Вьюга. Рассказы и повести

Дорогу чистили редко, на отвалах Андрей подавал Катерине руку. Рослая и крепкая, она сжималась, как птица от испуга, и молчала. Он говорил, что завтра, а может еще и вечером напишет статью. И хотя выйдет после праздников, писать сейчас нужно, по свежему следу. Вы одни такие остались. Остальные поселки при шахтах расселены и закрыты. Я тут сколько кручусь, и то о вас не догадывался. Это ж скандал такой! Большой скандал? – трепетно глянула она. Всем им не поздоровится! – Андрей немного злорадствовал. Мэру, конечно, на орехи. Но, говорят, его и так скоро уберут. И остальным перепадет. Депутатам – что молчали. Всем этим молодчикам с высокими знакомствами. Я и в губернаторскую газету напишу. Оттуда будут местных клевать, чтоб самим прикрыться. Андрей вспомнил нового председателя Богомолова и было приятно вообразить, как тому будет плохо от скандала. Элита, об стол ее. Разве это элита? Это накипь. Такое шило даже Савельич в мешке не утаит. Всем им будет. А вас, понятно, переселят, как смогут. Не знаю, хмыкнула она и склонила голову. Мама сколько ходила? Метраж у нас по норме, говорят. А на очереди мы две тысячи триста какие-то… да нет, ну что ты! – засомневался он и сказал себе, что назвал Катерину на «ты». Должны переселить, никуда не денутся. Безо всяких очередей. Ты думаешь, мы нужны кому сильно? – Она вскинула на него глаза из-под шапки, и он испугался ее взгляда. Лет пять назад приезжали какие-то из администрации. А потом еще электрики как-то раз – свет чинить. И ты вот теперь.

На остановке пусто. Ветер гонит через дорогу молочную поземку. Озябнув, они забились под железную крышу. Стало тихо и темно. А ты где живешь? – Стояли рядом, едва не касаясь куртками. Тут, недалеко от центра, в однушке холостякую. Квартира от бабушки досталась. – Один совсем? Он почуял, как она смотрит на него с лаской, и не ответил. А меня Витька бросил, еще когда с животом ходила. – Усмехнулась она. Он подумал, какая она добрая и что с ней хорошо. Как она близко, совсем, совсем рядом. Она и никого больше. И ты после не вышла ни за кого? – Он трудно выговаривал слова. Кому я тут нужна, в бараке, с ребенком? – У нее в голосе оборвалось что-то, и она двинулась к нему. А ты хороший, хороший такой и сильный. – Шептала она. И ты, ты, то ли думал, то ли говорил он. Хороший, настоящий. Он чуть склонился к ней, она ткнулась в его губы, распахнула куртку. Он почуял ее жар, ее дух, как она близко. Она привлекла его к себе, поцеловала мягко, длинно. Он запустил руку ей под свитер.

Рядом закряхтел двигатель, затрещала коробка передач. Они отпрянули.

В квадратном автобусе гудели бабки, ныла в динамике певица. Андрей прошел к окну. Катерина села рядом. Автобус заскрежетал и тронулся. Внутри мёрзло, сильно трясет на ухабах. Мимо дрожали за стеклом белые поля и серые полосы посадок. Редко петлял утренний след зайца или лисицы.

Что теперь? Андрей глядел в окно и боялся повернуться к Катерине. Как оставить ее? И нельзя же не оставить. Что же нужно делать, чтобы не обидеть? Взять телефон, дать свой? Назначить встречу? Она хорошая, честная. Но это же не то, всё не то. Это же от слабости, от жалости. К ней, к себе. Она была так близко, он совсем один, совсем один. Вспомни это страшное одиночество, каждый вечер, пустая комната, нет голоса души рядом, движения тела, нет красоты. Теперь Катерина сидит рядом и он не чувствует ничего. И думает только, как так сделать, чтобы не обидеть.

Въехали в город. Замелькали дома, люди, заборы. Загудели машины, далеко где-то крик. Андрей дернул головой, собираясь что-то сказать.

– Слушай, ты ничего не должен… – Катерина взяла его ладонь. Он промолчал, подумал, что теперь точно должен, обязан… повернулся к окну и увидел ту девушку.

Это она, нельзя спутать. Он узнал через промерзшее стекло пушистую шапку, короткое пальто, мелькнуло румяное лицо. Она шла по тротуару навстречу автобусу.

– Извини, – Андрей выскочил в проход и бросился к водителю. – Остановите, остановите тут! Мне нужно!

– Да обожди ты, куда прешь! – водитель в телогрейке и ушанке обернулся, засмеявшись, сверкнул золотым зубом, точно клыком. – Вон остановка уже.

– Да мне здесь нужно!

– Ну, резкий какой! Пройдешь пять шагов, не помрешь.

Андрей едва не схватил его за руку, чтобы остановить автобус. Вспомнил о Катерине, обернулся. Она смотрела на него испуганными глазами. Закряхтев суставами, автобус тряхнул пассажиров и остановился.

– Подожди, я сейчас! – Андрей бросил водителю банкноту, выскочил и побежал назад.

Дом, киоск, светофор, машины гудят на него, кто-то дал по тормозам, два мужика на разноцветных санках тащат ржавую стиральную машину, горит иллюминация, снежинки в окне магазина, шантрапа с пивом у ларька. Здесь где-то, здесь. Он плохо помнил точное место. Где-то же здесь. Он сверлил глазами вокруг и не видел ее. Бросился обратно к светофору, посмотрел за угол. Какие-то люди, девушки, но ее нет. Может, в магазине? Забежал. У прилавка старушка запихивает в пакет буханку хлеба. Рванулся обратно. Пробежал вперед шагов пятьдесят. Нету. Да что ж это! Переводя дыхание, он обернулся к остановке. Вдали, высовываясь из-за машин, растворялся квадратный автобус.

* * *

– Навели мы с тобой шороху! – развязано улыбаясь, встретил в редакции Савельич. Он сиял хорошим настроением.

– Что такое? – хмуро скинул пальто Андрей.

– Утром делегация из мэрии, вся честная компания, – Савельич показал на стол. Там стоял только распечатанный кофейный сервиз. – Выпили, закусили, выборы обсудили. Говорят, и правда, мэра снимут.

– А вместо?

– Потом узнаешь, – Савельич сделал лицо осведомителя. – Ну, я им вдогонку – мы как раз скандальчик затеваем ко Дню печати. И про шахту твою рассказал. Как там дела, кстати?

– Всем бы головы поснимать.

– Всё точно, значит. Как им рассказал, зашептались чего-то, звонить куда-то стали. Друг наш дорогой, Добрынин, совсем огорчился – что ж вы, говорит, творите, косолапые? За это же депутаты в первую очередь получат. После мэра, конечно. Я ему – да что ты? Первый раз что ли? А он меня к окошку отвел и за лацкан – ты, старый пентюх, не понимаешь, какой момент сейчас? Нашел хлопунца. Хорошо, в общем, посидели. Когда писать думаешь? – мастито кивнул Савельич.

– Начну сегодня, пока не остыло. Там проверять все нужно – с очередями на жилье выяснять. Есть мнение, про них просто забыли.

В редакции шумно: Женя с Настей крепили снежинки к окнам (она вышла с больничного их поздравить), Савельич ваял иллюминацию, негромко играла музыка. Повеселевшая Варвара Ивановна вернулась с пакетами из магазина и резала салат. Андрей смотрел на них, как через стекло, с улицы. Кто-то предложил открыть шампанское. Андрей пробовал сесть за статью, пытаясь успокоить голову после случая на остановке. Девушка из окна автобуса. Не привиделось ли ему? Нет же, он точно узнал. Близкое дыхание Катерины, заметенная остановка, мальчик с рисунком в руках смотрел на него и молчал, старик на темном снегу кричал и махал рукой, старушка, закутанная в покрывала, сжавшись, сидела на кровати и смотрела в стену.

– Андрей, тебя! – Настя стояла у телефона с трубкой в руках. Чуть запнувшись, она добавила. – Павел Петрович.

– Кто-кто? – подошел Андрей, глядя на Савельича. Заместитель редактора за четыре года работы в газете не звонил ему ни разу.

ВЬЮГА

– Тебя спрашивают. Женщина какая-то, – заспанный с утра охранник с проходной зевнул в трубку. – Спишь под шапкой что ли?

Андрей оторвался от статьи. Кого могло принести в редакцию в девять утра в канун Нового года?

– Пропускай.

Андрей подошел к мигающему гирляндой окну. В разноцветном отблеске виднелась снежная улица в сумерках, силуэты прохожих, кто не успел закупиться. В редакции никого, только к обеду должен прийти Савельич, посмотреть статью, закрыть всё на праздники.

После вчерашнего разговора можно всего ждать. Когда брякнул звонок, Андрей испугался снова услышать мягкий, кошачий голос Павла Петровича. Тот спрашивал, как прошла поездка, правда ли кто живет на шахте. Андрей рассказал как есть. Сейчас, думал, начнет. Зачем звонит? Это же все через Савельича. И никаких кошачьих разговоров. Тогда Андрей писал в интернет и губернскую газету. Местечковые скандалы они печатали. Савельич ругался, но тем и кончалось. Павел Петрович только сказал «хорошо», и поздравил с наступающим. Остался осадок, чувство оборванности. Потом его все-таки вытянули отмечать праздник, Андрей немного отвлекся, и сейчас пришел пораньше, чтоб к обеду закончить. Написать хотелось горячо, но история с Катериной натужно стягивает грудь, и рабочей злости в Андрее нет, внутри не кипит, а стынет затвердело, словно впало в спячку. Может, это наружный, фантиковый слой, а там внутри горячо и лопнет в минуту.

Андрей обернулся на шаги в дверях. Там стояла и оглядывала праздничную редакцию Катерина.

– Привет. Что-то случилось? – подошел он, испуганно оглядывая её.

– Нет, – улыбнулась скованно. – Мне нужно тебе сказать. Ты можешь не делать статью о нас?

– Что? – Андрей с вниманием нахмурился. – Что случилось?

– Нет, нет, всё хорошо. Ты не подумай, мне ничего не нужно. Всё хорошо, – заученно повторяла она, смотрела с улыбкой и с выражением желания, чтобы он сразу со всем согласился, и не нужно было ничего сложно разъяснять.

– В чем дело? Я уже пишу. Материал согласован, выйдет после праздников… Ты чего, что случилось? – Андрей заглянул ей за плечо, будто бы в коридоре стоял и слушал ещё кто-то. – Скажи мне, что такое?

– Понимаешь, – Катерина говорила так, точно готовилась выдать секрет. – К нам вечером, мы уже ложиться думали, приехали из администрации. Какой-то главный депутат их. И… нужно чтобы статьи не было. Совсем не было, он так сказал.

– Да они там совсем офонарели, – засмеялся Андрей, повернулся в сторону и зашептал. – Психи чёртовы. Тебя подсылать. Ну, всё, крышка им, – повернулся к Катерине. – Ну что ты такое говоришь! Не верь им! Они всегда так… пугают, а нам не страшно, правда? – Андрей широко улыбнулся ей. – Наговорят и забудут. Тут праздники ещё… а мы потом статью шендарахнем и будет им. Газета – как лопата. Лопатой копают землю, а газетой – проблемы. Вот я вас раскопал, и все должны увидеть. Поймите же, они работать будут, только когда нас бояться начнут! Для этого газета и нужна, понимаешь?

– Нет, Андрей, ты не понимаешь, – Катерина взяла его за руку. Он увидел страх в её распахнутых глазах и дрожащие губы. Она прошептала, словно боясь, что кто-то чужой услышит. – Нам квартиру дают.

– Как дают? – вздрогнул он.

– Двухкомнатная, второй этаж. Коммунистическая, дом двадцать четыре. Общежитие бывшее. Но там и ремонт делали – вода есть. Представляешь, горячая вода из крана! – тихо кричала она. – И батареи есть! И газ. Представляешь, газ! – дрожь с её губ перешла на все лицо и на все тело. Глаза заискрились звездочками. – Депутат этот сказал, прямо сегодня документы подпишем, чтоб точно. Я сейчас в администрацию, оформлять. Переедем, конечно, в январе. И школа там рядом, – казалось, Катерина должна сейчас заплакать, но только смотрела на Андрея не отрываясь. – Он только сказал, нужно чтобы статьи не было, совсем не было.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.