Приступая к написанию этой книги, я думала, что хоть что-то в этом мире предопределено. Пройдет несколько месяцев и очередной сборник иронично-философской фантастики, посвященный месту человека в будущем обществе, ляжет на стол редактору.

Но не тут-то было. Автора занесло в такие дали, что пришлось начинать новый цикл рассказов, который в скором времени выйдет под другим названием. Впрочем, некоторые рассказы о силе Слова будут и в Драмматике.

Как всегда, я гарантирую, что:

1. С первых страниц рассказа вы ни за что не догадаетесь, каким будет его конец.

2. Увидев конец рассказа, вы захотите перечитать его заново.

3. Многое, о чем вы прочтете, заставит вас задуматься.

Приятного времени с Драмматикой!

Carissimа amica1

Ночь опустила на землю свои покрывала,

не столь прозрачные для меня, как прежде,

но все же манила своею темной прекрасной рукою…

Нестерпимо светила луна, и пропустить такую ночь значило обречь себя на долгие сожаления о несвершившемся. Казавшийся прохладным в жаркий летний день, большой кирпичный дом ночью стал отдавать своим обитателям жар, накопленный под яркими лучами Сальваторе, и прохлада ночи уже манила меня буйством запахов, ибо известно: темнота и холод обостряют чувства, а жар и свет – притупляют их. Лучше и не скажешь.

Как всегда, решив действовать, я был нетерпелив, и потревожил Мону, которая спала рядом. Она пошевелилась и было уже проснулась, но Морфей не дал ей ускользнуть так просто из своих объятий. Я же, смирив свои порывы, легко соскользнул на пол, чтобы не потревожить и тенью мою давнюю подругу.

Приоткрытая дверь спальни не скрипнула, пропустив меня в наполненный лучами лунного света коридор, закрытый с противоположной стороны на толстую щеколду. Но этот выход был не нужен, ведь два или три французских окна, выходивших на веранду, были до предела распахнуты, чтобы успеть впустить как можно больше утренней прохлады в дом.

Ее, бедняжку, запустив, запрут до вечера, не замечая, что гостья к полудню уже исчезает, тонкой струйкой исхудавшего тела соскальзывая в подвал. Но nil adsuetudine maius2, на утро приходит новая и, не увидев своей сестрицы, остается с гостеприимными хозяевами обождать потерянную; но и эта к полудню изнемогает.

Уже не таясь, я прошел в средние створки окон. Прозрачная кисея больше не скрывала от меня тайны Царицы ночи, и мы знакомились с ней снова. Наконец я был принят в семью, приемыш на несколько часов, обласканный своей новой патронессой, которая окутала меня своим покровительством и позволила бродить по своему царству и наблюдать за созданиями тени, творящими жизнь свою во тьме.

Соседка, миссис Хопстер, вышедшая по надобности во двор, взвизгнула, увидев, как я перепрыгиваю низкий заборчик между двумя домами. «Пардон мадам, но я предпочитаю in naturalis3,» – пробормотал я, слушая, как она, призывая на помощь всех видимых и невидимых, клянется, что последний раз она терпит это безобразие, а завтра ее муж со мной разберется. Это было неважно, но… не разбудила бы она Мону!

Я быстро проскользнул до выезда из нашего тупичка и, не выбираясь из кустов, дошел до края небольшой площадки, где стояло несколько столиков, и две молодые пары праздновали сиесту. Я потянул носом запах ночи, и с собой он принес pasta marinara и белое кастильское вино. Уммм… умопомрачительно. Sine Cerere et Libero friget Venus4. Я ухмыльнулся. А ведь знают толк.

Я долго просидел в кустах, наблюдая, как молодежь общалась, выясняя, куда им ехать дальше. Лично я не собирался никуда. Здесь и сейчас было великолепно. Молодая женщина бранилась. Quos diligit, castigat5, и ее кавалер привычно не обращал на нее внимания. Наконец трое уехали, оставив мужчину за столиком. Он долго сидел, аккуратно уложив большие и узловатые руки между грязной посудой, и лишь однажды пошевелился проверить, не осталось ли в бутылке вина.

Я поднял взгляд к яростно сиявшему глазу Царицы: «Могущественная, он так невесел, позволь ему прийти в твои объятья и успокоиться?» Ночь молчаливо согласилась, и я, уже не таясь, вышел из своего убежища. Легкой походкой, скользя вдоль лунных лучей, я подошел к одинокому столику и сел напротив мужчины.

Он вздрогнул, увидав своего неожиданного vis-a-vis, но тут же взял себя в руки.

– А, привет, Вергилий!

«привет».

И мы продолжали сидеть молча, изредка встречаясь взглядом. Наконец я почувствовал, что злость и грусть покинули мужчину. Он отклонился на сиденье стула и уже обычным голосом своим спросил:

– Все бродишь по ночам?

«сегодня Ночь позвала меня».

– Да-да, лунища-то какая. Так, погоди, у меня тут осталось…

А вот этого не стоит. Inter pares amicitia6, и, подождав, когда он обернется к тележке с подносами, я быстрым шагом удалился в тень, которую щедро дарила растительность Сальваторе. Пора вернуться к моей ненаглядной Моне.

Я шел домой другой дорогой – той, что вела через рощицу акаций, которую так любили местные ребятишки. Они делали из ее стручков нехитрые какие-то свистульки и таким образом довольно развлекались. Ad usum populi7. Прощай, Ночь! Ты была добра ко мне, и я, как мог, не нарушал твоих законов.

Мона уже, по всей видимости, просыпалась и волновалась, не найдя меня рядом с собою. По крайней мере, она сразу же зашевелилась, когда я вошел в комнату – лишь легкое дрожанье век, легкий вздох, но я заметил. Поторопившись успокоить свою дорогую подругу, я легко вспрыгнул на кровать и подарил мягкий поцелуй, прижавшись своим носом к ее, и тут же улегся бок о бок, вслушиваясь в ее успокаивающееся дыхание.

Моя ненаглядная Мона. Жаль, что кошки не любят так гулять по ночам, как коты. Там, с Ночью, нам тебя недоставало.

Типичный ты

– 1 —

Давным давно жил был на свете Рыцарь Василий Однажды он решил погулять в горах и он пошёл к горам И через несколько минут он уже пришёл к горам и там был высокий лес Он решил пойти в этот лес и набрать ягоды и грибы Он пошёл в этот лес И вот через несколько часов он набрал ягоды и грибы целые руки и решил пойти домой и заблудился Долго он шёл несколько дней и устал А в этом лесу жило многорукое чудовище Оно было страшным и с зубами как грабли И когда Василий прилёг отдохнуть чудовище выскочило из кустов Долго предолго он бился с чудовищем три дня….

– Соня! Мой руки, пора обедать!

– Сейчас!

…

– Слушай, хватит уже. Она ушла. Я уже на ногах еле стою.

– Подохни, злобное чудище!

– Ты новенький, что ли? То-то я гляжу, я раньше тебя не видел.

– Я буду биться с тобой до последней капли крови! Умри!

– Послушай! Да послушай же… – Чудовище подняло вторые руки, предусмотрительно оставив верхнюю пару в боевой готовности. – Ты правда решил меня убить? Ничего не понял еще? Ты меня не убьешь при всем своем желании, пока Сказительница не напишет: «…и наконец он убил чудовище». И даже тут еще есть масса вариантов. Я могу потом являться тебе в виде привидения, к примеру, пару раз она уже использовала этот прием. Или вообще из последних сил метнуть в тебя отравленную стрелу. Ты просто здесь впервые…

Речь чудовища становилась все увереннее, по мере того как Рыцарь Василий медлил нанести последний разящий удар. «Воспитываешь, их воспитываешь! – подумало Чудовище. – А потом Она придумает новое имя, и начинай сначала». Но пара спокойных дней на дороге все равно не валяется, поэтому оно продолжило:

– У тебя и алгоритма-то нет пока. Ты имя получил?

– Да… – прозвучал все еще нерешительный ответ. – Василий.

– Очприятно, Чудовище. Присядем?

И Чудовище указало на поваленные в пылу битвы деревья. Оно приготовилось к нудному объяснению, но тут кусты вокруг поляны затрещали.

– Ааааа! – завопил Рыцарь Василий и метнулся в лес.

Чудовище проводило его усталым взглядом и развернулось к Дракону, который после бегства Рыцаря тихонько мялся на краю поляны:

– Ну, проходи уже. Все равно он ушел.

– Новенький, что ли? – прогромыхал Дракон. – Извини. Я так, поболтать пришел. Я подкрадываться вообще не хотел. Честно.

– Да ладно. Ты ж не знал. А вообще, мы с тобой имели честь встретиться с Рыцарем Василием.

– Чет-то Рыцарь трусоват.

– Да нееее, он просто вообще здесь в первый раз. И возможно, в последний. Помнишь, в прошлый раз Она Кристиана привела? Так вот, я его видел лишь однажды. А вот Иван-царевич появляется здесь регулярно.

– Да, регулярно… – и Дракон с сожалением покачал недавно отрощенной второй головой. – Если б ты знал, Чуди… Иван, конечно, нормальный парень. Но, по-моему, Она меня боится. Как только напишет «Дракон», так тут же рядом и Иван, и давай махать своим мечом! Эх… Я вообще чего, у тебя ничего новенького не появилось, а?

– Вот! – Чудище с гордостью продемонстрировало многорукость.

– Эх… – опять гуднул Дракон, – да нет. Я того… хоть косточку бы поглодать…

– Нееее… Хотя Ее обедать позвали, может, на сытый желудок и о нас вспомнит. О, подожди! Тут где-то грибы и ягоды валялись, правда, мы их помяли, не взыщи… – но Дракон уже вкусно хрустел клюквой и рылом не повел.

– 2 —

После долгой борьбы к Василию пришли почтальоны и дали ему в руки письмо там было написано: <<От короля Артура Дорогой Рыцарь Василий Спаси мою дочь Софию от жадного короля Кристиана который во время войны украл её И если ты её достанешь мне её я тебе там золото и ещё мою старшую красавицу дочь в придачу>> И пошёл Василий в замок шёл из леса пять дней и пришёл в старый-престарый замок и закинул верёвку которую нашёл в коробочке которую принесли почтальоны и стал взбиратся по ней…..

– Сонька! Айда на улицу!

– Щас!

…

– Ну, и долго ты здесь висеть собираешься?

Вместо прекрасной принцессы на Рыцаря Василия из окна замка уставилась знакомая клыкастая морда. Рыцарь уже пообвыкся, да и бродить по здешним лесам целых пять дней – это не по бульвару прогуливаться, поэтому ответил он довольно дерзко:

– Не твое дело, собака басурманская.

Чудовище вздохнуло, но комплимент возвращать не торопилось. Оно неторопливо обозрело великолепные окрестности замка, с минуту полюбовалось закатом, а затем молча протянуло когтистую лапу вниз.

– Что тебе нужно? – враз севшим голосом произнес Рыцарь Василий.

– Хватай уже, сам ты там долго будешь вялиться.

Через полчаса, после относительно сытного по книжным меркам перекуса (похлебка из остатков грибов, которыми Дракон, к счастью, побрезговал), Чудовище и Рыцарь беседовали уже вполне мирно. Вопросы задавал, в основном, Рыцарь.

– А почему ты так много знаешь? Ты же тоже выдуманный, так?

– Да, конечно. Здесь все выдуманное. Но вот ты – кто? Ты – Рыцарь Василий. А был еще Рыцарь Мартин, и до него – Кристиан.

– Кристиан и сейчас есть, – и Рыцарь протянул Чудовищу записку.

– Ну нет, это Король Кристиан. Большая разница. А я – Чудовище. Всегда – Чудовище. И… очень долго – Чудовище.

В последних словах Чудовища сквозила грусть, заставившая Рыцаря Василия внимательнее присмотреться к его покрытой шрамами морде. Но грабли зубов не располагали к долгому созерцанию, и он задал вопрос, который с некоторых пор волновал его все сильнее:

– Так значит… если в следующем рассказе появится Рыцарь, скажем Максимилиан, то я умру?

– Нет, – ответило говорящее животное. – Не умрешь, по крайней мере – сразу. Вообще, Сказительница – она маленькая еще, иногда забывает. А иногда вдруг возьмет и вспомнит. Но главное – это не то, что Она тебя оставила, а то – как оставила. Если ты что-то продолжаешь делать – то не умрешь, а если рассказ окончен, то… Но меня вообще другое волнует… дай-ка посмотрю еще раз… Да, вот оно – что еще за «Старшая Красавица Дочь»?

– А почему бы и не быть старшей красавице дочери? – приосанился Рыцарь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Дражайшему другу (лат.)

Нет ничего сильнее привычки (лат.)

В натуральном виде, нагишом (лат.).

Без хлеба и вина любовь холодна (лат.)

Кого любит, [того] и бранит (лат.)

Дружба возможна между равными (лат.)

Для пользы народа (лат.)

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

На страницу:

Перейти