Саквояж с мотыльками. Истории о призраках

Но тем вечером весь гнев и досада оттого, что Сайлас Уэбб предал его и благодаря этому взлетел на вершину славы, вскипели с новой силой. Крейг заказал второй бокал бренди, чего почти никогда себе не позволял, но ему просто необходимо было успокоиться и унять дрожь в руках. В том, что из-за болезни жизнь Крейга оказалась сломана, а карьера отброшена назад, нет ничьей вины. Но Уэбб воспользовался его долгим отсутствием и украл идеи своего наставника, его теории и доказательства, а потом тщательно замел следы, чтобы избежать разоблачения. Этот бессовестный тип выдал труды и открытия Крейга за свои, но вместо наказания получил награды и похвалы. Нахально и незаслуженно он занял место на научном Олимпе, по праву принадлежащее другому человеку.

Крейг не мечтал разбогатеть, он всегда был равнодушен к титулам и почестям, однако он гордился своей работой и тем, сколько пользы она может принести. Уолтера до глубины души возмущало то, что человек, которого он считал ниже себя, получил признание за его заслуги.

Вечер клонился к ночи. На лестнице послышались голоса. Если Крейг выйдет сейчас, то рискует столкнуться с Уэббом, а конфликта он не желал. Уолтер медленно потягивал бренди, а зерно зародившегося в его голове плана постепенно зрело, голос совести звучал все тише, и вот Крейга уже ничто не останавливало на пути к цели. Он решил на следующий день снова прийти в клуб «Табор» в надежде застать главного стюарда, но, уходя, встретил его в парадном холле.

– Доброй ночи, доктор Крейг.

– Стюард, я знаю, что уже поздно и сэр Сайлас наверняка лег спать…

– Он поднялся в свою комнату совсем недавно, сэр, я еще успею ему что-нибудь передать…

– Нет-нет, не нужно его беспокоить, дело не срочное. Просто хочу спросить: как мне узнать, когда он будет ночевать в клубе в следующий раз?

– Сэра Сайласа всегда приглашают, когда идет игра, а чтобы проверить, останется он ночевать или нет, достаточно заглянуть в гостевую книгу на стойке портье.

Попрощавшись со стюардом, Крейг нашел свободный кеб и поехал домой, лелея и старую обиду, и новые ожидания.

Глава 3

Когда официант на некоторое время оставил дверь карточного салона открытой, Сайлас Уэбб заметил фигуру, стоявшую на лестничной площадке. Он не встретился с Уолтером Крейгом взглядом, но даже одной секунды было достаточно, чтобы увидеть, какие перемены произошли с его наставником. Хотя, возможно, наружу проступила истинная суть Крейга, только и всего. Уэбб еще раньше находил Крейга серой личностью, человеком неряшливым и невзрачным. Вернувшись к игре, Уэбб подумал: несмотря на весь свой ум, Крейг был с самого начала обречен на провал. Люди этого типа не поднимаются вверх, а скатываются вниз. Свою роль в упомянутом провале Уэбб скрывал ото всех, даже от самого себя, но стоило ему спустя столько лет увидеть Уолтера Крейга, как защитная броня треснула, и теперь Уэбб готов был сквозь землю провалиться от жгучего стыда. Впрочем, это ощущение длилось лишь несколько секунд. Уэбб задушил его в зародыше и опять склонился над карточным столом.

И все же лицо Крейга продолжало стоять перед ним, по очереди накладываясь на лица других игроков и не давая Уэббу рассмотреть карты, а когда перевалило за полночь, оно последовало за ним в его комнату. Проклиная Крейга, Уэбб лег в постель и вскоре снова убедил себя, что является успешным человеком, добившимся всего благодаря собственным талантам и трудолюбию. Не развивай он идеи Крейга (робкие и зачаточные, внушал себе Уэбб), ничего бы из них не вышло. Все свои награды Уэбб заслужил честно.

В глубинах его души чуть шевельнулся крошечный червячок сомнения.

Но Уэбб решил: если он встретится с Крейгом лицом к лицу, то не станет отрицать их знакомство.

Глава 4

Прошло несколько недель, и Уолтер Крейг успел как следует подготовиться. Теперь оставалось только ждать. Он приходил в «Табор» каждый вечер: иногда обедал, иногда проводил время в библиотеке, а бывало, что заглядывал в гостевую книгу и сразу уходил. Крейг был терпелив и не привлекал к себе лишнего внимания, поэтому никто не заметил в его поведении странностей.

В начале декабря он увидел объявление на двери карточного салона: это был список участников турнира, назначенного на следующий вечер. Не желая полагаться на волю случая, Крейг подготовился основательно. Он разузнал все необходимое и нанес визит в дом в Суррее, и оказалось, что его задача на удивление легка. Снабженный исчерпывающими инструкциями, Крейг больше ни в чем не нуждался.

Он ожидал, что при осуществлении плана возникнут препятствия или осложнения, но ничего подобного не произошло, и у Крейга сложилось впечатление, что судьба благоволит ему, потому что правда на его стороне и в его действиях нет ничего предосудительного. К тому же это всего лишь розыгрыш, причем довольно глупый. То, что задумал Крейг, в худшем случае можно считать мелкой пакостью. В детстве он не увлекался розыгрышами, но изредка, когда ему случалось сыграть с кем-нибудь шутку, испытывал чистую радость, поддерживавшую его во многие тоскливые дни.

Тем вечером Крейг вошел в клуб и сразу направился к боковой лестнице, ведущей на верхний этаж, к гостевым комнатам. Он предвкушал ту же самую радость, только на этот раз для остроты приправленную местью.

Часть вторая

До сих пор Том Уильямс внимательно слушал мой рассказ, но тут я заметил, что он зевнул. За прошедший час в камин уже дважды подбрасывали растопку, но в тот момент огонь погас и на его месте осталась лишь горка пепла.

– Пойдемте, Том, пора домой. Ваша супруга будет волноваться. – Я встал.

– Нет! – запротестовал тот. – Где это видано – бросить историю на самом интересном месте! Я должен узнать, что случилось дальше!

– Непременно узнаете, только в другой раз. А сегодня я устал.

– Тогда давайте встретимся завтра. Постараюсь запастись терпением. Но хотя бы намекните, чего ждать. Подбросьте хоть одну интригующую деталь, дайте мне пищу для размышлений.

– Завтра я занят, но послезавтра можете угостить меня обедом, а потом мы с вами расположимся в этом же самом углу, и я поведаю вам неприятный финал моей истории.

Глава 5

О смерти Сайласа Уэбба в газетах сообщили на следующий же день после трагедии. Заслуги, почести и награды покойного были перечислены даже в чрезмерных подробностях, однако про обстоятельства и причину его кончины умолчали: сообщили только, что коронер объяснил ее «естественными причинами».

На самом деле Уэбб умер от остановки сердца в гостевой комнате клуба «Табор» между десятью минутами второго ночи, когда он поднялся в спальню по окончании карточной игры, и семью пятнадцатью утра, когда слуга принес ему утренний чай. Постоялец не отреагировал на стук в дверь, и слуга вошел в комнату и обнаружил на полу тело сэра Сайласа. Он не раздевался, но развязанный галстук-бабочка болтался у него на шее, будто он сорвал его, отчаянно пытаясь глотнуть побольше воздуха.

Состоялись закрытые похороны и пышная поминальная служба, на которой присутствовали сотни выдающихся именитых деятелей, после чего память о Сайласе Уэббе не омрачали никакими разбирательствами.

Примерно три месяца спустя в конце рабочего дня я записывал информацию по расследуемым делам, как вдруг в дверь моего кабинета тихонько постучали. Я никого не ждал. Мой последний клиент ушел в пять, а было уже начало седьмого. На улице зажгли фонари, лампа освещала бумаги на столе.

Я открыл дверь и увидел на пороге женщину средних лет в фиолетовом пальто с меховым воротником, маленькой фиолетовой шляпке и изящных черных сапожках на пуговицах. В руках она держала саквояж.

– Доктор Роупер? Простите, что явилась без предупреждения, но я надеялась, что вы сможете меня принять.

Я объяснил, что мой рабочий день подошел к концу, к тому же потенциальные клиенты обычно записываются на прием заранее, но эта женщина была преисполнена и отчаяния, и решимости.

– Я все понимаю. Несколько дней я собиралась вам позвонить, но всякий раз храбрость изменяла мне в последний момент. До вас я дошла лишь благодаря тому, что действовала под влиянием порыва и не дала себе времени передумать.

Плечи ее пальто намокли от дождя, а глядя на ее бледное, осунувшееся лицо, я понял, что бедняжку совсем вымотали бессонница и тревоги. У меня просто не хватило духу указать ей на дверь. Я пригласил ее сесть, и она опустилась на край кресла, прижимая саквояж к груди.

– Уверена, если кто-нибудь в состоянии мне помочь, если кому-нибудь по силам докопаться до правды, то это вы, доктор Роупер.

– Весьма польщен, но не исключаю, что вы заблуждаетесь. Вынужден спросить, откуда вы обо мне узнали?

– Ваше имя… широко известно. Друзья… люди, которым я доверилась, рассказали… Никаких объявлений я не видела.

– Я их не даю. Личные рекомендации исправно обеспечивают меня посильным объемом работы. Итак, вы знаете, кто я, в то время как мне о вас ничего не известно. Будьте добры, представьтесь.

– Эстер Уэбб. Мой муж – покойный муж – сэр Сайлас Уэбб. Может быть, вы о нем слышали?

– Да. Пожалуйста, примите мои соболезнования, леди Уэбб.

Она чуть кивнула:

– Я точно не знаю как… что…

Она уставилась на свои руки, теребившие только что снятые перчатки. Я ждал. Леди Уэбб устремила на меня взгляд, исполненный мольбы.

– Возможно, вам будет проще, если я объясню, как обычно работаю?

– Да. Благодарю, – едва слышно ответила она.

– Все зависит от того, что именно вы хотите выяснить, от обстоятельств дела и его сложности. К примеру, если член вашей семьи пропал…

– Я прошу вас узнать правду о гибели моего мужа. Сразу постановили, что он скончался от внезапной остановки сердца. Возможно, вам известно, что коронер именно так записал причину смерти. Но Сайлас никогда не жаловался на сердце, да и вообще, он был совершенно здоров. Мой муж болел редко, и за все пятнадцать лет, что я его знаю, он не страдал серьезными недугами.

– Тем не менее случается так, что сердце дает сбой внезапно, даже при отсутствии предыдущей медицинской истории, – как можно более мягко заметил я.

– Но все это подозрительно, очень подозрительно. Я готова поклясться: с моим мужем что-то произошло и его смерть вызвана отнюдь не естественными причинами.

– А чем же?

– В этом и проблема, доктор Роупер. Понятия не имею. Но я абсолютно убеждена, что в этой истории все не так, как кажется.

– Хотите сказать, что ваш муж умер от… извините, но придется мне выразиться прямо… что его убили? Кроме естественных причин, самоубийства и несчастного случая, это единственно возможное объяснение его смерти. Самоубийство исключено, будь даже у сэра Уэбба причины покончить с собой. Несчастный случай тоже: упасть и удариться головой он никак не мог, в этом случае полиция и врач обнаружили бы следы.

– Ничего подобного не нашли.

– Если сэр Уэбб погиб от руки убийцы… Снова выскажусь напрямик – только в романах можно замаскировать насильственную смерть под естественную. Даже яд оставляет следы. Уверен, леди Уэбб, вы и сами об этом думали.

– С тех пор как умер мой муж, я сутки напролет думаю только об одном.

– У сэра Сайласа были враги?

– У каждого человека, добившегося успеха и признания, есть недоброжелатели, но чтобы кто-то желал его смерти? Нет, конечно! Никто не стал бы причинять моему мужу вред, я в этом совершенно уверена.

– Тогда как же?..

– Мои подозрения ничем не обоснованы. Доказательств у меня нет. Только внутреннее убеждение.

– Я вас понимаю. Ко внутренним убеждениям следует относиться со всей серьезностью. И все же, чего именно вы хотите от меня? Обстоятельства гибели вашего мужа были тщательно расследованы профессионалами своего дела, и я вовсе не намерен безо всяких оснований бросать тень на репутацию честных людей.

– Мне сказали, что вы обладаете… необычными способностями. Я не вполне поняла, о чем речь.

– Леди Уэбб, если вам говорили, что я медиум, то это неправда. Я не общаюсь с мертвыми и никого не обманываю, утверждая или изображая, что я этим занимаюсь. Но иногда мне дается возможность заглянуть в прошлое: в моей голове одна за другой мелькают картины. Я вижу произошедшие события: иногда недавние, иногда отдаленные по времени, и я могу пересматривать данные сцены повторно. Объяснить нелегко. Откровенно говоря, я и сам не совсем понимаю, как это происходит. Не подумайте, что я просто воскрешаю в памяти события, которым был свидетелем. Это могут все. А я вижу события, при которых не присутствовал.

– Значит, таким образом вы способны увидеть, что случилось с моим мужем? Вы…

Я жестом остановил ее:

– Могу только попытаться. У меня далеко не всегда получается. Поэтому гарантий не даю.

– Но вы ведь попытаетесь? Прошу вас, обещайте, что попробуете. Я обеспечу вас всем необходимым. Деньги не проблема, я заплачу любую сумму прямо сейчас.

– Я не требую платы, леди Уэбб. Мне посчастливилось: я человек со средствами. Я работаю только затем, чтобы по мере сил помогать ближним. Праздность не для меня. Единственное, что мне требуется, – вещь, которая принадлежала вашему мужу и была ему дорога, к примеру карманные часы. Сам по себе предмет особой роли не играет, просто с ним мне проще будет настроиться на нужный лад.

Она выпустила саквояж, который держала на коленях:

– Вот, возьмите. Меня предупредили, что вам понадобится одна из его любимых вещей. Мой муж всегда брал его с собой в поездки. В молодости он достался ему от отца. Когда я уговаривала Сайласа купить новый, он всегда отвечал, что саквояж добротный, просто потрепанный. Собираясь в клуб «Табор», мой муж сложил в него вещи, но, когда саквояж нашли в его комнате, он был пустой.

Я взял сумку и поставил на стол. Обычный коричневый саквояж, напоминающий докторский: кожа в некоторых местах потрескалась, истертые ручки явно чинили. Я заглянул внутрь, но ничего не обнаружил.

– Подойдет?

– То, что нужно.

Я попросил леди Уэбб вернуться послезавтра, в пять часов вечера. Мог бы пригласить ее на следующий день, поскольку планировал заняться ее делом этим же вечером. Считаю, что, если дело «теплое», лучше приступить к нему как можно скорее. Одна из причин, по которой я отказываюсь от многих дел, – это когда чувствую, что они совсем «холодные».

Но от саквояжа Сайласа Уэбба холодом не веяло. Стоило до него дотронуться – и я сразу ощутил не только тепло, но и заряд, напоминающий статическое электричество, только слабее. Я не прибегаю к эффектным фокусам, впрочем, в них нет необходимости, поскольку я работаю в одиночестве, закрывшись в своем кабинете.

После ужина я поставил саквояж на стол и сел в кресло. Занавески были задернуты, в углу горела лампа. Телефон я отсоединил. Я просто сидел неподвижно и не сводил глаз с саквояжа, сконцентрировавшись на нем всем своим существом. Я будто нацелил на него луч яркого света. Иногда я провожу в ожидании по двадцать-тридцать минут, но ничего не происходит. Потом мои энергия и концентрация ослабевают, и приходится завершать сеанс, чтобы завтра снова вернуться к данному предмету.

Бывает, что при повторной попытке связь возникает сразу, хотя понятия не имею, чем обусловлены подобные задержки. Если же и во второй раз ничего не улавливаю, дальнейших попыток не предпринимаю: смысла в них не будет. Время от времени я сразу понимаю: сейчас что-то произойдет. Именно такое ощущение у меня возникло, когда я уселся напротив саквояжа. Я почувствовал легкое покалывание в пальцах, потом эти иголочки побежали вверх, к плечам. В то же самое время мое обычно острое зрение стало мутноватым, будто я глядел на саквояж сквозь легкую туманную дымку.

Я замер в ожидании, и вскоре туман рассеялся. Теперь я смотрел не на сам саквояж, а на нечто в пространстве прямо перед ним. Видение приближалось и становилось все более четким, а потом саквояж померк и отступил на задний план, а вместе с ним и вся комната. Похожий эффект возникает, когда смотришь на картинки старого волшебного фонаря, вот только эти образы гораздо более яркие и живые. Я погружаюсь в них целиком. То, что я вижу, – не фильм или спектакль, а реальная жизнь. Передо мной восстает прошлое, но я не становлюсь его частью, а остаюсь в своем мире, на том же месте и в том же времени.

Я увидел спальню в какой-то маленькой гостинице: в комнате отсутствовали безделушки или другие признаки обжитого помещения. Спальня выглядела очень опрятно и аккуратно, меблировка отличалась простотой: платяной шкаф из красного дерева, стол и стул с прямой спинкой, кровать и тумбочка возле нее. В дальнем углу располагался умывальник, над ним висело зеркало, а неподалеку от него – полка с обычными для подобных номеров старыми книгами, которые постояльцы берут для чтения крайне редко: Библия, путеводитель по Лондону, два-три романа Диккенса и сэра Вальтера Скотта в кожаных переплетах. На крючке висел мужской пиджак, у двери стояла пара ботинок: хозяин еще не выставил их за дверь, чтобы их почистили. Кожаный саквояж (тот самый, который помог мне сконцентрироваться), стоял на кровати.

На моих глазах дверь открылась, и вошел мужчина, одетый к обеду. По фотографиям, которые время от времени печатали в газетах, я узнал в нем сэра Сайласа Уэбба. Он был невысок, однако держался напыщенно, отчего казался крупнее. Лицо было гладко выбрито, в очертаниях носа и губ будто сквозила насмешка. Лицо сэра Уэбба раскраснелось. Видимо, он позволил себе выпить несколько бокалов хорошего портвейна. Сэр Уэбб приблизился к зеркалу, развязал бабочку и вынул запонки из воротника. Потом направился к саквояжу и поставил его на стол. Именно в этот момент меня охватило ощущение, сходное с клаустрофобией, и нарастающий страх, заставивший меня вжаться в спинку кресла. Сердце билось слишком быстро, на лбу и на шее выступили капли пота, а когда сэр Уэбб стал расстегивать верхнюю застежку саквояжа, эти ощущения только усилились.

Саквояж распахнулся – и от ужаса у меня перехватило дыхание. Изнутри начали вылетать насекомые: сначала один или два мелких бледных мотылька, а потом целые стаи крупных темных существ с уродливыми мохнатыми головами и жуткими узорами на крыльях. Казалось, на них были нарисованы лица, черепа и мелкие злобные глаза. Мотыльки потоком вылетали наружу, они кружили вокруг головы Сайласа Уэбба, били крыльями по его рукам и лицу. Некоторые устремились к лампе, а остальные метались наугад, будто не видели, куда летели: то поднимались к потолку и ударялись об него, то снова падали и скрывались в темных углах комнаты или приземлялись на шкаф, но всякий раз они возвращались и опять кружили вокруг головы ошеломленного Уэбба. Он размахивал руками, как сумасшедший, пытаясь отогнать их, его мертвенно-бледное лицо выражало ужас. Уэбб издал стон, потом позвал на помощь, потом закричал. С хриплыми воплями он поворачивался то в одну сторону, то в другую, а огромные мотыльки с их мохнатыми, облепленными пыльцой телами не переставая хлопали и били крыльями. Создавалось впечатление, будто насекомые атаковали его целенаправленно.

У меня самого пересохло в горле, пот струился по лицу. Казалось, эта сцена длилась несколько часов, хотя на самом деле прошли лишь мгновения. Уэбб прижал руку к груди, гримаса боли исказила его лицо, а потом он рухнул на пол. Мотыльки, не причинившие ему ни малейшего вреда, забились в складки занавесок, отчего их будто бы стало меньше, к тому же теперь они уже не выглядели такими огромными, как в момент, когда сплошной тучей вылетали из саквояжа. Несколько из них сели на стену и полностью слились с обоями. И вот не осталось ни одного. Все вокруг было неподвижно, в комнате повисла гробовая тишина.

Я словно очнулся: картина передо мной сжалась до одной точки и исчезла. В такие моменты я пребываю в ясном сознании и не погружаюсь ни в какой транс, но я полностью сосредоточиваюсь на картинах, а когда они вдруг пропадают, мне нужно время, чтобы перестроиться.

Разыгравшаяся передо мной сцена была ужасной. Мужчина умер от потрясения – у него и впрямь остановилось сердце. И причиной тому стал всего лишь розыгрыш, какими обычно увлекаются школьники. Но школьники никому не хотят навредить, а если нечто подобное происходит, они сами же приходят в ужас.

Однако, хотя теперь я знал, что произошло с сэром Сайласом Уэббом, я по-прежнему не имел представления, кто и почему сыграл с ним эту злую шутку. Понимал я и то, что вряд ли сумею это выяснить.

Теперь я встал перед выбором: либо сказать леди Уэбб правду и тем самым безо всякой необходимости причинить ей величайшие моральные страдания, либо идти в полицию. У меня есть друзья среди служителей закона, которым известен род мой деятельности, поэтому я мог бы обратиться к ним частным образом. Но им понадобятся доказательства, а мне нечего предъявить. Еще один путь – провести собственное расследование, но, скорее всего, оно не принесет результатов и я лишь напрасно потрачу силы.

Я сразу рассудил, что ничего из этого списка делать не стану. Скажу леди Уэбб, что убедился: ее муж действительно умер от остановки сердца, то есть причины его смерти естественные. Это чистая правда. Но ради удовлетворения собственного любопытства я хотел предпринять еще что-то, хотя и сомневался, что мои действия принесут результат.

До поздней ночи размышляя над увиденным, я задался вопросом, что стало с мотыльками. Наверное, большинство насекомых обнаружили во время уборки. Но видимо, по причине случившейся в комнате внезапной смерти все в ней вымели и вычистили еще более тщательно, чем обычно. Мотыльки живут недолго, и их хрупкие тела давно рассыпались в пыль.

Я подумывал о том, чтобы посетить номер, где умер Уэбб. Но под каким предлогом? Я не желал, чтобы меня приняли за любителя поглазеть на места трагических событий.

Глава 6

Я подал официанту знак, чтобы принесли еще бренди. Нам обоим выпить не мешало. Когда тепло от огненного напитка растеклось по моему горлу, я как можно более непринужденно произнес:

– Вот моя история, Том. Возможно, она придется вам не по вкусу. Но вы спрашивали о самом необычном и интригующем случае в моей практике. Возможно, поскольку мы находимся в стенах того самого клуба, мне на ум пришло именно это дело.

– Ужасный случай, – передернулся Том и отпил большой глоток бренди. – До чего подлая, злобная выходка! Надеюсь, виновный лишился сна от угрызений совести, когда узнал, что его «шутка» обернулась трагедией. Кстати, мне интересно, что вы сказали леди Уэбб?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.