Время шакалов

Я тоже могу сделать, например, работу за день, но делаю три дня, потому что больше мне всё равно не заплатят. Нет, не понимает Меченый, проблем простых работяг, на которых и держится вся страна.

Убери половину начальников – никто и не заметит, а убери слесарей и токарей половину и страна остановится: ничего не будет, всё поломается. – так я думаю о нынешнем положении дел в стране, – закончил Сергей и, с расстройства от сказанного, налил себе ещё одну рюмку водки и выпил поморщившись: не то от водки, не то от сказанного.

Михаил хотел сказать Сергею, что и у них в науке, оплата идет тоже от должности и ученой степени и совсем не зависит от дела, но передумал: тогда придется объяснять чем и как он занимается и кому это его занятие нужно, а он и сам представлял это достаточно смутно, пребывая, однако, в полной уверенности нужности и необходимости своего дела.

На расспросы Сергея он давал уклончивые ответы о своей работе и семье, без подробностей, сказав, что женат и есть ребенок, но умолчав, что этот ребенок достался ему в приданое от жены – вернее, от её веселого времяпровождения до него.

И про квартиру он сказал, что получена от работы, не уточняя, что получена она была ещё его тестем, а от него досталась дочери, явившись, фактически, приданым, из-за которого он и женился на Сане. Когда, в разговоре, Михаил назвал имя своей жены, Сергей удивленно вскинул брови, но промолчал.

Потом начались воспоминания об их далеких уже школьных годах и, проговорив до позднего вечера, Михаил попрощался с одноклассником и пошел домой, чтобы никогда больше не посетить гостеприимного хозяина этой усадьбы, где мирно и ладно проживала обыкновенная семья.

Это было на закате советской эпохи, о котором ещё никто не знал, но мудрые сельские жители с тревогой наблюдали за первыми действиями нового руководителя страны – Мишки Меченого, оказавшегося, в итоге, полным негодяем и предателем этих простых людей.

Незаметно, отпуск подошел к концу и последний вечер перед отъездом Михаил провел вместе с матерью. Мать, наслушавшись его рассказов об успехах в Москве, смирилась со своим одиночеством, уже не надеясь пожить вместе с сыном, но желая ему хороших семейных отношений со снохой Саной, которую она так никогда и не увидит.

Может быть, надеялась она, появятся внуки, и когда подрастут немного, они будут приезжать к ней на лето в гости, освободив родителей от их важных дел московской жизни.

Насчет своих пожеланий о внуках она опасалась расстраивать сына, но сказала ему, что одной ей уже надоело сидеть дома и она, по-видимому, опять пойдет работать, чтобы быть при людях: вот если бы внук был, то она охотно посидела бы с ним, что в Москве, что здесь в поселке, добавила мать.

Михаил, сделав вид, что намека не понял, одобрил желание матери ещё немного поработать, а он потом, когда ещё больше укрепится в Москве, обязательно возьмёт мать к себе, в новую квартиру, которую он непременно получит, став настоящим ученым, когда сделает и защитит диссертацию.

Мать как бы поверила сыну и весь вечер они провели в разговорах, вспоминая отца и то время, когда Миша жил и учился здесь в поселке.

Утром мать проводила сына до автовокзала, он сел в автобус и отъезжая, видел фигурку матери, которая проводив сына и сразу сгорбившись, смотрела вслед автобусу, увозившего её сына в большой город, где ей так и не нашлось места. Автобус, как оказалось, увозил Михаила на несколько лет, в течение которых он не нашел времени навестить мать, стремительно стареющую от одиночества.

XIV

Вернувшись в Москву, Михаил беззлобно поругался с Саной, которая всё же заставила его выполнить супружеские обязанности, что и было исполнено обоими без взаимного удовлетворения.

Выйдя на работу, Михаил узнал новость, которая ошеломила и обрадовала его: он был включен в состав делегации НИИ на поездку в США для изучения там опыта химизации сельского хозяйства. В такие поездки за границу, от института ездил обязательно директор, кто-нибудь из замов и парочка приближенных лиц.

Оказалось, что пока согласовывали сроки и цели поездки, замдиректора, планировавшийся в поездку, эмигрировал в Израиль, никого не предупредив. На вакантное место партком и профком рекомендовали его, Михаила, чтобы разбавить состав делегации этим обычным сотрудником и избежать упреков и критики от рядовых сотрудников в условиях начинающейся компании за гласность и открытость руководителей.

Михаил же, не будучи членом партии, охотно выполнял поручения парткома и был профсоюзным активистом, что и сыграло решающую роль в одобрении его кандидатуры. Поездка в США была чрезвычайным событием даже для маститых ученых, а такие как Михаил, и не мечтали об этом.

Возвратившись с работы домой, Михаил победно объявил Сане о своей поездке в Америку, на что Сана, почти равнодушно, сказала что давно знает об этом и Михаилу следует благодарить за это её отца, который выдвинул его кандидатуру и убедил руководство в правильности такого выбора. Вообще-то, должен был ехать её отец, добавила Сана, но руководство не осмелилось послать еврея в США, взамен еврея, уехавшего в Израиль.

Неважно, что и как делается – важен результат и Михаил стал деятельно готовиться к поездке в США, собирая всяческие справки и оформляя загранпаспорт, благо, что поездка планировалась только через три месяца на позднюю осень.

Михаил был однажды в командировке в Болгарии по служебному паспорту, но эта страна считалась почти в составе СССР и, по слухам, даже хотела вступить в СССР, но помешало отсутствие общей границы.

А здесь, поездка в самое логово империализма – в США, прикладывающих отчаянные усилия в борьбе с СССР везде, где это можно, по всему миру и разлагающим народ СССР передачами по радиоголосам, о чем Михаил читал, и слышал, и видел: из газет, радио и ТВ.

Инструктаж перед поездкой был многодневный и обширный, и Михаил чувствовал себя вполне подготовленным к любым неожиданностям и даже провокациям во время поездки в США в штат Айова.

Наконец все формальности были закончены, наступил день отъезда и Михаил с кожаным чемоданом, специально купленным для этой поездки, с загранпаспортом, вежливо простившись утром с Саной, отбыл в аэропорт Шереметьево, откуда их делегация улетала в город Нью – Йорк.

В аэропорту Михаил присоединился к другим членам делегации, в том числе из министерства сельского хозяйства и других НИИ: всего оказалось десять человек, страстно желающих изучить сельское хозяйство США и применение в нём химии, обеспечивающей небывалые для СССР урожаи.

Их четверка из НИИ держалась вместе и сплоченно вокруг директора, который отвечал за своих сотрудников. Совсем недавно случился скандал, когда артист балета Большого театра остался в США после гастролей и не вернулся в СССР, а потому, директор был особенно бдителен и осторожен.

Здесь, в аэропорту, Михаил, как и остальные, получил от руководителя делегации невероятную, по его понятиям, сумму командировочный денег в долларах США.

Они прошли регистрацию, таможню и в два часа пополудни, самолет Ил-62 взмыл в небо и понес Михаила в загадочную страну – Америку.

XV

В своей жизни, Михаил летал самолетом всего несколько раз, чувствовал себя в небе неуютно и опасливо, а потому пытался задремать, откинувшись в кресле и напряженно прислушиваясь к мерному гулу двигателей, замирая, когда этот гул менялся и самолет делал какие-то непонятные ему покачивания и наклоны.

В тщетных попытках заснуть прошли все долгие часы полета с двумя обедами, которые он, к своему удивлению, съел охотно и без остатка. Надо сказать, что у него в чемодане, который он сдал в багаж, была прихвачена с собой кое-какая еда, а именно: два батона сухой колбасы, которую где-то раздобыла Сана по подсказке опытных в путешествиях за границы своих соплеменников, две баночки красной икры, две бутылки водки и две банки лососевых консервов. Всё это можно было выставить на стол, если будет приватная встреча с американцами или съесть самому, если такой встречи не будет.

Досмотра багажа тогда ещё не производилось, и везти в чемодане можно было что угодно: хоть пирожки с капустой, хоть какую-нибудь бомбу или бриллианты, если они были необходимы для целей поездки и задач командировки. У Михаила вместо бриллиантов была колбаса, которая потом весьма пригодилась для вечерних чаепитий в гостинице. Чаю он не взял, но была банка растворимого кофе и кипятильник – вечный спутник командированного советского человека.

Наконец, долгий и мучительный полет закончился посадкой самолета в Нью-Йоркском аэропорту. Михаил вместе со спутниками вышел на перрон и поразился громадности зданий аэропорта, множеству самолетов и людей, а когда они вошли внутрь аэровокзала, он был оглушен шумом и гамом напряженной аэропортовой суеты пассажиров. Пройдя длительную процедуру таможенных формальностей прибытия иностранцев из СССР в Америку, они сплоченной, но растерянной группой, вышли в зал прибытия, где их встретил представитель консульства, который, как оказалось, будет сопровождать их всю поездку, вплоть до посадки в самолет до Москвы, потому что никаких турагентств, организовывающих поездки советских людей за границу, тогда не было.

Имелась одна государственная организация «Интурист», которая занималась экскурсионным сопровождением туристов из СССР и в СССР, но по служебным делам, особенно в капиталистические страны, советских людей обычно сопровождали сотрудники консульств, да и сами эти поездки были редки, особенно в Америку. Михаил не уставал удивляться: как это им, вернее его руководителям НИИ, удалось пробить командировку в США, якобы для изучения каких-то перспектив развития сельского хозяйства, а Америка согласилась их принять и что-то показать.

Он, конечно, и не догадывался, что планы уничтожения СССР уже вступили в завершающую стадию и поездки советских людей за границу били частью таких планов. У власти в СССР уже находился Горбачев, как оказалось, впоследствии, предатель и пустозвон, поставивший целью разрушение страны, и этому предателю нужна была поддержка людей.

Такими становились многие советские люди, побывавшие за границей в США и Европе, увидевшие фасад западной жизни – фасад яркий, красочный и привлекательный, и пожелавшие такого же устройства жизни в СССР, не разглядев, что за этим фасадом скрывается жестокая действительность несправедливой и морально убогой жизни для многих обитателей этих стран.

Так вот, многие советские люди, побывав за границей, становились поклонниками этих стран, вернее сказать, бытового устройства жизни обеспеченных людей в этих странах и, вернувшись домой, в СССР, они начинали пропагандировать зажиточность и комфорт жизни людей в этих странах, как они думали, всех, а от пропаганды до прямого предательства всего один шаг.

Именно такие люди и организовали поддержку Горбачеву в его разрушительной деятельности по развалу СССР, а потом и уничтожению советского устройства политической жизни общества.

И, чтобы таких, восторгающихся Западом, людей было больше, сразу после прихода Горбачева к власти, Америка и Европа широко открыли двери для поездок советских людей. Под эту кампанию открытости и попала поездка Михаила и других членов их группы в США.

В борьбе с врагом нет мелочей, и американцы в полной мере использовали поездки советских людей для формирования, впоследствии, из этих ренегатов сплоченной пятой колонны своих пособников для разрушения СССР.

Михаил, как и почти все советские люди, ничего не слышал о грядущем разрушении своей страны, в том числе и с его участием, поэтому с восхищением и интересом наблюдал за открывшейся перед ним незнакомой и малопонятной пока американской жизнью.

Кроме своей громадности, аэропорт поразил его яркой рекламой, которой были покрыты все сколь-нибудь пригодные места на стенах и крышах зданий и многочисленных щитах вдоль дорог.

Что и зачем рекламировалось, было непонятно, но привлекательно, в сравнении с унылым рабочим обликом международного аэропорта «Шереметьево», откуда он вылетал несколько часов назад.

У здания аэропорта их ждал небольшой автобус, на котором, как сказал сотрудник консульства, они прямо из аэропорта и не заезжая в Нью-Йорк отправятся к месту назначения в город Вустер, штата Огайо.

В автобусе уже находился представитель встречающей стороны из научного центра сельского хозяйства, расположенного в этом городе. Испытав некоторое разочарование от того, что не увидят Нью-Йорк, они погрузились в автобус, успокоившись обещанием сопровождающего из консульства, показать им город на обратном пути, когда у них будет целый свободный день.

За окнами автобуса замелькали городки, поля и леса, похожие на окрестности Киева, где Михаил бывал неоднократно в служебных командировках, но дома были добротнее, на первый взгляд, красочно раскрашенные, а дорога почти везде уставлена рекламными щитами вдоль обочин – вот и все отличия.

Автобус, мерно покачиваясь, мчался по широкому шоссе, изредка вздрагивая на неровностях: – Оказывается и здесь на дорогах случаются небольшие выбоины и щербатости, как и в Москве, – думал Михаил, сквозь одолевающую его дрёму.

Солнце стояло высоко и в погоне за ним самолета прошло уже много часов: в Москве стояла глубокая ночь, а здесь день был в самом разгаре.

Задремав, как и его спутники, Михаил очнулся от толчка: автобус остановился у придорожного ресторана на фасаде которого виднелась надпись в виде округлой буквы «М» на красном фоне, а у входа стояла кукла в человеческий рост в одежде клоуна. Как объяснил сопровождающий, это был ресторан быстрого питания «Макдональдс», где они пообедают, а заодно и передохнут с дороги.

Все направились в этот ресторан, который внутри был устроен, как и московские столовые самообслуживания: набираешь себе на поднос понравившиеся блюда, заказывая их раздатчице, и расплачиваешься на кассе.

Они помялись, не зная цены блюд и не желая тратить свои командировочные доллары зря, но их сопровождающий, поговорив с представителем по-английски, которого, как оказалось, никто из членов их делегации не знал, сообщил, что обед оплатит встречающая сторона и можно, без опаски потратиться, выбирать любые блюда.

Действительно, выбрав блюда, у кассы их встретил представитель, по имени Уильям, который и оплатил обед за всех, но не деньгами, а сунув кассирше какой-то кусочек пластика, который оказался банковской картой, позволяющей, безналично, оплачивать любые покупки, пока на этой карте отмечено компьютером наличие денежных средств.

Подивившись американскому прогрессу, Михаил съел выбранный им обед, который оказался обильным, но удивительно невкусным и если бы не томатный соус, стоявший на всех столах, то эти блюда, наверное, вообще невозможно было есть.

Так, с оплаты обеда начался их мелкий подкуп американцами, что продолжалось вплоть до отъезда и позволило сохранить часть командировочных долларов на покупку подарков себе и родственникам.

Автобус двинулся дальше, и человек из консульства, по имени Сергей, сказал, что сопровождающий их американец Уильям, приставлен следить, чтобы они никуда не свернули с маршрута, потому что на пути много промышленных зон, закрытых для посещения иностранцами, особенно из СССР и связанных с ним стран.

Американцы, как и мы, во всех иностранцах видят шпионов и даже он, с дипломатическим паспортом, не может свободно ездить по Америке, а должен предварительно согласовывать маршрут поездки и, например, в штат Огайо ему бы разрешения на поездку не дали, поскольку там много военных баз и заводов.

К вечеру, автобус и его пассажиры прибыли в пункт назначения, которым оказался небольшой город. Михаил и другие члены делегации разместились в небольшой гостинице, где для них уже были забронированы номера, для каждого отдельно: оказалось, что здесь, в Америке, вообще не принято жить в гостинице вместе, кроме супружеских пар или с детьми.

Михаил бросил свой чемодан, принял душ после долгой дороги и, отказавшись от ужина в ресторане,, куда всех пригласил Уильям, лёг спать: перелет и переезд заняли почти сутки и он, не умевший спать в самолете, очень измучился.

Проснулся Михаил утром от стука в дверь: сопровождающий Сергей, которому он открыл дверь, пригласил поторопиться на завтрак, после которого они поедут в Научный центр – цель их командировки.

Наскоро побрившись и умывшись, он присоединился к спутникам и вместе с ними прошел в ресторан, оказавшийся довольно большим залом, в центре которого на столах стояли лотки и подносы с едой: как объяснил директор НИИ, который неоднократно бывал в командировках за рубеж, эта система питания называется шведский стол – берешь тарелку и накладываешь, что тебе нравится и сколько хочешь, потому что завтрак оплачен вместе с гостиницей.

В зале уже ходили несколько человек с тарелками, выбирая кому, что нравится из имеющегося в судках, лотках и подносах ассортимента блюд, впрочем, не очень большого.

Михаил взял себе омлет, пару сосисок, хлеб, масло, сыр, кекс, стакан апельсинового сока, яблоко и кофе с молоком и уселся вместе со знакомым сотрудником их НИИ, которого, как и его самого, послали в эту поездку по ходатайству парткома, и приступил к завтраку по-американски.

Плотно позавтракав, они поднялись назад в номера, чтобы собраться вновь через полчаса у выхода из гостиницы – там их будет ждать автобус, чтобы отвезти в Научный центр, расположенный на окраине городка.

Собравшись вновь, члены делегации погрузились в автобус, ожидающий их у входа в гостиницу, и вместе с приставленным к ним американским сопровождающим и консульским работником поехали изучать американские достижения в области сельского хозяйства.

Исследовательский центр размещался в нескольких зданиях современного типа. Их провели в конференцзал, где появившийся заместитель директора Центра, в течение получаса рассказывал им о задачах и достижениях этого исследовательского центра.

Рассказ американца вёлся через переводчика Сергея и по содержанию напомнил Михаилу лекцию в планетарии, который он случайно посетил однажды: такой же общий разговор просветительского характера – интересно, но использовать и применять эти знания нельзя в силу их неконкретности и недостаточности для практического приложения.

Из лекции выяснилось, что данный американский Научный центр занимается вопросами сельского хозяйства, далекими от агрохимических задач НИИ Михаила и трёх его спутников – здесь работали над генной модификацией растений, а не разработке удобрений и защите растений от вредителей.

Таким образом, их командировка превращалась в бесполезную туристическую поездку за счет государства и виноваты в этом были те, кто выбирал цель и маршрут поездки – люди из министерства, может быть, даже двое их спутников из научно – технического управления министерства.

Эти люди спланировали поездку в США за государственный счет, возможно, выбрав место поездки по справочнику или рекомендациям консульства СССР в Нью-Йорке, которое ничего не понимая, предложило и согласовало с американцами эту поездку.

Поняв, что для дела здесь ничего полезного и интересного нет, Михаил и другие члены делегации их НИИ направили все свои усилия на изучение американского образа и уровня жизни, чему охотно способствовали и американцы, и сопровождающий их консульский работник по имени Сергей.

После лекции они посмотрели рекламный фильм об успехах американских коллег в повышении урожаев за счет применения модифицированных сельхоз культур, не боящихся вредителей, особенно помидор, которые Михаил в свежем виде не употреблял, по причине аллергии на них.

Затем, хозяева встречи пригласили их на обед в институтском ресторане: этот ресторан напоминал столовую самообслуживания в их НИИ, с более широким, конечно, выбором блюд, но по существу оставаясь столовой. Так Михаил узнал, что в Америке любая забегаловка называется рестораном или, на худой конец, кафе.

Русское слово «столовая», то есть место где кормят, лучше отвечает назначению таких заведений, но для рекламы конечно не годится: в Америке, как позднее убедился Михаил, всё направлено на рекламу.

После обеда их провели галопом по лабораториям и отделам исследовательского центра, где работали более тысячи человек, из которых только пятая часть были исследователи и инженеры, а все остальные – это вспомогательный и обслуживающий персонал.

Научные отделы располагались в корпусах, внешне напоминающих складские помещения, внутри разгороженные стеклянными, прозрачными или матовыми, перегородками, так что из коридора были видны работающие сотрудники.

У многих из них на столах стояли телевизоры – как было подумал Михаил, но сопровождающий с гордостью сказал, что это вычислительные машины – компьютеры, которые помогают ученым вести расчеты, хранить данные и печатать результаты на бумаге.

В НИИ Михаила тоже была вычислительная машина, которая располагалась в большом зале и занимала, наверное, метров сто площади, а здесь, почти у каждого сотрудника, такая же по способностям и даже лучше, машина стояла на столе, для индивидуального пользования. Более того, эти машины были объединены в сеть и зная пароль, можно было посмотреть, что получил другой сотрудник, то есть обмениваться результатами, а руководителю контролировать деятельность подчиненных.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.