На скале над обрывом в бескрайнюю морскую бездну под мерцающим светом растущей луны стоял человек. На границе раздела неба и земли, на краю пропасти его хрупкий силуэт был последней вертикалью в гнетущих бликах ночи. Ночь непроглядным саванном окутывала окружающую растительность, и только луна дарила земле последние лучики жизни.

Но надежды уже не было.

Перед человеком собралась небольшая толпа. Будто намереваясь протестовать, она выкрикивала какие-то просьбы, сердилась и негодовала. И в своём чувстве толпа была на гране истеричного верещания.

Наконец, человек повернулся к ней лицом.

– Вы убили мою любовь – тихим голосом произнёс он – так чего же хотите теперь, чтобы я к вам вернулся? Неужели не видите, слепцы, что наделали? Вы убийцы! Я – гончар. Моё призвание такого, что из духовной глины мне позволено творить изящные скульптуры, в которых являет себя лик Истины. Но в ваших лавках было мало торговцев и менял, и тогда вы отправили меня в рабство к своему молоху.

Но и этого вам показалось недостаточно, когда между делом я начал рисовать картины из переплетения горечи и света. Картины начинали приводить к сомнению и внутренне уязвляли каждого из вас. Тогда ваши прислужники выбросили мои кисти и растоптали краски. А из получившегося месива написали на дороге карикатуру, посмеявшись.

Я не опустил руки и, собравшись с духом, начал менять товар в лавках. Без жалости выбрасывая всё оскудевшее и блеклое, своими руками выстругивал фигурки светоносных звёзд, радуя пробегавших мимо детей. Дети смеялись, и я смеялся вместе с ними, потому что наше счастье было под знаком общей судьбы. Тогда вы подослали титанов. Титаны разгромили мою лавку, творения мои сожгли, и осквернили своим земным товаром уста всех жителей города.

Но я всё равно не сдался. Когда соколица премудрости парила над домом моим, то увидела, что в нём живёт гончар.

– Ты гончар, создающий чистые души. Но их нельзя сплести без гончарного круга – промолвила она, подлетев ближе – я не вижу его здесь.

– Да, это так. Но гончарный круг нельзя создать, пока не освободишься от внешних пут. Посмотри на людей вокруг, в них уже умер художник, потому что они смирились со своим положением.

– Хорошо, тогда я стану твоим гончарным кругом! – радостно пропела она, сев мне на плечо.

– Ты? Но перья на этих крыльях не вынесут мороза грядущей зимы!

– Тогда укутай меня под своим сердцем.

Прошло три месяца. Наступила зима. Сердце согревало мою соколицу и впитывало её тепло. Нас считалось двое – но на двоих стало одно сердце. Гончарный круг был почти готов, осталось настроить всего одну ось. После его постройки город должен был преобразиться. А люди, которые послали меня в рабство к молоху, смогли бы очистить свой ум. И стать другими. Добрыми и светлыми.

Но злая воля распорядилась иначе.

Человек на краю обрыва обратил свой взор к небу и холодным голосом произнёс последние слова.

– Враги одурманили нас, похитили соколицу и перерезали гончарную нить. Вы покрыли и защитили их, потому что боялись гончарного круга. Боялись меняться. Вы послушали не меня, а своих демонов.

Настала весна. Но больше цветы не распустятся на этом горном лугу.

Я не сдался, но вы убили моё сердце, вы убили мою любовь. Так отойдите же прочь. Больше не могу никого здесь видеть. Больше не хочу жить.

Притихшая было толпа вновь заревела, требуя вернуться. Но теперь у них не было власти. Силуэт хрупкого, но смелого человека, сделал шаг вперёд, и морская бездна упокоила его бессмертную душу.

Он воскрес, но воскрес в другом месте. А город вместе с жителями был разорён войной. Они уподобились праху при жизни, и, став прахом, ушли в землю.

Гончар

– Гончар, скажи мне, что сложнее всего в твоём искусстве? – спросила соколица, угнездившись на его плече.

Это был один из жарких летних деньков. Гончар шёл по лесной тропинке. Она должна была привести его к поляне, на которой росли редкие лечебные растения. Ему нравилась эта поляна тем, что находилась в глубине леса, куда не ступала нога человека. А это значит, что она была чиста, поскольку никто не успел осквернить её.

– Сложнее всего в моём искусстве? – задумавшись, переспросил он. – Наверное работать с теми, кто постоянно кривит душой. Если придёт человек со страстями, то здесь всё более-менее понятно. Я очищаю страсти души через пробуждение ума, который перестаёт различать, что есть благо, а что есть зло. Когда показываю страстной душе эти различения, и указываю, что именно из её тёмного багажа представляет собой продукт страсти, то, как правило, она начинает работать над собой.

– Неужели страстные души ещё не худший пример?

– Да, не худший. У человека с кривой душой всё запущено куда больше. Он постоянно говорит одно, а про себя думает другое. Когда всматриваюсь в душу таких людей, то не вижу истинной причины затемнения, потому что поверх неё наслаиваются обычные страсти, которые не самодостаточны. Это тот редкий случай, когда страсти работают ради чего-то другого.

– Но не ты ли сам назначил похожий рецепт одному мальчику, который давеча к нам приходил?

– С ним было всё просто. Он любил гневаться на ближних по любой причине. Тогда я открыл ему божественные заповеди и предложил гнев другого рода. Теперь он местный священник, который в своём гневе хулит всех еретиков и воспитывает народ в своём селе в соответствии с небесным Законом. Его гнев уменьшился и был перенаправлен на благое дело.

– Так это же здорово!

– Но не в случае с кривой душой. Когда она оправдывает свои страсти, то оправдывает ради причины, которую считает благой, но никогда не говорит о ней. Чаще всего эта причина несёт на себе отпечаток душевной травмы, поэтому она не благая, скорее это исковерканный сгусток из переплетения света и тьмы. Она опасна тем, что двулика. Не забывай, что великие преступления совершались во имя высших идей.

– Гончар, но у тебя уже есть опыт работы с душами. Неужели нельзя вылечить этот сгусток?

– Пока моего опыта недостаточно для подобных операций. Трудность заключается в том, что нельзя создать идеальные условия, при которых человек смог бы добровольно раскрыться и исповедоваться. Значит, можно воздействовать только с помощью Бога. Необходимо, чтобы человек прочувствовал тщетность материальной жизни через определенную ситуацию. Например, серьёзно заболел, да так, чтобы его лик оказался перед взором смерти. Это один из видов лечебного яда. В малых дозах душа очищается, и сгусток тьмы в ней исчезает. К сожалению, мало кто готов сделать подобный шаг. Но каждый, кто прошёл через это, духовно вырос на моих глазах.

– Тебе тоже довелось пройти через это прежде, чем стать Гончаром?

Он вновь задумался.

В это время лесная тропинка сделала очередной поворот. На ней были разбросаны старые еловые ветки и больше шишки. Со всех сторон дорогу окружали тёмно-зелёные травы высотой в два аршина. Впрочем, таинственная стена из трав пугала только на подходе, дальше она уступала место диковинным кустарникам. Лес был светлым. Блики солнца просачивались через просветы густых ветвей, позволяя этому сказочному миру быть ярче. По мере продвижения взор путников останавливался на берёзовых рощах и дрожащих осинниках. В их лабиринте мог спрятаться кто угодно. Однако были слышны только напевы птиц, высматривающих ягодное лакомство.

– Нет, мой рост сопровождался болью, которую я приютил. Сознание Гончара пробуждается судьбами миллионов загубленных душ, которых он встретил на своём пути. И в тот момент, когда он принимает их боль на себя, чтобы облегчить жизнь людей, божественная Душа вступает с ним в общение. Она учит Истине и мастерству исцеления. Так рождается Искусство.

Соколица раскрыла серебристые крылья и вспорхнула в небо, совершая очередную разведку местности. Сделав несколько виражей, она вернулась обратно на плечо к своему другу.

– Мы почти пришли. Осталось совсем немного.

– Отлично. Надеюсь, в этом месяце мы больше не встретим кривых душой. Пора готовить сборы для отваров… И не высматривай здесь зайчатину, ты – на диете! – с улыбкой напомнил Гончар.

В ответ его ласково клюнули в висок, обещая припомнить подобные выходки.

Солнце было в зените. На поляне порхали радужные бабочки. В воздухе царили ароматные благовония цветов. Пчёлы слаженно собирали пыльцу. Настоящий рай был здесь, потому что здесь было их тайное место, где всегда можно отдохнуть от внешних забот. А для исцеления новых душ требовались немалые силы.

Анаэль

– Анаэль, хочешь расскажу смешную историю, которая приключилась со мной сегодня.

– Гончар, ты же знаешь, меня называют ангелом любви, а не ангелом глупых шуток.

– Верно, но к тебе эта тема, пожалуй, тоже относится. Сегодня я хочу задать тебе вопрос именно по ней.

Они находились в рабочем кабинете, заставленным папками и бумагами. Мало кто знал, но именно из этого кабинета началось возрождение государства и обретение им полноценного суверенитета. Ангел с именем Анаэль стоял неподалёку от двери. Его полупрозрачный силуэт мог лицезреть только Гончар и никто иной. После ночного призыва «разбудить в себе ангела», он отдал все силы на то, чтобы развить в себе духовное видение, и преуспел в этом.

– Так вот, слушай. – продолжил Гончар. – Один глупец сравнил сегодня наше дело с идеями Раскольникова. Давно меня так не смешили.

– Каким же образом это касается меня? – спросил Анаэль.

– Всё просто. Я думаю, что один из главных водоразделов между одержимыми душами и душами праведников проходит по линии служения. Раскольников служил себе. Он боготворил Наполеона как фигуру, преступающую любые законы ради торжества своей власти над людьми. Подобное искушение приняли и все падшие ангелы, восстав вместе с Люцифером против Бога.

Раскольников хотел удовлетворить собственные земные потребности и в настоящем человеке видел того, кто не боится преступать мораль, записывая остальных в бессловесные твари. Это достаточно примитивная идея. В истории мы знаем случаи, когда люди жертвовали собой ради более высоких целей. Но в любом виде, в любой обертки это остаётся душевным прельщением и самообманом. Достоевский описал нашего с тобой антипода. Мы, когда идём на жертвы, идём во славу Бога. Мы не служим себе. Мы служим Небесному Царю, служим своему народу и отечеству. Мы стремимся спасти души, и в этом наша главная миссия на земле. Современных Раскольниковых больше нашей братии, но все они хотят только самоутверждения и ведомы слепой корыстью, ненавистью к людям.

– Не забывай, все люди несут на себе бремя грехов. – уточнил гость в белоснежных одеждах.

– Да, так и есть. И мы тоже несём это бремя. Поэтому я хочу спросить у тебя следующее. Ты знаешь, что люди порой преступают земные законы ради торжества закона небесного. Закон, исходящий от властителей и политиков, не всегда несёт в себе Истину, он часто грешит против божественного миропорядка. Поэтому часто выходит, что люди, ведомые любовью к своему народу, ведомые любовью к Богу могут нарушать общественные предписания.

Вспомним хотя бы эпоху языческих царств, когда христиан казнили за отказ от почитания идолов. Но в истории были и неоднозначные моменты, когда христианам ради спасения ближних приходилось лгать, вставать с мечом в руках на смертный бой, находиться на грани нарушения других заповедей. Теперь послушай Анаэль, применимо ли к этому Евангельское откровение: «Кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её»? – он задал этот вопрос с горящими глазами, и голос его был натянут подобно струне, потому что сейчас решался один из главных столпов сокрытой судьбы.

– Посмотри Гончар, у этой заповеди есть продолжение: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?». Ты считаешь, что первая часть про тебя, а вторая про Раскольникова?

– Да, я так считаю. Ты видишь, что невозможно управлять государством и обойти грех стороной. Бремя Кесаря не только тяжко, но и черно. Мы не хотим приобрети весь мир, мы хотим спасти весь мир. Но одной проповедью его не спасёшь, особенно во главе государства, где нужно принимать жёсткие решения, которые отзовутся эхом на миллионах людей. Отцы писали о мученичестве, о спасении души воина, теряющего жизнь на земле. Но про этот аспект ничего не было сказано.

– Ты хочешь узнать от меня слишком многое. Даже ангелы не могут знать всех путей Господних и намерений Его. Одно могу сказать, пока ты держишь этот страх в себе, пока задаёшь подобные вопросы – ты сможешь обойти стороной большую кровь. Есть темы, о которых можно узнать лишь после смерти. Но небесное воинство не оставить тебя, Гончар, пока ты служишь Богу. Помни это и уповай на милость Его.

Темнело. За окном начал моросить дождь, постукивая ровным ритмом по крышам домов. Свет от фонарей почти не проникал в рабочий кабинет. Ангелу пора было уходить. Перед уходом он напомнил:

– Не забывай, что война продолжается. Раскольниковы рвутся к власти. И ты должен стать проводником божественного Гнева. Я ангел любви, но без любви не бывает и гнева. Люцифер забрал с собой треть всего небесного воинства. И треть всего рода человеческого погибнет от его действий.

– Ты прав, мой главный враг – забвение этих истин. – Гончар вздохнул… и рискнул уточнить. – Когда мы вернём все земли обратно, начнётся брань. Нам достаточно будет одного упования?

– Да, когда всё начнётся, сомнений быть не должно. Кто усомнится – тот погубит себя. Помнишь тот день, когда ты сорвался с обрыва, спасая свою душу от титанов, разбивших гончарный круг? Все подумали, что ты —самоубийца. Но ты, уповая на Него, верил в спасение. И тогда архангел подхватил тебя в морской пучине, приведя в другой город. Потом все подумали, что ты воскрес, но ты – и не умирал. Ты обрёл душу свою. Когда начнётся брань, то всё повторится. Вас будет мало, но вы победите верой. Понимаешь?

– Да, малая фаланга побеждает плотностью рядов своих. Зыбкие и колеблющиеся повержены будут. Спасибо тебе, Анаэль, с этим знанием мы преодолеем все трудности. Ступай с миром.

Наступало время великих событий. Но мало кто знал, что основание им было положено в месте, которое никогда не таило в себе секретов, будучи обычным кабинетом. Оно было освещено присутствием человека, считающего себя грешником, который потеряет не тело, а душу свою, но потеряет ради Него. И в этом была единственная надежда. Единственная и последняя перед объявлением войны.

Вера Палача

Бывают споры, которые длятся в вечности. Они были до нас, есть в нашем настоящем и состоятся в будущем. Время не властно над ними, как не властны падшие духи над миром. Никто не знает, могут ли они быть преодолены в диалектическом единстве противоположностей или их дуализм будет всегда статичен. Может ли человек как подобие Бога быть на удалении от него, как любят рассуждать деисты, или же вездесущий Бог пребывает «везде и во всем»? Касательно человека – верно последнее, но если зайдёт речь о мёртвой материи, то сведущие богословы перечеркнут равенство творения и Творца, и в этом их полное право.

Как циклично сменяются времена года, так и философы спорят о будущем человечества. Позиция каждого давно известна и классифицирована наукой, и если заходит речь о чём-то принципиально новом, то, как правило, либо со временем похожие мысли находят в прошлом, либо выясняется, что они представляют собой замысловатый синтез из популярных и известных миру парадигм.

Но мало кто знает о споре Палача и Гончара. Историки тщетно разбирают архивы и пытаются найти аналогии. Может быть потому, что он происходит в душе каждого человека? Как Новый Завет преодолел Ветхий, так и эта мировоззренческая баталия однажды стала символом прорыва. Кто сказал, что прогресс линейного времени плох? Он приблизит конец, но за концом восторжествует новое начало. И в этом торжестве человеческое грехопадение сменится воссоединением со своей истинной природой, благой природой добра и света.

Палач и Гончар шли по ночной пустынной дороге, вокруг которой не было ни души. Природа пребывала в умиротворении, и в своём покое походила на спящую бабочку, великолепную и неподвижно застывшую. Ночь была благодатным временем для любого поэта. Когда всё замирало, просыпалась его муза, его божественное вдохновение. Это ощущение присутствия витало в прохладном воздухе, вдыхая который, человек мог ощутить легкое просветление.

Контрастом с природой резонировало настроение Палача. Он был зол и возбуждён:

– Послушай, Гончар, ты слишком добр. Твоя доброта мешает делу, это всем очевидно. – быстрым звенящим голосом сообщил он своему собеседнику и указал на луну. – Она светит в ночи, но не способна дать миру жизнь. Для мира нужен испепеляющий яркий свет солнца.

– Чем плоха моя позиция? Я думаю, ты путаешь понятия, не понимая истинной сути вещей. – спокойно возразил Гончар.

– Это я не понимаю? Я всё прекрасно понимаю. Подумай сам, если раньше идеологи монархий проповедовали служение царской власти как служение Богу, то сегодня всё поменялось местами. Чтобы восторжествовали божественные интересы, человек должен восстать против этого мира. Необходима настоящая революция духа. Смирившись с настоящим ходом истории, мы погибнем в очередной войне. Но погибнем бесславно. Эта система губит человеческие души в расчёте холодного чистогана.

– У тебя есть конкретные примеры?

– Наша собственная жизнь лучший пример. Посмотри, что мы пережили. Мы потеряли свою страну, враги уничтожили её, распилив по кусочкам. Мы потеряли веру отцов – её никто не преследует, но система построена так, чтобы пропагандой отсечь от себя любые реальные поползновения в области духа и культуры. Мы потеряли свой народ, вместе со страной он был разделён, а теперь предан поруганию и забвению. Мы потеряли обычное человеческое достоинство. Мне приходилось общаться с людьми, которые провоцировали ближних на беззакония, а потом выдавали их, получая к мундиру новенькие медали. Многие подлецы откровенно прогнили и заслуживают строгого наказания. Этому миру нужен праведный суд, который покарает всех грешников. Я Палач, потому что строг к себе и к другим, я хочу покарать всех преступников, которые прикрываясь законом, совершают свои чёрные дела. Они – раковая опухоль, которую необходимо удалить скальпелем, чтобы мир стал светлее и чище. Только когда полетят головы с плеч, остальные публично покаются в своих злодеяниях, из-за которых страдает простой народ!

Палач был в ярости, он был абсолютно нетерпим к любым преступлениям, но больше всего его раздражали моменты, когда преступления совершала сама власть. В его списках числились сотни имён, которых нужно было предать суду.

– Друг мой, ты прав в своём горении и ненависти ко злу. Я прекрасно понимаю тебя и твою позицию. Но не всё разделяю в ней. Прошу, выслушай теперь меня. – Гончар глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он знал, что за Палачом стоит правда. Но было нечто, что тот не учитывал в своих построениях.

– От того, что мы покараем с тобой преступников, ситуация не изменится к лучшему. Будет несколько десятилетий изобилия, но потом всё повторится. Так устроено сознание общества. Да, мы можем с тобой найти таких же идеалистов и привести их к власти. Но нет больших оснований надеяться на то, что следующее поколение, которое их сменит, будет таким же чистым и безгрешным, не отклоняясь от нашего мировоззрения. Дело не во власти, а в самих людях, понимаешь? Ничего не изменится, пока мы не воспитаем общество, которое начнёт мыслить иначе, категориями, исключающими корыстные намерения. А при смене поколений сменится и власть.

– Мой брат, ты сам впадаешь в безудержный идеализм, когда говоришь о подобных вещах. Мы не сможем воспитать с нуля новое поколение, потому что оно будет уже интегрировано в эту систему, которая спроецирует на молодёжь все свои пороки. Это всё равно, что пытаться идти против лавины. Нас мало, а лавину ничто не остановит. Падение в бездну нельзя замедлить, его нельзя остановить. Можно только выжечь вселенскую скверну.

Не соглашаясь, Гончар замотал головой:

– Я учёл этот момент. Даже если тебя не убьют, и ты сможешь осуществить свой суд, Палач, то со временем щупальца гидры всё равно возьмут реванш. Мой план в другом. Не надо рубить голову двух или трёх змей Горгоны, на их месте вырастет десять. Оставайся собой, и змеи сами к тебе не приблизятся. Новое поколение нужно оградить от этой среды. Только тогда мы сможем получить чистые и непорочные души. Пусть их будет немного, но они будут держаться вместе одной общиной. И в этом – сила, которая предотвратит становление ада на земле.

– Оградить? Этот план плох, потому что он может привести к изъятию Удерживающего из среды.

– Нет, наоборот, этот план сохранит Удерживающего. Посмотри сам, Удерживающий нынче растворяется и распадается на составные части. Чтобы предотвратить со-растворение, нужно собрать всех вместе. Этот мир уничтожит наших братьев, если мы не примем подобное решение здесь и сейчас. Время не на нашей стороне.

– Гончар, ты слишком добрый. Признайся, что в глубине души ты боишься рисков, которая принесёт моя стратегия, но понимаешь, что в ней больше шансов на победу. Пока ты ограждаешь братьев от внешней среды, зло прорастёт внутри их душ. Я же предлагаю казнить всю нечисть, чтобы иметь возможность от имени государства воспитывать добро в людях. Ресурсы целого государства несопоставимы с твоими личными ресурсами или ресурсами одной-двух общин.

– Нет, поверь мне, всё куда сложнее. В среде, которую создадим мы, появится новый Удерживающий. Со временем он придёт к власти, потому что такова его природа. И осуществит твои намерения. Твой же суд может быть не справедлив, потому что подменит собой Бога. Ты выдашь личные чаяния – за Его волю.

– Я мыслю более рационально. За 1—2 десятилетия мы ещё сможем изменить ситуацию и спасти общество. Через столетие будет уже поздно. Твой Удерживающий в лучшем случае сможет влиять на мир только через 50—60 лет. К тому времени мы умрём, и нет никаких гарантий того, что этот план станет успешным и не провалится на этапе внутренних конфликтов.

Каждый раз собеседники яростно пытались доказать друг другу правоту собственной точки зрения, но на каждый аргумент приходился контраргумент. Приближался рассвет, былой запал спора уступил место подведению итогов.

– Только будущее покажет, кто из нас был прав. – заключил Гончар. – Слабые стороны есть в обоих планах. Они разные, потому что наши подходы противоположны друг другу. Дай Бог, чтобы осуществился хотя бы один. Ты веришь, что мир можно изменить только силой праведного суда. Я верю в то, что мир можно изменить через привитие иного мировоззрения. Апостолы Христа не имели политической власти, но их учение восторжествовало через века, образовав священные царства. И, напротив, многие диктатуры и даже монархии за пару веков напрочь исчезли. Что оставили они ценного после себя? Палач, если ты примешь мою сторону, мы изменим мир с помощью духа, а не слепой силы.

– Но ты – не Христос. – продолжал возражать ему Палач. – Я же говорю о вполне конкретных вещах. В материальном мире ценится материальный ресурс. Возьми этот ресурс, и с его помощью добейся власти. Добейся власти, установи праведные законы. Так Бог уничтожит дьявола его же оружием. Сверху прививать мировоззрение нашей морали гораздо быстрее, чем делать это снизу собственными силами.

– Бог не станет уничтожать своё творение, даже падшее. Ты чаешь суда здесь и сейчас, но суд всё равно будет, и не тебе быть на нём палачом.

– Ошибаешься, глубоко ошибаешься. Меня зовут Палачом, но я точно так же как и ты стремлюсь спасти свой народ. Спасти народ можно только после чистки его поработителей, и никак иначе. Гончар, если ты примкнёшь ко мне, то вместе мы сможем создать другую цивилизацию. Я буду защищать Закон и карать врагов народа. А ты – творить новые души, которые унаследуют эту землю.

Палач посмотрел к глаза Гончару в надежде увидеть в них сочувствие. Он искренне надеялся, что тот примкнёт к нему и оставит свой глупый идеализм. Тот прямо смотрел в глаза своему другу. Гончар не мог смириться с холодным рационализмом Палача и не видел в этой позиции реальных перспектив для будущих поколений.

История умалчивает о том, пришли ли они к компромиссу, или же один из них примкнул к другому. Есть споры, которые длятся в вечности. Но их итоги не способен узреть обычный человек. Эволюция форм есть движение по спирали. И каждый из нас рано или поздно возвращается к стартовым точкам в новом для себя образе.

Если так, то пусть вашим образом станет образ ребёнка, ради которого Палач и Гончар хотели спасти мир.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3

Другие книги автора

Манифест Интернализма

Денис Гаврилов

Философия Любви в стихах

Денис Гаврилов