Безответная молитва

Иван Мордвинкин

Безответная молитва

Молитва бывает безответной, не слышит Господь. А почему, что не так, как должно быть? Поди разберись. Особенно, если чувства через край, потому что взялся за молитву по беде, а не по радости. Тут уж не до эмпирических изысканий, тут плакать хочется.

Так случилось и с Татьяной, которая осталась одна с двумя детишками и без разумения к этому сложному миру.

В том, что муж ушёл, винила она себя.

Рассуждалось им обоим когда-то, что в семье каждый должен быть другому в радость, и все к тому прилагать обязан. А Татьяна, со слов мужа, больше увлекалась деторождением, да вскармливанием. Устремления их разошлись, и пара разъединилась.

Когда муж уходил, то холодно и безоговорочно, вроде пожизненного приговора, выплеснул ей в самое сердце:

– Мне настоящая женщина нужна. А ты… Тетка глупая, не более!

Татьяна рыдала, умоляла и обещалась исправиться, поумнеть, покрасиветь. Но он не поверил, хлопнул дверью и оставил их навсегда. Ушёл к другой.

Несколько пожив в одиночку, Татьяна удостоверилась в собственной житейской незрелости. И опустила бы руки. Да вот только как их опустишь, если на каждой по ребенку?

Наконец, отрыдав в подушку положенное, пристроилась она к жизни, как смогла. Правда, могла она мало чего. Рано Татьяна родила и потому «Худграф» свой институтский до конца не довела, профессией не овладела и жила теперь, как получится. Да что из того получиться-то может?

То продавцом она на рынке подрабатывала – но тут подсчёт-расчёт нужен и особенный торговый напор. А Татьяна мягкосердечая, продуктов в долг назанимала всем знакомцам и незнакомцам. Дошло до недостачи с изнурительной выплатой.

То пробовала она выжить уборкой, но и здесь не просто выходило – зарплата только на сухарь с плесенью. Но устроиться на две ставки, к примеру, не выйдет, потому как уборка в одно время у всех, хоть разорвись.

Даже картины писала на продажу, рисованье-то легко давалось ей по Божьей милости. Однако ж, в Ростове художников больше, чем красок на красочном заводе. А она недообразованная, как недопеченный пирог: почти лакомство, да только почти. На деле же – просто тесто. Как ей такой с мастерами состязаться?

Было время, решили они с мужем, что потом она доучится, как детишек выкормит. На деле же выучился только он, должность получил при Северо-Кавказской железной дороге. И только бы всему наладиться, да вот ведь…Одна теперь.

Наконец, промыкавшись так три года и наголодавшись до отчаяния, она продала свою комнатку по совету умных людей – соседей, которые перебрались в Ростов из пригородного села. Им же и продала. На вырученные деньги купила дачу в черте города, с тем, чтобы картошку посадить, помидорчики, огурчики – все ж оно легче-то на кошелек будет.

И сыновья на семейном совете согласились. Впрочем, ребятишкам слишком мало лет набежало, чтоб на них положиться: Илье к тому времени исполнилось двенадцать, а Ванюшке и вовсе только шесть.

Дети, конечно, даче обрадовались, любят детишки природу и свободу в любую погоду, а вот сама Татьяна за всю жизнь ни разу босой ногой на сыру землю не ступала. И как выращивать овощи, фрукты или домашних животных воображала смутно. Но, надо отдать должное решимости неведающих, ибо бросилась она в это дело с легким сердцем.

Нашлась ей и работа в новом микрорайоне – пристроилась Татьяна ходить за больными пенсионерами, которые её полюбили за опрятность, мягкий нрав и неумение помнить обиды. И ласково прозвали Тасечкой.

Дачная жизнь пошла своим тихим чередом, да надеждами.

К весне заговорили соседи о картошке, и Тасечка умчалась на рынок к своей знакомой, Галине Степановне, у которой за городом плантация была не меньше хорошего аэродрома, а на плантации той работали трое взрослых её сыновей. Выращивали овощи, разводили скотину, а бабка Степановна, как звали её на рынке, плоды этих трудов в Ростове продавала. Да так и жили.

Тасечка любила Галину Степановну. Не за особенные какие-то качества или по похожести на кого, или ещё по какой видимой причине. А просто любила. Как и других, кого узнавала поближе. Потому как характеров людских она не различала, не умела, и определить для себя кто хорош, а кто плох, не могла.

Степановна, женщина строгая и порой даже с перегибом, Тасечке тоже всегда радовалась, пусть и сдержанно весьма, и за всё время знакомства грубости ей не сказала почти ни одной, хоть и трудно ей то давалось.

Рассказала Татьяна бабке Степановне про огород, про картошку и помидоры.

– А еще хотим яблоньку посадить, – закончила она мечтательно и восторженно. – А то у нас на участке из фруктов только айва. А как кушать-то её, она же терпкая?

Бабка Степановна головой покачала, поздно, мол, кинулась с посадкой картошки. Надо было заранее сделать то, а потом это. В общем, расстроила Татьяну.

Рыночные соседи по бабкиному прилавку к беседе прислушались, как только увидели, что Татьяна опечалилась: значит, что-то любопытное происходит. Собрались вокруг, советуют, как лучше посадить и что теперь делать.

– Это ничего, что опоздали, – даже младший сын бабкин не удержался, хоть и скромный он был мужик, молчаливый. На строгую мать поглядывает и советует. – Вы картошку песочком пересыпьте влажным. И в тепло, в темноту. И она у вас за неделю-другую проклюнется, даст ростки.

Татьяна советы выполнила как по писаному, картошка взошла уверенно. Но казалось Тасечке слишком уж ненадёжным и хрупким такое положенье, когда все надежды слагаются в тонкие листочки. Если не уродится – вот тебе и беда.

Подтвержденьем страху были и напасти: в июне картофельные кусты атаковали безжалостные полчища колорадского жука, поедающего листья и напрочь оголяющего кусты.

– Даже не знаю, – пожаловалась она своим «мужикам», когда жуков в очередной раз собрали вручную. – Что-то боюсь я за картошку. Как бы не пришлось нам и в эту зиму голодать. Как вспомню прошедшие три года, так не по себе становится.

– Не бойся, мам, – успокаивал Илья, который мало-помалу входил в положенье единственного мужчины в доме. – Тут все равно лучше, чем в квартире было. Я, вот, соседу печную трубу покрасил, заработал кое-что. Может и с картошкой повезёт.

– Не повезёт! – рассудил Ванюшка, впечатлённый Иверским монастырем, в который они теперь могли ходить запросто по близости его расположения и получать окормление от местного духовника. – Ты же сама говорила, что везения не бывает. Молиться надо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.