Под покровом тайны

– Из Калининграда, – ответил собеседник.

– А, тогда все понятно, – вздохнула Валя, – там, рядом Польша, оттуда наверно что-нибудь привозят иностранцы.

Саша быстро оделся после чего мы снова поднялись в парк и направились к выходу. Там, почти у самых ворот, стоял небольшой ларек, в котором продавали мороженое.

– Хотите пломбир? – внезапно спросил наш спутник.

Я стеснительно молчала, зато Валя энергично закивала.

Саша вытащил из кармана брюк свернутые банкноты. Отделив красную бумажку, он встал в короткую очередь.

Валька поглядела на меня круглыми от удивления глазами.

– Кто он такой? – шепотом спросила она, – в жизни столько денег не видела, у него там, наверно, рублей пятьсот.

Мне пришлось признаться, что я ничего о своем новом знакомом не выяснила, а только говорила о своих радостях и заботах.

Валя укоризненно покачала головой.

– Очень подозрительный тип, – вновь шепнула она, – приемы всякие знает, денег куры не клюют. Странный парень, по виду не скажешь, что уже работает. Больше на студента похож.

– Почему ты думаешь, что он работает, – спросила я.

– Гайзер! Ты чего? У тебя с головой все в поряде? Тебе родители столько денег доверят с собой таскать? А студенты все нищие, у них вечно денег нет.

До меня дошло, конечно, никто из родителей не доверит нам таких денег, просто поносить в кармане.

– Так, что тут только два варианта, – заключила Валя, – или он работает, или эти деньги где-то стырил.

– Ты, что! – возразила я, – он не такой.

– Ох, Ленка, – хихикнула Валя, – романтик ты наш, тебе только «Алые паруса» читать. Я помню, как ты над ними ревела в прошлом году.

В это время к нам подошел Саша и протянул нам по два пломбира.

– А почему себе не купил? – удивилась я.

На Сашином лице промелькнула почти незаметная гримаса недовольства.

– Понимаешь, просто не люблю мороженое, – признался он.

– И хорошо, – сообщила Валя, – нам больше достанется.

– А что ты любишь? – не успокаивалась я.

Юноша смущенно улыбнулся.

– Только не смейтесь, я бы съел кусок копченой колбасы. У вас она такая вкусная.

– У нас это где? – удивились мы, – в нашем городе? А в Калининграде, разве такую не делают?

Саша засмеялся.

– Делают и много, только мяса в ней нет.

– Странные истории ты рассказываешь, – недоверчиво сказала Клевина, – очки вон, импортные купил, а колбаса плохая. Разве колбаса бывает не из мяса. Ведь всех, кто ее делает, ОБХСС сразу в тюрьму посадит, а может, и расстреляют за воровство.

После колбасы Валя переключилась на Сашины синие брюки, которые он назвал джинсами, пощупав материал, она сказала, что тот очень крепкий и подходит для тяжелой физической работы.

Саша рассмеялся, и сквозь смех сообщил, что мы еще не раз вспомним эти штаны в будущем.

– Слушай, – неожиданно спросила Валя, – а почему ты ушла от девочек и загорала отдельно?

Мое настроение резко упало.

– Да, так, – неохотно ответила я, – надоели они своими разговорами.

– Понятно, – нехорошо прищурилась Валя, – Гайзер, ты, когда себя как надо поставишь? Она же специально тебя обзывает. Я ведь не могу с тобой все время быть. При мне никакая сука тебе ничего бы не сказала! Почему ты, когда занимаешься комсомольскими делами, все можешь, ничего не боишься, а как тебя начинают обзывать, сразу в кусты.

Саша шел рядом и внимательно слушал наш разговор. Мне было ужасно стыдно, но я знала, что Валька теперь не отцепится, пока не выяснит, кто на этот раз меня обзывал. А завтра побежит колотить Климову, раз я сама не могу этого сделать.

Все это было неприятно слушать, поэтому, когда мы подошли к Валиному дому, я даже обрадовалась. Валя, явно не хотела с нами расставаться, но ей надо было сидеть с младшей сестрой, поэтому она с печальным выражением лица рассталась с нами.

– Ленка, – шепнула она мне напоследок, – не теряйся, но будь начеку.

Саша вежливо попрощался с ней и ловко взял меня под руку.

– Лена, ты знаешь, мне совсем не хочется домой, может, в кино сходим, – предложил он.

Я долго не раздумывала. Уже несколько дней у нас шел американский фильм приключения Сингбада – морехода. Все, кто смотрел, были в восторге. Мне ходить на него было некогда, но вчера последний экзамен был сдан, и сегодня я была свободна, как птица.

У кинотеатра, как всегда толпился народ, но к кассе стояло всего три человека. Мы встали в очередь и через пять минут держали в руках две небольших синих бумажки. Саша с интересом их разглядывал.

Я не преминула спросить.

– Ты так на билеты смотришь, как будто никогда их не видел.

Мой спутник почему-то смутился и начал сбивчиво объяснять, что у них билеты немножко другие. Попав в фойе, мы сразу прошли в буфет, где Саша купил бутылку крюшона и эклеры. Признаться, его щедрость начинала меня пугать. Никто и никогда на меня так не тратился, кроме папы.

– Саша, – сказала я серьезным голосом, – пожалуйста, больше ничего не покупай мне.

– Почему, – взглянул он на меня.

– Потому, что я так хочу, – был мой ответ.

Он улыбнулся и сказал:

– Не переживай, я слышал, что говорила твоя подружка, эти деньги не краденые и не родителей, я сам их заработал. Поэтому могу тратить, как хочу.

Мои щеки снова вспыхнули пожаром, и тут спасительно прозвучал первый звонок.

У нас оказался последний ряд и места в самой середине. Поэтому пришлось пробираться мимо уже усевшихся зрителей. Однако, когда мы сели, оказалось, что на соседних с нами креслах никого нет.

Я молча подивилась такой ситуации, но ничего не говорила.

Увидев, как верчу головой, Саша усмехнулся.

– Ты разве не заметила, я купил восемь билетов. Рядом с нами никого не будет.

Услышав эти слова, я даже не знала, как поступить. Нашим мальчишкам такое даже бы в голову не пришло.

Вскоре начался фильм, и минут через двадцать я вместе с другими зрителями охала, когда увидела первого рыжего циклопа. В один из моментов, когда я схватила Сашу за руку, он обнял меня за плечи и привлек к себе.

Его губы мягко коснулись моей шеи, от неожиданного поцелуя, я чуть не вскочила.

– Саша, ты с ума сошел, – зашептала я, – не надо целоваться, я не хочу, и вообще, чем это ты колешься?

– Ничего я не колюсь, – сообщил мой спутник и демонстративно снял руку с моего плеча. Однако через минуту та вновь вернулась на место, когда жуткий циклоп, дрался с драконом колдуна. Я тронула шею, где что-то недавно кололось, но там ничего не обнаружила.

– Наверно показалось, – решила я и выбросила это событие из головы.

Когда кино закончилось, было около четырех часов дня. Я сообщила Саше, что мне пора домой, он с сожалением вздохнул и предложил проводить.

Я жутко застеснялась и попросила дойти со мной только до перекрестка, а дальше не ходить. Почему-то не хотелось, чтобы его видели мои родители. Скажут еще, что не делом занялась.

Однако провожание затянулось надолго. Саша без умолку что-то рассказывал, читал неизвестные стихи, и почему-то мы вновь оказались у реки. Там уселись в круглую, открытую всем ветрам беседку, и продолжили болтать ни о чем. Идти домой, совсем не хотелось. Однако время шло неумолимо и пришлось заканчивать нашу прогулку. Мы шли в лучах закатного солнца, с реки дул прохладный ветерок, но от Саши несло теплом, как от печки и мне не было зябко.

На перекрестке мы остановились.

– Давай завтра встретимся, – предложил мой спутник, – сходим на пляж, позагораем, потом еще куда-нибудь отправимся. Буду ждать тебя, там, где ты сегодня загорала часов в десять утра.

Я, без тени сомнения согласилась, и храбро мазнув своего кавалера губами в щеку, побежала домой.

Отца с работы еще не было, но мама уже пришла и была на взводе.

– Лена! – обратилась она ко мне, – ты, где так долго бродила, даже на обед не явилась. Кастрюли нетронутые стоят. Время седьмой час, скоро папа с работы явится. Опять Клевина тебя куда-то таскала. Не дружила бы ты с ней, оторва ведь растет, смотри, и тебя в неприятности втянет.

Мама опять принялась за свое, ей не нравилась моя дружба с Валькой, она ведь не знала и половины моих проблем с одноклассниками.

– Мамочка, перестань, пожалуйста, мы уже об этом сто раз говорили, и вообще Валя через неделю уедет поступать в медучилище, и мы с ней и так полгода потом не увидимся, – выдала я ей в ответ, радуясь, что соскочила с темы моего сегодняшнего загула.

Но мама еще не закончила.

– Так, я не слышала ответа, где ты болталась? – строго сдвинув брови, спросила она.

– Мама, я сегодня познакомилась с замечательным парнем, представляешь, мы с ним в кино ходили! – сообщила я.

Мама тяжко вздохнула и уселась за стол.

– Так-так, ну, что же взрослеешь дочка, где ты его хоть встретила.

– Я загорала на пляже, а он подошел и сам со мной заговорил. А потом его хотели наши парни втроем побить, а он их по песку повалял, весь пляж смеялся, – начала я выкладывать события сегодняшнего дня.

– Так, он не местный? – спросила мама.

– Саша сказал, что он с Калининграда приехал в гости.

А к кому он приехал? – тут же начала уточнять мама, – как его фамилия? Кто родители?

– Мамочка! – оскорбилась я, – спрашиваешь, как будто я замуж за него собралась, мы всего лишь в кино сходили! А ты знаешь, у него полный карман денег, одни десятки.

– О Господи! – охнула мама, – сколько хоть лет ему?

– Не знаю, – честно призналась я, – но на вид лет восемнадцать, может, немного больше. Он слышал, как Валька предположила, что деньги краденые и сказал мне, что сам заработал.

– Так Валя с вами была все время? – с надеждой в голосе спросила мама, – и в кино тоже?

– Нет, в кино мы уже вдвоем пошли, а потом по городу гуляли. Было здорово, он так много знает и рассказывает интересно. Да, он назначил мне на завтра свидание.

Мама, выглядела слегка озадаченной.

– Дочка, как-то неожиданно все произошло, не понимаю, что в тебе его могло привлечь.

Увидев мой обиженный взгляд, она поспешила объясниться.

– Ну, погоди, не дуй губы, я просто имела в виду, что ты немножко отстаешь от своих сверстниц, выглядишь еще совсем девочкой, а мальчики ваши больше старшим внимание уделяют, на собственном опыте помню. Это уже потом они с возрастом на молоденьких девиц начинают заглядываться.

– А Саша не такой! – гордо сказала я, – он честно признался, что я красивая, он меня сразу заметил, еще когда мы с Валей на пляж вышли.

Мам, ты знаешь, он такой красивый, я даже не представляла, что такие красивые парни бывают.

Мама засмеялась.

– Ха-ха, молодой, а уже дамский угодник, ну если завтра действительно у вас свидание, можешь его домой к нам привести, хочется на него взглянуть, уж очень ты про него хорошо говоришь. Посмотрю, что красавец писаный у тебя появился. Давай условимся, папе пока говорить ничего не будем, он еще расстроится, начнет тебя ругать, что слишком рано с парнями гулять начала. Он завтра целый день на работе, а мне во вторую смену, так, что приводи его к обеду. А сейчас иди, переоденься, ужинать будем, когда папа появится.

Я быстро переоделась у себя в комнатке и вышла в гостиную. Мама возилась на кухне, а я сняла салфетку с телевизора и включила его. Когда уселась перед ним, то обнаружила, что линза очень пыльная. Пришлось взять тряпку и протереть огромное выпуклое стекло, заполненное водой.

Как раз шли новости. Показывали Никиту Сергеевича Хрущева, он громко кричал о том, как мы догоним и перегоним Америку. Мне стало скучно, и я хотела уже все выключить, когда начали показывать, как он ездил в Америку и смотрел кукурузу у какого то фермера.

Я позвала маму.

– Смотри мам, какая огромная кукуруза, в ней даже взрослых не видно, У Никиты Сергеевича только лысина сверкает. А помнишь, как нас в школе в прошлом году заставили сажать кукурузу, так она мне даже по колено не выросла.

– Ох, Лена, ну что судишь о вещах, которых не понимаешь, – нервно сказала та, – я на этом экранчике не вижу ничего. Как вы только с папой его смотрите? Выключай свой ящик и иди мыть руки, папа уже дверь открывает.

Ужин пролетел незаметно. Я была в мыслях о завтрашней встрече и витала в облаках. Папа оживленно обсуждал с мамой проблемы на работе и периодически кидал в мою сторону озадаченный взгляд, удивляясь моему отсутствующему виду.

После ужина я быстро прибрала на столе, помыла посуду и ушла к себе. Папа, как всегда уткнулся в телевизор и вслух комментировал последние новости. Мама продолжала хозяйничать на кухне, ей нужно было сварить на завтра обед.

Сначала решила, как обычно, заняться вышивкой. Но сегодня ничего не получалось, мысли уходили в сторону, и я уже два раза укололась иголкой. С досадой бросила пяльцы с вышивкой в корзинку, где лежали вязки мулине, и рухнула на кровать.

Снова и снова переживала этот день, вспоминала, что сказал мне Саша, и что я ему ответила, периодически заливаясь краской, за свои слова и поступки.

Я, такая вся положительная ученица, и вдруг целую парня, которого видела в первый раз в жизни. И пусть это был как бы невзаправдашний поцелуй, но он был.

– Ой! А что же завтра надеть? – неожиданно пришло в голову, – придется, наверно, платьице крепдешиновое достать.

Я вскочила и начала стучать дверцами шифоньера. На эти звуки в комнату сразу зашла мама.

Она понятливо улыбнулась и сказала:

– Небось, платье свое ищешь? Оно вон в том углу висит. Я его недавно стирала. Осталось только погладить. Только осторожнее гладь, с изнанки, и утюг выключи, а то спалишь нечаянно. И носочки белые новые возьми в пакете.

Мама погладила меня по голове и присела на кровать.

– А тебе идет стрижка, папа у нас молодец, что посоветовал косы остричь. Зачем такие кудри скрывать. Кучеряшка ты моя! – ласково сказала она.

– Ага, буркнула я, – ничего хорошего, как утром волосы расчесывать, так плачу.

– Не понимаешь, ты ничего, – сказала мама, – все твои подружки через год или через два на бигудях спать будут, а тебе от природы такая красота дана. Не то, что у меня.

Мама провела рукой по своим светлым волосам, гладко зачесанным назад и схваченным в тугой узел.

– Мамочка, что ты на себя наговариваешь, все у тебя хорошо, ты очень красивая, ответила я, уселась на кровать рядом с ней и прижалась к теплому боку.

Скрипнула дверь, и в комнату заглянул папа.

– Что-то мои девушки притихли, секретничаете? – спросил он с улыбкой.

– Лазарь, – сказала мама, – не мешай, можем мы немного о своем, о женском поговорить?.

– Говорите, говорите, – улыбнулся тот в усы, – но не забывайте про меня.

Иди уж, – махнула мама рукой, – сиди у ящика, ты теперь без него жить не можешь. Кстати пора нам уже другой телевизор купить. Я тут в магазине приценилась к «Рекорду» у него экран огромный, целых двадцать пять сантиметров по диагонали, может, озаботишься покупкой на следующей неделе.

Папа кивнул и закрыл дверь за собой.

– Лена, – обратилась мама ко мне, – я ханжой никогда не была, и не хочу запрещать тебе, встречаться с парнем. Но, на всякий случай, напоминаю, тебе пятнадцать лет, месячные уже год, как идут. Так, что если понесешь от кого, на одну ногу наступлю, вторую выдеру, все поняла?

Я вновь покраснела, но уже от возмущения.

– Мама! Как ты можешь так говорить! Ты мне не доверяешь?

Та виновато улыбнулась.

– Леночка, – да доверяю, я тебе доверяю. Но в жизни это случается сплошь и рядом. Ты сама не заметишь, как разрешишь делать с собой все, что захочет твой друг. А потом поздно метать бисер. Я то может, и переживу, если, не дай бог, это случится. А вот папа, ты же знаешь, что у него с сердцем проблемы, он такого позора не точно перенесет.

Я ошеломленно молчала. Моя мамочка так еще со мной не говорила. Как ни старалась сдержаться, но слезы сами потекли по щекам.

– Ну, что ты, как маленькая плачешь, – шепнула она, – я только добра тебе хочу и плохого не желаю. Гуляй со своим парнем, ничего плохого в этом нет, но границ не переходи. И не забудь, приведи его завтра, чаю хоть попить. Очень хочется поглядеть, что это за парень, которого моя привереда назвала замечательным.

Она чмокнула меня в щеку и ушла в комнату к папе.

Я переоделась и в ночнушке улеглась в кровать с книжкой Жорж Санд «Консуэло». Еще вчера увлеченно читала эту книгу, а сегодня никак не могла уловить смысла текста. Мысли путались, на меня вдруг накатила необычайная сонливость.

Последнее, что помню, дергающуюся боль в шее там, куда сегодня прикоснулся губами Саша.

Ночью проснулась, от жуткой головной боли. Очень хотелось пить и в туалет. Я выдула пол чайника кипяченой воды, сходила в туалет и снова легла.

Пока бродила в темноте голова немного успокоилась, и я почти сразу вновь уснула.

Проснулась как обычно. Глянув на ходики, обнаружила, что времени семь утра. Но солнце, как обычно, не светило в окно. Подойдя к нему, я с замиранием сердца увидела, как от крупных капель дождя на лужах вскакивают многочисленные пузыри.

Со мной же было явно, что-то не так. Комнатные запахи были необычайно сильны. От них даже заслезились глаза. Я открыла форточку и с наслаждением принялась вдыхать чистый уличный воздух, напоенный ароматом цветущей сирени, дождем и озоном.

Однако настроение быстро падало до нуля.

– И зачем так старалась? – пришла ожидаемая мысль, – придется идти в плаще и с зонтиком. А может, он испугается не придет? – обожгло внезапное подозрение.

– Нет, не может быть, он же обещал, – успокоила я себя. Накинув халат, вышла на кухню. Папа уже допивал чай. Увидев меня, он удивленно произнес:

– Леночка, доброе утро. Чего это ты не свет ни заря вылезла? Под такую погоду спать бы тебе и спать.

Тут к нам вышла мама и сразу наехала на папу.

– Что ты с утра раннего к ребенку пристаешь! Ну, не спится человеку, так чего глупые вопросы задавать.

Папа глядел в мамину сторону, раскрыв рот.

– Варя, ты чего, не с той ноги сегодня встала? Чего расшумелась? И вообще, дайте мне спокойно позавтракать, – сказал он раздраженно.

Он откусил сразу полбутерброда с сыром и сделал вид, что занят исключительно едой.

Когда папа оделся и ушел на работу, мама сочувственно посмотрела на меня.

– Доча, может, ну его… твоего парня? Погода – хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. А ты по лужам километр шлепать собираешься и куда вы под дождем пойдете? – сказала она.

– Мама! Как ты можешь так говорить! – возмутилась я, – если обещала, значит приду. Надену плащ, сапоги, зонтик возьму и через полтора часа пойду.

На пустынном пляже не было не души. Я осторожно шла по мокрой траве, стараясь не упасть на косогоре, и облегченно вздохнула лишь на песке пляжа. Чулки промокли, и по ним вода медленно подтекала в сапоги. Подолы у платья и плаща были напрочь мокрые и прилипали ногам. Но, на удивление мне было очень комфортно, и нисколько не холодно. А вот нос удивлял сегодня все больше и больше. Он чуял все, что только возможно. Вот откуда-то донесся горьковатый запах папиросы. Я посмотрела в ту сторону и увидела на песке раздавленный окурок.

– Точно «Беломор» – без труда определила я.

– Интересно, что со мной происходит, еще никогда такого не случалось? – удивлялась я.

За этими размышлениями дошла до места, где мы условились встретиться. Но там никого не было.

Я глянула на часы.

– Ну, еще без пяти десять, – подумала я, – сейчас Саша придет, он же обещал к десяти.

Но прошло пять минут, потом десять, потом полчаса, а его все не было.

Несмотря на зонт, я намокала все больше и больше.

– Все больше не жду, – наконец решила я и направилась обратно в сторону дома. Перед тем, как идти на несостоявшееся свидание, мне пришла в голову плохая идея, я слегка накрасила ресницы маминой тушью, и сейчас она вся размазалась от слез. Поэтому сейчас пришлось идти, опустив голову, чтобы никто из редких прохожих не мог заметить темные потеки на моем лице.

Когда я, зареванная, мокрая и грязная ввалилась домой, мама еще не ушла.

– Леночка, что случилось? – воскликнула она, – я себе места от волнения не нахожу, на работу пора, а тебя все нет и нет. Что, не пришел твой кавалер? – сочувственно спросила она.

– Не пришееел! – заплакала я, – мамочкааа! Я как дура почти час под дождем стояла, а он не пришееел!

– Ну, бог с ним с этим кавалером, не плачь, будет их у тебя не один десяток, давай раздевайся, – начала она меня утешать, в это время, снимая с меня мокрый плащ, после чего громко ахнула.

– Да, ты мокрая до нитки! Немедленно раздевайся и марш в душ! Я пока горячую воду включу. Одежду и белье здесь снимай, а то воды по всему дому натечет.

Пока я раздевалась, на полу действительно образовалась небольшая лужица.

Когда я, голышом отправилась в ванну, мама неожиданно схватила меня за руку.

– Лена, – сказала она трагическим шепотом, – что это с тобой?

– Что? Где? – не поняла я.

Но мама продолжала внимательно разглядывать меня со всех сторон. А потом подтолкнула к трюмо.

– Иди, глянь на себя.

Я пошла туда, оставляя за собой влажные следы, и в зеркале увидела невысокую заплаканную девочку, со спутанными мокрыми кудрями и слегка выдающимися холмиками грудей.

– Как же так? – выдавила я, – ведь еще вчера ничего не было, неужели за ночь выросли?

– Ну, вот, а сколько переживаний было зря, – сообщила мама, – все у тебя, как у людей, ладно, иди в душ прогрейся хорошенько. Чистое белье я тебе положила. Обед готов, где, что взять, знаешь. А я побежала, и так из-за тебя опаздываю.

Когда за мамой закрылась дверь я все еще стояла перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Мама переживала совершенно зря, я совсем не замерзла, падающая с неба вода казалась теплой и приятной. Но в душ все же пошла, надо было помыться и привести себя в порядок.

После душа на меня напал зверский аппетит, я смолотила большую тарелку щей и картошки с мясом, выпив стакан компота, наконец, почувствовала себя человеком. Хотя я все еще переживала в душе, что Саша не пришел на встречу, но это уже было не так остро, как там на берегу.

Усевшись на диван, принялась искать ему оправдания.

– Может, он не смог придти, по каким-то важным причинам, может, его родители не отпустили в дождь. Не у всех же такие хорошие родители, как у меня.

Так перечисляя все возможные причины, я и уснула.

Когда проснулась в окно ярко светило солнце. От дождя, лившего почти весь день, напоминанием остались лишь лужи на асфальте. Я поставила на газ чайник, и побрела в к зеркалу, там расстегнула халат и снова посмотрела грудь. Действительно два маленьких белых холмика оставались на месте и никуда не исчезли. Я осторожно тронула розовый сосок, и он отозвался легкой болью. Второй вел себя точно также. Меня начала охватывать паника но, когда вспомнила, как Валька говорила, что у нее тоже немножко болела грудь, перед тем, как начать расти, немного успокоилась.

Чайник закипел, я заварила любимый мамин тридцать шестой номер грузинского чая и уже собиралась налить себе чашку, когда в двери постучали.

Я чертыхнулась и направилась к дверям. На пороге стояла Клевина.

Мне стало смешно.

– Валя привет! Что решила мамин наказ выполнять, входить через дверь?

– Привет Гайзер, – выпалила та, – ничего я не выполняю. У тебя просто сегодня окно закрыто. А дождь, между прочим, уже час как закончился. Ну, давай рассказывай, что там у вас с этим Сашей было, не тяни. Я от любопытства умираю.

– Чай пить будешь? – вместо ответа предложила я.

– Да, ну тебя! Какой чай? Давай рассказывай быстрее. Вы целовались? – нетерпеливо спросила Клевина.

– Валя, ты, что? – возмутилась я, – никаких поцелуев. Мы с ним в кино ходили, на Сингбада-Морехода, а потом он меня домой проводил.

– А на каком ряду в кино сидели? – хитро прищурилась подруга.

– На последнем, – покраснев, призналась я.

– Вот это похоже на правду, – сообщила Валя, – ты разве не заметила Юрку Феклистова, он в этом же ряду сидел. Так он мне рассказал, что вы всю дорогу сосались.

– Неправда! – вспыхнула я, – врун твой Юрка, меня Саша всего один раз поцеловал в шею, вот сюда.

И ткнула пальцем в небольшой плотный бугорок, который оказался на месте поцелуя.

– А, что это у тебя там? – Валя стала серьезней, – успокойся, я про Юрку наврала, никто тебя в кино не видел. А вот на шее у тебя засос остался.

– Какой засос? – испугалась я и почти побежала к зеркалу.

На шее, действительно, было небольшое темное пятнышко, под которым пальцем ощущался маленький, немного болезненный бугорок.

Валька внимательно наблюдала за моими манипуляциями, а потом сама потрогала это место.

– Лена, – сказала она, – нет, на засос совсем не похоже, я на днях у Катьки разглядывала на сиське, так у нее он багровый и никаких бугорков нет. Может, тебе показалось, что он тебя сюда поцеловал. Здесь, наверно воспаление какое-то, если не пройдет, сходи завтра к врачу.