Форсаж (сборник)

А я в этот день получил сообщение о присвоении звания п/п-ка и выговор за плохое руководство ИАС во время полётов.

Да ещё – техник по А.О. сломал не позвоночник, а лобковую кость.

СИБВО – Сибирский военный округ.

САРПП – система автоматической регистрации параметров полета.

Максимал – максимальные обороты двигателя.

Нач. ТЭЧ звена – начальник технико-эксплуатационной части звена.

Длинный лейтенант группы АО – лейтенант высокого роста группы авиационного оборудования.

РУД – ручка управления двигателем.

ЦЗТ – централизованная заправка топливом.

Винни-Пух – герой американской сказки и советского мультфильма.

Огого – значит очень много.

Воздухозаборник – дыра в носовой части самолета МиГ-21 откуда попадает воздух в реактивный двигатель.

Финита – всё приехали, конец, ужасный конец и т. д.

Самсон – Бронзовая скульптура мускулистого мужика, раздирающего пасть льву, из которой вылетает высоченная струя воды в Петергофе.

Рецензии

Александр Лепешев: Чушь какая то….Во время газовки АОшник на стабилизаторе смотрит САРП…А лайнер был привязан тросами, что бы форсаж врубить????? И газовка на форсаже на ЦЗ…ФАНТАСТИКА.

Юрий Тимонов: Саня Холодков вовсе не «длинный», а среднего роста. В дальнейшем был инженером полка по АО. Сейчас живет на Украине.

Покойный нынче А. Омельченко ещё долго служил, был комендантом Славгородского гарнизона, за бурную деятельность был осужден, стал «паханом» одной из зон в Барнауле, после нескорого освобождения, по словам сослуживцев, не выдержал «свободы» и добровольно ушёл из жизни.

А самолет Б/н 124 восстановили и благополучно долетал до очередного ремонта более 400 часов, был списан на АРЗ. Спецы на АРЗ, говорят, были в шоке, «как вы долетели», Хвост «повернут» относительно поперечной оси, крыло от другого самолета, стойка одна усиленная, другая нет. Им оставалось только репу почесать.

Юрий Тарасенков: История красивая, но маловероятная. За 16 лет эксплуатации МиГ-21, видел многое, но придумать такое…

Александр Малышко: Еще бы поставили техника смотреть как конус ВУ выдвигается-задвигается на газующем-то самолете! У меня на Су-15 ТМ гайку от часов механик АОшник уронил и попала она как раз под шток цилиндра тормозов, где педали – одно колесо не растормаживалось (на предполетной!) – почти всей эскадрильей ногами вверх торчали – достать не могли. Гайка антимагнитная – магнитом не взять. Приняли решение тащить в ТЭЧ – снимать кресло. Тащу в ТЭЧ свою «тридцатку»– навстречу нач. САПС Женя Боровик – здоровый такой мужчина. Влом ему было кресло снимать – рабочий день кончился, залез в кабину:»Чё тут у тебя?» и… ловким движением одной руки достает злополучную гайку! Во, блин! Ну гаечка-то от вибраций и тряски сместилась поближе наверное, но видели б вы лица всех на ЦЗ, когда я через 10 мин. самолет обратно притащил: «так быстро кресло сняли-поставили?». Пардон, может не в тему, но что было-то было!

Александр Лепешев ответил Александру: В тему. Всех с праздником… а прикол классный.

Михаил Денисов: От этого взлёта у меня остались воспоминания на всю жизнь.

Борис Максименко: Михаил Владимирович, народ не верит. Техники, те вообще, говорят, что это про них разные гадости пьяные лётчики сочиняют.

Михаил Денисов: Не верящих направляй ко мне. Я им ещё расскажу как во время моего руководства полётами техник САПС на стоянке, стоя на катапультном кресле, катапультировался на тот свет.

Борис Максименко: Иногда сам повторно читаю: волосы на голове, оставшиеся на лысине, встают дыбом.

Виктор Барбак: Ужас!!! А, Я – то думал, что много видел и знаю. Ну, ЭТО.

Анатолич: Да уж! Послушаешь летунов, и скажешь – а ну ё на хрен – лучше уж по земле-матушке топать…

Дед Макар: «Самолёты поступали из строевых частей. Были изрядно изношенные. Ресурс на пределе. Отказов было, сказать много, это ничего не сказать. Практически после каждого вылета, что-то устранялось. Вот здесь техникам досталось. Особенно, когда в воздухе не работает, на земле не подтверждается.» Я к Борису Максименко, и о то вы на таких машинах выделывали такие кренделя над моим двором? ни фига себе…

Сергей Гичко: Поправка. Самолёт был с 3АЭ, инженер М-р Лызя Володя, помощник его был капитан Политов Володя, Самолёт был ст. л-та Закрутько Эдика. Борт был под номером 124УМ. Запускал двигатель Омельченко Санька, а Холодков прописывал САРП. В конечном итоге на этом самолёте заменили плоскость от списанного самолёта тоже спарки, только «У» и с этой плоскостью самолёт летал до КВРа. По пригонке на завод во Львов этот самолёт списали.

ХимДым

Мне уже не раз мои «домашние» твердили: «Прекрати писать!»

Пока не видят…

Есть такая военная профессия «ХимДым». Свои поняли о ком речь.

Особенно представители этой благородной и незаменимой армейской профессии нужны в авиации и без их ратного труда, особенно в учебных авиационных полках, было просто не обойтись.

Их главной задачей всегда было вовремя прибыть на построение и с видом очень занятого человека оттуда слинять. И это получалось у них профессионально.

Два раза в год – на итоговой проверки (весной и осенью) они появлялись перед личным составом и устрашающе подавали команду: «Газы!»

После чего «ХимДым» шел вдоль строя и вставлял свой указательный палец под маской противогаза и головой, проверял: не пострадал ли кто от газовой атаки?

Но так вероятный противник газовую атаку не производил, то пострадавших не было. А «ХимДым» перед его угрозой был всегда обеспечен работой и хлебом насущным.

Своим умением занимать свободное время они всегда забавляли личный состав. Чаще всего эта способность сводилась к периодическим запоям и слабостям к женскому полу. Но это слишком традиционно и просто.

Нам в полку на «ХимДымов» везло: пили мало, по женщинам не ходили, вид важный, чем занимается – не понятно. Пока однажды в ДОСе на 4 этаже не распахнулась рама, и оттуда на стропилах не стал спускаться автомобиль. Этот военный специалист-»ХимДым» собрал у себя в квартире автомобиль!

Сварил каркас и обклеил его бумагой пропитанной эпоксидной смолой. Выдержал размеры оконного проема: что бы его можно было вытащить на улицу. Колеса – от инвалидной коляски. Двигатель, не понятно от чего, но орал он сильно. За версту было слышно, что едет «ХимДым». И так же дымил.

Спокойствие гарнизона нарушал он не долго. Терпению командования пришел предел, и оно решило от него избавиться. А куда его можно было деть? Ну, конечно, же – отправить «ХимДыма» по замене в Группу войск.

Сменщик – прибыл. Не пьёт, по женщинам не ходит, машину не собирает.

Любопытные стали за ним присматриваться. К осени выяснилось: после построения он берёт папку с нотами и через КПП убывает в сторону города.

Куда же он ходит? Оказалось, занимается благим делом: поступил в Детскую музыкальную школу!

В то время, когда мы к верху задом кувыркаемся в небе, он свою культуру повышает.

Одним словом, «ХимДым».

Послесловие: Потом эту должность в учебных авиационных полках сократили.

Старший летчик-инструктор майор Романов

В г. Славгороде генерал Горелов проводил с лётчиками- инструкторами научно-практическую конференцию. Вопрос № 1 звучал примерно так: Как надо взлетать? С каким радиусом разворота выруливать на полосу? С каким темпом нажимать на тормоза? На сколько градусов отклонять ручку управления на себя?.. Ну и другие «заумные» данные.

– Командир, кто у тебя будет отвечать?

Командир полка Анатолий Николаевич Коновалов, понимая, что каков вопрос – таким должен быть и ответ, прошелся взглядом по сидящим участникам научной конференции. Свой выбор сделал на старшем летчике-инструкторе майоре Романове.

Виктор Иванович строевой выправкой не отличался. Раскачиваясь, вышел. Положив руки на пояс, встал перед генералом.

Горелов постучал старшего летчика по животу (выше он не доставал в силу своего роста). – Ну, ты майор, как будешь взлетать?

Виктор Иванович свернул свой огромный рыжий кулак, поднес его к носу Горелова.

– Вот так, беру. (Глаза научного руководителя внимательно следили за кулаком.)

– А, вот так взлетаю!

При этом Виктор Иванович имитируя взлет «взял» кулак на себя.

В зале тишина. Паузу нарушил сам генерал:

– Правильно майор.

…На этом, научная конференция успешно завершила свою работу. Без жертв и пострадавших.

Рецензии

Владимир Подоксенов: Романов В. И. в своё время был легендой…. В 73 г. в Алейске к началу полётов с курсантами он ещё не догулял отпуск…. Но когда подъехал, по эскадрильи пошел гул: «Рома приехал…, Рома приехал….»… Все ходили смотреть на него. Глыба. Был он суров, свою группу держал плотно, но вылетели у него все…

Василий Голубев: Сергей Дмитриевич Горелов, был не только Героем СССР, лётчиком – асом, но в обыденной жизни – большим шутником. Сразу оговорюсь, никто, как лётчики (ну, может еще рыбаки и охотники), могут сморочить такое, что «не лезет ни в одни ворота». На одном из Военных Советом 14 ВА, которой он командовал, сказал, что они с братом, в детстве, переболели менингитом. Вы знаете, что такое менингит, обратился он к офицерам и генералам? Это болезнь, после которой человек или умирает или становиться идиотом! Так вот, мой брат – умер… (Кто понял юмор, может улыбнуться или рассмеяться). Да много «летных шуток» ходило вокруг его среди авиаторов.

Анатолич: Коротко и наглядно взлетал…!

Кто вчера был в Кыеве?

По рассказам генерал-полковника авиации Попкова В. И.

В 1983 году председателем государственной комиссии в Барнаульском ВВАУЛ был генерал-лейтенант авиации Попков Виталий Иванович. В городе Славгород, там, где выпускники училища сдавали государственный экзамен по летной подготовке, была организована встреча личного состава со знаменитым летчиком участником Великой Отечественной войны. Мы знаем генерала Попкова по художественному фильму «В бой идут одни старики». Он был прототипом сразу двух героев из этого фильма: лейтенанта «Кузнечик» и командира поющей эскадрильи капитана Титаренко.

Виталий Иванович рассказывал, то, что осталось за кадром фильма. Для нас, участников той встречи, рассказы Попкова оставили неизгладимое впечатление на всю нашу дальнейшую летную деятельность. Чем больше времени нас отделяет от той войны, тем ценнее для нас воспоминания ее участников. Мы, участники той встречи, попытаемся восстановить в памяти его рассказы. Возможно, они будут изложены с некоторыми неточностями.

Немного истории.

На встрече генерал-лейтенант авиации Попков был в черной форме летчика военно-морской авиации. В зале присутствовали курсанты-выпускники, которые в ближайшее время должны были получить свое первое офицерское звание – лейтенант. Наверное, поэтому свой рассказ Виталий Иванович начал с воспоминания о своем выпуске из летного училища.

Накануне войны, одному пехотному генералу в очень высоком чине (его фамилию история умалчивает) пришла в голову идея: А почему это самолетом управляет офицер? Это сколь же надо офицеров? И что это за войска такие, где практически все офицеры? Вот командир танка – сержант. Значит, и самолетом должен управлять сержант. И стали наши летные и технические училища выпускать сержантов.

По окончании летного училища, Попков получил воинское звание сержант.

Впервые с такой несправедливостью он столкнулся в поезде, в котором ехал к первому месту службы. Ему, как сержанту, полагался по воинским перевозочным документам билет в общий вагон. Выпускники же пехотного училища, проучившись такой же срок обучения, получили воинское звание младший лейтенант и ехали в плацкартном. Правда, надо отдать должное, они его потом пригласили к себе…

Во время войны, когда пошли большие потери личного состава. Летчиков сержантов стали назначать на должности командиров звеньев. Офицерское звание при этом не присваивалось, так как считалось, что для этого им надо пройти еще одно обучение. Но кто там во время войны и когда будет этим заниматься? Дошло до того, что появились командиры авиационных эскадрилий в звании сержант.

В абсурдность ситуации, по непроверенным данным, вмешался сам Верховный. Всем летчикам было присвоено офицерское звание. Летные училища стали выпускать младших лейтенантов. Отличникам при этом присваивалось воинское звание на одну ступень выше – лейтенант.

Такими мы и увидели «Кузнечика», «Ромео» и всю их компанию в фильме.

Режиссер Леонид Федорович Быков, данный исторический факт тоже посчитал несправедливым по отношению к авиации и в фильме пропустил.

«Кто вчера был в Кыеве?»

С момента встречи прошло 25 лет, но в моей памяти остался рассказ генерала Попкова о полете в Киев.

6 ноября 1942 года четверку наших истребителей направили на воздушную разведку. Маршрут полета проходил 40 км севернее г. Киева. Мы успешно выполнили поставленную боевую задачу и возвращались на свой аэродром. На обратном пути один из пилотов стал упрашивать ведущего группы «подвернуть до Киева». Объяснив это тем, что у него в оккупированном немцами городе остались мать и сестра, он давно их не видел и хотел бы взглянуть: как они там.

Так как это было прямым нарушением полетного задания, командир группы долго не соглашался. Но наши ребята могут уговорить кого угодно. Уговорили и командира: подвернуть до Киева.

Киев стоял в руинах. Нашли нужную улицу. Тройка истребителей осталась дежурить, а один пошел вдоль улицы искать свой дом. После первого прохода он попросил у командира разрешение на повторный заход, потому что не рассмотрел. После второго прохода ему показалось, что в окне дернулась шторка, но он не успел увидеть, кто там выглядывал мать или сестра, и попросил еще раз…

Свидание кончилось тем, что немцы по тревоге подняли свои истребители. Завязался воздушный бой прямо над улицами города Киева. Наши летчики сбили один немецкий самолет. Успешно вернулись на свой аэродром. Доложили о результатах проведенной воздушной разведки. Что б не выдавать себя, что были в Киеве, о воздушном бое и о сбитом немецком самолете – ни слова.

7 ноября в полку проходило торжественное собрание, посвященное очередной годовщине Октябрьской социалистической революции. Мы, рассказывает Виталий Иванович, сидели в первых рядах и слушали доклад комиссара.

Вошел офицер штаба и передал в президиум командиру телеграмму. Командир встал и грозно спросил: «Кто вчера был в Кыеве?».

В рядах присутствующих мертвая тишина, а мы поняли, что залетели. Выяснится, что мы отклонились от маршрута, нарушили боевое задание и быть нам рядовыми в штрафбате.

Командир повторил свой вопрос второй раз. Ведущий нашей группы встал, мы встали то же. А кому еще быть в Киеве, если кроме нас в тот день никто не летал. Пошли к президиуму сдаваться в штрафбат.

Командир стал зачитывать текст телеграммы. Содержание телеграммы было примерно следующим: «Настоящий праздник жителям г. Киева в честь 25-й годовщины Октябрьской социалистической революции устроили советские летчики. Они прямо над городом вступили в неравный воздушный бой с фашистскими истребителями и сбили вражеский самолет. Продемонстрировав этим свое летное боевое мастерство и вселив жителям города Киева, уверенность в нашу победу…» Далее шел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении нас Правительственными наградами.

«Заложили» Киевские подпольщики. Они видели этот воздушный бой и доложили о нем в г. Москву в штаб партизанского движения.

Так, вспоминал генерал-лейтенант авиации Попков, мы побывали в Киеве.

Мы от Макаренко.

Учась в стенах академии и изучая документы военных лет, я случайно наткнулся на «нормативы» поощрения советских летчиков за сбитые вражеские самолеты. Поощрение было как моральным, так материальным: финансовым. В документах было четко определено: за сколько сбитых самолетов, к каким медалям и орденам представляется. За сколько – награждается Звездой Героя.

За каждый сбитый фашистский самолет летчику выплачивалось денежное вознаграждение. Однако, сами «расценки» за сбитый в групповом бое и сбитый в одиночном бою отличались на порядок. Естественно, более высоко ценилась одиночная победа.

В биографиях знаменитых летчиков, участников Великой Отечественной войны значится количество сбитых немецких самолетов в одиночном бою и в составе группы. Единично – в составе группы, а в основном – одиночно.

Нам сейчас, как профессионалам, в общем-то, понятно, что никто в одиночку воздушный бой не вел. В основном воздушный бой вели группой.

Однако, учитывая морально-материальную сторону вопроса, летчики после боя старались сбитые немецкие самолеты в отчетах зафиксировать сбитыми в одиночном бою.

А в той карусели воздушного боя, где сражается группа на группу: кто поразил первым, кто вторым, кто добивал, а от чьих снарядов враг загорелся и упал: не разберешь. Поэтому, на вопрос: кто сбил? – бросался жребий. Бросали монету: «орел – решка».

Из принципа справедливости, вспоминает генерал-лейтенант авиации Попков, монету мы бросали по-очереди.

Но данный принцип нарушался сразу же, когда приходила очередь бросать монету летчикам, выпускникам коммун для беспризорников Антона Семеновича Макаренко. Эти хлопцы бросали монету профессионально. Сколько надо положить на «решку»– столько и ляжет. Сколько надо «орлов»– столько и будет. Они учились у Макаренко!

Авиа шоу.

Уже в наше время, вспоминая художественный фильм «В бой идут одни старики», многим из нас тоже хотелось служить в такой же поющей эскадрилье. В авиационных полках летчики второй авиационной эскадрильи, часто добавляли к своему названию: «поющая», и при случае, старались так же петь, подражая героям полюбившегося фильма.

Везло, когда в эскадрильи находился хороший солист-баритон. Или тенор, как Толя Мароченков и его неповторимая:

Живёт в белорусском полесьеКудесница леса – Олеся.Считает года по кукушке,Встречает меня на опушкеОлеся, Олеся, Олеся!Так птицы кричат,Так птицы кричат,Так птицы кричат В поднебесье.Олеся, Олеся, Олеся.Останься со мною, Олеся,Как сказка, как чудо, как песня.

Хрипловатый голос Валеры Когута:

Яблоки на снегу – розовые на беломЧто же нам с ними делать, с яблоками на снегуЯблоки на снегу в розовой нежной кожеТы им еще поможешь, я себе не могуЯблоки на снегу, яблоки на снегуЯблоки на снегу, яблоки на снегуТы им еще поможешь, я себе не могуТы им еще поможешь, я себе не могу.

Володя, перевелся в наш полк из морской авиации, но так и не сменивший черную форму морского летчика, и его:

Мохнатый шмель – на душистый хмель,Цапля серая – в камыши,А цыганская дочь – за любимым в ночьПо родству бродяжьей души.Так вперед за цыганской звездой кочевой,На закат, где дрожат паруса,И глаза глядят с бесприютной тоскойВ багровеющие небеса!

Штурмана Ворошиловградского:

Под ольхой задремал есаул молоденькийПриклонил голову к доброму седлуНе буди казакаВаше благородие он во сне видит дом мамку да ветлуОн во сне видит Дон да лампасы дедовыДа братьев-баловней оседлавших тынДа сестрицу свою девку дюже вреднуюОт которой мальцом удирал в кусты.А на окне наличникиГуляй да пой станичникиЧерны глаза в окошке томГуляй да пой казачий Дон.

Ну, и, конечно же, наша традиционная:

Дождливым вечером, вечером, вечером,Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,Мы приземлимся за столом,Поговорим о том, о семИ нашу песенку любимую споем.

Но «на сухую» не пелось, даже в мирное время – мы пели после небольшого дружеского застолья. В годы войны пели после принятия положенных по норме боевых сто грамм.

Рассказы боевых эпизодов генерала Попкова при встрече с нами в 1983 году в г. Славгороде, как правило, состояли из трех частей: воздушный бой – выпили – спели; воздушный бой – выпили – спели; воздушный бой – выпили- спели.

Но однажды спеть не успели. После пункта «выпили» в полку объявили боевую тревогу. Передовые пункты наблюдения доложили о приближающейся группе немецких бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Вторую эскадрилью подняли в воздух.

Но, так как состояние пилотов уже приближалось к режиму «сейчас спою» – полет эскадрильи получился тоже веселый.

В боевых порядках летчики удерживались с трудом. Ведомые вокруг хвоста, ведущего выделывали фигуры, не поддающиеся аэродинамическому объяснению. Полет самолетов напоминал авиашоу.

Не прогнозируемая в маневрах эскадрилья, стала приближаться к немецким боевым порядкам.

Ошалевшие от увиденного немецкие истребители приняли это за новый тактический прием русских. В бой ввязываться не стали. Развернулись и удалились.

Оставшись без прикрытия немецкие бомбардировщики прицельное бомбометание провести не смогли, бомбы сбросили в поле, и тоже пытались улететь. Пришлось наказать. Трех сбили.

Вернувшись на свой аэродром, летчики получили свои законные сто грамм за сбитые… И спели!

Удачи всем! Будем жить!

Авиационные приколы

Середина восьмидесятых. Москва. Большое садовое кольцо. Площадь Маяковского. Военно-политическая академия. По соседству – Театр сатиры. Зам. Начальника академии генерал- лейтенант Степанов в период очередной сессии входит в кабинет начальника академии генерал-полковника Средина.

– Товарищ начальник, лётчики жалуются.

– Что случилось?

– Да, говорят, их отбирали – по здоровью, а спрашивают – как с умных.

1973 год. Барнаул. Проходим мандатную комиссию на предмет зачисления в БВВАУЛ.

У Борьки Ишкова спрашивают:

– Пьёшь?

Призадумался: скажи не пью – не поверят, скажи пью – не примут.

– Да, так иногда, по праздникам.

– Куришь?

Скажи: не курю – не поверят, скажи курю – не примут.

– Курю, так, иногда – по пьянке!

Решение: «Принять – за честность».

Алтайский край, г. Барнаул. Мы курсанты-первокурсники лётного училища.

Зима. Всю ночь шёл снег. Утром на подъём в казарму заходит старшина курса прапорщик Кузнецов:

– Товарищи лёДчики, взяли лопаты, скребки и шагом марш убирать Комсомольский проспект!

Снова Москва. Середина восьмидесятых. Актовый зал Военно-политической академии. На сцене Юрий Владимирович Никулин. Два стула, журнальный столик. Директора цирка на Цветном бульваре представляет генерал-майор из политотдела. Никулин рассказал слушателям академии немного из своей творческой биографии, под гитару в собственном аккомпанементе спел: «Встретил я Марусю…». А, дальше его повело на анекдоты. И все больше и больше. Сделал паузу, передохнул и обращается к генералу:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Черемшина. Поет Оля Тимошенко. Киев: http://www.youtube.com/watch?v=_qtX1zEmcO4