Как стать Фениксом

– Повелитель он наш, единственный и самый лучший! – обрадовано закивал Василий. – Сестрицы его тоже дюже мудрыми были, но, то ж, все равно бабы! Однажды попался наш Златокрылый на ложь Пепельного, и вот теперь мыкается без дома, без памяти….

– Ладно, с сестрицами потом разберемся. – Я, от таких откровений, даже забыла про голод. – Из всего вышесказанного, я поняла вот что. Никита – правитель этой Тьмутаракани? Его как-то обманул Пепельный и отнял трон?

– Он отнял не только трон! – Домовой поднялся с кровати. – Он провел над ним какой-то черный обряд и забрал его силу и память! Но Никита сбежал. Пепельный потом нашел его в вашем мире, вернул сюда и забрал у Златокрылого его внешность! Теперь остался последний обряд, и Пепельный полностью переродится в Феникса… И мир примет его…

– И тогда всем наступит конец! – закончила я за домового и хлопнула себя по лбу. – Точно…. Перед тем как забрать меня с собой, Пепельный сказал Никите, что тот должен сам, добровольно вернуться, чтобы закончить начатое…. И тогда Пепельный отпустит меня.

– Вот-вот! О чем и речь! – оживился Василий. – А ведь Никитушка придет! Ради тебя, единственная, он готов на все! Даже стать тем, кем был Пепельный, когда попал в наш мир….

– А кем он был? – насторожилась я, но домовой не стал отвечать. Он поспешно вскочил, сделал страшные глаза, замахал на меня руками и, оставив поднос со снедью, торопливо посеменил к двери. Едва он подошел к ней, как она распахнулась, и в комнату шагнул Пепельный.

Глава вторая

Феникс

– Ну и долго мы будем под этим ненашенским солнцем слепней кормить? – остановился Борька, когда городская стена скрылась из виду. – Куда тебя в очередной раз понесло? А, мил друг?

– К Мафане! – признался я, чем заставил Борьку взбрыкнуть.

– Не-не-не! Я к этой ведьме с маниакально-агрессивным психозом не поеду! Чтобы она из меня какого-нибудь крокодила с перышками нарисовала?

– Не нарисует! – успокоил я его, но тут насторожился Захар.

– Мафаня? Марфа Премудрая?

– Точно. – Я взглянул на него. Парень покачивался в седле и как будто спал, настолько расслабленной была его поза. – Или ты тоже имеешь что-то против этого визита?

– Мафаня была другом, как тебе, так и мне, – хмыкнул попутчик. – Возможно, она изменилась, за то время пока я ее не видел, но я бы не отказался с ней встретиться.

– Эх, подведете вы меня под монастырь, причем женский! – вздохнул жеребец и решил надавить на совесть. – Если она снова лишит меня дара речи, обещайте не бросать на погибель!

– Не лишит! – Рискнул предположить я. – Боюсь, что Василиса ей этого не простит, и она это знает, поэтому, так рисковать не станет!

– Ага! Знает! Ты не в курсе, что она учудила в последний раз! – продолжал сгущать краски Борька. – Напугала Ваську до такой степени, что та, в чем мать родила, сбежала из дома, причем призвав на помощь кобылку-горбылку!

И вправду странно… Что такое между ними могло произойти? У кого бы узнать…

– Афон в курсе. Только, ты его где-то потерял! – прочел мои мысли коняга, и обреченно замолчал.

– Афон, говоришь…. – Я покусал губы. Знал бы…

– Кстати, ты обещал рассказать, отчего стал страшнее войны, а Пепельный превратился в красавца? – сменил тему Борька.

– Ты сам ответил на этот вопрос, – криво усмехнулся я. – Не находишь связи?

Борька даже остановился.

– Чую без страшного колдовства здесь не обошлось.

– Точно! – Я потрепал его по холке и спешился. – Чтобы не терять времени даром, предлагаю воспользоваться одной замечательной вещью.

Достал из мешка клубочек и задумчиво повертел в руках, пытаясь представить замок короля Еремея.

– Какой интересный артефакт… – заинтересовался клубочком Захар. – Никогда не видел такого перехода!

– Это переход открытого пути, – пояснил я, и крутанул шарик. – Сам выбирает короткую дорогу. Достаточно лишь увидеть конечную цель. Или представить…

– Значит, нам… туда? – Захар всмотрелся в проявляющиеся в знойном воздухе шпили царского дворца.

– Именно… – Я нахмурился, разглядывая стоявший у дворца народ. Кто с вилами, кто с топорами.

– Кажется в государстве Еремея переворот! – вставил веское слово Борька и решил. – Ну, раз надо, так надо! Пошли! Чего стоим – боимся?

Сказано-сделано!

Глубоко вдохнув, я первым шагнул в переход, держа Борьку за уздечку. Выйдя, мы оказались шагах в пятидесяти позади разгоряченной толпы. А когда появился Захар на жеребце, переход тут же закрылся, отрезая нам путь к отступлению.

До меня докатился гул возбужденных голосов, сквозь который пробивались угрожающие выкрики: «Спасем принцессу Василису!» и «Пепельного на мыло!».

– Ой, а чего это они там такого страшного орут? – насторожился Борька, навострив уши. – Ник, нам к ним ну никак низзя! Нахрена ты мне в виде мыла нужен?

Я натянул капюшон на глаза.

– Может, не узнают? Скажем, бродяги… Пепельного-то мало кто из простых смертных видел.

– Угу! А то по особым приметам не отличат! – «успокоил» конь, так насмешливо фыркнув, что я даже не стал спорить.

– А у меня идея! – оживился Захар. – Вы обойдите дворец. Если мне не изменяет память, с той стороны – конюшни, и там можно укрыться. А я найду Мафаню и вернусь к вам вместе с ней.

– А чего? Идея! – согласился Борька и уже собрался развернуться, чтобы начать воплощать в жизнь план Захара, как тут позади раздались зычные вопли.

– Стой! Кто такие?

– А ну-ка, руки за голову! – Для убедительности мне в спину ощутимо ткнулись зубцы вил. – А ты, на белом коне? Чего сидишь? Быстро спешился и медленно развернулся!

Захар замер, но приказа ослушаться не посмел, скатился по боку жеребца на землю, и… бросился бежать.

– Помни, что ты должен сделать! – выпалил я ему вдогонку, затем скинул капюшон, развернулся к двум бородачам-стражникам и, глядя на их побелевшие лица, мило улыбнулся. – Мое почтение. А мы вот забрели в ваше негостеприимное царство, чтобы лично засвидетельствовать уважение государю и Марфе Премудрой. Не проводите ли во дворец?

Какое-то время стражники пялились на меня разинув рты, затем в их воспаленном мозгу что-то щелкнуло.

– Пепельный! Здесь Пепельный! – срываясь на фальцет, завопил один и бросился бежать.

Второй, вспомнив, что у него есть вилы, хотел пришпилить меня к Борькиному боку, но тот, почуяв неладное, так врезал ему копытом в лоб, что бедняга закатил глаза и без звука рухнул на землю. Вилы брякнули рядом.

Вопли стражника были услышаны. Скандирующая толпа на мгновение замолчала. Все развернулись в мою сторону и, взревев как стадо бешеных быков, бросились к нам.

Я не стал терять времени даром, взлетел в седло и, гикнув, понесся на них, невольно сотворяя над головой жгут небольшого, но устрашающего смерча. Мужики явно не ожидали такого. Первые неуверенно остановились, разглядывая «великое колдунство», а те, кто бежал последними, развернулись, и, не дожидаясь встречи с обгорелым маньяком, с не меньшей скоростью бросились назад, к воротам дворца.

– Ну ты, блин, даешь! – выпалил Борька, когда я наконец натянул поводья, разглядывая жмущуюся к воротам армию. Кто-то изо всех сил колотил в деревянные брусья, кто-то, не сводя с меня глаз, неистово бормотал молитвы, а кто был потрусливей, уже лезли на высокий забор.

– Даю! А что делать-то? – Я успокаивающе потрепал его по холке. – Зачем хороших людей заставлять за собой бегать?

– Ну да! – фыркнул рыжик. – Гораздо лучше заставить их бегать от себя! И чего ты теперь с ними будешь делать?

– Для начала поговорим! – Я сделал движение, будто сматываю веревку, и кольца смерча над моей головой исчезли. Затем рявкнул. – Я хочу видеть Марфу Премудрую!

– Дык, не вопрос! Увидишь, когда ворота откроет! – вякнул еще совсем юношеский голосок, и тут же потонул в поднявшемся шуме. Наконец, вперед вышел плечистый дядька с остроконечным шлемом на седых волосах. Провел ладонью по длинной бороде и забасил.

– Чего тебе, вражина, надо в наших краях? Умыкнул Василису, а теперь еще и Мафаню ему подавай?

– Сам ты – вражина! – обиделся я. – Василису мне в законные жены отдали, а теперь еще чем-то недовольны? А с Марфой мне надо поговорить! – И тут меня понесло. От Борьки что ли нахватался? – Что я, не имею права к теще приехать? Так сказать на блины? Веселые старты тут устроили! Как маленькие, чесслово!

Мужики притихли.

– Так, в смысле… – Мужик снял шлем и старательно почесал макушку. – Ты, стало быть, законный муж принцессы?

– Стало быть! – Не стал отпираться я, радуясь такой догадливости.

– А какого… – Мой собеседник развернулся к толпе. – Братцы! Фуфел, все то, что ведьма придворная нам говорила! Чуть на войну не снарядила! Никто Ваську не похищал! Сама такого выбрала! Айда по домам! А завтра еще и неустойку за моральный ущерб стребуем в виде выходного дня!

Мужики, ворча и с опаской поглядывая на меня, как-то быстро разошлись, оставив нас с Борькой стоять перед запертыми воротами.

– Мож, копытом попробовать? – помолчав, предложил тот.

– Попробуй! – согласился я, спешиваясь. А чего? Попытка не пытка!

Борьке было бы сказано!

Он подошел к воротам, развернулся задом и пару раз врезал так, что ворота затряслись… но не поддались. А если увеличить силу удара? Я представил, что у Борьки не копыта, а чугунные гири, как с первого же раза створка дверей жалобно затрещала. Еще пару ударов, и она с грохотом рухнула на царский двор, оставив скрипеть проржавевшие, изогнутые петли.

– Ого! – Борька обернулся и уставился на дело ног своих. – Да я силач! Теперь любого затоптать смогу!

– Ага! – Я не стал его разубеждать. Зачем? Чем больше уверенности в сердце, тем меньше сомнений на деле! Прошагал по вздрагивающей створке ворот, как по красной дорожке и оказался на знакомом, заросшей травкой и ромашками дворе. Борька, не дожидаясь приглашения, потрусил за мной.

У крыльца мы остановились. Я от волнения, не зная как объяснять Мафане произошедшие со мной перемены, а Борька – за компанию. Точнее травки пощипать. Дворцовая дверь распахнулась внезапно, и из нее показалась виновница моих мыслей. В расшитом золотом платье в пол, в короне и собольей накидке, она с видом королевы вышла на крыльцо и, глядя на меня сверху вниз, заговорила.

– Как ты посмел прийти сюда, Бедорлаг? Где Василиса? Я знаю, у тебя большие планы на этого ребенка, а мне нужна моя дочь в целости и сохранности! Приведи мне ее. Я сама приму дитя и передам тебе.

Ух ты! Как она там его назвала? И ведь говорит так уверенно, будто знает что-то… чего не знаю я!

В душе заворочался червячок сомнения и вскоре вырос в дракона ревности.

– Рассказывай! – Я взбежал к ней по ступеням. Она попыталась поставить между нами незримую преграду, но я ее даже не заметил. – Чьего ребенка носит Василиса?

– Так, твоего! – Марфа отступила и даже оглянулась на распахнутую дверь, но я отсек ее мечты о побеге, просто махнув рукой. Дверь с треском захлопнулась. В нее тут же заколотили прибежавшие на помощь слуги. А может Еремей старается? Вряд ли такая умница как Мафаня выйдет без страховки пообщаться с таким монстром… как я. От творящейся на душе бури, я даже испытал удовольствие, действительно на миг представив себя Пепельным.

– Откуда ты знаешь? – Жаль не вижу своего лица, но потому как Марфа смотрела на меня, не отводя испуганного взгляда, могу с уверенностью сказать – зрелище еще то!

– Так она сама мне сказала! Когда приезжала, – залепетала она. – Я ей предложила остаться, чтобы быть под присмотром, но она сбежала….

– Из-за чего сбежала? – Вопросы вдруг стали короткими и острыми как сталь кинжала.

Марфа вдруг потупилась, пожала плечами и неискренне улыбаясь, заюлила.

– Так дура девка! Никиту своего вызволять пошла. Из твоего царства! Ну не дура ли?

– Запомни! Мое царство! И мой ребенок! И моя жена! – Ярость охватила огнем рассудок. Я вскинул руки, равнодушно заметив лижущее их пламя, не зная толи закрыть себе лицо, чтобы не видеть обезумевших от страха глаз Марфы, толи вцепиться в украшенную жемчугами шейку подруги, и наконец-то прекратить ее раболепное лепетание:

– Твоя! Конечно! Твое! Твой!

– А! Вот ты где, Никит! А я тебя ищу, – раздался за спиной голос Захара. – Чего шумишь? Привет, Марфуша! Долго я тут не был. Гляжу, у вас в чести такое бурное приветствие?

– Ни… ни… ни… Никита?! – делаясь пунцовой наконец выпалила Марфа, бесшумно сползла по стенке и закатив глаза, улеглась у моих ног, проваливаясь в спасительный обморок.

Я обернулся.

– Ты как всегда вовремя!

– Что-то не так? – участливо посмотрел на меня Веха и, не дождавшись ответа, поднялся по ступеням. Подошел к Марфе, присел рядом и взял ее руку пытаясь нащупать пульс.

– Все не так! – вздохнул я, взбежал на крыльцо, поднял Мафаню на руки, и приказал Захару. – Открывай дверь.

– Эй, а меня что, тут позабудете? – очнулся от подстрижки газона Борька.

– Нет, в королевские покои с собой возьмем! – Я шагнул к двери, но остановился на пороге от восторженного вопля этого мечтателя.

– Правда?! Давно мечтал побывать во дворце!

Шумно выдохнув, я шагнул под своды дворца, оставив Захару право сказать нашему любопытному средству передвижения горькую правду.

– Нет! Не правда! Никита изволил пошутить. А на твой первый вопрос я отвечу так: отдыхай. На заднем дворе есть конюшня. С барышнями. Сходи туда. Развлекись. Хоть весь королевский двор засыпь яблоками…

К их диалогу я больше не прислушивался. По лестнице спускался Еремей. Увидев меня с драгоценной ношей, он крепко выругался и бросился ко мне.

– Ты что, ирод! Страх потерял? Мало того что дочку мою заграбастал, так еще и жену заграбастать хочешь?

Я огляделся и, увидев диванчик, аккуратно сложил на него Мафаню.

– Страх? Потерял! Что верно, то верно! А жена твоя сама решила отдохнуть. Я ее всего лишь перенес в более комфортные условия. – И шагнув вперед, протянул ему руку. – Привет Еремей. Давно не виделись…

Он покосился на Мафаню и смерил меня возмущенным взглядом, в котором явно читался привычный страх.

– Во-первых, царь Еремей! Во-вторых…

– Да знаю я! И откуда ты царство это взял, тоже знаю. И кем был до женитьбы на царской дочке…

– Что тебе от нас надо? – Еремей побледнел.

– Узнать то, чего НЕ знаю. Ты пока приводи в чувство Мафаню, а я тебе представлю моего спутника. – Я поманил к себе топтавшегося в сторонке Захара. Он нехотя подошел и кивнул царю.

– Мое почтение.

– И тебе не хворать! – буркнул тот, похлопывая Марфу по щекам.

– Захар… Феникс…. – простонала та, приходя в себя. Открыла глаза и, отпихнув руку Еремея, нашла меня взглядом.

– Да где ты Феникса видишь, дурында! – Возмутился тот от такой неблагодарности. Еще бы! За зря, что ли, пощечин надавал от души? Вон румянец какой, во всю щеку, и свеклы не надо.

– Да вот же он, слепой ты тупица! – Не осталась та в долгу, поднялась с дивана и, отпихнув мужа, направилась ко мне. – Никитушка, прости меня! Бес попутал! Наговорила тебе всякой бредятины от страху.

– От страху? – Я скрестил руки на груди. – А не потому, что действительно считаешь, будто Василиса носит ребенка Пепельного? Или у тебя с ним какой-то свой уговор?

Та искренне помотала головой.

– От страху! – И сделав честные глаза, закивала, повторяя будто заведенная. – От страху, от страху!

– Кстати, а почему ты решила, что такое возможно? – Я сделал вид, что не заметил ее отговорку. В сердце снова плеснула злость.

– Так… э… – Мафаня пожевала губы, сопроводив это интеллектуальное занятие внимательным разглядыванием убранства зала. – Ну… Так оно….

– Никита?! – Еремей, наконец, сложил все не достающие его пониманию факты, и решил вмешаться в потуги жены.

– Он самый! – не стал я его разочаровывать.

– А чего такой… ну… – Он помахал руками, явно намекая на мой непрезентабельный вид.

– Пепельный замаскировал, да так, что даже старые знакомые не узнают.

– А Васька де? – нахмурился царь, решив все же призвать меня к ответу. – Я тебе лично ее отдал! Золотинку мою, ненаглядную! Думал, будет за тобой как за каменной стенкой, а что вышло?

– Вот вы мне и объясните, что вышло! – Нет, меня так просто не возьмешь! Или решил, что голос повысил, брови сдвинул – зять и испугался? – Почему Мафаня, приняв меня за Пепельного, предложила отдать ему моего ребенка в обмен на Василису? Или я чего-то не знаю?

Еремей бросил на замершую Марфу усталый взгляд и приказал.

– Расскажи ему!

– Царь батюшка, какие-то проблемы? – У двери нарисовался стражник. Наконец-то!

И тут Еремей не выдержал.

– Это у тебя проблемы и у твоего напарника! Собирайте вещички и геть со двора! Не нужны мне такие ротозеи, которые пропускаю во дворец кого не попади!

– Так, это… Там мужики из вашей сотни у ворот собирались! Митинги устраивали! Вот мы с Митюхой и сбежали ненадолго пивка дернуть по маленькой, – простодушно выдал страж, за что и поплатился.

– Эх, мать вашу, перемать! Дернуть они решили! – Царь подхватил расписанную цветами метровую вазу, стоявшую у диванчика, и рванул за незадачливым служакой. – Я тебе дерну! Я тебе так дерну! Все к едрене фене повыдергиваю!

Мы проводили их взглядом.

– Ладно… Пойдем… – Марфа посмотрела мне в глаза. – В библиотеке сподручно говорить.

Миновав небольшой коридор, мы шагнули в распахнутые Марфой высокие двери.

– Садитесь, гости дорогие! – Она указала на небольшой диванчик. Дождалась, пока мы с Захаром расположились, и уселась в кресло напротив. – Рассказ мой будет недолгим. Виной всему – проклятие. Оно висит над нашим родом уже очень долго. Я с малолетства знала, что в нашем роду рождаются лишь девочки и одна становится из поколения в поколение – ведьмой. Сильной ведьмой. Есть предсказание, что одна из нашего рода должна стать избранницей властелина Подземного мира и родить ему наследника, который потом захватит и Верхний мир. Об этом даже в книге Страха было написано. Захар подтвердит. Он мне сам рассказывал. Сперва я думала, что это – мой удел, когда нашла тебя, Феникс, там, на дороге. Полумертвого. Когда узнала про Султан желаний. Но боги послали мне Еремея, а вскоре и дочь. Тогда я решила, что это ее участь, и чтобы она могла избежать такой доли, я выдала ее за тебя. Потому что знала, сколько ты ее ждал. Знала, как ты ее любишь. Как будешь беречь! И надеялась, что за детками у вас дело не станет. А Пепельному не нужен порченый товар, ведь на меня, после того, как родилась Василиса, он так и не позарился.

– И ты решила, что ребенок, которого носит Василиса… от Пепельного?! – Боже, какой бред! – Тогда объясни, как такое могло бы случиться?

– А ты на себя давно в зеркало смотрел? – Она нахмурилась, буравя меня взглядом. – Или забыл, как тебя корежило, после того, как ты спер то проклятое кольцо? Как оборачивался, на время становясь близнецом Пепельного? Вася сама мне призналась, что не знает, кто был с ней в ту роковую ночь. Ты или Пепельный. Вот и подумай! Было ли такое, когда ты оставлял ее одну? Мог он воспользоваться случаем и выдать себя за тебя? Легко! Ты же вылитый он! Особенно теперь. К слову, давно это ты так изменился?

Но я ее не слушал.

– Исключено! Ты должна знать, что Пепельный сжигает все, к чему прикоснется. – Я поднялся, не в силах сдерживать переполняющий мою душу ад.

– Да! Так и было, до недавнего времени. А Избранная, на то она и избранная, что сможет принять его ласки и его семя!

– Ты ошибаешься! – Пришло время открыть мою тайну. Надеюсь, эта новость ее успокоит? – Если Василиса беременна, то она носит моего ребенка! Потому что ты – права! Пророчество – сбылось! Я – настоящий властелин подземного мира! Я, а не Пепельный! Он украл у меня царство. Забрал мою внешность! Но мой народ и мою семью он не получит!

– Ты – Властелин Лихомани? – Мафаня насмешливо фыркнула. – Ошибаешься! Ты – бродяга и никудышный колдун! Когда мы с тобой встретились, ты и колдовать-то мог через раз! А теперь я вижу, у тебя еще и мозги набекрень? Не мудрено, после каникул у Пекельного. Оставайся! Я тебя вылечу. А Василиса…. Если она сейчас не с тобой, значит она с ним. Вот и все. Пророчество действительно сбылось! – Она вдруг замолчала, всхлипнула, и протянула по-бабски: – Может, когда-нибудь я еще увижу мою деточку…. Смирись, Феникс, как я смирилась. Она теперь не твоя!

Я принялся мерить шагами комнату, затем остановился возле помалкивающего Захара, и, глядя в глаза Марфе, тихо произнес.

– Да. Он забрал ее, но он отпустит Василису, как только я вернусь в Лихомань.

– Отлично! – Марфа насмешливо хлопнула в ладоши, услышав мое признание. – И что ты намерен делать? Снова попасть в его рабство? Или быть уничтоженным?

– Мне все равно! – выдохнул я, опускаясь на диван. – Если для того, чтобы вернуть любимую, мне нужно будет на веки стать его рабом, я стану. А для начала… я намерен как следует испортить ему жизнь, поэтому, я и пришел к тебе. Мне нужно кое-что узнать.

– Спрашивай! – Глаза Марфы заинтересованно блеснули. Я уже было открыл рот, но тут дверь распахнулась от могучего пинка, и на пороге появился Еремей.

– Секретничаете?

– Ни боже мой, любимый! – Мафаня украдкой покривилась и тут же елейно попросила. – А не сходишь ли ты на кухню? Попроси повариху подать обед сюда. И обязательно возвращайся. Хотя тебе, наверное, будет скучно от наших разговоров…

– Еда! Эт хорошо! Сам пожрать, гм… – Он оглядел нас и поправился: – Сам бы отужинал с глубочайшим удовольствием. – И добавил, прежде чем громко стукнуть дверью. – Ладно, лентяи! Пойду, проверю ужин. А заодно и потороплю.

Едва за ним закрылась дверь, как в глазах Марфы снова блеснуло любопытство.

– Так что тебе нужно знать?

– Дорогу. Мне нужно узнать, как добраться до гидайского города Ли Сий. В нем, на самой вершине Лысой горы стоит поднебесный храм.

– О, как! – Марфа нахмурилась. – А зачем тебе туда?

– В этом храме живет тот, кто знает, где взять, или как сделать Живительный эликсир, – пояснил я.

– Кто-то помер? – заботливо обеспокоилась Мафаня.

– Он нужен для того, чтобы никто НЕ помер! – отрезал я.

Если она считает, что я спятил, и не поверила в мои слова, то так тому и быть!

– Понятно! Не хочешь говорить? – догадалась она, и махнула рукой. – Да и ладно. Сейчас поужинаем, а потом я дам тебе карту. Карта, сам понимаешь, волшебная. Если захочешь узнать дорогу, или адресок точный, просто коснись названия города, али местности. Ну и интерактивное зеркальце дам, на случай, если заплутаешь….

Угу. На случай, если ей захочется за мной проследить….

Василиса

На пороге замер русоволосый мужчина в шитом золотом белоснежном костюме, поверх которого хламидой висел серый плащ. Боже, как больно видеть любимые черты Никиты и знать, что под ними скрывается тот, кого ты всеми фибрами души боишься и ненавидишь. И серые глаза, в отражении которых я привыкла видеть любовь и счастье, теперь смотрели жестко и равнодушно.

Домовой скорчился в поклоне.

– Господин… Я принес пленнице завтрак. Позволите теперь удалиться?

– Позволяю. – Пепельный даже не посмотрел на него. Не сводя с меня глаз, он шагнул ближе, а Василий, еще раз бросив сочувствующий взгляд, улизнул в закрывающуюся дверь.

От ледяного любопытства, царившего в его глазах, мне сделалось неуютно. Я забралась на кровать, отползла подальше и стала наблюдать как он, с кошачьей грацией хищника, подходит все ближе.

Наконец, когда до кровати оставался шаг, он остановился, улыбнулся одними губами и поинтересовался.

– Надеюсь, мою гостью все устраивает в этом скромном жилище?

Интересно, что будет лучше: объяснить, куда ему пойти со своей заботой, или попытаться втереться в доверие?

– Вполне. – Я снова отодвинулась. – Но сразу напрашивается два вопроса. Первый, зачем я в этом «скромном жилище», и второй – а окна в твоем жилище не предусмотрены?

– Не думаю, что принцессу удовлетворит то, что она увидит из окон. Мое царство далеко от совершенства. – Пепельный, наконец, сделал последний шаг, и по-хозяйски уселся на кровать.

– И все же, любая картина реального мира лучше, чем старые гобелены, скрывающие каменные стены, – парировала я, на всякий случай отползла еще, и почувствовала чугунную спинку кровати. – А как же ответ на первый вопрос?

– Мне, казалось, ты слышала наше прощание с твоим разлюбезным супругом. Там.… В царстве мертвых… – Идеально очерченных губ снова коснулась снисходительная улыбка, и от вида появившихся на щеках ямочек, я окончательно взбесилась.

– То есть, я буду здесь до тех пор, пока мой муж окончательно не сойдет с ума, и не решит добровольно покончить с собой, придя к тебе в гости? – Я отбросила одеяло и спрыгнула с кровати на видавший виды ковер. – Ну, так я тебе гарантирую – этого не произойдет! Никита не настолько….