцелярии. Ну да ладно. У меня теперь другая забота. Нужно думать, кого из «птенцов» направить на фронт… Дьявол! Охрана, блин! Да их самих еще охранять надо… И что это контрразведка совсем мышей не ловит, что им следователь от канцелярии понадобился, да еще негласный? Ладно. Сопли побоку, будем думать…

Глава 5

Тяжело в учении, или Подготовка продолжается…

Князь ясно дал понять, что именно те люди, на которых я укажу, и будут сопровождать следователя в Румынии… А я очень не хочу отправлять на фронт кого бы то ни было. Вообще не хочу. Не мое это дело. Но и не выполнить приказа начальства я тоже не могу… К моему немалому удивлению, лучший совет по поводу подбора охранителей дал мне Тихомир, на которого я наткнулся в присутствии, пока собирался с духом, чтобы явиться на доклад к князю.

– Да не мучайся ты так, Виталий Родионыч, – заметил Тишила, когда я кратко изложил причины замеченного им у его великовозрастного ученика, волнения. – Внеси в список два десятка лучших, и пусть князь сам выбирает, а то и следователя того кликнет, да на пару разбираются, кто им хорош, а кто рылом не вышел…

– А знаешь, пожалуй, так я и поступлю, – кивнул я. – Спасибо за совет, Тихомир Храбрович…

– Да что там. – Отмахнулся Тишила и, хотел было отойти в сторону, но замялся.

– Я могу чем-то помочь? – поинтересовался я у переминающегося с ноги на ногу старшего охранителя.

– Да вот, Виталий Родионыч… не знаю, как и сказать-то даже… – Тишила глубоко вздохнул и вдруг выпалил единым духом: – Возьми меня с собой в путешествие ваше, а? В чужих-то землях всякое бывает, не дай бог, и моя помощь пригодится…

– Вот задал ты мне задачку, Тихомир… – Опешив, я даже не заметил, как на фамильярный тон скатился. – И как только узнал-то?

– Да что там… – Махнул рукой старший охранитель. – Невелика загадка. Сегодня о том господин Высоковский в беседе с сестрицей своей обронил. А я и услышал. Так как?

– Ох, Тихомир Храбрович, не зря, ой не зря тебя в Особую канцелярию сманили. – Покачал я головой. – А как же ты со службой-то поступишь? Отпустят ли тебя?

– Вот это уж точно не беда. – Широко улыбнулся Тишила. – У меня и допрежь долгие отпуска бывали, когда охранители на занятия не захаживали… Отговорюсь, Виталий Родионович.

– Ну, ежели так… – Я махнул рукой. – Уговорил, чертяка. Но прошу учесть, бездельничать на «Варяге» не придется. Каждый день тренироваться станем.

– Да я с радостью. Со всем нашим прилежанием, как говорится. – Старый воин расправил усы и кивнул. – Только ты уж не забудь, сообщи мне, как в поход соберетесь.

– А мы иначе поступим, – помолчав, предложил я. – Приходи на мою свадьбу, Тихомир Храбрович, там и узнаешь, когда в путешествие отправимся. Заодно и с остальными попутчиками познакомитесь, кого не знаешь.

– Благодарствую за приглашение. Буду непременно. Вы же в михайловской церкви венчаться собираетесь? – проговорил старый воин. – Так я к обряду и буду.

– Именно. – Кивнул я. – Вот только интересно мне, кто тебе о том сообщил? Вроде бы мы пока и объявления-то не делали…

– Батюшка тамошний старый мой сослуживец. Мы с ним еще в Севастополе от «портков» отбивались. Он у меня в гостях частенько бывает, да и я к нему заглядываю.

– Прости, от кого отбивались? – не понял я.

– Ох, всё забываю, что ты у нас человек новый, Виталий Родионыч, – повинился Тишила и, хмыкнув, пояснил: – Турки да галлийцы в Севастополе, двадцать лет тому назад, десант высадить пытались. У турков – Блистательная Порта, у галлийцев – Галлийские Порты, вот «портками» их и прозвали.

Тишила явно желал бы продолжить рассказ об обороне Севастополя, но, заметив, что к нам приближается ротмистр Толстоватый, поспешил откланяться.

– Пора мне, Виталий Родионович. Да и тебя вон уж адъютант его сиятельства ищет.

Князь не стал пенять за нечеткое выполнение его указания. Только понимающе хмыкнул, пробежав взглядом по спешно составленному в его приемной списку и, отложив его в сторону, выжидающе воззрился на меня.

– Ваше сиятельство?

– Простите, Виталий Родионович, задумался, – тут же встрепенулся Телепнев. – Да. Ну что же, как я понимаю, вы решили переложить на меня бремя принятия решения о том, кто из обмундированных будет в охранении у следователя… и, откровенно говоря, не могу вас за это винить. Но вы можете поручиться, что указанные вами лица действительно соответствуют возлагаемой на них миссии?

– Владимир Стоянович, – я на мгновение задумался, прежде чем отвечать. – Вы приказали составить список людей наиболее подготовленных физически, я выполнил этот приказ. А насколько они соответствуют иным вашим требованиям, мне неизвестным, извините, не могу знать. Но в плане боевых умений они лучшие в канцелярии, будьте уверены.

– Но молоды… очень молоды. – Покачал головой князь и вздохнул. – А значит, горячи и несдержанны.

Это может обернуться большой неприятностью для них на фронте…

– Извините, но позволю себе с вами не согласиться. – Я покачал головой. – Разумеется, полгода это не тот срок, за который можно подготовить настоящего профессионала, но уж вбить им в голову необходимость взвешенно подходить к решению любого вопроса, будьте уверены, я сумел.

– Это не те ли учения с «заложниками» вы имеете в виду, Виталий Родионович? – Прищурился князь.

– И они тоже, ваше сиятельство. – Согласно кивнул я. Было дело, устраивал охранителям выезды «на пленэр», так сказать. Между прочим, очень неплохо получилось. По крайней мере, приданных для отработки сценариев «статистов» из расположенного под Хольмградом номерного пехотного полка мои «плюшевые мишки» рвали, как тузик – грелку.

– Что ж. Раз вы в них так уверены…

– Уверен? Нет, Владимир Стоянович. Когда речь идет о подобных вещах, уверенным быть нельзя. Единственное, что могу утверждать с точностью, так это то, что отобранные мною люди, превосходят солдата линейного полка так же, как я превосхожу их самих. Вот в этом я уверен. Но хватит ли им этих умений, чтобы выполнить свою задачу… Пока вопрос.

– И когда же вы сможете дать на него ответ? – нахмурившись, поинтересовался князь.

– Война план покажет. – Пожал я плечами. Телепнев скривился. Еще бы, какому генералу понравится утверждение, что степень подготовленности его войск может быть определена только в ходе боя? И я договорил: – Ваше сиятельство, вы же понимаете, что идеальных солдат не бывает. Даже хорошо подготовленный диверсант не застрахован от шальной пули, выпущенной наугад в темный лес обделавшимся со страху писарем… Прошу прощения. И какими бы умениями ни обладали наши охранители, попади они в хорошо организованную засаду, им это мало чем поможет. Разве что смогут побольше врагов с собой прихватить… А ведь их могут и пушками накрыть… или, учитывая специфику задания, и вовсе в какой-нибудь харчевне потравить, и дело с концом.

Князь слушал меня и кивал, молча глядя куда-то в окно и прихлебывая кофе из белоснежной чашки тонкого фарфора. Я умолк, и Телепнев вздохнул.

– Ох и трудно же мне с вами, Виталий Родионович… – протянул князь.

– Не понял, ваше сиятельство, – опешил я.

– Ну как же? – Изобразил удивление мой собеседник. – Обычно-то оно как бывает? Дал начальник задание подчиненным, те какой-то план составят, и давай начальству с пеной у рта доказывать, как их задумка хороша, да какие исполнители-то богатыри, что и горы свернут, и реки выпьют… А вы что же делаете? Нет, не по-нашему у вас всё как-то получается, Виталий Родионович, не по-русски. Где блеск в глазах, где рвение безудержное, я вас спрашиваю?

– Э-э, ваше сиятельство? А коли они, после таких «потемкинских деревень», да обмишулятся? – поинтересовался я, после чего пришлось потратить несколько лишних минут на объяснение, что за деревни я имел в виду. А выслушав, князь только хмыкнул.

– Так, понятное дело, ежели и план окажется нехорош и людишки не богатыри, а калеки, то тех выдумщиков по головке не погладят. – Телепнев усмехнулся. – Ладно уж, Виталий Родионович. Пошутили и будет. Я рад, что вы не из этаких говорунов. И если быть честным, кабы услышал я от вас славословия, да пустое бахвальство о выучке охранителей наших, не быть бы вам надворным советником, хоть бы вы и десять раз испытания на чин сдали… Уж простите старого пройдоху за такие кунштюки. Но вы и сами должны понимать, что дело затеялось нешуточное. Если бы даже и не дошло сейчас до посылки комиссии на фронт, так что-то другое в ближайшее время всё одно приключилось бы. И не хотелось бы мне разочаровываться в своих решениях…

– Понимаю, ваше сиятельство. – Кивнул я. М-да уж. Вот и первый звоночек…

– А что, Виталий Родионович, с этой вашей поездкой-то, получается, останутся наши охранители без наставника, а? – как бы задумчиво проговорил князь. Ну да, точно, сейчас и начнет…

– Так ведь ненадолго. Месяц, не больше, – проговорил я. – Да и к лучшему это…

– Чем же? – удивился князь.

– Вернусь, да на первой же тренировке видно станет, кто из них и без моего присмотра занимался усердно, а кто ленился да к делу спустя рукава отнесся.

– Что ж. Может и так. Ладно. Неволить вас не хочу и не буду. Задумка уж больно хороша, да и по Правде, вам отпуск положен, перед испытанием на чин… Только… – Телепнев отставил в сторону пустую чашку из-под кофе и побарабанил пальцами по столу. – Есть у меня дурное предчувствие какое-то, Виталий Родионович… Взяли бы вы с собой пяток охранителей, хоть из этого же списка… Всё у меня на душе спокойней будет. Да и потренируете их дополнительно в дороге-то, тоже худа не будет.

– А я уж и не знал, как вас о том просить, Владимир Стоянович. – Я изобразил улыбку. Ожидаемо. Кто ж меня одного за рубеж да без поводка отпустит. А уж с исследователями канцелярскими и подавно. – Всё же, хоть и будем мы по союзным странам путешествовать, а Высоковских защитить надобно.

– Вот и договорились, Виталий Родионович. – Телепнев подвинул на край стола мною же накорябанный список, и я отметил в нем пять фамилий. Молодые ребята, бесхитростные, подлянки от них ждать не придется, надеюсь… Князь просмотрел записи и, неопределенно хмыкнув, кивнул, после чего медленно проговорил: – Эх, будь моя воля, я бы на ваш «Варяг» еще и пару пушек поставил, хоть каких-нибудь, но…

– Экий вы перестраховщик, ваше сиятельство, – улыбнулся я.

– Работа у меня такая, господин Старицкий… Да и у вас тоже. – Развел руками князь и, на мгновение задумавшись, вдруг просиял. – Вот! Придумал. Езжайте-ка вы, мой друг, прямо сей же час в Адмиралтейство… Впрочем, нет. Стойте. Поступим иначе. Я телефонирую туда сам, а вечером ждите курьера с бумагами. Передадите их своему капитану, он знает, что с ними делать.

– Владимир Стоянович, да объясните вы толком, о чем речь ведете! – опешив от напора князя, проговорил я. – Неужто и впрямь решили прогулочную яхту орудиями оснастить?

– Что вы, Виталий Родионович. Кто ж мне позволит такое учудить! Я, чай, не полковник иррегуляров, а чиновник на государевой службе. – Отмахнулся Телепнев. – А вот защитить ваш кораблик от чужого интереса я вполне могу… Всё. Езжайте, господин Старицкий, езжайте. Вечером всё узнаете. Вам понравится, обещаю.

И что на этот раз задумал ушлый князь? Впрочем, кажется мне, что ничего страшного он не затеял, а значит, подождем. Отказаться от его задумки я всегда успею.

Распрощавшись с Телепневым, я отправился на встречу с репетиторами. Нужно было обговорить с ними предстоящий перерыв в наших занятиях, получить темы для самостоятельной работы, а там и двигаться дальше. Уж очень хотелось, чтобы в путешествии к нам присоединился Меклен Францевич… Ага, будет у меня на «Варяге» свой собственный доктор Ливси, почему бы и нет. Главное, чтобы обошлось без всяких Сильверов с флинтами и израэлями хендсами… Но тут уж, что называется, на всё воля капитана… Надеюсь, тесть, подбирая экипаж, внимательно отнесется к их смутному прошлому… Почему смутному? Да потому, что даже в «том» мире матросы коммерческого флота редко отличались кристальной чистотой биографии… ну, если конечно, не говорить о советских мореманах, да и то с ба-альшой натяжкой.

Репетиторы по праву и словесности, услышав мое заявление, хватали ртом воздух, словно вытащенные на берег рыбы. Пришлось срочно отпаивать бедняг вином. Благо встреча наша состоялась у Гавра, и в хорошем алкоголе этот ресторан недостатка не испытывал. Когда же мои учителя немного справились с собой и попытались закатить истерику на тему: «мы-ничего-не-успеем-вы-провалите-испытания-позор-на-наши-седые-головы», я еле смог остудить их пыл. Впрочем, после напоминания о том, что с этих же их слов начиналось мое обучение, репетиторы немного сдулись. И впрямь они уже успели убедиться в том, что с моей скоростью подготовки я вполне способен успеть выучить всё необходимое до начала испытаний. Так с чего бы им быть уверенными в том, что отправляясь в круиз, я потеряю набранный темп?

В общем, убедил. Так что, выйдя от Гавра, репетиторы рысью дунули по домам, готовить для меня темы и планы подготовки к испытаниям в их отсутствие.

А вот уговаривать Граца мне особо и не пришлось. Адъюнкт-профессор, как не имеющий собственной кафедры, был сравнительно волен во времени и без особых проблем мог выкроить три-четыре недели для путешествия по Варяжскому морю. Тем более, учитывая наш интерес к зарубежным университетам. А какой ученый откажется от возможности бесплатно прокатиться по странам да пообщаться с тамошними коллегами на свои, сугубо «профессорские» темы? А уж учитывая, природную легкость на подъем Меклена Францевича… В общем, я бы не удивился, если бы дня эдак через три он сам явился ко мне с предложением составить компанию в намечающейся поездке…

– Знаете, Виталий Родионович, чем больше я вас узнаю, тем яснее вижу, насколько вы отличаетесь от нас, – проговорил Грац, выслушав мое предложение.

– Что вы имеете в виду, Меклен Францевич? – не понял я.

– Вашу стремительность, дорогой мой Виталий Родионович. У нас иные приказчики, в надежде на пай в хозяйском деле, столь рьяны не бывают. Ведь вы лишь чуть больше полугода как в Хольмграде обосновались, а уж сколько всяких слухов округ вас вертится. – Усмехнулся профессор, блеснув стеклами пенсне.

– Ну уж, Меклен Францевич, тут я совершенно точно ни при чем. Слухи это вотчина хозяйки моей, Заряны Святославны, так что… – Рассмеялся я. – Вот, кстати, профессор, напомнили. Госпожа Смольянина велела вам попенять при встрече, дескать, совсем пропали, поди уж и дорогу-то к ее дому забыли.

– Не по моей вине, Виталий Родионович, не по моей вине, – со вздохом ответил Грац и пустился в объяснения. Странный такой, чего передо мной-то оправдываться? Или это он тренируется перед тем, как то же самое Заряне Святославне высказать? Так мне почему-то думается, что ей совсем по барабану, в какие-такие исследования ударился профессор и с кем из коллег на этом поприще успел поссориться… в смысле вступить в полемику. Именно в таком духе я и высказался. В ответ Грац на мгновение застыл с совершенно изумительным выражением полного ошеломления на лице и отмер, только когда я сунул ему в руку бокал с излюбленным порто… Что-то мне сегодня везет на роль жреца Бахуса. Уж третьего профессора за день, вином пою…

– Так вы, думаете, Заряне Святославне сие будет не интересно? – Наконец, пришел в себя Меклен Францевич.

– Хм. Профессор, я в этом абсолютно уверен. Мнится мне, что госпоже Смольяниной куда больше хочется быть уверенной в том, что вы не подыскали себе новый салон и иных собесед… ниц.

– Но… ведь… а я… Право, Виталий Родионович, совсем вы меня с панталыку сбили. – Опустошив бокал, Грац отставил его в сторону и тяжко вздохнул.

– Так что передать Заряне Святославне? – Пряча улыбку, спросил я. Блин, ну как будто восемнадцать лет профессору. Алеет, словно пионерский галстук на парадной линейке. Тоже мне Ромео… Хотя я и сам не лучше. Вот как подумаю, что мне до самой Красной Горки Лады не видать, так не то что краснеть… материться хочется. А что делать… Будем спасаться «колкой дров».

Вечером, как и обещал князь Телепнев, прибыл курьер из Адмиралтейства. Вопреки моим ожиданиям, это оказался вовсе не нижний флотский чин, а офицер в форме фельдъегерей. Вручив мне засургученный пакет и получив подпись на бланке, он коротко кивнул и, взлетев в седло припаркованного у крыльца черного мерина, унесся по каким-то своим фельдъегерским делам. А мне не осталось ничего иного, кроме как отправить Лейфа к отцу. Заодно сын ушкуйника был снабжен запиской для Лады и выпрошенным для нее же у Смольяниной букетом цветов.

Сказать, что Белов был удивлен содержимым присланного из Адмиралтейства пакета, значит ничего не сказать. Старый пират всю следующую неделю пребывал в эйфорическом состоянии, причину которого мне понять так и не удалось. Добиться от этого морского волка более вменяемых объяснений, чем невнятное бормотание о защите некоего «второго класса», я так и не смог. Да и Лейф, уж на что подкованный в плане ушкуйных заморочек молодой человек, и тот лишь непонимающе пожимал плечами, когда я пытался его разговорить. Кажется, эта самая защита и для него была «темным лесом». Ну и черт бы с ней. У меня и без того занятий хватает. День свадьбы всё ближе, и количество неотложных дел растет прямо-таки в арифметической прогрессии. А ведь ни подготовку к испытаниям, ни мои занятия с охранителями, равно как и посиделки нашей опытно-конструкторской банды, никто не отменял. Так же, как и мои тренировки с Тихомиром.

На фоне всей этой закрутившей меня карусели как-то незаметно прошли проводы уезжающих на фронт Мстиславского со следователем и сопровождающих их охранителей из числа моих питомцев. Потом Белов представил мне команду, набранную им на пару со старым приятелем Шульгой, здоровенным седоусым и чубатым дядькой самого что ни на есть боцманского вида. И это экипаж яхты?! Чушь! Дюжина лихих ушкуйников с ухватками серьезных бойцов и такими «наивными» глазами, что руки сами тянутся перепрятать кошелек куда-нибудь подальше… в приваренный к полу сейф, например. Потому как, если не приварить, унесут кошелек вместе с сейфом. Что я там про пиратов шутил? Так вот, беру свои слова назад. Тот же стивенсовский Сильвер этим ушлым мордам и в подметки не годится. Ушкуйники, одно слово… Как бы они какую дрекку во время круиза на абордаж не взяли, так, чисто по привычке…

Повздыхав и высказав свои опасения, чем вызвал жизнерадостный гогот этих товарищей, я устроил им грандиозную попойку… и свадебный обряд для меня начался на неделю раньше. Иными словами, эти… морские волки облезлые, с попустительства Белова, самым наглым образом поперли у меня Ладу! И ладно бы они отдали её за выкуп, так нет же. Пока я не набил морду последовательно каждому ушкуйнику, защищавшему дом, в котором они сховали мою невесту, ни о каком возврате и речи быть не могло. А последним на моем пути оказался Лейф… тоже мне почитатель традиций. Ведь ни словом не обмолвился о том, что затеял Белов при поддержке экипажа. Думаю, объяснять, что будущему родственнику досталось поболе, чем остальным, не надо. Хотя, если бы в защите невесты принимал участие мой будущий тесть, ему бы прилетело куда как солиднее. Но чертов ушкуйник решил, что его участие в этом дурном спектакле не самая лучшая идея… Жаль.

А через три дня после нашего с Ладой венчания в церкви экипаж «Варяга» в полном составе слинял в Конуград готовиться к выходу, и этот факт вызвал немало облегченных вздохов среди нижних полицейских чинов Хольмграда, коим за прошедшие две недели крепко досталось от буянящих ушкуйников. Нет, не подумайте ничего такого, полицейские в долгу не оставались… но ходить две недели подряд с постоянно подновляемыми упрямыми моряками бланшами удовольствие невеликое. И какая разница, что ушкуйники тоже не могли похвастаться целостным видом своих «фасадов»? Городовой, подсвечивающий себе дорогу «фонарем», это неэстетично, и пятнает честь мундира! По крайней мере, именно так выговаривал мне на третий, так называемый, мужской день[7], после свадьбы княжич Туровской. Пришлось кивать с виноватым видом и внимать… внимать.

– Ну что ж. На сем, пожалуй, закончим нашу душеспасительную беседу… Слышь, Виталий Родионыч, а у тебя в доме чего-нибудь бодрящего не найдется? – закончил свою тираду наш свадебный генерал, отнимая от распухшей скулы травяной компресс с фирменным смольянинским наговором. М-да. А здорово он вчера мне спину прикрыл от околоточных, что нас в ресторанчике на Неревском повязать вздумали… И как они своего шефа только не узнали, а?

– Найдем, как не найти, Бернгардт Брячеславич. – Я попытался принять сидячее положение на диване и протянул руку к колокольцу. От звона этой серебряной сволочи нас с Туровским перекосило одновременно. А спустя минуты три в дверях гостиной появился бледный покачивающийся Лейф, одной рукой обхвативший голову, а другой прижимающий к груди небольшую кадушку с рассолом. Спаситель!

Глава 6

Стук колес и плеск волны…

Просто поразительно… Насколько удивила и даже шокировала меня предыдущая поездка в здешнем экспрессе, с которой, собственно, и началось мое знакомство с этим миром, настолько же я сейчас готов проклинать этот чертов поезд! Нет, не подумайте, он ничуть не хуже того, что доставил меня из Киева городища в Хольмград. «Ладожский экспресс» также комфортабелен, основателен и добротен. Вот только возникла у меня одна проблема… мы с супругой вынуждены ехать в разных купе. Оказывается, брать в экспрессе одно купе или, как здесь принято их называть, один «номер» на двоих, считается неприличным… то есть это не то чтобы совсем уж моветон… нет, если мужчина желает, он может ехать в одном «номере» с дамой, вот только в глазах окружающих снобов такая женщина будет выглядеть весьма предосудительно. Подозреваю, что это заговор железнодорожников, чтобы слупить побольше денег с пассажиров! Потому как ничем иным объяснить столь странный выверт я просто не могу.