Диджей

В назначенный час подруги подошли к служебному входу ночного клуба «Перспектива». Самородова топала в тяжелых ботинках и джинсах, натянув шапочку на лоб. Длинная челка наполовину прикрывала ее глаза, из-под куртки виднелась футболка с именем Ring, на груди стальная цепочка. Полина порхала на каблучках в дерзкой мини-юбке. Она одарила охранников обольстительной улыбкой, хотя те больше пялились на ее стройные ножки.

Аня представилась диджеем Рингом, и девушек без проблем проводили на сцену.

В «Перспективе» подиум сцены был выше, а танцевальный зал больше, чем в приватном клуб «Hungry dog». Акустическая аппаратура также была мощнее. Помимо диджейского пульта имелся клавишный синтезатор, а сам пульт был более навороченным, но той же фирмы Pioneer, что успокоило Анну.

Она включила диски, и зазвучал первый трек.

– Вторник, – уныло промолвила Полина.

Аня оторвала взгляд от аппаратуры и посмотрела в зал. Немногочисленная публика не реагировала на музыку, а предпочитала общаться по углам, потягивая пиво и коктейли. Если сравнивать с безумными пятницами и субботами, то вторник – полумертвый день для любого ночного заведения. Вот почему Рингу дали шанс именно сегодня, сообразила Анна. Клуб ничего не потеряет даже в случае провала.

Анна составила плейлист из треков, подготовленных Рингом, с теми же музыкальными эффектами. Она хорошо изучила его манеру исполнения и полностью копировала ее. Если кто-то ранее слышал выступление диджея Ринга, то вряд ли бы отличил.

После двух проходных треков Аня запустила гвоздь программы – лучшую композицию Ринга про станцию метро Таганская. Однако в «Перспективе», располагавшейся в районе Арбата, трек также не оценили. На танцполе колыхались несколько полусонных девиц.

Полина проявила инициативу, спрыгнула со сцены и попыталась экспрессивным танцем завести собравшихся. К ней присоединились две скучающие девушки.

Анну кольнула обида – у Ринга получается, а у нее нет. Она никчемный диджей? Как завести публику?

Аня вспомнила звуковые ванны с директором интерната. Тогда она воздействовала на состояние Зои Максимовны, меняя тембр и громкость мелодии. Сейчас возможности ее аппаратуры несравнимо выше, а цель та же – улучшить настроение.

Аня скинула наушники. Она прислушалась к внутренним вибрациям девушек на танцполе, как ранее слушала организм директора интерната. На них тоже можно повлиять. Это должно быть проще. Раз они пришли в клуб, значит хотят оторваться. Их нужно только подтолкнуть.

Диджей принялась за дело. Анна меняла частоту звучания и накатывала музыкальные волны на танцующих. Звуковые колебания периодически входили в резонанс с внутренними вибрациями организма и с каждым тактом усиливали воздействие. Музыка то давила, то отпускала, так создавался эффект раскачивающихся качелей. Аня уже знала, достаточно завести несколько танцующих, и они как искры воспламенят остальных. На танцполе стадное поведение проявляется особенно наглядно.

Так и произошло. Раскрепощенные девчонки и зажигательная музыка привлекли на танцпол десятки гостей. Полусонный клуб оживал на глазах.

Аня убедилась, что не все треки Ринга одинаково хорошо воздействовали на публику. Иногда композициям не хватало внутреннего нерва. Аня чувствовала эмоциональные провалы и догадалась, как их исправить.

Диджей голосом добавляла фразы на английском. Это были слова подслушанные у экспатов. Темы были разными: про красивых доступных девушек, про деньги и биржевые котировки, про дрянную московскую погоду и хорошую водку. Главным был не смысл, а напор, интонация. Один фразы Анна шептала сексуальной хрипотцой, другие повторяла утробным басом, а третьи горланила с казацким задором. Музыка, как допинг, подпитывала энергию танцующих.

Полина посчитала свою миссию выполненной и вернулась на сцену. Продолжая пританцовывать, она зацепилась каблуком за провода на полу, пошатнулась и грохнулась бы спиной вниз, но ее подхватили чьи-то руки. Девушка не успела испугаться, зрители посчитали падение эффектным трюком и зааплодировали.

Полина узнала в спасителе Юру Лагушкина.

– Пришел посмотреть, как вы здесь, – объяснил свое появление электрик и похвалил: – Аня жжет, ты вообще огонь!

– Чертовы провода! – ругнулась Полина.

– Надо убрать их в короб. Скажу местному электрику, – пообещал Юра.

– Сначала мне коктейль, – попросила Полина.

После двух коктейлей она ворвалась в круг света на сцене и добавила представлению визуальный эффект. Полина танцевала с особым жаром, притягивала мужские взгляды и подзадоривала их. Ночной клуб окунулся в безрассудное веселье.

Время пролетело незаметно. В конце выступления Полина уже осознанно повторила рискованный трюк. Девушка подманила к сцене мужчин и театрально упала спиной в толпу. Ее подхватили жадные руки под бешенный восторг собравшихся.

После выступления диджея с танцовщицей позвали в кабинет хозяина клуба.

Казбек сидел в мягком кресле и курил кальян. Дорогой костюм, белая рубашка без галстука, ухоженная борода без усов и короткая стрижка придавали ему имидж успешного бизнесмена лет тридцати. Однако колючий взгляд, спортивная фигура и пружинистые движения выдавали в нем опасного хищника.

Казбек указал на диван напротив себя. На его руке бросался в глаза крупный перстень-печатка с остроконечным профилем горы Казбек.

– Садитесь.

Девушки осторожно сели. Аня поглубже натянула шапочку, Полина поджала голые коленки.

Казбек затянулся кальянным дымом и похвалил:

– Неплохо выступил, Ринг. Вот думаю, продолжить с тобой или нет.

– Я готов. Могу через неделю. – Аня ответила голосом Ринга, надеясь, что Костю скоро освободят и он оценит ее старания.

Казбек прищурился и подался вперед:

– Думаешь, менты его выпустят через неделю?

– Что? – растерялась Аня.

Казбек стремительно вскочил и сорвал с нее шапочку. Черные волосы рассыпались по плечам девушки. Хозяин клуба удивился:

– Так ты баба!

Аня сжалась, прикрыла грудь руками. Казбек обошел вокруг дивана, вернулся в кресло к кальяну и сделал затяжку.

– Я знал, что Ринга менты замели. Решил, не придет, поставлю на счетчик.

– Но я же пришла, – робко заметила Аня.

– Хотела меня обмануть?

– Я хотела помочь Рингу.

Казбек смилостивился:

– Ладно, считай его аванс отработала. Ты тоже диджей? Что-то не слышал о такой.

– Я недавно в Москве. С юга приехала.

– Тут все приезжие. Как зовут?

Аня собиралась произнести свое имя, но звание диджея предполагало звучное прозвище. Ей вспомнился нотный листок с именами Вокалистка и Дирижер и она выпалила:

– Диджей Нота.

– А что, прикольно. Диджей – девчонка. Это будет наша, как его… – Казбек мучительно вспоминал слово. – Сушеный виноград.

– Изюминка, – подсказала Аня.

– Точно! Встань, диджей Нота.

Аня встала. Казбек придирчиво осмотрел ее:

– Руки опусти! Повернись. Сиськи во время выступления показать можешь?

Аня насупилась и сделал шаг к выходу:

– Мне пора.

Полина вскочила вслед за подругой.

– Стой! Я не отпускал! – прикрикнул Казбек и перевел взгляд на Полину. – Подруга у тебя секси. Ее прыжок спиной – это что-то! Она будет тело показывать. А тебе, Нота, по любому надо одеться так, чтобы выглядела раздетой.

– Я диджей, а не шлюха.

– Шлюх полно, детка. Твое место за пультом. Будешь открывать у меня вечера по средам и четвергам, но при одном условии.

– Каком?

– Ты диджей Нота. Поэтому все должны видеть, что ты баба. Никаких шапок и безразмерных футболок.

Казбек поднялся, достал что-то из шкафа и швырнул на диван:

– Оденете это. У нас от танцовщиц осталось.

На диване лежали черные кожаные топы.

Полина рассмотрела вещи, приложила к груди. Топ был на бретельках, широким снизу, но явно не доставал до пупка. Полина посмотрела на Аню и одобрительно кивнула: соглашайся.

Аня сказала:

– У меня тоже условие.

– Ишь ты! Деньгами не обижу, если сможешь заводить толпу.

– Я буду приходить в клуб раньше.

– Зачем?

– У вас синтезатор. Новые треки писать.

– По рукам! Только бухло из бара не воруй.

Перед выходом из кабинета Аня вспомнила, как она здесь оказалась, и обернулась:

– Еще вопрос. Диджей Нота в вашем клубе пока не выпустят Ринга?

– Ринг пусть кормится в «голодной собаке». Для «Перспективы» нужны перспективные. Ха-ха!

Девушки уходили из клуба озадаченные. Они влипли или им повезло?

Полина высказала общее волнение:

– Ань, ты справишься?

Аня не успела ответить. Их нагнал Юра Лагушкин и похвастался:

– Я убрал провода в короб. Не споткнетесь.

– А падать все равно придется, – парировала Полина.

Девушки дружно рассмеялись. Лагушкин остался озадаченным.

Глава 7

Семьи у Анны Самородовой никогда не было, а семейная реликвия была. Так восприняла Аня половину нотного листа, который ей передала Зоя Максимовна на выпускном вечере в школе-интернате. Пожелтевший листок с нотами заворожил девушку, считавшуюся сиротой. В тот вечер она долго вглядывалась в послание из прошлого, где некий Дирижер писал о ее маме Вокалистке. Потом рассмотрела ноты.

На следующий день Аня обратилась к учительнице музыки. Смущенная выпускница протянула оборванный листок и попросила исполнить мелодию на пианино. Добродушная учительница не стала задавать лишних вопросов и охотно помогла лучшей солистке. На нотном листе оказалась песня группы ABBA «Победитель получает все».

Аня посчитала, что семейную реликвию должна научиться исполнять сама. Педагог согласилась ей помочь. Процесс обучения оказался увлекательным. У девушки оказались способности к музыке. Через год Аня Самородова освоила пианино на уровне выпускника музыкального училища.

Сейчас ей это очень пригодилось. Теперь она диджей Нота. Смена имени зарядила девушку новой энергией и побудила к творчеству. Ее плейлист должен быть особенным, а треки отличаться от стандартных треков других диджеев. Аня Самородова, ставшая Нотой, приходила днем в клуб «Перспектива» и сочиняла музыку на синтезаторе.

Она быстро выработал свой стиль, где ритмическая основа не зацикливалась монотонной круговертью, а накатывала волнами, как шторм о скалы. Порывами нотного шторма управляло ее вдохновение. Диджей варьировала силу и ритм музыкальной стихии, накладывала звучание механизмов, которые частично позаимствовала у Ринга, а многие воспроизводила голосом. Ее дар позволял копировать любые звуки.

Во время выступлений диджей Нота прислушивалась к ритмам сердец танцующих, внутренним вибрациям и воздействовала на их настроение. Необычное звучание ритмической основы Нота дополняла ярким голосом или речитативом в стиле рэпа.

Порой она использовала свое имя, произнося с нужной интонацией: Но-та, та-та-та… И толпа послушно вторила ей: Но-та, та-та-та!

Зажигательной Полине Ветровой понравилось быть на виду. Она позаботилась об особой одежде и макияже. Стиль выбрала черно-красный. Полина заказала черные футболки с красной надписью NOTA поверх белых нотных знаков. Свой черный кожаный топ Полина дополнила кожаными шортами с красным ремнем. Нота согласилась на черные кожаные брюки и обзавелась широкой цепочкой из белого металла с алмазной огранкой. Глаза девушки выделяли черным цветом, а губы алым.

Нота быстро осознала, что для молодежи ночной клуб – это современный храм со своими идолами и атрибутами. Она проповедник, танцующие ее паства. Ей позволено всё, кроме скуки. В суровом мире должно быть место, где можно сбросить гнет условностей. Для этого люди и приходят в ночные клубы.

Диджей специально сымитировала голос знаменитого ведущего боксерских поединков и перед ее выходом из динамиков звучало протяжное и тягучее: «Эй, все готовы к улетной ночке? Встречайте! На сцене нашего клуба единственная и неповторимая диджей Нооо-таааа!»

Выступление обе девушки начинали в футболках с логотипом NOTA. Когда публика разогревалась и доходила до исступления, футболки снимались и швырялись в толпу. Нота и Полина представали в черных кожаных топах с оголенными животами. Полина танцевала неистово. Сдержанные движения Ноты угадывались по блеску дергающейся цепочки.

Первой в толпу швыряла футболку Полина. Все понимали, что следующей будет заветная футболка диджея, и жаждали получить сувенир. Танцующие стремились к сцене, толкались и с визгами раздирали футболку на части.

У Ноты появились фанатки. Девушки стриглись, как диджей Нота, одевались в черные кожаные топы, кожаные брюки с красным ремнем и носили тяжелую цепочку. Ноте это льстило.

В конце выступления Полина традиционно прыгала спиной в толпу. Мужчины ждали эффектный трюк и с шумным восторгом подхватывали смелую девушку.

Казбек был доволен. И уже через неделю хозяин клуба доверил Ноте выступление по пятницам и субботам.

В эти дни число желающих попасть в модный клуб превышало возможности помещения. Охранники ужесточали фейсконтроль и отсекали пьяных. Выпивать гости должны в ночном клубе, что они и делали, прорываясь к бару. Напитки поглощались сотнями доз и обогащали заведение. Чтобы денежный поток не иссякал диджей поддерживала взвинченное состояние танцующих, когда разум уступает место инстинктам.

Духота и жажда заставляли пить, а выпивка добавляла сил. Нота удивляла очередным треком и побуждала гостей к танцам – это была ее главная цель по словам хозяина. К двум часам ночи безумная субботняя вечеринка достигла апогея.

На танцполе колыхались жаркие тела. Ноте уже не нужно было прислушиваться к их состоянию и подстегивать внутренний пульс бешенными ритмами как вначале программы. Наоборот, после жаркого заводного трека, она планировала сбить темп и дать танцующим передышку. А перед этим подстегнуть их энергию.

И вдруг в танцевальной толпе кто-то рухнул. Нота не увидела, а услышал падение. Такое бывало и раньше. Народ напивался, толкался, иногда падал. Обычно падение сопровождалось смехом окружающих и пьяным кряхтением пытавшегося подняться. На этот раз было по-другому.

Диджей убавила громкость и сосредоточила слух на упавшем. Пострадавщим оказался пухлый парень с избыточным весом. Он не ворочался и не пытался подняться. Он вообще не шевелился! Танцующие со смехом расступились, а Ноте показалось, что тело на полу не издает звуков.

Одна из девушек позвала охранников:

– Уберите пьяного!

Двое охранников ринулись сквозь толпу, продолжавшую танцевать. Нота вслушалась, но громкая музыка ей мешала, и она выключила диджейский пульт. Раздались возмущенные возгласы. Нота их игнорировала, ее слух сосредоточился на рухнувшем парне.

Должен быть пульс, дыхание, однако она слышала тишину. Его сердце остановилось.

– Вызовите скорую! Ему нужна срочная помощь, – громко сказала Нота.

Охранники проигнорировали возглас диджея, вцепились в руки парня и поволокли «пьяницу» прочь из зала.

Нота разозлилась и выкрикнула в микрофон:

– Стоп!

Резкое требование, усиленное динамиками, заставило охранников остановиться. Аня осознала, что «скорая помощь» не успеет. Если сердце не запустить в ближайшие минуты, парень умрет.

Решение пришло мгновенно. Идея была дикой, почти безумной, но рассуждать было некогда.

Нота потребовала:

– Несите его к колонке. Сюда! Живей! – Диджей указала на большую аудиоколонку перед сценой.

Охранники подчинились. Теперь бездыханный парень лежал у Ноту на виду.

– Поднимите колонку. Держите над ним вниз динамиками. Быстрее! – поторопила она замешкавшихся охранников.

Когда охрана выполнила приказ, Нота включила диджейский пульт. Она отбивала ритм, соответствующий обычным ударам сердца. Тук-тук, тук-тук, вторили динамики. Диджей стала учащать пульс и усиливать громкость – теперь темп совпадал с ритмом сердец азартных танцоров. Колонка сотней децибел бухала в грудь лежащего человека. Звуковые удары давили и отпускали, давили и отпускали, внутренние органы сжимались и расслаблялись.

Диджей участила ритм, удары слились в единое целое. Нота двинула ручку громкости на максимум – и решающий звуковой удар обрушился на тело.

Охранники покачнулись и чуть не выронили колонку. Парень вздрогнул и цапнул воздух открытым ртом. Его сердце запустилось. Нота помогла толкающими звуками биться сердцу ритмично.

Охранники вернули колонку на место. Парень сел. Он озирался непонимающим взглядом. Первые мгновения все молча смотрели на беднягу, потом заулыбались. Охранники помогла парню встать, усадили на диван, дали воду. Срочная медицинская помощь ему уже не требовалась.

Диджей Нота уняла волнение и включила следующий трек. Танцы продолжились.

В клуб приехала певица. В конце недели в ночных клубах выступали популярные исполнители, кочуя с одного адреса на другой. Певцы приезжали со своими аудиодорожками на дисках. Прилежные исполнители пели сами под минусовки, халявщики – лишь открывали рот при выключенном микрофоне.

Нота уступила сцену очередной Лике-Вике-Веронике, вытерла пот и отошла к бару. После пережитого стресса ей хотелось расслабиться. Когда она допивала второй коктейль перед ней появился оперативник Денис Ракитин.

Старший лейтенант показал жестами, что здесь слишком громко, и предложил выйти на воздух. Нота накинула куртку. Шумный клуб остался за закрытой дверью.

Ракитин отошел на несколько шагов и спросил:

– Я видел охранников с колонкой над парнем. Что это было?

– Сеанс музыкотерапии, – с кривой усмешкой ответила диджей.

– Мне показалось, ты спасла парня.

– Ерунда. Такая музыка мертвого разбудит.

Ракитин изучил новый облик девушки: яркие губы, черный топ, открытый живот – и не удержался от сарказма:

– Ну и вид. Ты теперь диджей Нота?

– Вы пришли полюбоваться моим пупком? – Аня застегнула куртку.

Оперативник смутился и перешел на серьезный тон:

– Я расследую убийство Софьи Легковой. На шнуре, которым задушена жертва, нет отпечатков пальцев Круглова-Ринга. Он утверждает, что после секса с ним Легкова покинула квартиру одна. Он сразу заснул и спал до середины дня. Константина Круглова действительно никто не видел утром во дворе.

– Вы Костю отпустите? – заинтересовалась Аня.

– Круглова не видели. Зато около дома, где произошло убийство, заметили странную девушку в наушниках. – Оперативник сделал многозначительную паузу. – По описанию составлен портрет. Хочешь взглянуть?

– Зачем мне?

– А ты посмотри. Никого не напоминает?

Ракитин показал рисунок, в котором Аня узнала себя.

– И что это значит? – спросила она.

– Ты мне объясни, Самородова. Что ты там делала?

– Не помню, – ответила Аня и спохватилась. – Я вообще не про это. Может была там, может нет. Шла к метро и прошла мимо.

– Гуляла с наушниками?

– Ну да.

– Без плейера, без музыки.

– Берегла уши. В тишине хотела побыть после клуба.

Ракитин с сомнением посмотрел на девушку, выждал паузу и сообщил:

– Пальчики Круглова на шнуре эксперты не обнаружили. Зато нашли другие. По предварительной оценке – женские.

– Поздравляю, – выдавила Нота.

– Подпиши бумагу. – Ракитин раскрыл паку и подал авторучку.

– Что это? – вглядывалась в текст Нота.

– Повестка. Утром в понедельник придешь в отделение милиции, сдашь отпечатки пальцев. Их сверят с пальчиками на орудии убийства.

Аня испугалась. Она плохо контролировала себя в ту ночь, когда следила за Рингом и Софьей. Шнур был воткнут в наушники. Он болтался и мешал. Она трогала шнур и могла оставить отпечатки.

– А если я не подпишу? – девушка с вызовом взглянула на оперативника.

– Тогда я буду вынужден тебя задержать. Прямо сейчас.

– Это законно?

– Задушить девушку – беззаконие, а привлекать к ответственности закон не только позволяет, но и обязывает.

Казенные слова прозвучали жестко. Аня прикусила губу, потупилась и расписалась. Ракитин оставил ей копию повестки.

Уходя, старший лейтенант позвонил капитану Смирнову. Милиционеры говорили о ней. Знать бы о чем. Свою фамилию и слово «повестка» Аня услышала, а вот дальше оказалась беспомощной. Алкоголь притупил ее слух.

Глава 8

Анна Самородова подошла к отделению милиции и остановилась в нерешительности. Получив повестку, девушка мучилась в сомнениях.

А вдруг это путь в один конец? Ее отпечатки остались на проводе, которым задушена Софья Легкова. Такой улики будет достаточно, ее арестуют и посадят за убийство. Не лучше ли сбежать из Москвы и затеряться на просторах Кубани?

Но что это будет за жизнь? Нет прежней Ани Самородовой. Она теперь диджей Нота, которую обожают поклонники. Ее выступлений ждут, ей подражают, ее новое имя выкрикивают в угаре танцев. «Но-та, та-та-та! Но-та, та-та-та!»

С тем же учащенным ритмом колотилось ее сердце, когда девушка переступила порог отделения милиции.

Нужный кабинет Нота нашла по слуху: Денис Ракитин разговаривал по телефону.

– Подозреваемая Самородова явилась, – доложил оперативник в трубку со сдержанным удивлением.

Он встал, обошел гостью, словно выискивая подвох, и спросил:

– А что такая бледная?

– Работаю по ночам.

– Самородова, если мучит совесть, лучше признаться, – по-свойски предложил старший лейтенант.

– Живу в столице без регистрации, – покаялась девушка.

Ракитин шутку не оценил.

– Ну что ж, приступим к дактилоскопированию.

Милиционер подошел к процессу обстоятельно. Действовал неспешно и важно. Достал материалы, раскатал валиком черную краску на стекле, положил на край стола дактилоскопическую карту с пустыми квадратами для каждого пальца.

– Подозреваемая, объясняю процедуру.

– Я думала, я свидетель, – расстроилась Нота.

Ракитин не отвлекался:

– Вытяни правую руку, прокатай большой палец в краске слева направо, а теперь так.

Он сжал большой палец девушки тремя своими, прижал левой стороной в пустом квадрате и провернул. На листке остался широкий отпечаток с капиллярными узорами.

– Следующий.

Оперативник прокатывал палец за пальцем и убеждал обескураженную Ноту:

– Ты пойми, Самородова, чистосердечное признание облегчает участь. Ты еще молодая, первый раз оступилась, судья учтет раскаяние.

– Какое раскаяние?

– В неосторожном убийстве. Расплачешься на суде, тебя пожалеют. А будешь упираться, впаяют по максимуму.

– Какой суд? Я не убивала.

– Ты не хотела убивать, – охотно согласился Ракитин. – Просто решила наказать соперницу.

– Софья мне не соперница.

Голос милиционера стал жестче:

– Тогда объясни, что ты делала ночью около дома диджея Ринга, когда он развлекался с девицей?

– Ждала, когда метро откроют.

– Допустим. А потом увидела Легкову. Напыщенную, заносчивую. Слово за слово – и вы сцепились! Провод от наушников в твоих руках оказался случайно.

– Все не так!

– А как? Наушники ты не отрицаешь.

– Я не видела Софью после того, как они там в постели…

– Выходит, про постель знала!

– Вы сами рассказали про их связь и пятнашку в трусиках.

– Что она означает? И почему номер три? – цеплялся оперативник.

Нота насупилась и промолчала.

Ракитин не унимался:

– Пошла в отказ? Хочешь получить максимальный срок? Ну что ж, пальчики вот они. Сравним с теми, что на проводе и – небо в клетку.

Оперативник потряс дактилоскопической картой, чтобы просохли чернила. Нота потерянно смотрела на растопыренные грязные пальцы.

– Можешь помыть. Туалет слева по коридору, – сообщил милиционер. – Ожидай меня около кабинета. Я на сравнение отпечатков. Минут двадцать займет.

Нота вышла, помыла руки, вернулась к кабинету. В груди разрасталась тревога: сейчас вернется Ракитин и всё! Она следила за Легковой, держала в руках чертов провод и жутко ревновала. Это правда. И место, и время совпадают. Ее арестуют за убийтсво, ей не отвертеться.

Взгляд заметался по коридору – никого. Зародилась надежда. А ведь можно уйти. Ее никто не держит. Двадцать шагов по коридору – и там свобода! Перед выходом окошко дежурного. Она выберет момент, когда дежурный отвлечется на разговор. С ее слухом это не проблема.

Она сосредоточилась. Вот кто-то зашел в отделение, обратился к дежурному, загородил обзор. Лучший момент настал!

Нота пошла к выходу, вслушиваясь в окружающее пространство. Только бы проскочить.

И вдруг над головой услышала свою фамилию:

– Я брал Самородову на испуг, думал не придет.

– А она явилась.

Нота узнала голоса. Старший лейтенант Ракитин докладывал капитану Смирнову.

– Если бы не пришла, стала скрываться, значит, точно виновна, – объяснял коварную логику Ракитин.

– Молодая соплячка. Ее напугать – пара пустяков.

– Я так и сделал. Снял пальцы, вывел из кабинета. Если сейчас сбежит – виновна!

– Жалко, что на проводе нет отпечатков.

– Тонкий, следы смазаны, – посетовал Ракитин. – Но Самородова этого не знает. Если сбежит, я увижу ее в окно. Подождем.