Пять лет, прошло уже целых пять лет, как я уехала учиться за границу. Я не хотела никуда уезжать, считая, что смогу и в России получить хорошее образование. Но мой отец настоял на моём отъезде. Тем более что в институте появилась такая возможность. Я попала в программу по обмену студентами. И как мне сказал отец, глупо не воспользоваться такой возможностью. Может он был и прав, поэтому немного посомневавшись, я всё же согласилась на отъезд. И не пожалела. Я получила за границей не только отличное образование, но и хороший языковой опыт, а так же успела пройти практику в одной из заграничных клиник.

Но как бы хорошо мне там не было, меня дико тянуло домой. Я скучала по родителям, по своему городу, по своему дому.

И вот наконец-то я дома. Спустившись с трапа, я подняла глаза в небо, в родное небо, где светило яркое солнце. Казалось, солнце везде одинаково светит, но нет, на родной земле оно и светит ярче и греет теплее.

Я нетерпением ждала встречи с родителями, хотелось их увидеть, обнять. Как я по ним скучала всё это время. Конечно, мы общались с ними по телефону и по видеосвязи. Но ничто не сможет заменить человеческого общения. Ничто не сможет заменить объятий мамы и папы, их тёплых рук. Поэтому я с нетерпением ждала с ними встречи. Я искала их глазами в толпе встречающих, пытаясь найти сквозь сотни незнакомых мне людей родные черты. Но всё тщетно. В аэропорту их почему-то не было. Сколько бы я не вглядывалась в толпу, я так их и не увидела.

Странно, на них это не похоже. А хотя, может в пробку попали? Или ещё какие-то непредвиденные обстоятельства. Я успокаивала себя, как могла, но червячок беспокойства уже усердно глодал мою душу.

Так, всё, хватит нервничать, скомандовала я себе и достала телефон, чтобы позвонить. Понимая, что папа может быть сейчас за рулём, я набрала номер мамы. Но на звонок мне никто так и не ответил. Тогда я позвонила папе и снова тишины.

Тогда я уже начала серьёзно волноваться. Где они? Почему мои родители не встретили меня? Ведь ещё вчера мы с ними всё обсудили. Они записали время моё прибытия, аэропорт в котором должен был приземлиться самолёт. К тому же у них есть отличительная привычка, они никогда не опаздывают. Мой отец терпеть не может тех, кто опаздывает, даже хотя бы на минуту. Он всегда ругает и наказывает за это своих подчинённых. А у него, на секундочку солидная строительная фирма с тысячами подчинённых. Да и мама, не смотря на то, что она женщина, и как принято считать, что женщина имеет право на опоздание, никогда себе этого не позволяла. Они всегда и везде приезжали намного раньше, чем было нужно. Поэтому сейчас я начала сильно волноваться за них. И в моё воображение уже начало рисовать страшные картины. А сердце усиленно биться, отдаваясь гулким эхом в ушах.

Ещё немного подождав, я решила взять такси и поехать домой сама. Тем более что другого выхода у меня не было. Я пять лет не была дома, поэтому не знала ни одного номера такси. Благо таксистов в аэропорту всегда много. Кого-то провожают, кого-то встречают, поэтому такси постоянно сменяют друг друга.

Выйдя на улицу, я увидела только что подъехавшее такси, из которого вышла шумная семья с тремя детьми. Крича, дети бегали друг за другом, пока их родители выгружали свой багаж из машины. Но чем больше они выгружали вещей, тем сильнее мои глаза прибавлялись от удивления. Как только такое количество чемоданов и сумок могло поместиться в такую маленькую машинку отечественного производства. Да ещё и пять человек при этом в ней были, естественно не считая водителя.

– Девушка, такси? – услышала я мужской голос.

Очнувшись будто ото сна, я увидела перед собой мужчину, хозяина той самой вместительной чудо машины.

– Что простите? – переспросила я.

– Говорю вам такси нужно? – повторил он свой вопрос.

– Да, нужно. – Ответила я.

– Садитесь, – мужчина положил мой чемодан в багажник, затем галантно открыл мне дверь машины.

Вот ведь истину говорят, неважно, на чём ты ездишь, сколько у тебя денег и какую одежду ты носишь, главное, что у тебя внутри. Главное содержимое твоей души. А если там, в душе, пусто, то и деньги никакие не помогут.

Вот и этот человек, имея старенькую машину, таксуя, чтобы заработать денег для семьи, оказался галантным и услужливым человеком.

– Куда едем? – улыбаясь мне лучезарной и доброй улыбкой, спросил мужчина.

Я назвала ему свой адрес, и мы отправились в путь.

– Из отпуска едите? – спросил он.

– Нет, с учёбы. Я пять лет за границей жила. – Ответила я.

– На кого учились? – поинтересовался мужчина.

– Врач-кардиолог. – ответила я.

– Хорошая профессия, – одобрил он. – Здесь думаете работать или за границу вернётесь?

– Конечно здесь, – уверенно ответила я.

Я всегда мечтала стать доктором и лечить людей. Ещё с детства я интересовалась медициной, читала книги, энциклопедии. Меня эта тема просто завораживала. Но я никак не могла определиться в какой области мне работать. Пока не умер мой дедушка. К тому времени у моего отца уже был свой успешно развивающийся бизнес, но даже деньги не помогли спасти деда. Не смогли только потому, что всё произошло совсем внезапно. А в нашем городе просто не было хирурга-кардиолога с соответствующими знаниями. Счёт шёл на минуты, мой отец поднял всех, чтобы привезти доктора из Москвы. Но он не успел. В то время, когда нужный доктор подъезжал к клинике, сердце деда остановилось. Мы не успели.

Я была ещё подростком, но уже тогда твёрдо решила кем я стану. И с тех пор уверенно и целенаправленно шла к этой цели. Я с отличием окончила школу, поступила в престижный медицинский институт. А потом уехала за границу по программе обмена студентами. И вот сейчас я возвращаюсь в родной город не просто дипломированным специалистом, но и имея за плечами хорошую практику с выдающимися профессорами.

За разговорами мы не заметили, как подъехали к моему дому. Мужчина вновь галантно помог мне выйти из машины, достал мой чемодан из багажника. А затем, получив от меня отплату, попрощавшись, уехал.

Ну а я осталась стоять у дома, моего родного дома. Нажав на звонок, я стала ждать, когда мне откроют. Но время шло, а дверь мне так никто и не открывал.

Да что, чёрт возьми, происходит?! Куда они все подевались? Я вновь достала телефон и позвонила поочерёдно сначала маме, а затем папе. Трубку снова не взяли.

Тогда я вновь позвонила в дом. Тут я увидела, что из дома вышел накаченный мужчина ростом под два метра и неторопливой походкой направился в мою сторону

– Что надо? – грубо пробасил мужчина. – Ты кто такая?!

– Меня зовут Дмитриева Арина Николаевна. Я дочь хозяина этого дома. – Объяснила ему я. – Откройте дверь, пожалуйста.

– Ни чего себе, – хмыкнул он, – а чего у Лютого уже такая дочка есть? И когда только успел.

– У какого ещё лютого? – ничего не понимала я. – Это дом Дмитреева Николая Алексеевича.

– Не-е-е, – протянул он. – Этот дом уже как месяц Лютому принадлежит.

– А мой отец тогда где? – спросила я его, искренне не понимая, почему теперь дом моих родителей принадлежит какому-то лютому.

Бр-р. Звучит-то как, аж мурашки по коже от страха бегут.

– А это ты у Лютого спроси! – ответил он и пошёл прочь, показывая тем самым, что больше вести со мной беседу он не собирается.

***

Глава 2

Что сейчас происходит, я вообще не понимала. Куда подевались мои родители? Почему не берут трубку, если раньше за ними такого не наблюдалось. Даже если они пропускали звонок, то тут же перезванивали или же, если не могли перезвонить, писали сообщение. А тут прошло уже почти два часа, как я прилетела и ничего, никаких звонков, тишина. Почему теперь мой дом принадлежит чужому человеку с жутким прозвищем лютый? Что вообще здесь происходит?

Эти вопросы стрелой пролетали у меня в голове, сея панику в моём сердце за близких и самых родных мне людей, моих родителей.

Куда мне сейчас ехать и где искать моих родителей я не знала. Единственное, что пришло мне на ум, это позвонить моей крёстной и по совместительству подруге моей мамы Алине Сергеевне Черкасовой. Благо её номер был в моём телефоне. Сначала трубку долго не брали, и я снова начала нервничать. Затем я услышала знакомый и родной голос крёстной.

– Алло, – раздался усталый голос. – Слушаю вас.

– Крёстная, это Арина. – Представилась я.

– Арина, деточка! – оживилась она.– Вернулась, слава Богу.

– Да, я вернулась, только ничего понять не могу. Вы можете объяснить, что происходит? – сразу начала с главного я.

– Ох, девонька, – тяжело вздохнула крёстная. – Тут столько всего произошло.

– Где мои родители? – продолжила спрашивать я. – Они обещали меня встретить, но не приехали и трубку не берут.

– Приезжай по адресу, который я тебе скину, и всё узнаешь. – Объяснила загадками она.

– Хорошо, только скинь мне ещё номер такси, потому что я ни одного не знаю. – Согласилась я, поняв, что больше от неё всё равно ничего не добьюсь.

Едва я сбросила разговор, как на мой телефон пришло сообщение с адресом. Не теряя даром времени, я тут же вызвала такси. Благо машина приехала буквально через минут двадцать. Мужчина молча погрузил мой чемодан в багажник. Так же молча сел за руль. В отличие от первого таксиста, он был не многословен. Лишь уточнил адрес, и мы отправились в путь.

– Мы точно по тому адресу приехали? – поинтересовалась я, поняв, что мы остановились у больницы, которой раньше здесь не было.

Когда я уезжала, здесь был заложен фундамент жилого дома. Застройщик собрал деньги с пайщиков, которые вложились в строительство, а затем сбежал. А строительство жилого дома так и осталось в проекте. Надо же, значит, кто-то всё же выкупил этот недострой и построил на месте запланированного дома большую пятиэтажную больницу.

Но сейчас меня это волновало меньше всего. Сейчас был вопрос в другом, почему крёстная скинула мне адрес больницы.

– Куда сказали, туда и приехали. – Недовольно пробурчал мужчина и вышел из машины.

Он достал мой чемодан, взял с меня деньги, а затем молча сел в машину и уехал. Я же достала телефон и набрала номер крёстной.

– Я приехала по адресу, который ты назвала, но тут… – начала объяснять я, но она прервала меня.

– Всё правильно дочка, – ответила она. – Заходи, я тебя встречу.

Я ничего не понимала, видимо во всем этом мне только предстояло разобраться. Поэтому я взяла свои вещи пошла в больницу. Едва я вошла в холл, как тут же увидела крёстную, которая шла ко мне навстречу. Если бы я не знала, что она должна меня встретить, то никогда бы не узнала её. Крёстная из тех женщин, которая всегда следила за собой. Всегда была ухоженная, при макияже и укладке. Сейчас же мне на встречу вышла женщина с убранными в хвост волосами, без макияжа и с тёмными кругами под глазами.

– Крёстная?! – то ли спросила, то ли поприветствовала её я. – Что ты здесь делаешь? Что случилось?

– Беда деточка случилась, беда! – с этими словами она бросилась в мои объятия, и едва оказавшись в них, тут же зарыдала.

Пока она плакала, я понимала, что сейчас ничего от неё не добьюсь. Но я уже прекрасно понимала, что эта беда связана с моими родителями. И чем дольше рыдала на моей груди крёстная, тем сильнее нарастала моя тревога.

– Беда девочка моя произошла. – Она посмотрела на меня глазами, опухшими от слёз.

Было видно, что она плакала, и плакала очень долго.

– Какая беда? Что случилось? – вновь спросила я, стараясь изо всех сил, чтобы не начать её трясти, желая получить ответ.

– Коля и Олеся в аварию попали. Мама твоя на месте погибла, а папа в реанимации лежит, сейчас он в коме. Врачи не дают никаких гарантий…

Она говорила дальше что-то ещё, но я уже ничего не слышала. Внезапно перед моими глазами всё поплыло, сердце пронзила дикая боль. Я почувствовала, как на меня рухнул мой спокойный и налаженный мир, придавив меня своими обломками. В миг, в один я лишилась самых близких людей, моих родителей. Мама, мамочка, ещё вчера я разговаривала с ней по видеосвязи, она улыбалась, говорила что скучает, что ждёт. Я так ждала встречи с ней, хотела утонуть в её объятиях, почувствовать тепло её рук. А сейчас всё, страшные слова: «погибла на месте». А мой папуля, мой милый и родной папуля. Он сейчас лежит в коме, и никто не знает, выживет он или нет. Всё что только что у меня было, в миг перестало существовать.

– Арина, Арина! – я увидела, как крёстная машет руками перед моим лицом, а ещё рядом какой-то человек в белом халате. – Ты меня слышишь, Арина?! – пыталась она докричаться до меня.

– Да, слышу, – с трудом выдавила из себя я.

Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в какой-то палате.

– Что случилось? – оглядываясь по сторонам, спросила я.

– Арина Николаевна, вам плохо стало, – начал объяснять доктор, – мы вас сюда привезли. – Как вы себя чувствуете?

– Не знаю, – я виновато пожала плечами.

Да и как должен себя чувствовать человек, которому сейчас такой страшной новостью пронзили сердце. Человек, которые ещё несколько минут назад и не подозревал, какой страшный удар его ждёт.

– Где мой отец, я хочу его увидеть! – я попыталась в стать, но голова предательски закружилась.

– Арина, дочка, – обратилась ко мне крёстная, – может тебе ещё полежать.

– Нет, – решительно ответила я и, собрав все свои силы, которые почему-то предательски меня покинули, встала с кровати. – Я хочу увидеть моего папу. Отведите меня к нему.

Поняв, что со мной спорить бесполезно, доктор помог мне подняться, и мы пошли к моему отцу. Мы шли по коридору, поднимались на лифте. И чем ближе мы подходили, тем чаще замирало моё сердце.

– Только не долго,– попросил меня доктор, открывая дверь в реанимацию, где лежал мой папа.

Я осторожно вошла внутрь, мой отец лежал на кровати, опутанный проводами как паутиной. Во рту была трубка ИВЛ, в руке капельница, а на груди куча датчиков, которые отмеряли каждый удар его сердца.

– Как он? – спросила я, посмотрев на доктора.

– Плохо, – ничего не скрывая, признался он. – Он в очень тяжёлом состоянии, мы боялись, что он не переживёт эту ночь. Было две очень сложных операции, нам пришлось ввести его в медикаментозную кому.

– Какие прогнозы? – спросила я, скорее не как дочь, а как врач.

– Неутешительные, – снова прямо ответил доктор. – Всё решат несколько дней, если он придёт в себя, значит, это уже будет хорошо, если нет, то вероятность того, что он проснётся, с каждым днём будет снижаться.

Понимая, что мне нужно побыть с папой, доктор похлопал меня по плечу и вышел. А я подошла к папе и, присев рядом с ним, взяла его за руку.

***

Глава 3

– Папочка, папулечка, – прошептала я, держа его за руку. – Папочка, пожалуйста, живи. Не бросай меня, пожалуйста. Ты мне очень нужен.

Я просила папу не бросать меня, просила быть со мной рядом. Говорила, как сильно я его люблю, как скучала по нему, как сильно он мне нужен. Я умоляла, просила, а по щекам ручьями текли слёзы, падая на папину руку. Я надеялась, что он меня слышит, что чувствует моё присутствие. И зная, что я его здесь жду, обязательно очнётся. Я чувствовала, ему просто необходимо знать, что он здесь нужен.

Я не знаю, сколько просидела около папы, но в реанимацию вошёл доктор и попросил меня выйти. Мне очень не хотелось покидать папу, но я сама врач и прекрасно понимаю, что это такие правила. Поэтому я нехотя встала со стула, поцеловала папу в щёку и вышла.

– Арина Николаевна, – вновь обратился ко мне доктор, – я понимаю, что вам сейчас очень тяжело, но я просто обязан вам это сказать. – Начал он и замолчал, видимо подбирал слова, чтобы что-то мне сказать. – В машине во время аварии был не только ваш отец, в ней находилась так же и ваша мама. – Он снова замолчал. – Мне очень жаль, но к приезду скоро она была уже мертва.

– Где она? – тихо прошептала я, и новый поток слёзы хлынул из глаз.

– Она находится в морге, вам нужно её опознать. – Доктор сочувственно посмотрел на меня. – Если вы пока не готовы, то…

– Я готова, – согласила я.

Потом доктор позвонил кому-то, за нами пришли, и мы с крёстной отправились к маме. И чем ближе мы подходили, тем реже билось моё сердце. Оно словно пропускало удары, жизнь замедлилась. Я не заметила, как мы пришли.

– Вы готовы? – услышала я отдалённый голос мужчины, в ответ я молча кивнула.

Тогда мужчина приподнял простыню, и я увидела маму. В этот момент моя жизнь разделилась на до и после. И если папа сейчас лежал в реанимации хоть и в тяжёлом состоянии, но он был жив. А вот у мамы больше нет шансов.

– Нет, нет, нет, – начала повторять я, отрицая очевидное. – Нет, этого не может быть нет!

Больше не в силах на это смотреть я бросилась в объятия крёстной. Как же я благодарна, что она сейчас рядом, вместе со мной. Одна без неё я бы не пережила весь этот ужас.

Дальше всё было как в тумане. Словно всё происходило не со мной. Я будто за всем наблюдала со стороны. Были похороны, поминки, громкие и красивые слова её коллег и наших общих знакомых. Все что-то говорили, сочувствовали. А я просто стояла и смотрела на мамину фотографию, с которой она смотрела на нас улыбающимися глазами. На которой она ещё была жива.

– Держись девочка, – прошептала мне мамина коллега.

– Бедняжка, как же тебе тяжело! – сочувствовали Максимовы.

– Мы тебя понимаем, – говорили другие.

Но вряд ли кто-то мог понять то, что я чувствую. Вряд ли человек может понять потерю мамы, самого близкого и родного на всем белом свете человека. Вряд ли может понять тот, кто не терял. А я сейчас столкнулась с горькой реальностью, которая диким пламенем боли выжигала мне душу, оставляю в ней пустыню. Я понимала, что больше никогда не увижу маму. Она больше никогда меня не обнимет, не погладит нежными и невесомыми движениями по голове. Не возьмёт расчёску и не расчешет мне волосы, как в детстве. Не улыбнётся, не поддержит.

И чем чётче я это осознавала, тем сильнее была моя боль!

Люди почти все ушли с кладбища, отправившись на поминки в местное кафе. А я осталась одна, неподалёку стояла лишь крёстная. Она понимала, что сейчас мне нужно побыть одной, чтобы проститься с мамой. Проститься навсегда!

Не в силах больше сдерживать боль, я опустилась на колени и, закрыв лицо руками закричала. Мой крик не был похож на человеческий, он больше походил на звериный крик. Крик, полный боли, слёз и отчаяния.

***

Вечером, когда все разошлись, и мы с крёстной убрали со стола и перемыли всю посуду, я решила узнать у неё всё, что здесь произошло. Хотя я очень устала, и у меня практически не было, начать этот разговор я должна была сейчас. Потому что происходило что-то странно, и не просто странное, а очень страшное. А так она была не только моей крёстной, но и лучшей подругой мамы, то должна быть в курсе этих страшных событий.

– Крёстная, – обратилась я к ней, когда она убирала остатки еды в холодильник. – Что здесь произошло? Почему наш дом нам больше не принадлежит? Почему погибли мои родители? Что здесь вообще происходит?

– Ох, доченька, – тяжело вздохнула она, садясь на стул. – Здесь столько всего произошло. Даже не знаю с чего начать.

– Начни с начала, – посоветовала ей я.

– Я много не знаю, Арин, – начала она, – несмотря на то, что мы с твоей мамой были лучшими подругами, проблемы она свои от меня скрывала. Я тут приболела немного, сердце барахлило, вот она и замалчивала всё. Я как не спрошу у неё что случилось, она лишь дежурно отвечала, что всё хорошо. А я же видела, что с ней что-то не так. Но она только отмахивалась, мол, временные трудности на работе у Коли. И всё. Меня видимо берегла.

– И ты не знаешь, что за трудности? – спросила я. – Даже не догадываешься?

– Ну что уж не догадываюсь, теперь я знаю, в чём там дело было. Теперь шило в мешке не утаишь. – Объяснила она, но понятно мне ничуть не стало.

– Ты о чем? – не поняла я.

– О том, что на фирму твоего отца рейдерский захват был. И не раз. Там такое творилось, как в лихие девяностые. Фирму он, конечно, отстоял, но проблемы на этом не закончились. Потом со счетов фирмы таинственным образом исчезла очень крупная сумма денег, а вместе с ней и бухгалтер. На фирме начались большие проблемы, тогда твоему отцу предложили её продать. Он, конечно, долго пытался сам решить эту проблему. Но ситуация выходила из-под контроля. Тогда он согласился её продать. Так же он был вынужден продать и дом.

– И кто теперь владелец нашей фирмы? – спросила я.

– Тот же, кто и владелец вашего дома. Лютый. – Назвала крёстная уже порядком надоевшего мне человека.

– Господи, жуть какая, ну и прозвище у него. – Меня аж передёрнуло.

– Это не прозвище, дочка, это фамилия. – Уточнила она.

– Да кто он такой, этот Лютый? – спросила я не то у неё, не то у себя.

– Очень страшный человек, Арина, очень страшный!

Да это и понятно, с такой-то фамилией.

***

Глава 4

Да что вообще такое происходит? Кто этот Лютый такой? Откуда он взялся? Раньше о нём в нашем городе точно слышно не было. Понятно, что меня не было здесь пять лет, но тем не менее. Это означает, что это совершенно посторонний человек в нашем городе. И он почему-то решил, что может вершить судьбы людей, может забирать то, что было не им нажито и заработано. Почему он отобрал у нас всё, что мой отец нарабатывал с таким трудом, когда его сутками не было дома, когда он сам, вместе с рабочими пропадал на стройках. Когда он обивал пороги в столице, чтобы получить определённые дотации, когда он продал дом и квартиру своих родителей, чтобы вложить деньги в бизнес. И сейчас, когда все было налажено, появился некий Лютый и всё забрал.

То, что он случайно скупил всё за бесценок у моего отца, я не верю. Напротив, я уверена, что именно он и устроил эти трудности моему отцу, чтобы у него не осталось ни малейшего шанса подняться с колен. А потом просто всё взял и скупил.

Да я даже не удивлюсь, что и аварию моим родителям подстроил именно он.

Только вот почему такие люди, как этот страшный человек с говорящей фамилией Лютый решил, что может так легко вершить судьбы других людей.

– То есть получается, что этот Лютый отобрал у нас всё? И у меня сейчас вообще ничего нет?! – ещё не до конца верила в происходящее я.

– Почему же, есть. – Выдала крёстная, на что я вопросительно посмотрела на неё. – У тебя есть клиника, в которой сейчас находится твой отец.

– А что, разве Лютый не забрал её? – искренне удивилась такому повороту я. – Или в его планы не входит лечить людей?

– Я думаю, что этот гад и клиникой бы не побрезговал и утроил бы проблемы и там. Только Николай, едва проблемы все эти начались, клинику тут же на тебя переписал. Так она этому уроду и не досталась. – Рассказала крёстная.

– То есть я теперь владелица частной клиники? – спросила я.

– Именно,– подтвердила она.

– Да, и ещё небольшого счёта в банке, – добавила она, – Николай успел о тебе позаботиться.

– Странно, папа не говорил, что построил клинику. – Удивилась я, потому что он всегда мне рассказывал о своих планах.

– Потому что это для тебя сюрприз был. Он собирался тебе её подарить, когда ты вернёшься в торжественной обстановке. Поэтому и не сказал ничего. А уж потом тем более, не до разговоров было. – Поведала крёстная. – Он ведь тот долгострой для этого выкупил, и дотации выбил. Тут такой праздник по случаю её открытия в городе был. Он сюда лучшие кадры пригласил. У меня даже запись этого открытия есть.

– Боже, за что? За что нам всё это? – взмолилась я.

– Не знаю, дочка, не знаю. – Растерянно покачала головой крёстная.

Мы проговорили ещё полночи, а потом, когда крёстная ушла спать, я включила ту самую запись.

Сколько же народа собралось на это открытие, приехали даже большие гости из столицы. Вот мой папуля в сопровождении мамы стоит около красной ленты. Он берёт в руки микрофон и начинает говорить речь.

– Спасибо вам всем, что собрались здесь в этот знаменательный для меня день! – говорит уверенно мой отец, и только мы, знающие и любящие его люди, знаем, как он волнуется, и чувствуем небольшую дрожь в его голосе. – Я построил эту клинику для всех вас, чтобы вы все могли обратиться сюда. Я пригласил сюда на работу самых лучших специалистов, которые будут следить за вашим здоровьем. В этой клинике будут работать специалисты разного профиля. В том числе здесь будет и родильное отделение. Но самое главное, здесь будет открыто кардиологическое отделение с новейшим оборудованием и техникой. И связано это с тем, что моя дочка учится на врача-кардиолога. Милая моя, родная Ариночка, – обращается ко мне с экрана папа, а у меня замирает сердце и начинает пропускать удары, – эту клинику я построил для тебя. И когда ты вернёшься, то сможешь работать в ней и спасать жизни людей. Я знаю, как ты об этот мечтала, и как для тебя это важно! Я очень люблю тебя, доченька! – говорил он, а у меня ручьями текут слёзы.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4