Стивен Джобс. Нарцисс из Кремниевой долины

Через год – еще одно событие, врезавшееся в память Стива.

В три часа дня 22 ноября 1963 года он возвращался домой из школы, когда на улице кто-то крикнул: «Кеннеди убили!» Почему-то Стив (так он сам говорил позже) сразу понял, что Америка потеряла великого человека.

7

Пол и Клара старались быть образцовыми родителями.

«Я сам надеюсь быть столь же хорошим отцом для моих детей, каким мой отец был для своих», – сказал Стивен Джобс в интервью 1997 года[13]. Ну да, мы ведь знаем его слова: «По-настоящему красив лишь тот, кто красиво поступает». К сожалению, в жизни Стивена далеко не всё получалось так, как ему бы хотелось.

Но своего приемного отца Стив всегда помнил.

Пол Джобс был человеком технически развитым, умевшим без всяких подсказок придумать и собрать что-то цельное и серьезное. Однажды, когда Стиву было около восьми лет, он обнаружил фотографию отца из тех времен, когда Пол служил в береговой охране. «Он там в машинном отделении, без рубашки и выглядит как Джеймс Дин (популярный актер тех лет. – Г. П., С. С.). Это был один из таких “вау!” моментов для ребенка. Вау, ух! Мои родители были когда-то молодыми и здорово выглядели»[14].

Пол охотно передавал Стиву свою любовь к механике и автомобилям.

В домашнем гараже был оборудован верстак, и Пол выделил часть этого верстака приемному сыну. Он привлекал его к любым работам, которые, как ему казалось, могли заинтересовать мальчика, например, однажды они вместе ставили забор возле дома.

«Пятьдесят лет спустя забор этот по-прежнему окружает боковой и задний двор дома в Маунтин-Вью. Показывая его мне, – писал Уолтер Айзексон, – Джобс поглаживал деревянные планки и вспоминал уроки, которые глубоко усвоил благодаря отцу. Нужно, сказал тогда ему отец, всегда аккуратно делать заднюю сторону шкафчиков и заборов, даже если они скрыты от взглядов. Он [отец] любил делать вещи правильно. Он заботился даже о том, как будут выглядеть те части, которых вам не увидеть»[15].

Это Стив запомнил на всю жизнь. Это стало его принципом.

Он всегда стремился к простому, но привлекательному дизайну и не мог допустить, чтобы компьютер, собранный в его компании, даже изнутри (куда взгляд пользователя не проникает) выглядел неопрятно. Ведь он-то (сам Стив) всегда помнил бы о недоделках, окажись они внутри закрытой коробки.

Думается, в этом ключ к Джобсу: добиваться совершенства!

Приработки от ремонта, приведения в порядок и продажи подержанных автомобилей составляли важную часть семейного бюджета Джобсов. Практически всё, что удавалось все-таки отложить, шло в «фонд» оплаты будущего высшего образования Стива. «Мой фонд для обучения в колледже создавался благодаря тому, что отец платил 50 долларов за “Ford Falcon” или другую расхлябанную машину, которая уже не могла ездить, работал над ней несколько недель и продавал за 250 долларов – не сообщая об этом в налоговую службу»[16].

Каждый день, вернувшись с работы и слегка отдохнув, Пол Джобс переодевался в рабочий комбинезон и шел в гараж. Очень часто следом за ним шел Стив, хотя, как вскоре выяснилось, само по себе ремесло механика его не сильно интересовало. Но он учился. Отец показывал ему, как правильно использовать разные инструменты, например, пилу или молоток. «Он потратил много времени, чтобы научить меня, как конструировать вещи, как их разобрать, как собрать снова», – вспоминал Стив. А Пол вспоминал: «Я думал, что мне удастся передать ему [Стиву] кое-какие умения в механике, но в действительности он не очень любил пачкать руки».

А вот что привлекало сына – всякая электротехника.

Он не раз брался приводить в порядок электрооборудование.

Еще хорошо запомнились ему поездки на автомобильную свалку.

Автомобильная свалка в США – это тоже своего рода коммерческое предприятие: там часть деталей работники могут снимать и выставлять на продажу, а к тому, что остается, за небольшую плату допускаются все желающие.

«Каждый выходной мы ездили на автомобильную свалку, – вспоминал Джобс. – В любой момент нам могли понадобиться генератор, карбюратор, любые детали. Он [отец] умел хорошо торговаться, потому что гораздо лучше, чем парни за магазинным прилавком, знал, сколько могут стоить все эти детали».

Иногда желание улучшить финансовое положение семьи заводило Джобса-старшего, скажем так, в сторону. К примеру, рядом с Джобсами жил человек, который добился немалого успеха как агент по торговле недвижимостью. На вид сосед не казался особенно умным, но вот сумел сколотить целое состояние. И Пол подумал (опять цитируем Уолтера Айзексона), что он тоже сможет сделать то же самое. «И вложил в новое дело массу времени и усилий: поступил на вечерние курсы, сдал тесты на лицензию, занялся недвижимостью, но тут… рынок недвижимости рухнул. В результате семья боролась с дополнительными финансовыми проблемами еще около года. Как раз в это время Стив начал ходил в начальную школу. Его мать работала библиотекарем в “Varian Associates”, компании, которая выпускала научные инструменты, а Пол взял ипотеку – под заклад первой. Для юного Стива все это не было тайной, но, когда однажды учитель в школе спросил его: “Что тебе особенно непонятно в мире?” – он ответил с явным недоумением: “Ну вот, никак не пойму, почему вдруг мой отец обеднел”».

Впрочем, Стив гордился тем, что отец его никогда не выглядел этаким разбитным продавцом-пронырой. «В принципе вы должны уметь вцепиться в своего покупателя, чтобы продавать недвижимость, а у него [отца] это никогда хорошо не получалось, у него была другая природа. Я им восхищался»[17].

8

Уже в раннем детстве Стив по интеллекту, несомненно, превосходил большинство сверстников. Конечно, был он нервным и заносчивым, зато интересовался многим. Иногда любопытство его оказывалось небезопасным. Дважды Полу и Кларе пришлось доставлять сына в больницу. Один раз он хлебнул из бутылки разведенного инсектицида: интересно же, что из этого выйдет. В другой раз сунул металлическую заколку в электрическую розетку.

Опасно? Да.

Но родители не подавляли инициатив Стива.

Он это всегда ценил. Ему это здорово помогало.

«Неподалеку от нас жил один инженер, который работал у Вестингауза, – вспоминал Стив. – Одиночка, смахивающий на битника. У него была подружка. Однажды она прибежала к нам, перепуганная до смерти, а этот инженер (очень пьяный) скоро явился за ней. Но мой отец твердо сказал: “Да, твоя подружка у нас. Но заходить к нам ты не будешь”. И загородил ему путь»[18].

Впрочем, больше запоминались другие случаи.

Большинство мужчин-соседей, рассказывал Стив впоследствии, умели сами собирать по-настоящему замечательные вещи – фотоэлементы, электрические батареи, даже радары. Самым интересным был некий Ларри Ланге, он жил всего в семи домах от Джобсов. «Он был в моих глазах образцом настоящего инженера от “Hewlett – Packard”: прекрасный радиооператор, знаток электроники, он часто приносил мне всякие штуки, с которыми я мог играться». Однажды Ланге невероятно поразил Стива тем, что показал ему, как превратить обыкновенный угольный микрофон, которыми тогда еще пользовались, в усилитель. До этого отец объяснял Стиву, что микрофоны всегда используются только с электронными (ламповыми) усилителями, а этот Ларри Ланге просто взял угольный микрофон, аккумулятор и динамик и поставил их на въезде на участок. «Он велел мне говорить прямо в микрофон, и усиленный звук выходил из динамика. Тогда я бросился домой и сказал отцу, что он ошибался. Конечно, отец не сразу в это поверил, пришлось ему все показывать, но в конце концов ему пришлось согласиться».

Все равно Стив восхищался своим отцом.

Пол Джобс не был образованным человеком, но Стив был глубоко уверен в том, что отец очень умен. Пусть Пол читал не так уж много, зато мог разобраться в любой механике. После случая с угольным микрофоном Стиву, конечно, приходило в голову, что он сам уже достаточно быстро соображает, иногда быстрее родителей. «Это был очень важный момент, он врезался мне в сознание. Когда я понял, что я, наверное, сообразительнее своих родителей, я почувствовал даже стыд от того, что такая мысль пришла мне в голову». Позже он не раз говорил своим друзьям, что это открытие заставило его впервые почувствовать дистанцию между собой и семьей, между собой и окружающим миром.

Чуть позже Стив осознал (и это тоже немало повлияло на его характер), что его приемные родители прекрасно понимают, насколько он сообразительнее их. Очень важное ощущение. Мир обидел его. Он – ребенок, от которого отказались его настоящие родители. Такое прощать нельзя. Настоящие родители отвергли его. Конечно, такой мир следует перестроить!

Пол и Клара любили приемного сына.

«Я принадлежал им обоим, а они почувствовали еще большую ответственность, когда поняли, что я не такой, как все. Они находили способы давать все новую пищу для моих возрастающих интересов и устраивать меня в хорошие школы, то есть уступать моим потребностям».

Уолтер Айзексон не раз утверждал, что юный Стив рос не только с ощущением некоей своей брошенности, но и с ощущением того, что он – особенный[19].

А еще – рано проявившееся чувство прекрасного.

Мы уже говорили о движении хиппи (битников). Довольно рано Стив прочел известную «Сутру Подсолнуха», написанную в 1956 году Алленом Гинзбергом, одним из лидеров хиппи. В этой сутре для Стива сливалось воедино многое, как и для ее автора. Поэтому и цитируем ее полностью.

Я бродил по берегу грязной консервной свалки,и уселся в огромной тени паровоза «Сазерн Пасифик»,и глядел на закат над коробками вверх по горам,и плакал.Джек Керуак сидел рядом со мной на ржавойизогнутой балке,друг, и мы, серые и печальные, мы одинаковоразмышляли о собственных душахв окружении узловатых железных корней машин.Покрытая нефтью река отражала багровое небо,солнце садилось на последние пики над Фриско,в этих водах ни рыбы, в горах – ни отшельника,только мы, красноглазые и сутулые,словно старые нищие у реки,сидели усталые со своими мыслями.«Посмотри на Подсолнух», – сказал мне Джек.На фоне заката стояла бесцветная мертвая тень,большая, как человек, возвышаясь из кучистаринных опилок.Я приподнялся, зачарованный,это был мой первый Подсолнух,память о Блейке – мои прозрения —Гарлем и Пекла восточных рек,и по мосту – лязг сэндвичей Джоза Гризи,трупики детских колясок, черные стертые шины,забытые, без рисунка, стихи на речном берегу,горшки и кондомы, ножи – все стальные,но не нержавеющие,и – серый Подсолнух на фоне заката,потрескавшийся,унылый и пыльный,и в глазах его копоть и смог,и дым допотопных локомотивов;венчик с поблекшими лепестками,погнутыми и щербатыми, как изуродованнаякорона,большое лицо, кое-где повыпали семечки,скоро он станет беззубым ртом горячего неба,и солнца лучи погаснут в его волосах, какзасохшая паутина…Не святая побитая вещь, мой Подсолнух, моя душа, —как тогда я любил тебя!Эта грязь была не людской грязью,но грязью смерти и человеческих паровозов,вся пелена пыли на грязной коже железнойдороги,этот смог на щеке, это веко черной нужды, этапокрытая сажей рука или фаллос,или протуберанец искусственной, хуже, чем грязь —промышленной современной всей этой цивилизации,запятнавшей твою сумасшедшую золотую корону —и эти туманные мысли о смерти, и пыльныебезлюбые глаза,и концы, и увядшие корни внизу, в домашнейкуче песка и опилок,резиновые доллары,шкура машины,потроха чахоточного автомобиля,пустые консервные банки со ржавыми языками набок…Что еще мне сказать? —импотентский остаток сигары,влагалища тачек, молочные груди автомобиля,потертая задница кресла и сфинктер динамо —все это спрелось и мумифицировалось вкругтвоих корней,и ты стоишь предо мною в закате,и сколько величья в твоих очертаньях!О совершенная красота Подсолнуха!Совершенное счастье бытия Подсолнуха!Ласковый глаз природы,нацеленный на хиповатое ребрышко месяца,проснулся, живой, возбужденно впиваяв закатной тени золотой ветерок ежемесячноговосхода!Сколько мух жужжало вокруг тебя, не замечаятвоей грязи,когда ты проклинал небеса железной дорогии свою цветочную душу?Бедный мертвый цветок!Когда позабыл ты, что ты цветок?Когда ты, взглянув на себя, решил,что ты бессильный и грязный старый локомотив,призрак локомотива, тень некогда всемогущегодикого американского паровоза?Ты никогда не был паровозом, Подсолнух, —ты был Подсолнухом!А ты, Паровоз, ты и есть паровоз, не забудь же!И, взяв скелет Подсолнуха, я водрузил его рядом с собою,как скипетр, и проповедь произнес для своей души,и для Джека, и для всех, кто желал бы слушать.Мы не грязная наша кожа,мы не страшные, пыльные, безобразные паровозы,все мы душою прекрасные золотые подсолнухи,мы одарены семенами,и наши голые волосатые золотые тела при закатепревращаютсяв сумасшедшие тени подсолнухов,за которыми пристально и вдохновенно наблюдаютнаши глазав тени безумного кладбища паровозов над грязнойрекой при свете заката надФриско[20].9

Конечно, Пол и Клара верили в то, что их сын – особенный ребенок.

Этой верой они решали для себя еще одну важную проблему – проблему частого стресса, связанную с тем, что Стив чрезвычайно болезненно осознавал тот факт, что он не родной, а приемный ребенок. Он мог горько заплакать, даже просто вспомнив об этом. Наверное, и по этой причине он часто совершал поступки, которых потом стыдился.

«Если мы хотим понять предпринимателя, мы должны смотреть на него как на юного хулигана».

Это утверждение приводилось в статье «Предприниматель, центральная фигура рыночного капитализма», опубликованной во французском журнале «Problèmes économiques» («Экономические проблемы»)[21]. В качестве примера там рассматривались факты биографии Стивена Джобса, а также Марка Эллиота Цукерберга (род. 1984), основателя Фейсбука – крупнейшей социальной сети мира. Кстати, не отличался в детстве и в юности примерным поведением и другой ровесник Джобса – Уильям Генри (Билл) Гейтс (род. 1955).

«В школе я скучал, отчего часто попадал во всякие истории, – признавался Джобс. – В школе я впервые столкнулся с авторитетами совсем другого типа, чем раньше, и они мне не понравились. Они едва не справились со мной. По крайней мере, им почти удалось выбить из меня всякое любопытство»[22].

Начальная школа, о которой вспоминает в этом отрывке Стив, называлась «Монта-Лома» (Monta Loma). Это была его первая школа. Она занимала несколько невысоких зданий в стиле 1950-х и находилась в нескольких шагах от их дома. Стив быстро сошелся с некоторыми разболтанными одноклассниками, а постоянным сообщником его стал некий Рик Феррентино. Именно с ним Стив однажды вывесил на стенах объявления, предлагающие привести (или принести) на занятия в День школы своих любимых домашних животных. «Это было чистое безумие, – рассказывал он позже. – Собаки гонялись за кошками во всех направлениях, а учителя были вне себя».

Стив не хотел быть, как все.

С самого раннего детства он хотел быть другим.

В третьем классе «…мы подложили взрывчатку под стул своей учительницы, миссис Тёрмен. У нее потом долго был нервный тик»[23].

Всё же понимающие родители в спорах с учителями почти всегда принимали сторону сына. Пол и Клара были твердо уверены в том, что их Стив – особенный. Если вы не в состоянии справиться с парнем, говорил Пол учителям, это ваша ошибка.

При всей этой своей хулиганистости Стив (это отмечают многие) рос весьма нервным ребенком. Журналист Майкл С. Малоун, выпустивший в 1999 году резко критическую книгу об основателе компании «Apple», приводит рассказ Марка Возняка – младшего брата Стивена Гэри (Стива) Возняка (род. 1950), с которым Джобс впоследствии основал свою знаменитую компьютерную компанию. Джобс и Возняк-младший вместе занимались плаванием в клубе «Дельфины» в Маунтин-Вью. «Стив был плакса, – вспоминал Марк. – Проиграв гонки, он мог отойти в сторону и зарыдать. Вообще он плохо стыковался со всеми остальными. Он не был своим у этих ребят»[24].

В четвертом классе дирекция школы решила, что Стив и Рик слишком уж разошлись в своих «играх», и развела их по разным классам.

В новом классе учительницей Стива Джобса стала способная к весьма неожиданным решениям и очень уверенная в себе миссис Имоджен Хилл, по прозвищу «Тедди». Стив впоследствии вспоминал, что миссис Имоджен, эта «Тедди», оказалась для него прямо «святой»[25]. Через пару недель общения с мальчиком она решила, что лучшей педагогикой по отношению к нему будет самый обыкновенный подкуп. «Однажды после школы она дала мне рабочую тетрадь[26] с математическими задачами и сказала: “Я хочу, чтобы ты взял это домой и решил все задачи”. Я подумал, что она с ума сошла. Но миссис Имоджен достала с полки огромный леденец на палочке и сказала: “Если ты решишь все задачи в основном правильно, я тебе дам такой леденец и еще пять долларов[27]” И я принес ей решения через два дня»[28].

Такая педагогическая методика сработала.

Вскоре Стива уже не надо было подкупать – он готов был учиться просто ради того, чтобы понравиться самой миссис Имоджен Хилл. В этом можно увидеть еще одно проявление «комплекса усыновленного» – ведь таким детям, как правило, постоянно требуется подтверждение того, что они особенные.

По мнению людей, близко знавших Стива, представление о себе, как о ребенке покинутом и одновременно как о ребенке особенном, сказывалось на его характере всю жизнь. Дел Йокам (род. 1956), много лет проработавший рядом со Стивеном (в отделе сбыта компьютеров), прямо писал: «Я думаю, что желание Стива держать под контролем абсолютно все, что он делает, прямо вытекало из характера его личности, из того еще, кстати, что он был оставлен (биологическими родителями. – Г. П., С. С.) сразу после рождения. Он хотел постоянно и тщательно контролировать свое окружение и, наверное, ощущал свою продукцию как продолжение себя».

Другой приятель Джобса – Грег Колхаун, сблизившийся с ним после колледжа, отмечал: «Стив много говорил мне о том, что его бросили родители, и о том, какую боль ему это причиняло. Но, наверное, это сделало его независимым. Он прислушивался к какому-то другому ритму, и это было связано как раз с тем, что он жил не в том мире, в котором родился»[29]. Да, прислушивался, да, страдал. Но это не помешало ему впоследствии отказаться от своего собственного первого ребенка – дочери Лизы.

«По-настоящему красив лишь тот, кто красиво поступает…» – любил повторять Стивен, но далеко не всегда следовал этому правилу. Крисанн Бреннан, подруга Джобса, мать Лизы, не случайно говорила: «Тот, кого покинули, рано или поздно покидает сам». Она была убеждена, что именно «брошенность» Стива «наполнила его жизнь битым стеклом».

По словам программиста Энди Херцфельда, долгое время работавшего вместе с Джобсом, «ключевой вопрос о Стиве, это почему он иногда не контролирует себя и может быть настолько рассчитанно жестоким и так разрушительно воздействовать на людей. Я думаю, это все идет от того, что Стива оставили родители при рождении. Реальной глубинной проблемой для Джобса на всю жизнь стала тема его покинутости».

Впрочем, иногда Джобс как бы прозревал. «Все это чушь. Я никогда не чувствовал себя брошенным. Пол и Клара были моими родителями на тысячу процентов»[30].

10

Но вот еще одна интересная деталь.

Уолтер Айзексон в своей книге почти ничего не писал о Патрисии – дочери Джобсов, тоже приемной.

Правда, и Стив говорил о ней мало.

Патрисия (Патти) не добилась в жизни чего-то значительного. Она осталась вполне обыкновенной жительницей Калифорнии, и сведения о ней могут быть почерпнуты только из мелких местных изданий или из Интернета. Она – владелица родительского дома в Лос-Альтосе, куда Пол и Клара с детьми переехали из Маунтин-Вью в 1967 году; с ней живет мачеха – женщина, на которой женился Пол после смерти Клары. Об этом в свое время писал журналист Джейсон Грин[31].

Интересные сведения о Патти содержатся в заметке, помещенной в колонке «знаменитости» электронной газеты «ENewsDaily», издающейся в Калифорнии. Текст не подписан. Он содержит в основном выдержки из электронных писем, которыми Патти обменивалась с автором указанной заметки, а также ответы на комментарии некоторых пользователей Интернета[32]. Патрисия была замужем, родила сына. Многие годы работала в колледже Де-Анса (De Anza College), вероятно, и сейчас там работает. Сначала в колледже она отвечала за информационный центр, но после того как в 2008 году эту должность сократили, перешла обычным техническим работником в отдел бюджета и персонала. Неудивительно, что в Сети циркулируют упорные слухи о том, что Стив никогда не интересовался жизнью сестры и не помогал ей. Смысл заметки как раз в том, чтобы скорректировать все эти слухи:

«Дженни: Мне жаль, что Стив не помогал вам.

Патти: Как сказать. Стив многие годы помогал мне другими способами (не связанными с деньгами). Я бы хотела, чтобы меня перестали называть его приемной сестрой. Мы оба были приемные и выросли вместе. Я знала его пятьдесят четыре года!»

Другой пользователь говорил с Патрисией об Уолтере Айзексоне и его книге:

«Джон А.: Мне бы хотелось надеяться, что если эта книга изображает вашего брата неправильно, то теперь вы сами напишете о нем книгу. Расспрашивал ли вас когда-нибудь о чем-нибудь Айзексон, когда писал свою книгу?

Патти: Спасибо за совет – написать книгу. Я, конечно, думала об этом, но не знаю, как начать. Нет, он (это об Уолтере Айзексоне. – Г. М., С. С.) меня никогда не спрашивал, а мой брат старался защитить меня от средств массовой информации. Я не из тех, кто умеет общаться с журналистами. Я и мой сын могли бы воспользоваться деньгами от книги [которую можно написать]. Нам с ним живется нелегко. Еще и поэтому я не хочу делиться никакой личной информацией, если за это не будет достойного вознаграждения».

В 2012 году Патрисия консультировала снимавшийся тогда фильм о Стивене Джобсе, ведь она единственный человек, который еще помнит его детство. Например, как Стив любил в жаркие дни вместо душа обливаться на дворе за домом из садового шланга (ее это смущало), и какая в доме была мебель, и какого цвета был его первый автомобиль…

11

Благодаря миссис Имоджен Хилл взаимоотношения Стива со школьной программой значительно улучшились. «Я больше узнал от нее [миссис Хилл – “Тедди”], чем от любого другого учителя. Если бы не она, я бы почти наверняка угодил в тюрьму».

Конечно, дело не только в личности учительницы.

Внимание, которое миссис Имоджен Хилл уделяла Стиву, затронуло в нем некую очень важную чувствительную струну. «Кажется, в нашем классе только я ее и интересовал. Она что-то во мне увидела».

Возможно, миссис Хилл уже тогда чувствовала в Стиве особенную силу убеждения и способность к лидерству. «Позже она любила показывать фотографию класса в день, посвященный Гавайским островам. У Джобса не оказалось с собой гавайской рубашки, как было рекомендовано, но на фотографии он стоит в центре первого ряда и на нем гавайская рубашка. Оказывается, он сумел уговорить другого ученика отдать ему рубашку»[33].

В конце четвертого класса Стив прошел специальное тестирование.

По словам миссис Хилл, юный Джобс показал результаты на уровне десятого класса средней школы. Результаты теста убедили педагогов школы в том, что Джобс действительно особенный ребенок, и в порядке исключения ему позволили перескочить сразу через два класса – в седьмой, чтобы в нем не погас интерес к учебе. Впрочем, родители из естественной осторожности согласились лишь с переходом в шестой класс. Все равно школу (она была всего лишь начальной) пришлось сменить.

Первоначально Стив пошел в расположенную поближе школу Криттенден.

Планировка многих американских городов подчиняется принципу координатной сетки. На практике такую сетку создают проходящие с запада на восток и с севера на юг улицы; квартал или «блок» – это примерно одна десятая мили. Школа Криттенден находилась в восьми блоках от дома Стива, но это, как вскоре выяснилось, был совершенно другой мир. Сплошное хулиганье.

«Собирая учеников от среднего класса до самого дна, школа Криттенден была заведением, где дочь астрофизика могла сидеть за партой рядом с озлобленным сыном условно освобожденного (такое описание школы и окружающего района оставил журналист Майкл С. Малоун. – Г. П., С. С.). Каждый день в классах происходили драки, а в туалетах запросто отнимали карманные деньги. Чтобы доказать свою мужественность, некоторые мальчики приходили в школу с ножами. За год до появления Стива в этой школе группа восьмиклассников попала в тюрьму за изнасилование. Когда Стив учился в седьмом классе, школа проиграла матч по борьбе ребятам из неполной средней школы Манго из Саннивейла; в отместку за это был разбит школьный автобус соперников. Среди учеников школы Криттенден господствовали две банды: “капюшоны”, в основном испанского происхождения, то есть мальчики в остроносых сапогах на высоких каблуках, в черных зауженных брюках, белых рубашках, в куртках с капюшонами, и относительно малочисленные “сёрферы” – длинноволосые блондины в вязаных кофтах, шароварах и лодочных туфлях. Все остальные трепетали перед ними. Ко всему прочему, Стив оказался младшим в классе. Ему грозила судьба парии. Когда он это понял, то сразу сам объявил родителям, что если ему и дальше придется ходить в этот паршивый Криттенден, то он лучше бросит школу»[34].