У Зюзяки не было ни секундочки. Она с утра до вечера – и особенно ночью – трудилась до изнеможения. В этом году декабрь-месяц особенный по сравнению с прошлыми годами, когда оттепель беспрерывно растапливала скудный снежок, а слякоть мокрушничала, уничтожая крошечные серые сугробики и мелкие снежные заносы в овражках и ямках. Невозможно было тогда ни слепить снежную бабу, ни покататься с горки на сидушках, ни поиграть в снежки. Снежное покрытие такое скудное, что чёрная и рыжая земля в виде грязи выглядывала и тут, и там. Зимние пимы были так грязны, что девочке Сонечке, которая проживала в доме номер 7 по улице Вернова, надоело их беспрестанно мыть и чистить, а мамочка говорила, что обувь должна быть и чистой, и сухой. Совсем неинтересное занятие – очищать грязную обувь, но что удивительно: надевать такие сапожки с засохшими комками вдвойне противно, хотя чавкать ногами по тестообразной грязище – одно удовольствие. В этом же году, в начале декабря, навалило столько снега, что всё время хочется на улицу: кататься с горы, валяться в снегу, лепить снежки, огромные снежные шары и даже русалочку с хвостом. Вокруг белым-бело, такое удовольствие запрыгивать в пушистую белизну и валяться в ней, это даже лучше, чем есть пирожное тирамису на завтрак без каши. Тут двадцатиградусный мороз затрещал, как в январе, и наступила настоящая, почти сибирская, зима.

Сонечка не была знакома с Зюзякой. Конечно, откуда девочка, которая ходит в детский сад и на танцы, у которой совсем нет времени собирать игрушки, наводить порядок в своей комнате и помогать маме, может заметить, как по улицам города в сумерках, рано утром и в разгар дня шныряет Зюзяка с огромной сосулькой под носом! Лохматым тельцем, пушистыми варежками и блестящими скользкими кроссовками Зюзяка наводит глянец на замороженной воде. Главная и любимая задача Зюзяки – хохотать до упаду, и в этом она мастерица. Декабрь был её родным месяцем, поэтому иногда братья и сестры даже называли её Декабрихой: она в этот первый зимний месяц старалась, как могла, тем более что в этом году такой снег, такой мороз, что просто обхохочешься! Зюзяка от слова «зюзя» – это такой милый мифический персонаж, олицетворяющий холод, зимнюю стужу, дрожь от застывшего тела, когда-то давным-давно его изображали лысым маленьким дедулькой с длинной седой бородой.

– Как там, на улице, холодно? – спрашивала соседка.

– Такая зюзя, что в пору надевать валенки, – отвечала Сонечкина бабушка.

Зюзяка не была лысой, никакая борода не росла на её забавной рожице, а озорство и смешливость можно было легко приравнять к семилетнему возрасту, хотя совершенно точно известно, что весёлым может быть и мальчишка, и девчонка, и дедушка, и бабушка, а также мамочка и папочка, а они, понятное дело, совершенно разного возраста. Так вот: пока никто не видит, Зюзяка надраивала пушистыми варежками и тельцем застывшие лужи. Потом припорашивала их лёгким снежком. Пряталась за соседним деревцем или кустиком, зарывалась в сугроб и, когда начинался по́папад, падала от смеха. Особенно Зюзяка любила раскатать дорожки в школу, детский сад, тропинки между сугробами, ведущие в магазин, аптеку и на стадион. Как только кто-нибудь шлёпался, задрав ноги к небу, Зюзяка давилась от смеха и, приплясывая, бежала дальше безобразничать, при этом от особенно смешных ситуаций на неё нападала икота. Зюзяка очень не любила дворников с песком и антигололёдным реагентом. Как только дворник начинал разбрасывать эти необходимые зимние спасатели, Зюзяка тут как тут, прямо за его спиной: или подметает и смахивает песчинки в сугроб; или закручивает снежную вертушку и посыпает всё снежинками – и опять скользко, даже опасно.

Недавно мальчик Костя из соседнего дома поскользнулся, упал и сломал руку и теперь ходит в детский сад с загипсованной рукой. Интересно, смеялась ли Зюзяка над этим бедным мальчиком?..

Однажды, когда Соня вернулась из детского сада, мамочка оставила её на улице и строго-настрого наказала не уходить с детской площадки, а сама ушла на минутку домой – отнести продукты для ужина. Вечерние сумерки закрасили воздух синим цветом, ведь уже двадцать первое декабря и скоро Новый Год. День короткий, а ночь длинна. Папочка сказал, что сегодня день зимнего солнцестояния, когда на земле самый короткий день и самая длинная ночь. Странные эти времена года: то длинный день, то короткий, как настроение с утра – то хорошее, без причины, то плохое от себя самой. Соня посмотрела на небо. Сверкающие звёздочки подмигивали ей, а сумерки всё сгущались, ночь надвигалась, редкие сверкающие снежинки кружились и падали прямо на лицо.

На детской площадке никого не было. Тишина окружила девочку. Сделав два шага по тропинке к качелям, Сонечка поскользнулась и шлёпнулась на припорошённом снежком пятачке. Хоть ей не было сильно больно, она хотела заплакать от обиды, но вдруг услышала смех. Растянувшись на животе, Соня медленно подняла голову и увидела мохнатое существо с хворостинкой в руках, смеющееся и держащееся за лысенький серенький животик. Существо помахало ей рукавичкой, высунуло язык и исчезло за сугробом. Соня вскочила, миновала скользкие места и заметив, куда направилась хворостинка, отправилась за ней. Мохнатик не торопился и два раза сам поскользнулся на припорошённых лужах, при этом ойкал, но держал баланс и ни разу не шлёпнулся. Соня еле сдержала смех. Она понимала, что шуметь нельзя, а то волшебное животное убежит и исчезнет, и она никогда не узнает какую-то очень важную тайну.

Время от времени лохматик крутил хворостинкой, и к небу поднималась снежная метелька, похожая на туманный вихрь.

Существо перешло через дорожку и, подпрыгивая то на одной ножке, то на другой, скрылось за кустиком в овражке. Соняша не могла остановиться и, оглянувшись вокруг, не идёт ли мамочка, направилась прямо по следам лохматика, оставленным блестящими кроссовками. За поворотом у густого куста, засыпанного снегом, он исчез. Куда делся, непонятно! Соня остановилась, обернулась и испугалась. Стало совсем темно. И вдруг яркий свет из-под куста осветил окрестности и мигом исчез, как будто открылась дверь и тотчас же закрылась, выпустив сноп света. Соня сделала несколько маленьких шажков и заметила яркий луч, струящийся из-за неплотно прикрытой дверцы. Она постояла, подумала, немножко струсила, а потом решила войти. Только протянула руку к деревянному сучку, торчащему около светлого луча, как услышала звуки приятной музыки. Решительно взялась за корешок и отворила дверь.

– Ну, заходи, заходи быстрее, раз пришла! – весело сказал лохматик. – Я знаю, что тебя зовут Соня, а меня – Зюзяка. Закрывай дверь, – и добавила громкости музыке. Соня увидела, что Зюзяка – девочка, её небрежно заплетённые косички торчали в разные стороны, а бантики на них посверкивали нежным синим огнём. Теперь было так шумно, что ничего не было слышно. Соня озиралась вокруг и не могла понять, где она оказалась, а громко кричать не хотелось. Зюзяка убавила громкость и толкнула Соню на мешок с сушёной травой, вкусно пахнувший земляничным мылом. Она плюхнулась и замерла.

– Девочка Соня, я включаю музыку так громко, чтобы разбудить Трещака, а то он ещё очень крепко спит, а ему уже пора вставать.

– А кто этот Трещак? – спросила Соня, оглядываясь и пытаясь найти его.

– Ты, конечно, ничего не знаешь. Я тебе сейчас всё расскажу. Ты должна нам помочь. Мы давно хотели с тобой познакомиться.

Зюзяка приблизила лохматое личико прямо к Сониным щекам, коснулась её мокрой сосулькой и спросила:

– Соняша, ты настоящий друг? Скажи честно!

– Честно? Настоящий! – шёпотом ответила девочка.

Глава 2. Январь Трещак – исток Нового Года

В пещерке, под корнем огромного старинного дуба, за толстой дверкой под рельефной корой, на тюфяке, набитом сушёным земляничным листом, сидела девочка Соняша, потрясённая и удивлённая ярким освещением каморки. Зюзяка налила коктейль из мороженого в прозрачный стакан, похожий на голубой лёд, промокнула сосульку под носом, которая начала подтаивать в тепле, и протянула Соняше.

– Пей потихоньку, а то холодное! Слушай, что я тебе расскажу. Сегодня наступило зимнее солнцестояние и до Нового Года осталось совсем немножко, лучик Вечной Звезды почти на треть окрасился в белый цвет и через 10 дней, когда я разбужу Трещака – морозного виртуоза января, мне можно укладываться спать до следующего года и передать Вечную Звезду следующему месяцу. Ты знаешь, тут у нас тревожные дела наступают, но я ещё не всё знаю! Запомни, Соняша, что я тебе скажу.

Зюзяка отогнула корешок и извлекла круглую шкатулку. Голубое сияние от неё было таким сильным, что Соня испугалась этого света и чуть-чуть прищурилась. Зюзяка открыла шкатулку, и Соня увидела на дне красный круг с четырьмя лучами. Один луч светился голубым светом, второй зелёным, третий – жёлтым, а четвёртый на одну треть был белым, а на две трети – жёлтым. Красный круг пульсировал, попеременно становясь то серым, то чёрным, то синим.

– Вот, Сонечка, смотри: когда Трещак проснётся и заберёт Звезду, лучик окрасится на две трети в белый цвет, а когда Вьюжка проснётся – это Февралька наша – то лучик станет весь белый как зима и захватит холодом голубую весну. Голубой лучик станет тоже белым, и первый весенний месяц Тайка – от слова «таять» – покрасит лучик Весны на треть, потом придёт Журчак – от слова «журчать», ручейки, – это Апрель, и покрасит лучик на две трети, а потом придёт Почколоп – Май наш прелестный, и так далее. Ты понимаешь, раньше Вечная Звезда была белой и немножко светилась голубым, а сейчас она покраснела, и это о-о-очень опасно! Знаешь, если что-то болит, оно обязательно покраснеет, горло, например, или глаза, или ещё что-нибудь. Вот однажды мне на макушку упал маленький железный автомобиль. Это противный Гоша с шестого этажа кидался игрушками с балкона, пока мама его в угол не поставила, так у меня шишка такого красного цвета была, что даже в причёску не спрячешь. Что-то случилось на Земле страшное, вот Звезда и воспалилась! Мы ещё сами не знаем, ЧТО! Вечная Звезда покраснела, болеет, значит… Главное нам расскажут завтра. Приходи после детского сада сюда. Я тебя буду ждать. Самое страшное – это, наверное, опять Мракурн летит. Он, видимо, и своих уже сюда заслал для подрывной деятельности.

– Кто это – Мракурн? – спросила испуганно Соня.

– Потом, всё потом! Ты должна нам помочь, но об этом завтра. А сейчас беги, а то мама волноваться будет!..

Зюзяка хлопнула в ладоши, и Соня очутилась на детской площадке, где она поскользнулась и упала.

* * *

«Как интересно! – думала Соня. – Трещак, какой он? От слова «трещать», наверное… Мороз десятиградусный трещит в аллеях парка, нам весело, нам радостно и на морозе жарко – бабушка мне читала эти стихи».

– Трещак! Трещак! – звонко запела Соня. Стаканчик с остатками коктейля растаял в её руке, и только мокрая рука напоминала о только что произошедшем с девочкой.

– Вставай, вставай! – закричала мама. – Что ты лежишь на снегу, простудишься! – Она подошла к Соне, поскользнулась и шлёпнулась рядом. Они рассмеялись, но Соне показалось, что хохотали они не одни, так как кто-то, совсем рядом, начал икать.

* * *

…Трещак открыл один глаз и сонным голосом спросил:

– Сколько мне ещё минуточек можно поспать?

– Минуточек у тебя ещё навалом, а деньков маловато осталось. Ты пока ещё спи, но помни: я уже познакомилась с Сонечкой, на неё у нас большая надежда. Ровно в половине двенадцатого тридцать первого декабря, когда ты уже станешь нашим главным дирижёром, когда проснутся все месяцы и соберутся за этим столом ровно на полчаса, мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы Мракурн не съел нашу землю. Дедушка Мороз приедет и всё нам объяснит.

– Опять Мракурн воду мутит? – прошептал сквозь сон Трещак и засопел, причмокивая.

* * *

Трещаку повезло. Это был единственный месяц, который начинал свои морозные дни с праздника за круглым столом, когда собирались все месяцы года, обнимались, целовались, накрывали стол из разных вкусностей. Например, Вьюжка-Февралька приносила к столу мороженое, Тайка-Марта, первая весенняя просыпашка, – подтаявшие льдинки с клубничным вареньем, Журчак-Апрель – газированную сладкую воду, Почколоп-Май – жарко́е из сморчков с луком, Цветуля-Июнька – свежую зелень и редиску, Жарень-Июлька приносила корзину клубники, туесок черники и целое ведро земляники. Иногда Жарень с Цветулей менялись местами. Фруктян-Овощан, самый богатый на угощение, приносил яблоки, груши, сливы, арбузы, варёную картошечку с грибами, котлетки из морковки и свёклы со сметаной и ещё множество всяких яств. Хмурик-Сентябрь всегда старался притащить больше всех. Он два раза бегал в своё хранилище и приносил жульен из грибов, запечённую свинину с черносливом, жареную баранину с кетчупом, персики, абрикосы, варёную кукурузу и луковый салат. Шуршана-Октябриха приносила виноградный сок, целую бочку, но её всегда не хватало. Нуляк-Ноябрь был горазд на пироги с капустой и пирожные с кремом. После того, как стол был готов, Зюзяка звонила Дедушке Морозу по мобильному телефону, и через минуту все были в сборе и сидели за столом. Трещак держал в руках шкатулку со Звездой, а Дедушка Мороз доставал из котомки колыбельку со спящим малюсеньким Новым Годом, ставил её на середину стола, и все тихо сидели и ждали, когда часы пробьют ровно двенадцать раз. После этого мальчишечка открывал глазки, выползал из колыбели, и все поздравляли друг друга, целовали Младенца Нового Годика, пили газировку, кушали вкусняшки и наблюдали, как на глазах малыш растёт и становится настоящим мужчиной.

* * *

Трещак как самый гостеприимный и весёлый месяц целыми днями занимался тем, что прыгал по улицам и пощипывал холодом носы и щёки, а также пальцы рук и ног. Если деревья покрывались густым снегом, Трещак прыгал по веткам именно в тот момент, когда кто-нибудь проходил под деревом и, повизгивая от смеха, наблюдал, как человек отряхивает заснеженный воротник и шапку. Это был великий выдумщик и неистощимый шуточник. Если, например, какой-нибудь мальчик или девочка потеряли денежку, он находил её и подбрасывал на дорожку перед растяпой, или если кто-нибудь потерял перчатку или варежку, то он обязательно вешал её на веточку, чтобы не затоптали и не замело снегом.

Не раз бывало, что мальчишки и даже девчонки теряли рюкзаки с учебниками, ну, это, конечно, самые отъявленные растяпы. Тут Трещак подбрасывал рюкзаки с вещами и книгами прямо под нос растеряхам, а иногда и по попе подкидывал.

Подружка Трещака, Вьюжка, сменяла его в феврале. Это была знаменитая забияка. Она наряжалась в длинное белое платье и так кружилась, что вихри снега летели во все стороны, закручивались в воронки и засыпали всё на своём пути. Ещё она любила устраивать ссоры и драки, когда какой-нибудь мальчик шёл в школу, она кидала в его спину увесистый снежок, мальчик оборачивался, а там его друг-приятель. Тут начиналась если не драка, то точно ссора. Снежки летели друг в друга, и каждый считал, что не он начал всё это безобразие, а Вьюжка хохотала и вертелась, как юла, в белом платье, кувыркалась в снегу, вероломно дёргала за косички девочек, сдувала шапки с голов мальчишек, а однажды даже зацепила за ветку капюшон куртки соседа Павла Дмитриевича, когда он шёл по тропинке с работы, и он повис, суча ногами, пока ветка не сломалась и он не шлёпнулся прямо в снег.

* * *

На смену Вьюжке пришёл марток. Народная пословица гласит: надевай семь порток, то есть штанов, чтобы не замёрзнуть, а на самом деле приходит уже Тайка-Марта. Тайка, Таичка, Таюша – от слова «таять». Снежок подтаивает, и все чувствуют: весной пахнет, хоть и мороз бывает. У Тайки платье серое, а на голове фата, хрустящая, белая, в ночных сверкающих снежинках, а пахнет от неё духами Весна, которые она хранит в страшном секрете.

* * *

Тайка только подтаяла снежок, как Журчак – тут как тут. Теплота разливается волной нежного счастья, и журчат ручьи из растаявшей воды, текут с возвышенностей в ложбинки, речки и моря. Журчак-Апрель – весёлый, добрый и отзывчивый.

Никого не обижает, ни над кем не смеётся, а только развешивает теплоту солнца между дрожащими, ещё не ушедшими слоями холода.

* * *

Вода напитывает землю. Корни растений оживают. По стволам текут соки тепла и любви, добираются до почек… Тут и начинается Почколоп. Этот звук лопающихся почек такой громкий, что его слышат все насекомые, что спали до сей поры в укромных местах. Кожурки от почек устилают землю, липнут к кроссовкам и пахнут. Пахнут так приятно, что все видят и чувствуют: наступила настоящая весна, жизнь бурлит, как горная река, и шум страстей природы великолепен. Почколоп – толстенький, добрый, немного ленивый, – очень любит нежиться на солнышке. Однажды его продул Вьюжкин друг Северный Ветер, нечаянно забежавший в майский вечер, и у бедняги прострелило поясницу. Проснувшаяся раньше срока пчела, давно дружившая с Почколопом, прилетела к нему на помощь и спасла толстульку от боли в спине: укусила в самое больное место, подпустила пчелиного яду, и всё прошло. Яд-то – целитель в микроскопических дозах!

* * *

Цветуля дружила с Почколопом давно. Красавица июня Цветуля была так хороша, что все, кто был с ней знаком, влюблялись тотчас же. Её волосы развевались до самой земли: пышные, кудрявые, русого цвета, с вплетёнными цветами и душистыми травами, они были так хороши, что люди останавливались и подолгу вглядывались в цветущие кусты сирени, казалось, они искали там Цветулю. Среди ландышей, красных маков, лесных фиалок она незримо парила и неуловимо скользила туда, куда приближалась Жарень…

* * *

Ох уж эта Жарень! До чего неприятная особа!

Июльская Жарень бывает разная. В прошлом году Жарень похудела, постройнела и не мучила никого изнуряющим зноем, плавала в реках, купалась в морях, плескалась в озерах и вела себя хорошо, никого не покрывала потом и не заставляла задыхаться от духоты, но в этом году она просто распоясалась. Лицо красное, толстое, волосы дыбом, бока крутые, живот свешивается. Температура воздуха и воды зашкаливает за тридцать градусов, дышать нечем, земля сохнет, плоды не родятся.

Пришёл на смену Жарени Фруктян-Овощан, а урожай никакой. Всё высохло, и даже грибов не было в лесу. Фруктян-Овощан сильно расстроился и даже заплакал. Когда он лил слёзы под яблоней в саду у бабушки, единственное яблоко, которое болталось на макушке дерева, оторвалось и со всего размаха стукнуло Фруктяна-Овощана по голове. Бедняга потерял сознание. Хорошо, что Сонечка вышла в сад с брызгалкой и нечаянно полила его водой из детской игрушки, тут он и пришёл в себя.

– Спасибо, Сонечка! – произнёс он громко.

– Кто тут? – струхнула девочка и убежала в дом.

* * *

Тут Хмурик-сентябрь подкрался и давай поливать дождями землю! Бывает, конечно, по-разному. Иногда жаркие дни стоят до конца сентября, и все радуются продолжению лета. Но иногда… Как начнёт поливать, ну просто как будто издевается! Каждый день дождь, дождь, или морось! Все в сапогах, везде лужи, ещё и ветер дует со всех сторон, просто безобразие.

* * *

Шуршана-Октябриха хороша листопадным дождём. Как раскрасит леса и поля в жёлто-красные цвета, глаз не оторвёшь! Да ещё подсушит листву, и она шуршит под ногами. Так тихо-тихо, и только шур-шур-шур, как будто прощается с красками лета и осени навсегда перед слякотным или морозным будущим.

* * *

Тут и Нуляк-Ноябрь с температурой ноль градусов обрадованно бродил из угла в угол, никому покоя не давал ветреной погодой. Чих да кашлих везде. Гриппозная погода, что ни говори!

* * *

Никто не подозревал, какие вещи на самом деле происходили на земле. Каждый месяц надеялся, что будет всё, как всегда, но все помнили, как однажды, много лет назад, к Земле подкралась огромная мусорожорка Мракурн. Эта злобная поглощалка умерших планет почувствовала какой-то неприятный запах и отправилась искать его источник. Она всегда находила по отвратительному запаху погибшие планеты, прилетала к ним и засасывала их в свою утробу с жадным чавканьем.

В этот год на Земле горели деревья, леса и поля. Это произошло оттого, что люди перестали любить свою планету и стали совершать плохие поступки: мусорить, бросать зажжённые сигареты, спички, вот маленький пожар и превратился в огромное пожарище!.. Запах дыма полетел по всей вселенной, и Мракурн обрадовался. Он давно был голодным и холодным, а тут – такое счастье: поджаристая планета Земля! Но когда он подлетел к нашей планете, пожар уже потушили и было поздно. Мракурн выбросил на околоземную орбиту лазутчиков и ввинтил их в озоновый слой. Лазутчики стремительно помчались к поверхности Земли, а были это: Жмот, Жадина, Злюка, Вредина, Хитрюга, Обман, Драчун, Ябеда, Вредитель, Пофигист, Равнодушкин и ещё трое, серого цвета с красными глазами. Каждый из них обладал способностью крепко прилипать к людям и мгновенно размножаться.

Голодный злобный Мракурн покрутил носом-астролябией в безвоздушном пространстве. Ему показалось, что где-то около Меркурия попахивает запечённым, сопротивление его поля слабовато, и он медленно полетел туда.

Глава 3. Непредвиденные обстоятельства

Соня проснулась, когда на улице было темно. Сегодня наступает Новый год. Все хлопочут, суетятся и ничего у этих взрослых не поймёшь: то иди быстрее сюда, то подожди немного, одну минуточку. У Сони очень важное дело. Она обещала Зюзяке прибежать на детскую площадку, где под качелями она должна была ждать её в полпервого дня. Сонечка не разбиралась в минутных и секундных стрелках и поэтому беспрестанно спрашивала у мамы, который час.

– Зачем тебе это знать? – спрашивала мама.

– А это секрет! – отвечала девочка.

– Пойдём прогуляемся, мне нужно в магазин – забыла зелёный горошек купить, а ты меня на детской площадке подождёшь. Хорошо?

– Замечательно! – обрадовалась Соня, тем более, что на часах уже двенадцать ровно. Эти-то цифры Соня уже давно выучила.

На детской площадке никого не было. Соня заглянула под все качели, карусели и домики. Когда ты что-то должен сделать важное, ты всегда собран, сосредоточен и приходишь в отчаяние, когда дело не идёт, как запланировано. Из магазина вышла мамочка, и тут Соня почувствовала, как кто-то наступил ей на ногу и пощипывает пальцы.

– Ну что же ты, ничего не слышишь! – свистящим шёпотом произнесла Зюзяка. – Я тебе шепчу-шепчу! Слушай меня внимательно. Сегодня ровно в полдвенадцатого ночи, перед самым наступлением Нового Года, намотай на большой палец правой ноги вот эту ниточку, – она протянула девочке золотистую, сверкающую нить, – залезь под одеяло и проговори: «Лечу, не кричу! Вернусь, не боюсь!» Запомнила?

Соня кивнула головой.

– Повтори, – строго сказала Зюзяка, а мама тем временем уже почти подошла к детской площадке.

– Лечу, не кричу! Вернусь, не боюсь! – тихо прошептала Соня.

– Пока! – и Зюзяка испарилась.

– Соняша! – крикнула мама. – Идем обедать!

* * *

Ниточка была тёпленькой и шевелящейся, как живая букашка, и Сонечка даже побаивалась её немного, а ещё она светилась в темноте нежным жёлтеньким светом. Гости только начали собираться у мамочки с папочкой в гостиной, а детей уже накормили и уложили в постельки. В Сониной комнате стояла маленькая ёлочка. Сверкая шарами, она медленно вращалась, и отражённые блики плыли по стенам и потолку. Ещё Соня очень боялась проспать, она щипала себя за живот, чтобы не уснуть. В крепко зажатой ладони шевелилась золотая ниточка. Соня затолкала её под подушку, широко распахнула глаза и целую минуту следила за сверкающими шарами на ёлке и бликами на потолке, потом немного покрутилась под одеялом, думая о том, как она придёт в гости к Зюзяке и что там такое от неё зависит, чего она не знает и не может понять…

Пока Соняша вертелась в постели, ниточка выпала из-под подушки на пол. Сонины глазки закрылись, и девочка засопела. Было десять вечера. В это время дверь тихонько приоткрылась, и в комнату просунулась лохматая голова старшего брата. Полумрак комнаты давал возможность видеть всё без света. Мальчик поискал на полке нужную книгу, неловко взял её за корешок, выпавшая из рук книжка упала на пол. Женя испугался, что сейчас проснётся Соня, присел на пол, прижал книгу к груди и заметил около кровати извивающуюся золотистую гусеницу.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2

Полная версия

Сказки

Другие книги автора