Мальчик не плакал. Он просто смотрел. Смотрел в пустоту. В выжженное в сердце ничто. В ту боль, которую превращала из нестерпимой реальности в сонное забвение истерзанная в клочья душа. Она больше не могла плакать. Она смирилась.

Сколько раз он уже видел всё это! Одно и то же. Бег по кругу. Хоть бы кто из них вёл себя иначе. А ведь он с энтузиазмом, заслуживающим хоть какого-то уважения, искал разнообразия! Надоело.

Сжал пухлой, но по-мужски крепкой рукой тощую мальчишечью шею. Нет, душить его он не станет. Он не убийца. Не грешник. Заповедей не нарушает. То, что он делает, является очищением. Очищением от порочной любви. Служителю религии любить запрещено. А вы думали, он делает всё это из-за любви? Да он терпеть не может мужские тела, особенно на заре их развития, их детство, бесстыдно открывающее миру будущую порочность мужского начала в её кажущейся хрупкости и невинности!

Он ненавидел детство. Ненавидел любовь и боролся с ней как мог. Потому что любил.

Он отпустил тощую мальчишескую шею. Красные пятна на бледной коже вызвали в нём волну глухого раздражения. Так с ним бывало всякий раз после разрядки. Опустошение.

Насыпав мальчишке в карман шоколадных конфет (дурацкая, однако действенная привычка хоть чем-то, но откупиться от греха), вытолкал его за дверь. Туманная ночь вобрала тонкий силуэт в себя мгновенно и беззвучно. Мальчик ничего никому не скажет. Страх быть проклятым и отлучённым от церкви, самому и своей семье, страх непонятный, но эффективный, срабатывал всегда.

Родителям он скажет, что заигрался допоздна и заблудился во внезапно накрывшем посёлок тумане.

Он не курил. Курение – грех, как и все зависимости человеческой плоти. Но страшнее всего – зависимость души. Любовь. Чёрт бы её побрал. Он любил. И ничего не мог поделать с прилипчивым до изнеможения чувством.

А может быть, не хотел?

Иначе зачем соблюдать неведомо кем прописанные правила и верить? Верить во что, если не в любовь?

Перед тем как лечь в постель, он провёл пальцем по отвёрнутой к стене фотографии. Но, как бы долго ни было скрыто от него отображённое на бумаге лицо, он отчётливо видел каждую его чёрточку. Отпечаток другой души на его собственной душе… Сколько лет он жил словно чья-то неудачная фотография! Жил не своей жизнью. Жил прихотью противного его сердцу чувства.

Прежде чем позволить себе провалиться в оглушающую пустоту сна, он помолился. Попросил Бога сделатьтак, чтобы никогда не встретиться с человеком, изображённым на фотокарточке. Потому что до сих пор не знал, что сделает при встрече. Односельчане знали его как необыкновенно доброго, заботливого, пекущегося о благе других человека… Но только он один чувствовал: та тёмная часть души, которая присутствовала в нём с момента рождения, с каждым днём росла. Медленно, но верно набирала вес и силу.

И превращалась в иное, обособленное, самостоятельное существование.

Душа человека без души.

Душа хищного зверя.

Крик хищной птицы разорвал отдохновение в кровавые клочья.

Нет, птица ему приснилась.

Как и сон, страшный и привлекательный. Жуткий и красивый. Яростный и страстный.

Сон о жизни и смерти.

И кричал в нём он сам. Иногда мужским, иногда женским голосом.

Но вопрос гендерной принадлежности волновал его в наименьшей степени.

Потому что именно в том сне он случался собой настоящим.

А настоящее бытие дарит неподдельным счастьем.

Ему снился сон. Один и тот же единственный сон на протяжении всей его жизни.

Он брал её снова и снова. Она больше не кричала. Её глаза, наполненные стеклянной отрешённостью, смотрели в пустоту. В ничто, в которую истерзанная душа превращала невыносимую боль. Боль от него. И его самого. И он каждый раз просыпался с немым, не вырвавшимся из груди криком. Пустота из сна затягивала его, вбирала каждый вдох, каждый удар сердца… Превращала его в себя, в пустоту смерти, в пустоту обессмысленности бездуховного бытия…

Глава 2. Номер 1. Реальность Б

Он закурил. Плевать, что мулла запрещает курить. Он и выпивает иногда, перед сном, в тишине своей холостяцкой берлоги.

Тема муллы – особенная. Он почти восхищался этим ловким интриганом. Хитроумно, в обход разуму и смыслу, а одновременно и беззастенчиво напролом вешать неудачникам лапшу на уши! Все они, кто, открыв рты, внимали несусветной ахинее, щедро льющейся из лужёного лже-муллинского горла, были мечены одним клеймом. Неудачники. Все до единого – неудачники.

А он сам? Да ничем не лучше остальных.

Такой же неудачник.

А вот мулла и крутые ребята, стоящие за его красноречивой белибердой, неудачниками явно не были. Они-то оставляли свои жизни при себе, к тому же деньги гребли лопатой!

Счастье – это умение красиво и выгодно (ну да, выгодно красиво!) обставить факт личного существования.

Они вовсе не лишены ума. Пытались его раскусить. Таких, как он, подозреваемо безверных, они не любят. Боязно давать оружие человеку, не верящему в их Бога. Идея – сильнейший мотиватор. Да, они платили каждому смертнику какую-то сумму, но, по правде говоря, копейки. Почему тогда ему положили на счёт больше? В десятки раз больше обычной «зарплаты» за самоубийство с прицепом в сотни человеческих, по соседству оказавшихся жизней?

Не разжалобил он их рассказами о тяжелобольной сестре. Какая она ему сестра, брехня всё это. И они наверняка прознали про его наивную ложь. Но согласились и выплатили стопроцентным авансом требуемую сумму. Причина? Надеются после его ухода завербовать эту несчастную девицу.

Вот это наваждение он, гордящийся своим рациональным рассудком, никак не мог объяснить. Увидел в Инстаграме фотку незнакомой девчонки, на вид лет двадцати. С жалобным текстом внизу: собираем, мол, деньги на пересадку почки. Девчонку угораздило родиться с недоразвитой почкой, и без двух полноценных почек она не сумеет стать матерью. Никогда.

Он вообще-то отродясь не вёлся на подобные соплераспускания.

Мир жесток, выживает сильнейший. Родился ущербным – сдохни. Скольким молящим глазам с подобных идиотских фоток он посылал в ответ бесплатную холодную усмешку.

А тут словно солнечный зайчик залетел в ледяное, давно мёртвое сердце и коснулся его давно забытым (или никогда не ведомым) неземным теплом. Не прикосновение – ожог, вот что он ощутил!

И с того мгновения не имел сил и желания изгнать её взгляд из оставшихся дней собственной, медленно утекающей жизни…

Может быть, это и роднило их – факт неотвратимой, причём скоро неотвратимой смерти? Возможно. Точно он не знал.

Здесь знание рассудка оказывалось лишним.

Он знал печёнкой, подвздошьем чувствовал: между ними есть невидимая, но прочная связь.

Удивительно, но он вовсе не хотел её как женщину! Ощущение приближающейся смерти обострило в нём сексуальную потребность. Наверное, бессознательная часть души продолжала цепляться за жизнь…

Самоудовлетворение вышло в приоритет имевшихся в его распоряжении ценностей. С кем только не было у него секса в пределах воображаемой реальности! Дали бы ему волю уйти в эту реальность полностью и навсегда…

Но они, крутые парни, стоявшие за велеречивым лжесвященником, не отпустят его ни в какое иное пространство, кроме реальности личного небытия.

Поэтому и денег дали заранее, правда, тоже виртуальных, мёртвым числом застывших где-то там, в каком-то банке, прицепом к комбинации лично за ним закреплённых цифр… Виртуальные деньги на виртуальном счету…

За вполне реальное массовое убийство.

Он может их снять хоть сейчас, но не будет этого делать. Парни прекрасно знают и эту часть его плана.

Всё равно, как бы он ни отрицал факт собственной отличности от лузеров по вере, он во всём идентичен им. Просто у него другая вера. Непонятная ему самому, но вера.

Вера в то, что жизнь, более счастливая и оттого более настоящая, может продолжиться если не в нём, то к ком-то другом. В этой наивной девахе с экрана смартфона. Той самой, которая мечтает получить шанс на счастье, получить почку и родить ребёнка.

Ребёнка, чужого ему по крови, но родного по душе.

Он ведь оплатит его появление в этом мире!

Он ни разу не задумывался о первичности материи или духа. И о том, обладает ли подлинной свободой выбора.

Или является инструментом в чётко отлаженной системе?

Метафизика не волновала его ничуть. Но гнев в душе, спрессованный в болезненно плотный ком, сочился кровью и требовал выхода.

Душа, освободившаяся от гнева… Пусть даже ценой сотен невинных жизней… После смерти он обретёт долгожданный покой. Он выродит ненависть и ярость в этот бездушный и враждебный мир.

А после придёт новая жизнь, очистившаяся от зла и оттого более счастливая…

Родить того, в ком продолжится его неудавшаяся жизнь, его нерождённая мечта, не совершённое им добро…

Почему дети должны только лишь отвечать за грехи родителей, но не становиться счастливее за них? Вместо них? Наперекор их нечистоте?

Он не знал своих родителей. В детском доме сказали, что он был найден на помойке. Его подобрал бомж и принёс на базар продавать. Как овощ, как картошку. Бомжу были нужны деньги на бутылку.

Бутылка была его счастьем.

А сам он тогда и был овощем, почти мёртвый, обессиленный голодом и стылым октябрьским воздухом, новорождённый комочек отказной жизни…

Он не стал выяснять, кем случилась его мать, кто значился отцом, искать их горе-родителей.

Людей, давших ему жизнь не в счастье, но в горе. Наверное, поэтому и жизнь его развернулась чередой нескончаемых антипраздников.

С момента зачатия разочарование стало логотипным чувством, точно и ёмко описывающим всю картину его мира.

Искать – глагол не для него. Подтверждать избранную «правоту», поддерживать доставшийся статус человеконенавистника жёстко, жёстко и неправомерно агрессивно – вот его действия.

Зачем искать? Чтобы фальшивые родители отказались от него ещё раз? Взрослые же были люди, значит, имели веский повод для выкидывания младенца на свалку. Хотя он бы предпочёл, чтобы его просто задушили. Несчастного бомжа из-за него в обезьяннике заперли… Однако для человекоподобного счастливца от бутылки арест был к лучшему. В клетке он наверняка маленько отогрелся и поел…

Интересно, а что может послужить поводом, достаточно веским, для отказа от новорождённой тобой же жизни? От ощущения глубинной связи с маленьким, но очевидным чудом?

Ты дала жизнь!

Ты почти что Создатель!

Ты сотворила, продлив из собственного, биение столь близкого тебе сердца!

И как возможно это биение прервать?..

Что приобретает большее значение для родителя, чем родное дитя?

Что разрушает врождённую гармонию жизнь дающего и жизнь длящего, родителя и ребёнка, с лёгкостью и виртуозностью многоопытного зла?

Бедность? Нищета?

Деньги?

Ослепление материальной стороной мира?

Но жизнь – это тоже материя, если есть тело и факт его рождения.

Почему же тогда бездушная материя денег побеждает физическое воплощение человеческого разума?

Или разум – тоже иллюзия большинства людей? Подделка их существования.

Если нет своего разума, можно позаимствовать лжесознание денег или власти.

А, неважно. Пусть мир сам разбирается с доставшимися ему противоречиями.

У него всё в порядке.

Есть сделка. Его жизнь за жизни множества незнакомых ему людей.

Счастье пусть физически ему неродного, но его по духу ребёнка в обмен на чужие и потому оравно-душленные им слёзы и боль.

Поэтому они, крутые парни, диктующие мулле, сразу после выполнения им задания переведут всю сумму той девахе на счёт. Пусть у неё окажется достаточно денег для продолжения своей жизни и рождения новой…

Всё личное кипение ненависти к этому миру и отсутствию в нём Бога он вложит в выполнение задания. А то лучшее, что оставит после себя, пускай отразится светлой радостью в её глазах, едва она услышит весть, ответив на звонок из банка: сумма на вашем счету, присланная незнакомцем, полностью покрывает операцию, восстановление после неё, ведение беременности и роды…

Его давно выпустили из лагеря. Обучение было закончено. Велели ждать задания.

Он и ждал.

Глава 3. Номер 1. Реальность В

Он ждал нового задания от Гуру. Ждал со смесью ужаса и счастья. Задания Гуру давал конкретные, сложные и требовал их неукоснительного выполнения. За малейшую провинность полагался штраф.

Штраф! Бог и дьявол. Жизнь и смерть. Наслаждение и страдание.

Его недавно оштрафовали снова. Невероятное, мучительно сладостное забытье!

Забыть себя на грани между страданием и счастьем.

Самозабвение – удел изгоя и героя.

Он не мог решить, кем быть. И на всякий случай мнил себя единовременно по обе стороны баррикад.

Штраф – это было то, чего он жаждал и боялся. Штраф, а если честно – наказание, отличался от таковых у других Гуру особой жёсткостью. Да что там, натуральной жестокостью!

Учитель предпочитал линчевать провинившихся самолично. Боль от его руки являлась высшей наградой и райским наслаждением…

Страшась признаться самому себе, он слишком часто косячил. Слишком часто допускал мелкие оплошности, не вредившие заданию, но весьма вредившие его телу…

Допускал промахи полусознательно, ловя себя на охоте за любой возможностью ошибки…

В глубине души он верил: все люди – мазохисты.

А почему, иначе, на подвиги нас толкает не счастье, но горе? Не радость созидания, а слёзы боли?

Боль была его Богом. И всё, совершаемое им, делалось ради счастливой участи её вкушения.

Только так он умел радоваться жизни.

В жизни слишком много боли, места для чистого счастья не остаётся.

И умение наслаждаться страданием являлось единственным выходом из мрака мира в свет реальности.

Он научился строить собственную счастливую реальность в кольце оцепления непроницаемо тёмного зла.

И неважно, сколько надо заплатить за подобную реальность.

Радость от обладания подделкой для обездоленного счастьем человека равна радости соприкосновения с её подлинником.

Такова жизнь. Её не переделать, но прописать подспудные правила игры под силу каждому.

Так он и жил. В вероятном подстрочье подлинного мира.

Чуть опоздал на встречу… Немного затянул разговор… Выпил лишнюю чашку чая с «бездушкой» – так Гуру называл бродящие вокруг тела, лишённые души.

Не знающие Света Истины, они не могли иметь душу. Рождённые от таких же «бездушек», безмозглые куски мяса, они портили экологию планеты, вредили миру, потребляли кучу ресурсов, которые могли бы принести огромную пользу, попади они в руки настоящих людей, людей с душой.

Послушников Гуру.

Наставник исполнял Миссию, величайшую во все времена!

Он, взвалив на единоличные плечи всё бремя действительности, непосильное никому другому, кроме него, вёл мир в Рай.

В лоно Света и Чистоты. Вёл людей к Богу, давая им Знания.

Но, чтобы получить Знание, надо было обрести душу. Души хранились у Бога на особом, райском складе.

Настоящих душ было катастрофически мало. Их могло хватить только на избранных. На тех, кто услышит Глас Знания. Остальные будут вынуждены просто умереть, как умирает бездушный скот. Умереть безвозвратно. Врата в Рай закроются для них навсегда.

Замысел Бога был грандиозен.

Бог открыл Себя Учителю. Гуру был единственным человеком в истории, говорившим с Богом. Иисус, Моисей и прочие беседовали только с архангелами. В те времена не была рождена душа, чей масштаб позволил бы ей выйти на прямой контакт с Богом.

И вот – в наш век долгожданное чудо свершилось! Гуру был единственным, первым и последним человеком, способным говорить с Богом напрямую и дать людям, не всем, но избранным из них, Истину!

Подарить им право на душу.

Обессмертить их существование.

Провести человеческое счастье за пределы земного бытия.

И как только таких людей наберётся сто пятьдесят тысяч, наступит конец света. Апокалипсис. Бог нашлёт особую чуму на «бездушек». Он выкосит их неизлечимой болезнью.

Мир очистится от скверны, войны уйдут в прошлое, и на Земле наступит Рай! Через Гуру Бог создаёт Рай прямо на Земле!

Для этого сто пятьдесят тысяч избранных получат нектар перехода. Это пища Бога. Нектар переведёт избранных в тонкое состояние, позволяющее жить в земном Раю. Грубые физические тела не приспособлены к жизни в Раю!

Он удостоился величайшей чести – соучаствовать в изготовлении нектара.

Учитель знал рецепт волшебного напитка.

И велел ему добыть слизистые пятнадцати рыб фугу. Конечно, он его добыл.

Гуру открыл ему тайну: эти рыбы подпали под благословение самим Богом. Их яд, в избытке содержащийся в слизистых, отправил прямиком в преисподнюю тысячи бесовских узкоглазых «бездушек».

Все знают, что азиаты и негры напрямую произошли от демонических обезьян, и людьми их считать грешно!

После подвигов рыбы фугу Бог наградил её статусом священного убийцы.

Её яд поможет светлым душам покинуть нечистые физические тела и переселиться в долгожданный Рай!

В этот Рай спустится сам Бог. И войдёт в тело Учителя полностью.

Избранные знают, что Гуру является воплощением святости Бога в полном греха мире. Частица Бога вошла в этого уникального человека и стала его великой душой.

Но с момента воцарения Рая на Земле миссия Гуру не будет окончена. Едва Бог спустится в Рай и полностью сольётся с душой Учителя, Учитель станет Богом. И сейчас надо призывать Бога в душу Учителя, поклоняясь ему как Богу! Ведь он и так уже является Богом!

Касание Гуру очищает, как и касание Бога… Наставник твердил это пятое правило общей Истины всякий раз, наказывая сошедшего с пути Истины. Путь Истины очень труден в одолении, но иначе нельзя попасть в Рай!

Всего правил было семь. Первое гласило: Гуру есть Бог, поскольку Бог говорит через душу Гуру напрямую.

Второе правило приказывало всегда и во всём подчиняться Гуру.

Третье объявляло внечеловеческое, надземное величие Гуру.

Четвёртое правило подтверждало, что всем в мире владеет Бог, потому что именно Он всё создал. А значит, всё принадлежит Гуру. И вещи, и деньги, и еда, и жизни избранных, а также их души.

Шестое правило открывало глаза на Свет жертвенности во имя Бога, во имя Гуру. При малейшей необходимости надлежало убить себя ради спасения жизни и собственности Учителя.

«Бездушки» велись волей главного врага Бога – дьявола. Их следовало убивать, если не удавалось обратить в Веру. Если они отказывались от Истины, то не являлись избранными Богом и были прислужниками сатаны.

Дьявол создал все религии мира. Они, все до единой, были ложной Истиной.

Дьявол преследовал самую чёрную цель: он хотел организовать в мире Ад. И ему это почти удалось, столько бездушных тел заполонило Землю!

Поэтому седьмое правило великой Истины гласило: надлежит периодически очищать Землю от адептов ада.

Как? Это знал только Учитель.

Как только в районе, где проводился поиск избранных, они заканчивались (Учитель знал процент избранных в каждом районе, селе, городе, его слугам предстояло их найти и привести к нему), проводилась зачистка.

Убивалось по пятнадцать девушек в возрасте от шестнадцати до двадцати лет с рыжими волосами. Учитель говорил, что все они – ведьмы, присланные дьяволом в мир для размножения людей без души.

Убийство именно такого числа ведьм отбрасывало сатану на несколько лет назад и давало фору избранным от Бога для создания Рая на Земле.

Он любил убивать этих ведьмочек.

Заглядывать в глаза перед торжествующим мгновением смерти и видеть там яростное, но бесполезное сопротивление сатаны…

Всесилие и триумф Истины наполняло его бессмертную душу и прорывалось физическим наслаждением!

Как и в случае с наказанием его самого от руки божественного Гуру…

Гуру называл эти наслаждения моментами слияния с сутью Бога…

Но он предпочитал думать, что сливается с сутью самого Учителя…

Это представление возбуждало неимоверно!

И ему приходилось сдерживать себя, сдерживать изо всех сил, едва наставник касался его обнажённого беззащитного тела острой иглой, кожаной плетью или горящей сигаретой…

Пережить момент слияния с сутью Бога разрешалось только в конце наказания.

Но как же глубоко он ощущал бытие Истины и глубину, правдивость писаных и неписаных правил, и главное – божественность личности Гуру в эти долгожданные, выстраданные, выжданные, вымоленные у Вечности моменты!

Вечность умела ждать.

Ожидание не в тягость, когда время и пространство – не более, чем миф.

Ожидание – это миф.

Всё приходит вовремя.

Так что ждать не нужно.

Нужно наслаждаться.

Глава 4. Номер 1. Реальность Г

Ждать он не любил. Всё и сразу, чтобы как по маслу – таков был его жизненный девиз. А какой другой слоган отражал бы полномасштабнее Бытие в целом и его жизнь в частности? Ту количественно скудную совокупность лет, априори обессмысленных с момента её исчисления первым мгновением, с первого вдоха?

А вот жить он любил. Вернее, он полагал свой страх перед пустотой жизни за любовь к ней. Он любил деньги, навороченные машины, крутые особняки, элитных собак, редкие сорта вин, контрабандные сигары, дорогих шлюх. Всё, что можно купить. Всё, что можно продать. Всё, к чему он стремился, но не владел.

Поэтому он брал деньги везде, где мог до них дотянуться. Заработать много не удавалось, но бесчестные деньги буквально липли к его рукам.

Чем только он не занимался! В прошлом отслужил в полиции, исправно пополняя бюджет начальственных верхов за счёт жёсткой дойки тупых автолюбителей. Потом ушёл в шоу-бизнес и стриг обильные купоны с раздутых смет для наивных клиентов.

Вовремя сориентировался и использовал подвернувшуюся влюблённость. Нет, любил не он. Он никогда не влюблялся.

Но втюрившаяся в него девица, как водится, была готова на всё. По-своему, насколько мог, он был ей даже благодарен. Именно с её появления его жизнь вступила в фазу головокружительного карьерного взлёта.

Специалист по платной любви – так он себя называл.

Что вы, не сутенёр, хотя и от подобного источника дохода он бы не отказался. Но – специалист в любви. В платной любви. Специалист по съёму денег от влюблённых девиц и дам. Тот, кого можно любить платонически и физически, любить всем сердцем, но за определённую сумму. Сумма была неизвестна подпавшей под его обаяние девице, но с самого начала точно им просчитывалась.

Оправдание? Ах да. Он также являлся специалистом по самооправданию. Интересной он был личностью. Иногда, осознавая эту свою особенность, предавался острой прелести самоиронии. С одной стороны, насквозь циничный, обездушенный, лишённый чувств и жалости, сострадания и потребности в душевной близости, махровый эгоист, предельно конкретизированный в целях и задачах.

С другой – мастер по созданию, ладно бы внешнего, очень нужного в работе, но и внутреннего имиджа! Согласитесь, одно дело – наболтать дамочке, съехавшей с катушек на почве гормональной бури, о временном бедственном положении, о безоблачном (совместном с ней, разумеется), всем обеспеченном будущем, о вилле на берегу Тихого океана, о весёлых детках…

И совсем иное – нарисовать себе самому картину героя, борющегося за справедливость в заведомо несправедливом мире, героя, действия которого неизменно оправданы и столь необходимы умирающему в конвульсиях человечеству!

Он смеялся сам над собой. Он, уверенный в жизнестойкости нынешней цивилизации именно по причине её безжалостности, презрения к морали и псевдочеловеческим псевдоценностям (человек – это животное, и нечего отдавать столько сил на поддержание самообмана!), вдруг, при появлении у него новой цели и даже в процессе её достижения, начинал неистово обвешивать стены своего внутреннего мира яркими постерами с надписями типа: «Я не плохой – просто говорю с людьми на их языке!», «Выживает сильнейший, бери то, что плохо лежит!», «За всё надо платить, а за возможность любить – тем более!».

Короче, он был абсолютно уверен, что творит доброе дело, опустошая счёт очередной влюблённой в него идиотки, присваивая себе её квартиру или автомобиль, да и примитивно сбегая с полученной кругленькой суммой на откуп от страшных дядь-бандитов, грозивших жестоко расправиться с её возлюбленным…

В этом беспощадном и холодном мире он грел людей теплом их собственных душ, раскрывал в них любовь и возрождал надежду на счастье… И не имело значения, что спустя месяц или год (каждая дурёха имела индивидуально определяемое время для сброса всех защит разума и интуиции) надежды с грохотом рушились и хоронили под осколками ростки счастья. Хоть немного, но эти бабы любили!

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3