Иногда, будучи взрослым человеком, я рассказывал своим родителям о событиях, которые происходили у нас, когда я был совсем маленьким. Они давно забыли эти события и вспоминали их после моих рассказов. По их оценкам, эти события произошли, когда мне было два-три-четыре года. Тем не менее, я отчетливо помню эти события до сих пор.

Теперь ты понял, читатель, с каким весьма умным человеком имеешь дело.

Я, как сейчас, вижу маму, читающую мне книжку. Это были разные книжки, которые можно было взять в неплохой, тоже эвакуированной вместе с заводом, библиотеке. Основное, что я узнал в детском возрасте от мамы и запомнил на всю жизнь – книга является наивысшим изобретением и достижением ума человека.

Книга это все. Она является самым лучшим подарком для умного и интеллигентного человека. Эти простые слова я в детстве только запомнил, а смысл их я понял гораздо позднее уже в школьном возрасте.

С течением жизни это определение книги только укрепилось во мне.

Я сразу понял, что немцы это варвары, когда увидел, как они сжигают книги. И то, что они ходили по улицам не нагишом, объяснялось только климатическими условиями.

Наш семейный бюджет был весьма скромен и не позволял приобретать что-либо без крайней необходимости. И если мои родители отрывали какие-то гроши и покупали мне книгу, для меня это был праздник. Праздник длился много дней, а сама новая книга спала со мной все это время рядом. Когда я просыпался и видел книгу рядом с моей подушкой, счастье, приподнятое настроение и радость наполняли меня.

И сейчас мой взгляд, случайно брошенный на любимую книгу, может вызвать целую гамму переживаний. С течением многих лет, я забыл многие подробности любимых мною когда-то книг. Я не перечитываю их, чтобы не менять своих ощущений, которые я испытал при их прочтении. И эти ощущения и сейчас возникают у меня, когда я прикасаюсь к давно прочитанной книге. Со временем эти ощущения переплелись между собой во мне и стали моей душой.

Стремление к справедливости

Я рос в семье, где честность во всем была заповедью, которую необходимо было соблюдать в любых ситуациях.

Я тоже старался соблюдать эту заповедь, хотя и пытался иногда ее по-своему интерпретировать. Удивительно, еще не будучи знакомым с трудами Маркса, я позднее обнаружил, что мое детское понятие справедливости почти полностью совпадало с понятием справедливости у него.

Когда я находился в возрасте 3–4 лет, мне казалось, что в жизни многое необходимо исправить. Так, например, у маленького мальчика Аркадия, или Аркашеньки, как его звали родственники, было все. То есть у него было много (по тем временам) настоящих игрушек, а у меня только две резиновые: медведь и слон. Остальные игрушки у меня были самодельные, и о их назначении и функциях, которые они могли выполнять в играх, знал только я. Догадаться о их назначении, без моей подсказки, было просто невозможно. Это были какие-то куски различных материалов: дерева, металла, а также сломанные ложки и прочие остатки посуды или инструмента.

И я решил поделиться игрушками с Аркашей, то есть незаметно забрать в процессе игры, некоторые из его игрушек себе, реализовав справедливую коммунистическую мысль: всем поровну. Мне это удалось незаметно осуществить в процессе игры.

Дома мама обнаружила чужие игрушки и пришла в ужас. Мы тут же пошли к Аркаше и вернули игрушки. Его родители стали успокаивать маму, говоря, что чего не случается с детьми.

Увидев, как мама расстроилась, я решил больше не делать этого. Вместе с тем я впервые задумался о неравенстве. Что нужно делать, чтобы у меня было игрушек не меньше, чем у Аркаши?

Я не был знаком с трудами Маркса и Ленина. Но знал, что справедливость, по их утверждению, достигалась борьбой неимущих классов с буржуазией, конфискацией их частной собственности и разделом ее поровну между неимущими.

Сформулировав эти простые принципы, Маркс и Ленин не учли, что делить это будут люди, которые, понимая, что на них лежит особая ответственность, львиную долю будут вынуждены забирать себе за эти труды. Особенно это относится к тем сложным случаям, когда вещь, подлежащая делению, ценна и существует в одном или нескольких экземплярах.

Большинство людей сохраняет наивную тягу к переделу по коммунистическому принципу, попросту воруя. В этом случае они подлежат поимке и осуждению на различные сроки тюрьмы. При воровстве в особо крупных размерах, удачно воровавшие и талантливые в этом деле люди, переходят в разряд предпринимателей, а особо удачливые становятся олигархами.

Я до сих пор жалею, что не стал предпринимателем, не развил способность к справедливости и не приложил все силы и таланты, чтобы принять участие в более поздние годы грянувшей перестройки, при дележе государственной собственности.

Вообще мне нравится становление демократии в странах, которые до ее установления имели тоталитарные режимы. Гражданам страны в один прекрасный момент сообщают о том, что в стране наступила демократия и можно говорить, не опасаясь арестов. Многие не знают, что делать со свалившимся на них счастьем, так как неожиданно впадают в состояние прострации и не знают, о чем бы интересном и недозволенном можно говорить.

Их стараются всеми средствами раскрепостить, показывают голых женщин, по внешнему виду которых истосковались широкие слои народных масс и интеллигенции. Широким фронтом показывается порнография, и пока массы наслаждаются голым видом красивых и разнообразных женщин в различных позах и дышат полной грудью, свалившейся на них демократией, их незаметно переводят на новые рельсы экономики. Производство почти останавливается, и в условиях остановившегося производства за считанные месяцы появляется отряд предпринимателей, капитал которых выражается астрономическими цифрами.

Мой близкий друг и величайший ученый Иван Израилев провел физическое моделирование процесса приватизации и возникновение в результате бизнеса у определенного круга предпринимателей астрономических капиталов.

Как он мне заявил, расчет показал, что, если бы многие олигархи получили станки для печатания денег, то за столь короткое время они не смогли бы напечатать столько денег. Наличие печатных станков не позволило бы новоявленным предпринимателям, как они любят говорить, заполучить за короткий срок такие огромные деньги. Следовательно, механизм приобретения огромных капиталов был другой.

Результаты приватизации можно объяснить, если допустить мысль, что некоторым индивидуумам пришлось брать себе в собственность прямо промышленные объекты: заводы, нефтяные скважины и т. д., чтобы спасти их от разграбления менее сознательными людьми. Только так можно объяснить огромные размеры капиталов, оказавшихся за столь короткое время в частных руках, не имевших реальных денег для их приобретения. Во всяком случае, я стою за демократическую приватизацию, так как она позволила осуществить передел собственности почти бескровным путем.

Отдельные убийства демократических приватизаторов не идут ни в какое сравнение с кровавыми оргиями, которые устраивали коммунисты при переделе собственности. Я за демократию. В какие былые времена, вы, уважаемый мною читатель, видели, чтобы сам президент извинился перед народом, так и не дождавшимся плодов демократии, а вернее дождавшимся этих плодов, но понявшим, что вкус у них, как и в старые времена горек для толпы, то есть народа.

Президент, в порыве откровенности, забыл упомянуть и свое имя в качестве скромного участника демократического передела. На это у президента были веские причины: стоимость приватизированной им собственности, не шла ни в какое сравнение с капиталами олигархов. И в этом смысле он остался ближе к народу, чем к олигархам.

Фрагменты из моего дневника, с описанием событий немного нарушающих, их хронологическую последовательность

И куда меня занесло? Из детства прямо в перестройку. Хотя главную черту я отметил: передел собственности мирным демократическим путем. Пожалуй, это главное преимущество перед тоталитарными режимами всех мастей. И как ни странно, основоположником этого пути оказался Ленин.

В свое время, наблюдая полный крах экономики, один из величайших дермофилов (дермофил – любящий дерьмо) всех времен и народов (потом ниже и в другом месте значение этого термина будет разъяснено тебе читатель), задумался, как на время вылечить экономику. Все было разграблено и необходимо было создать базу для возможности нового разграбления. Ибо только в условиях постоянного грабежа, новая система чувствовала себя уверенной, а народ – радостным и веселым от непрерывных сообщений о результатах работы топора революции.

Тогда и возник НЭП и к жизни были вызваны еще сохранившиеся остатки класса предпринимателей. Они оживили экономику и создали все необходимые условия для нового разграбления.

Иногда это разграбление начинали нетерпеливые стражи революции, накидывая удавку на все, что только могло что-то самостоятельно делать или думать.

Проанализировав своего покойного пахана и его труды, Барбачев решил, что настало время апробировать НЭП в новых условиях. В верности учения пахана всех времен и народов у него не было сомнений.

Популяризируя свой лозунг, он говорил, что неплохо было бы, чтобы, например, кто-то начал разводить рыбок и продавать их, другой еще занялся бы каким-нибудь делом и т. д., т. е. он ждал от народа частной инициативы. И когда инициатива пошла, то выяснилось, что предпринимателей не осталось, остались только воры разных мастей, которых страна лелеяла во все времена, следуя невольно (генетически) старой политике.

Новоявленные и старые воры принялись реализовывать новый НЭП. Прошло немного времени, и воровство достигло невиданных доселе размахов, а вторая беда России дураки, как никогда ранее, сыграли роль катализатора нового процесса.

Но в этом месте, справедливости ради, должен заметить, что дураки и злодеи являются бедой практически каждой страны, а не только России. Поняв это, ты сможешь, читатель, по-настоящему и глубоко понять всю мировую историю в ее полной глубине и разнообразии. А самое главное: ты поймешь, почему в мире все так плохо.

Крупная государственная собственность в СНГ, а позднее, и в России, была разворована довольно эффективно под демократическую музыку. Но в одном перестройка оказалась эффективной по-настоящему: на некоторое время исчез страшный монстр СССР, приставивший нож к горлу всего человечества.

Наступили новые времена: производство фактически умерло, его реанимацией занимались только рыбки в аквариумах; демократы по-прежнему ратовали за свободу слова в условиях нищеты для народа; коммунисты завлекали одуревший народ назад в свой вчерашний рай, обещая, что отныне при отсечении головы топором или массовых расстрелах не будет больно, а щекотно; монархисты ратовали за самодержавие и православие, а некая новая гвардия с новым названием пыталась снять пенки со всех этих дермофильских течений и строить новую Россию.

Со временем эта гвардия возобновила рейсы полетов стратегических бомбардировщиков, форсировала работы по новым видам вооружений, закладывала новые субмарины и т. д. Если говорить откровенно, то на Россию никто не собирался нападать, а, если бы и собирались, то удобнее времени, чем в перестроечные времена не найти – все, что только можно было, развалено и разворовано. Но, с другой стороны, эксплуатация старого понятия мифической внешней угрозы – нападения со стороны Запада как ничто консолидирует и дисциплинирует массы. И, если этой внешней угрозы нет, то ее надо выдумать.

Память новых правителей опять оказалась не в состоянии осмыслить, к чему это привело в недалеком прошлом. Опять возродился имперский ген, начали подготавливать условия для создания нового режима, близкого к тоталитарному. Если не непосредственно дураки, то глупое мышление опять стало брать верх, так как генетика сильнее наших желаний и стараний. Здесь я задумался. А может я не прав, и России полезнее пока иметь государственное устройство близкое к авторитарному? Но не в этом суть истины, не в этом…

Прежде, чем идти дальше, мне необходимо будет изложить мое понимание национальности и описать совершенно неизвестный до сего времени в науке важнейший процесс на Земле и, возможно, в мире – процесс брожения, и дермофилов, самоотверженно принимающих активное участие в этом процессе и изучающих этот процесс, не считаясь с неприятными для обычного человека запахами и методами. Это позволит читателю глубже понять дальнейшее повествование.

Осознание понятия национальности

Этому вопросу мне приходится посвятить отдельный раздел и описать события, относящиеся к разным периодам моей жизни.

Еще в раннем детстве я впервые познакомился с понятиями национальность и нация, наложившими свой отпечаток на всю мою жизнь.

Мы были эвакуированы вместе с заводом, на котором работал мой отец, в один из городов на Волге. На первых порах мы жили в бараке. Позднее мы разделили вновь полученную квартиру с главным электриком завода, весьма достойным человеком.

С первых дней проживания я постоянно слышал громкие и умные рассуждения нашего соседа по квартире о каких-то евреях, оккупировавших завод, на котором он работал. Особенностью евреев, как я понял, была полная их неспособность воевать и поэтому они окопались на заводе. Собственно воевать они умели, но кривым ружьем и из-под угла.

Сосед наш хоть и был русским, но тоже работал на заводе. Но окопавшимися на заводе были только евреи, в отличие от русских и других, которых было большинство. Этому нееврейскому большинству разрешалось героически, без всяких хитростей работать, и этот факт был, в отличие от случая с евреями, нормальным актом.

Расспросив подробнее о кривом ружье и, вооруженном этим ружьем еврее, более опытных ребят на улице (родители мои наотрез отказались обсуждать со мной эту тему), я узнал, что для того, чтобы воевать кривым ружьем, еврею необходимо спрятаться за углом, ну, например, за каким-нибудь зданием. Затем следовало выставить кривой ствол ружья за угол дома, а самому оставаться за зданием, оставаясь невидимым для противника. После этого еврей, оставаясь невидимым и неуязвимым для противника, может начинать открывать стрельбу из ружья.

К недостатку такого метода ведения боя следует отнести невысокую точность стрельбы, так как прицелиться в противника нельзя. Учитывая, что такое ружье, к сожалению, в настоящее время, несмотря на интенсивную работу евреев над его конструкцией, не создано, евреи предпочитают отправлять на фронт русских с прямым ружьем, а сами терпеливо предпочитают следить за техническим процессом, ожидая, когда такое ружье будет создано. Только за эту черту и нечестность, евреев уже можно называть жидами.

Но у евреев есть еще много и других очень плохих черт. Главной из этих плохих черт является то, что они являются евреями. Это слово, произнесенное вслух, вызывает раздражение у каждого нормального и непредвзятого к этому слову человека. Но по каким-то причинам евреев пока еще терпят, и этот момент тоже было неясен.

Я был весь вне себя от возмущения. В то время, как наш молодой русский сосед вкалывал на заводе, эти гадские евреи имели наглость отсиживаться на заводе, ожидая начала производства кривого ружья. Почему-то тогда я не обратил внимание на то, что сосед, будучи русским человеком, тоже вкалывает на заводе, а не рвется на фронт.

Позднее я понял, что русскому разрешается все: хочешь иди на фронт, хочешь вкалывай на заводе. Евреям – всем 100 % необходимо было быть только на фронте. Если это не соблюдалось, то возникало подозрение, что они хитрят. И не беда, что ты можешь быть слепым, больным или инвалидом. Иди на фронт.

А в случае, если бы они евреи, от мала до велика, все пошли на фронт, то возникло бы более глубокое подозрение, что они не хотят работать. Вам когда-нибудь задавали вопрос: для чего люди целуются? Ради развлечения или ради удовольствия? (независимо от варианта Вашего ответа, вам говорят: поцелуй меня в зад). Грубо? Но зато достаточно понятно. Позднее я понял, что в случае евреев, это тот же случай.

Ну а тогда я выбрал несколько другой путь. Надо ли говорить, что отныне всех ребят по играм, которые жульничали или нечестно поступали в других ситуациях, я называл жидами. Услышав однажды, случайно, мои умные рассуждения о евреях на улице, мама забрала меня домой и, усадивши на стул, начала допытываться об источнике моих столь глубоких познаний на эту тему.

Потом она сказала мне, что я уже достаточно взрослый и со мной можно говорить как с взрослым. Последнее для меня означало, как она мне пояснила, что я никому не передам содержание нашего разговора.

Но то, что меня потрясло на всю оставшуюся жизнь, была новость, что она, мой отец и я – евреи. Это то, что я сразу усвоил. То, что невежественные люди так плохо относятся к евреям, связано с их низкой культурой. Называют евреев жидами очень плохие люди.

– Евреи такие же люди, как и все и среди них есть как хорошие люди, так и плохие, – продолжала мама. Но я уже не слышал ее слов.

Мне предстояло переосмыслить жизнь. По неведомым мне причинам мы (наша семья) оказались отброшенными в самые низы общества. У нас как евреев оказалось много гнусных и плохих черт, которые мы не могли исправить, так как выйти из евреев было невозможно, и ты с рождения был приписан к гнусным людям (я еще не владел марксистско-сталинским понятиями: народность, нация и т. д.).

Но я сразу усвоил, что есть огромное преимущество быть русским или на худой конец чувашом. Этот последний простой народ быстро прошел обучение на устных народных курсах эвакуированных русских и украинцев, научился отличать евреев от других хороших людей и выражать им, часто довольно откровенно, все, что он думает о них, то есть попросту говоря жидится в их адрес.

Русские в разговорах между собой тоже не жаловали чувашей, вспоминая, как они в поликлинике, сидя в очереди к врачу и сбросив с себя верхние рубашки, лихо щелкали вшей, повышая таким простым физическим трудом уровень санитарии и гигиены. Но в случае смешанных компаний, в которых присутствовали русские, чуваши и евреи, возникновения споров на тему национальности, у чувашей были преимущества, вытекающие из их чувашского происхождения.

Я стал затрудняться с классификацией людей. Наш сосед жидился, многие взрослые и ребята на улице тоже не редко жидились, и все они, согласно классификации мамы, должны были быть отнесены к плохим людям. Что же получалось? Мы были сплошь окружены плохими или низко культурными людьми? Мои вопросы на тему о евреях вызывали испуг у родителей. Они просили меня не задавать вопросов по этой теме. Когда вырасту, сам пойму. И мне приходилось, в основном, самому искать ответы на мучившие меня вопросы.

Наиболее яркое воспоминание по этой теме сохранились у меня о времени, относящегося к делу врачей-убийц евреев в белых халатах. Многие из моих соучеников по классу брали себе фамилии врачей, проходящими фигурантами в этом деле.

Наиболее смешным выглядел мальчик, который носил в классе кличку Почта. Он был похож на Геббельса, и все до дела врачей его иногда звали – Геббельс. Он был маленький юркий брюнетик, и постоянно кричал, что он профессор Вовси и прыгал, строя гримасы. Эволюция из обезьяны в человека, за которую так ратовал Дарвин, ему мало что дала.

Прыгая как заправский примат, он корчил рожи, вызывая у наиболее продвинутых учеников поощрительную улыбку. Более простые и непосредственные ученики покатывались от смеха.

В то же время я заметил, что ученики, изображавшие Когана и других медиков, в артистизме ему уступали и завидовали успехам Почты. Их попытка выступить в роли Вовси не была поддержана широкой аудиторией учеников, и они стушевались, эпизодически что-то выкрикивая.

И вдруг я заметил портретное сходство Почты с Геббельсом: такой же черный и маленький. Возможно, я впервые открыл, что при вживании в какой-то образ возникает невольное портретное сходство, иногда даже с приматами типа Геббельса, которые по своей сущности являются антиподами, изображаемого, в данном случае Вовси. Я назвал это таинством перевоплощения.

Я впервые в жизни понял любовь народа – толпы к этому лицедейству. И оценил эффект брожения толпы на мини объекте.

Определенный успех вызвали бумажные голуби, на которых были написаны фамилии учеников с указанием национальности, например, еврей Подольский, еврей Левин и т. д. Их запускали и, если голубь клевал носом, смеялись. Во всем этом проглядывало стремление масс к обобщению.

Я впервые понял, что для успешного усвоения какой-либо идеи, очень важно, чтобы она была близка массам и вызывала у них интерес. Я привел этот пример, чтобы была ясна идея обучения и самообучения народных масс. К антисемитизму все описанное не имеет никакого отношения.

В эти же времена я заметил большую напряженность и настороженность приятелей моих родителей, приходивших к нам в гости каждый день. Это были муж и жена. Она работала в аптеке, изготавливая по рецептам врачей лекарства. Муж работал на тепловозостроительном заводе. Я подслушал, как жена рассказывала, что работать стало трудно. Выдавая приготовленные лекарства покупателю, она вынуждена была слышать в свой адрес реплики типа: а вы приготовили лекарство или то, что ваши кремлевские коллеги? Травите русский народ. Но недолго осталось. Скоро товарищ Сталин и мы разберемся с вами.

Самое интересное по сущности было то, что в простой еврейской среде любили товарища Сталина, почти единственного защитника еврейского народа. А врачей-убийц евреи ненавидели: что им (врачам) не хватало? Работали в Кремле, пользовались всеми благами и вот вам благодарность. Что теперь будет с нами? Можно даже понять евреям возмущение русских. Одна надежда на товарища Сталина, что возвысится над этой нечестью – врачами и защитит евреев. А врачей четвертовать мало.

И не могли евреи придумать ту казнь и муки, на которые врачей следует подвергнуть, чтобы хоть частично они заплатили за свои зверства.

В этом месте я прервусь.

Каким талантом мистификатора и подлеца должен был обладать товарищ Сталин и способностями в области зомбирования широких, как говорили коммунисты, слоев народных масс, чтобы в любой, подходящий для него момент 99 % и более народа, невзирая на неоднократные и широкие волны убийств ученых, писателей, деятелей искусств и т. д., и т. д., дружно, как по команде дрессировщика в цирке, демонстрировать необходимую выучку и привитые условные рефлексы.

Я особенно обращаю внимание на этот феномен толпы, и вопреки мнению известного писателя Распутина, остановлюсь не на товарище Кагановиче как основном зле, бывшем в то время вождем разве что еврейских сапожников и одним из личных холуев товарища Сталина, а непосредственно на товарище Сталине.

Сталин в юные годы баловался религией, но обладая незаурядными бандитскими замашками профессионального уголовника и двуличием невиданных масштабов, всем своим звериным нутром он почуял новые веяния в политической борьбе тех времен, позволявшим максимально раскрыться его бандитским наклонностям. И потому товарищ Сталин пошел в коммунисты.

Дорогой мой читатель, при всем своем старании ты не назовешь мне другой области, кроме нацизма, которая могла бы предоставить такие возможности бандиту, к тому же гениально коварному и двуличному, для раскрытия его низменных инстинктов, и при этом успешно реализоваться, сделав умопомрачительную карьеру, как политика. Если ты почувствовал свою полную бездарность – иди в политику, ибо только там ты сможешь занять свое достойное место. И, если ты достигнешь вершин и станешь отпетым мерзавцем, ненавидящим и презирающим народ, то народные массы будут поклоняться и очень любить тебя, независимо от их национальности, и даже ума.

Чувство принадлежности к какой-то национальности превыше всего. Со стороны марксизма в СССР, на ранних стадиях своего становления, была попытка заменить антисемитизм и национализм социальным расизмом. Но эта попытка окончилась неудачей. И со временем социальный расизм был побежден сразу двумя разновидностями антисемитизма: государственным и бытовым.

И, чтобы ты читатель сразу далее понимал что к чему, а самое главное понял причинность, я вынужден нарушить строгое и логичное повествование о моей, а скорее и не моей жизни, и познакомить тебя хотя бы описательно с важнейшим из всех процессов в нашей общественной жизни – процессом брожения.

Математическое описание процесса брожения и величайший ученый всех времен и народов Иван Израилев

Когда людьми обуревает гордыня, они верят в свою правоту, превращая свои взгляды в религию. Ужасно, когда это происходит с вождями. Будучи неграмотными и созвучными массам, они овладевают их умами (в большинстве случаев одной извилиной каждого индивидуума). А дальше начинается брожение. Догадываетесь аналогом какого процесса оно является? Вот именно.

<1 2 3 4...9 >

На страницу:

Перейти

2 из 9