Дети сумерек

– Вы опасаетесь диверсии?

– Нет. Я опасаюсь чиновников. Как только приставы доберутся до нашего детища, они там камня на камне не оставят.

– Только через мой труп, – сквозь зубы процедил Олаф.

– Надеюсь, что обойдется без этого, – на сей раз Больден даже не улыбнулся.

6.

Большая кошка на мягких лапах спрыгнула со своего любимого наблюдательного поста на шкафу, подошла к креслу, в котором Рутгер потягивал джин, и стала ластиться к нему.

– Иза, Иза, девочка моя, – бормотал Рутгер, поглаживая большую пушистую голову и время от времени дотрагиваясь до кисточек на ушах. Рысь блаженно урчала и жмурила глаза.

Рутгер сделал еще один глоток. Может, он поторопился? Теперь, по прошествии двух месяцев, проведенных в безрезультатных поисках, Рутгер Нэш готов был хвататься за любую соломинку. Покойный итальяшка явно имел какую-то связь с этим делом, раз ради него заказчик оторвал Рутгера от основного задания. Задания, над которым Нэш бился уже неприлично долго – для специалиста его класса. Да и способ выполнения заказа, выбранный работодателем, наводил на размышления. Это было уже не простое заказное убийство, а террористический акт, призванный запугать… кого? В этом деле было слишком много неизвестных.

Да, надо было сначала поболтать по душам с этим Диалонетти…

Ну что ж, теперь уже ничего не поправишь. Радует хотя бы то, что заказ выполнен по высшему разряду: чисто и красиво… И Иза ластится, знает, что хорошо сегодня поработала.

Когда Рутгеру сообщили условия: установить лазерный указатель на особняк члена Совета в строго определенное время – он сначала ушам своим не поверил. Даже если кто-то смог получить доступ к довоенным технологиям такого класса как управляемые крылатые ракеты со спутниковым наведением, использовать их для устранения одного человека ранга Диалонетти – все равно что охотиться с танком на тараканов. И дело здесь даже не в цене, а в невосполнимости этого ресурса – крылатых ракет: их не производил ни один завод на планете уже добрых два десятка лет, и будь ты хоть трижды магнат – все равно не сможешь купить их ни за какие деньги, как нельзя купить эликсир бессмертия или философский камень.

Диалонетти был мелкой сошкой, с него хватило бы простого ручного гранатомета – подорвать автомобиль, и делу конец. Не говоря уже о том, что Рутгер Нэш вообще смог бы все это сделать без лишнего шума…

Как только стемнело, Иза легко перепрыгнула ограду особняка, без труда обманула сенсоры движения и, притаившись на ветке вяза, ждала, когда подъедет лимузин Энтони Диалонетти. Затем Рутгеру всего лишь надо было нажать на кнопку, и включился лазерный указатель, закрепленный на голове рыжей рыси. Через четыре с половиной минуты член Городского Совета Лос-Анджелеса превратился в пыль – вместе со своим прекрасным домом в неоколониальном стиле…

Рутгер взглянул на часы: пора было возвращать Зигфрида с охоты. Нэш надел шлем и прикрыл левый глаз, а правым вгляделся в окуляр установленного в шлеме микроэкрана. Движением брови он переключил вид с камеры на голове сокола на камеру на его левой лапке: теперь в инфракрасном спектре он видел крыши домов и захламленные улицы Лос-Анджелеса: все, над чем пролетала птица.

Рутгер протяжно свистнул в микрофон шлема, и Зигфрид тут же повиновался команде: он сделал широкий разворот, опираясь на левое крыло, и направился домой, к скромной усадьбе Рутгера, затерянной в предместьях мегаполиса.

Рутгер снял шлем и вернулся к своему джину. Сокола ждать еще минут десять…

Отряд коммандос под названием «Хозяева» был создан правительством США за два года до Реванша. Рутгер – кодовое имя Спрут – оказался самым многообещающим специалистом среди своих коллег: всего через год он уже мог выполнять боевые задачи со своим первым питомцем. Это был пес – немецкая овчарка по кличке Курт. Специальный шлем, оборудованный наушником и микроэкраном, позволял Рутгеру видеть и слышать все, что видела и слышала собака… вернее, что мог бы слышать и видеть на ее месте человек – благодаря укрепленным на голове животного видеокамерам и микрофонам. Так же дистанционно Рутгер подавал Курту команды. Отработан был и механизм обратной связи: несколькими простыми знаками пес мог передать хозяину, что видели его глаза, слышали уши, и чувствовал нос. На грудь собаки надевался специальный жилет, крепившийся на манер шлейки, а под брюхом располагался кронштейн, позволявший укрепить короткую крупнокалиберную винтовку, мину или даже небольшую ракету.

Курт умер от старости несколько лет назад. Кроме него – уже по собственному почину, после Реванша, когда из всех «Хозяев» в живых остался один Спрут – Рутгер тренировал других животных. У него в команде были ласка и горностай, несколько хищных птиц… Ментальное подавление, целая система курсов химических препаратов и обучение с раннего «щенячьего» возраста позволяли ему приручать самых диких и своенравных меньших братьев. Сейчас агентов у Нэша осталось четверо: сокол Зигфрид, рыжая рысь Иза и два брата-хорька – повинуясь странному желанию, словно вынырнувшему из детства, он назвал их Чип и Дейл…

В комнате на втором этаже раздался плеск крыльев: Зигфрид вернулся.

Рутгер нехотя выбрался из кресла и направился наверх. Под его шагами заскрипели крутые деревянные ступени. И вдруг – как всегда неожиданно – под ноги ему вылетел живой пищащий клубок: Чип и Дейл не то играли, не то дрались за какое-нибудь лакомство, забредшее на шести членистых ножках в старый дом.

– Ну вас, чертенята, – и Рутгер несильно толкнул ногой два переплетенных тела, чтобы не наступить на них. Хорьки тут же расцепились и, внимательно поводя носами, смотрели на хозяина. А потом одновременно, словно по команде, бросились на его штанины и в мгновение ока вскарабкались на плечи: Чип – по правой стороне тела, Дейл – по левой. Они тыкались мордами ему в шею и в уши, щекоча усами, так что Рутгер несколько раз мотнул головой.

Зигфрид сидел на своей жердочке, повернув голову на бок. Рутгер снял с него электронную сбрую и бросил птице немного сырого мяса из ларя в углу. Сокол, расправив крылья, накинулся на добычу и стал рвать ее клювом.

Пора было браться за дело – Зигфрид не просто так парил над городом…

Вначале Рутгер искал их через своих осведомителей на улице, через своих людей в полиции… Но ничего не помогало. Потом попробовал прощупать их старые контакты – сделать это было чрезвычайно трудно, слишком значительных людей это касалось. И все же Рутгеру удалось и это, но… безрезультатно. Они словно сквозь землю провалились. И вот две недели назад, когда Рутгер понял, что талант детектива не сможет выручить его – он принялся за планомерный обыск Большого Эл-Эй. Каждый день Зигфрид прочесывал городские кварталы и предместья Лос-Анджелеса, включенная на режим работы в инфракрасном спектре камера передавала данные напрямую в компьютер Рутгера, и тот анализировал их.

Рутгер искал женщину среднего роста и возраста с маленьким ребенком – не старше полугода. Тепловизору нипочем были любые стены (вернее, потолки), и Рутгер мог увидеть каждого жителя города. Довольно быстро компьютер отбрасывал всех, кто не подходил под описание цели: не так уж много маленьких детей с двумя руками и двумя ногами было в этом мегаполисе в начале двадцать второго века.

Остальных Рутгер пробивал по Базе Граждан Лос-Анджелеса: действительно ли в таком-то доме зарегистрированы молодая женщина и ребенок. Если данные Базы совпадали с записью тепловизора – Рутгер оставлял счастливую семью в покое. Так что в итоге набиралось не так много незарегистрированных матерей с детьми. А уж этих Нэш проверял лично.

Как правило, это были мамаши со своими чадами, опрометчиво забредшие в гости; очень редко – незарегистрированные бродяги (дети, тем более без физических аномалий, у них практически не рождались). Серьезно повозиться Рутгеру пришлось только с тремя городскими сиротскими приютами…

Спускаясь на первый этаж, Нэш думал о последней информации заказчика: цели совершенно точно не покидали городской черты. Откуда он мог это знать? Ведь стоило им выбраться за границу предместий Лос-Анджелеса – и Рутгеру ни за что не найти их.

Он сел на крутящийся стул и надел активные перчатки. Включился голограф компьютера, и Рутгер принялся за уже привычную рутинную работу: отбирать, сверять и отбрасывать, отбрасывать…

7.

Тринадцатый участок располагался в новом здании; построено оно было уже после Реванша. А у всех послевоенных построек в Далласе была одна общая черта: они возводились без четкого архитектурного плана… да и вообще без какого-либо архитектора. Используя часть старого фундамента и две чудом сохранившиеся стены, рабочие в течение одного дня обстроили их кругом, залили все как попало цементом, щели заделали пластик-герметиком. Получилось три комнаты с крышей; одна из них – обширная камера с дверью-решеткой, одна – общая, и маленькая – кабинет капитана. И никаких окон.

Над входом, чуть выше кривой полустертой надписи «Полиция» – красной краской по ржавой жести, – горела тусклая лампочка; рядом с ней – камера слежения.

Крамер стоял в тени на противоположной стороне улицы. Вот свет лампочки у двери выхватил странную фигурку: тугой сверток драных тряпок. Джек осторожно приблизился ко входу, что-то прошипел в интерком. Щелкнул электронный замок, и коротышка, толкнув дверь, бесшумно скрылся внутри. Из участка тут же послышались крики. Через пять секунд дверь закроется: дай бог, чтобы малыш все сделал правильно!

…Три, два, один… Держа в одной руке кольт, а в другой – световую гранату (он никогда не расставался с одним-двумя спецсредствами), Крамер быстро проскочил пространство, отделявшее его от двери, в последний миг осторожно приоткрыл ее – всего на сантиметр.

Джек что-то шипел и размахивал руками прямо перед лицом охранника, в чьи обязанности входило наружное наблюдение. Еще двое полицейских в поле зрения Крамера – справа от двери – что-то писали за своими столами.

Алекс проскользнул внутрь и огляделся. Слева четверо, двое из них, улыбаясь, наблюдают за шоу, устроенным Джеком:

– Крыс-сос-слон! Огромный! Прямо здес-сь, з-са углом… – коротышка не придумал ничего лучше, чем вспомнить старую байку далласских нищих о гигантском монстре-людоеде.

Всего – семь.

Наконец один из копов повернул голову в сторону Крамера. И увидел уставленный ему прямо в лоб ствол «Питона».

– Какого?!. – успел выкрикнуть он, потянувшись за короткоствольным автоматом на столе. И его мозги забрызгали двух стоявших рядом полицейских.

Крамер бросился на пол влево, одним движением перевернув стол с «моче»-варкой. Краем глаза успел заметить, как сползает по стулу охранник из «наружки» – в горле знакомая заточка.

Главное – двигаться! Бросив куда-то за спину гранату, Крамер зажмурился и перекатился в угол комнаты. Грохнули автоматы полицейских: в мгновение ока перевернутый стол разлетелся в щепки. И сразу – ослепительный взрыв; Крамер сжался в углу, досчитал до трех и открыл глаза: два копа выли, схватившись руками за лица, один палил короткими очередями куда-то в сторону, слепо пялясь в пустоту, еще один тупо стоял, с головы до ног измазанный кровью, мозгами и осколками черепа того первого, убитого Крамером. А последнего нигде не было видно. На всякий случай Крамер выстрелом снес полбашки ослепленному автоматчику и снова перекатился – теперь уже вдоль торцевой стены, в предполагаемый тыл прячущемуся противнику. И вовремя: тот как раз вынырнул откуда-то из-под стола и несколько раз выстрелил в угол из гауссова «Кварда». С тонким свистом сверхбыстрые иглы прошили бетонную стену, как бензопила – масло. Но Крамера там уже не было; завершив кувырок, он выпустил в копа две пули с колена: одна в бедро, другая в живот. Полицейский отлетел на полтора метра.

Крамер встал и ручкой кольта изо всех сил въехал в висок застывшему в ступоре. Тот мешком рухнул на пол.

Крамер посмотрел в дальний от него угол комнаты: Джеку, похоже, световая граната нисколько не повредила, и теперь он деловито разбирался с двумя последними ослепленными копами. Жестокости парню было не занимать: подойдя к первому, он воткнул ему заточку в пах. Несчастный завизжал и упал на пол, корчась. Та же участь постигла и второго.

– Крамер, чтоб меня черти драли! – Алекс повернулся. Из-за решетки камеры на него радостно сияла черными глазами Лин. – А ну, вытаскивай меня отсюда: ключ у капитана.

– А как же «пожалуйста»? – усмехнулся Крамер.

– Три часа, на полу, – скороговоркой проговорила женщина. Не глядя, Крамер выстрелил вправо от себя: пуля попала в голову приподнявшемуся на локте копу с «Квардом».

– Капитан один? – как ни в чем не бывало спросил Крамер.

– А как же «спасибо»? – ядовито улыбнулась Лин. – Я все-таки спасла тебе жизнь.

– Не смеши: я знал, что на нем жилет, – еще более ядовито улыбнулся в ответ Крамер.

Лин покачала головой, и черная прядь красиво погладила ее щеку:

– Капитан один, но осторожней – не рви его на части! Электронный ключ – в нагрудном кармане, если ты его повредишь – придется стены взрывать.

– Лучше сделаем подкоп: ты – с той стороны, я – с этой… – Крамер высыпал на пол пять гильз, любовно погладил последний патрон в револьверной камере и стал неспешно перезаряжать оружие.

– Заткнись, Крамер, и шевели задницей! Каждая минута в этом вонючем гадюшнике стоит мне двух часов жизни и трех тысяч нервных клеток.

– Эй, приятель! Если и правда вытащишь нас отсюда – не пожалеешь! – за спиной Лин появилась тощая физиономия какого-то незнакомого пацана лет девятнадцати.

– Сантоз, что это еще там у тебя за компания? – Крамер оценил парня взглядом. – Набираешь себе армию бойскаутов?

– Обычные кретины из Сопротивления.

– Ну ладно, отдохните пока, поиграйте в «Раз ракета, два ракета…», а папа разберется с нехорошими дядями, – барабан «Питона» щелкнул, входя в паз, и Крамер повернулся в сторону кабинета.

За дверью с большим стеклянным окном посередине, завешенным шторкой, было тихо. Крамер, стоя сбоку за стеной, вытянул руку и осторожно постучал в стекло. Дверь тут же прошила очередь: разлетелось вдребезги стекло, брызнули щепки во все стороны щепки.

– Лучше сдавайся, нас тут семеро, а ты один! – крикнул Крамер.

– Зато я вызвал подкрепление, а в твоей заднице скоро прибавится дырок! – раздалось из-за двери.

– Я предупредил! – Крамер переложил кольт в левую руку, присел и подобрал выпавший из мертвых пальцев копа «Квард». На электронном табло горели красные циферки: «02». Две иглы – должно хватить.

Крамер вернулся к двери и прикинул подходящий угол атаки. Судя по всему, этот придурок сидит под столом, в центре комнаты. Крамер вытянул перед собой гаусс-пистолет и нажал на кнопку. Оружие пискнуло, в стене образовалась аккуратная дымящаяся дырочка; из-за двери раздалось ругательство, и в стену брызнула еще одна очередь; Крамер выстрелил снова – капитан ответил – и тут во внезапно наступившей тишине участка раздался долгожданный щелчок: отсоединился магазин автомата.

Крамер всем телом вышиб дверь и на коленях проскользил по полу к самому столу. Ствол «Питона» уперся в висок капитану. Его пышные усы тотчас же уныло обвисли, автомат выпал из рук.

– Ключ, – спокойно сказал Крамер и усмехнулся, глядя на лежащую тут же, под столом, рацию: похоже, когда началась заварушка, капитан как раз хотел поменять аккумулятор. – Значит, подкрепление? Боюсь, не сегодня, дружок, – и Крамер второй раз за этот день воспользовался рукояткой пистолета как дубинкой.

Через минуту дверь камеры закрылась, обрекая двух контуженных полицейских на долгое заключение: электронный ключ жалобно хрустнул под армейским ботинком Крамера.

– Неплохо, – пробормотала Лин, оглядывая побоище. – И что же дальше, Разрушитель Полицейских Участков? И кто этот малыш вон там, в углу? – она указала на Джека, деловито потрошившего столы и шкафчики, по-видимому, на предмет съестного. Следом за ним обыскивали комнату и четверо юнцов из Сопротивления, спешно вооружаясь.

– Это Джек. Кстати, можешь хоть ему сказать спасибо: без его помощи мы оба завтра попали бы в брюхо к Бишопу – на булочке с кунжутом.

– Что ж, с удовольствием! – ослепительно улыбнулась Лин. – Спасибо, Джек, что не позволил этому обалдую угробить нас всех!

– Не з-са ч-што… – Джек как раз нашел булочку с химическим заменителем джема; булочка исчезла в складках лохмотьев; раздалось потрясающее богатством звуковых оттенков чавканье.

Крамер подошел к трупу охранника с заточкой в горле: острый стальной осколок, заточенный с одной стороны и грубо обмотанный проволокой с другой.

– Слушай, Джек, сколько у тебя их? Похоже, целый арсенал.

– На мой в-фек х-хв-фатит… – Джек подбежал к Крамеру и ловко вытащил оружие из шеи убитого. Смертоносный клинок исчез под обносками.

– Да я не против, но все же… – Крамер замялся, – может, добавишь к своей коллекции что-нибудь поогнестрельнее? Как насчет вот этого? – Крамер поднял с одного из столов автомат с коротким стволом. – Хеклер унд Кох, Кей-Экс-12, разработка 2047 года. Металл плюс легкие сверхпрочные полимеры: высокая надежность в сочетании с малым весом и простотой устройства. Полный автомат, калибр 9 миллиметров. Пятьдесят два патрона в магазине, расположенном в прикладе; девятьсот пятьдесят выстрелов в минуту; прицельная дальность – двести пятьдесят метров. Коллиматорный прицел. Один из лучших в своем классе. При желании оснащается, – Крамер выдвинул ящик стола, потом еще один, – ага, вот! При желании оснащается глушителем, – Алекс ловко навинтил небольшую трубочку на ствол автомата. Оружие сразу стало выглядеть гораздо солиднее. – Ну что, Джек, не желаешь?

Джек только фыркнул и продолжил рыться в ящиках. Однако в этот момент ласковая рука дотронулась до ладони Крамера; он ощутил прикосновение нежных губ у себя на щеке:

– Зато мне как раз подходит, – Крамер с удивлением обнаружил, что автомат чудесным образом перекочевал от него в руки Лин. – Спасибо, Алекс! – и она обворожительно улыбнулась. – Кстати, не найдешь мне где-нибудь парочку запасных магазинов?

Крамер покорился: еще поковырявшись в столе, он обнаружил жилет-патронташ:

– Вот, этого тебе на год хватит…

Лин надела жилет, увешанный магазинами, поверх зеленой футболки, быстро разобралась с застежками-липучками, нацепила ремень автомата через плечо, попрыгала, проверяя, как сидит обнова, потом привычно засунула руки в карманы черных армейских брюк. И внезапно поймала на себе внимательный взгляд Крамера.

– Что, что-нибудь не так застегнула? – тут же спохватилась она. Небольшая пауза:

– Нет, просто любуюсь, какая ты красивая… – через секунду Крамер пришел в себя. – Кстати, стволы-то совсем новые! Похоже, именно из-за этих игрушек и погорел Элли.

– Толстый подонок, – выругалась Лин. – Не понимаю, почему нужно было сдавать всех? Ну, тебя, Крамер – это понятно, ты возил оружие. Но я-то занимаюсь исключительно лекарствами. Мог бы и «забыть» обо мне…

– Под пыткой?

– Пытку я ему устрою, когда доберусь до этой жирной задницы, – Лин передернула затвор.

– Кстати, вопрос о пытках пока что для нас абсолютно не праздный, – глубокомысленно заметил Крамер. – Эй, ребята! – крикнул он пятерым вооружившимся до зубов повстанцам, о чем-то совещавшимся в углу разгромленного участка. – Какие планы на вечер?

Крамеру ответил тот пацан, что уже пытался разговаривать с ним из-за решетки:

– Будем выбираться из города; сейчас у нас в Далласе почти не осталось агентов: слишком многих взяли.

– Понятно… Ты главный в этой группе?

– Да.

– Я не расслышал твоего имени?

– Зиг. Чего тебе нужно?

– Вы не думали о том, чтобы затеряться в трущобах?

– Слишком опасно: любой бродяга стукнет за грошовое вознаграждение – и мы отправимся в мясорубку.

– Идея насчет выбраться из города неплоха, но, боюсь, без транспорта этого сделать не удастся… У вас есть колеса? – Крамер выбил ногой стекло в чудом уцелевшем шкафчике, вытащил из него помповый дробовик.

– А ты уверен, что нам понадобится твоя помощь? – похоже, мальчишка осмелел, заполучив в руки оружие.

Крамер как раз рассовывал по карманам огромные патроны двенадцатого калибра. Он повернулся к революционеру и внимательно оглядел его. Паренек сразу заметно сдулся.

– Уверен, – сказал Крамер и вернулся к своему занятию.

– Ладно, у нас есть микроавтобус, в двух кварталах отсюда, совершенно «чистый». Но…

– Вот именно – но! – перебила его Лин. – Ты что, Крамер, всерьез думаешь, что после всей сегодняшней заварухи какой-нибудь блок-пост так запросто пропустит фургон без досмотра?

Крамер усмехнулся:

– А разве я говорил, что мы будем прорываться через блок-пост? Даже если получится – за нами вышлют погоню, да и вообще не хочется уезжать из Далласа, не попрощавшись…

Несколько секунд все молча смотрели на Крамера (кроме Джека, который как раз обнаружил сэндвич с крысой). Алекс тем временем спокойно присел над трупом одного из копов, отстегнул от его груди полицейский значок и кривовато прицепил его себе на куртку. Первой общее мнение выразила Лин:

– О боже, Крамер! Ты сошел с ума! Неужели ты хочешь?..

– Почему нет? – схватив дробовик за цевье, Крамер встряхнул его левой рукой: клик-клак – патрон вошел в ствол. – Сегодня ночью я рассчитываю на аудиенцию у короля Далласа, государя Иена Бишопа.

8.

Под строительство Установки была выделена большая часть лос-анджелесской верфи. Огромный скелет будущего плавучего завода возвышался над бетонными корпусами, окруженный путаницей подъемных кранов.

«Разбирать и прятать… Проклятая работа!» – ругался про себя Олаф, оглядывая свое детище. «Да легче верблюда протащить через игольное ушко». До рассвета было еще два часа, Олаф кутался в плащ и пытался согреться уже четвертой чашкой кофе.

…Олаф Гуннарсон, один из лучших выпускников Европейской Строительной Академии, до Реванша занимался конструированием орбитальных гостиничных комплексов и подводных научно-исследовательских лабораторий. Но ядерный холокост надолго оставил талантливого инженера без работы. Несколько лет Олаф жил в одиночестве в своем коттедже в Швеции – один из немногих людей на Земле, имевший счастье дышать чистым воздухом и пить чистую воду без использования какой-либо техники. Он выращивал свиней и кур, что не требовало от него больших усилий благодаря значительной автоматизации процесса, и это приближенное к натуральному хозяйство занимало все его свободное время. Олаф не интересовался новостями из большого мира и старался вообще поменьше думать – только так ему удалось бы не спиться.

Но однажды зимой на полянке перед его домом опустился военный вертолет: осколкам мирового сообщества наконец-то понадобились его знания и опыт…

Их было семеро – инженеры, собранные со всех концов Земли, последние таланты уходящего мира: помимо Олафа, два американца, француженка, немец, самородок из Индии и странный вундеркинд-мутант, единственный новый росток интеллекта откуда-то из восточной Сибири. В течение полугода, не снимая активных перчаток, не отрывая глаз от голографов своих компьютеров, они искали способ наконец-то использовать мощь технологической цивилизации не во вред планете, а во благо ей. Так был создан проект первого Осушителя.

Гигантский комбинат, высасывавший воду из мирового океана, был построен в Южной Америке, на побережье бывшего Чили. Из воды выделяли чистый кислород – и отпускали его на волю. Заменив уничтоженные тропические леса, вымершие поля водорослей, Осушитель позволял планете делать последние судорожные вдохи.

За первым комбинатом был второй – в Англии, затем третий – в Антарктиде… Всего – тридцать. Олаф был отцом четырех из них, он строил Осушители так же, как греческий воин бежал через долину Марафон – без оглядки, не обращая внимания на палящее солнце и заливающий глаза пот. Он не думал о пути, что оставил позади себя; старался не думать о том, что будет, когда он добежит до конца. Ведь он лучше кого бы то ни было знал: вся эта суета, весь этот строительный псевдовозрожденческий бум – конвульсии раздавленной собственной тяжестью гигантской машины, пожирающей самое себя, имя которой – человечество.

Так почему же он не бросил все это еще тогда, вначале, во время установки первой сваи на древнем чилийском берегу? Почему потом не променял вечные льды Антарктики на родные снега Швеции? Чтобы продлить агонию этого мира еще на десять, двадцать лет?

Осушители не зря получили свое название. За время их работы уровень мирового океана понизился уже на полметра. Дальше этот процесс будет идти только быстрее.

Оставалось одно: забыть обо всем и отправиться домой, расписавшись в собственном бессилии. Но непонятно почему Олаф никак не мог решиться на это и все еще продолжал на что-то надеяться…

Сейчас в Лос-Анджелесе он строил Осушитель нового типа. Между собой строители звали его Установкой, но, по сути, название это было в корне неверным: новое детище Олафа не собирались нигде «устанавливать», наоборот, это был гигантский плавучий комбинат, внешне напоминавший огромный авианосец. Он должен был высасывать воду прямо из-под себя и выделять из нее кислород, посещая те уголки планеты, где был нужнее всего.