Обратная сторона луны

– И надолго хватит твоих заварок, мам? Все равно надо будет что-то делать.

– Я знаю, – в словах ее появилась злость.

– Вот я и спрашиваю, что ты думаешь делать?

– Что за глупый вопрос? – Настасья сверкнула глазами и шумно поставила в раковину грязную посуду, – А ну марш в свою комнату! – обратилась она уже к мальчишкам, которые с неохотой поплелись к себе, и продолжила, – Как будто ты не знаешь, как это делается?

– В том то и дело. Я хочу помочь.

Настасья улыбнулась:

– Ну, так приезжай через пару лет. Вместе справимся в два счета.

– Послезавтра будет полная луна…

– Еще рано! – от неожиданности женщина чуть не подпрыгнула.

– Самое время. Я помогу, – и Максим расплылся в очаровательной улыбке. Однако его мать все еще колебалась.

– Мне надо подумать…

– Некогда думать, мальчишек нужно подготовить и перевернуть.

Настасья молчала.

– Подумай сама, – Максим встал и медленно зашагал по периметру кухни. Но в силу ее размеров, на все про все у него уходило с пяток шагов. – Во-первых, они одинаковые и перевернуться им нужно вместе. Так? – Настасья лишь слегка кивнула, – Во-вторых, нужно уйти подальше от людей, и уйти в одиночестве. Рядом с тобой никого не будет. Ты одна, а их двое. Можно не уследить за любым, и оставить травму на долгие годы. И, наконец, сразу после этого я увезу мальчишек на воспитание.

– Что? Куда? – опешила Настасья, до этого практически согласившаяся на такое быстрое развитие событий.

– К одному хорошему другу, – Максим остановился около матери и взял ее за плечи, – он всю жизнь занимается воспитанием волколаков. Учит их развивать способности и жить в мире со своими эмоциями.

Несмотря на цепкую хватку сына, Настасья легко высвободилась, сделала пару шагов назад, и, глядя Максиму прямо в глаза, медленно произнесла:

– Не отдам.

– Это всего на пару лет.

– Нет.

– Не будь эгоисткой, – Максим повысил голос, – Что ты дашь этим детям, кроме любви и ласки? Кто из них вырастет? Верные псы для этих разбойников? – и Макс ткнул пальцем в окно. Тонкое стекло, украшенное зимними узорами, отгораживало этот маленький волколачьий мирок от всего злого человечества, повинного в смерти целой стаи.

– Я дам им тоже, что дала вам! – возразила Настасья, перейдя на повышенный тон, – Или ты тоже стал верным псом?

– Я пять лет провел в волколачьей стае! И это они научили меня, как не прогибаться под систему! Они, а не ты, не отец, и не гребаный Рогатый!

Ольга нервно сглотнула, и поймала на себе нервные взгляды конфликтующих.

– Я посмотрю, как там мальчики, – прошептала она и пулей вылетела с кухни, которая обещала в ближайшее время превратиться в поле боя.

Только закрыв за собою двери и навалившись на них спиной, она смогла выдохнуть. Две пары ярких голубых глаз пожирали и ее, и преграду между ними и мамой.

– Все в порядке, – улыбнулась Оля, – где ваш новый конструктор? Мне сказали, что у вас ничего не получается.

– Не правда! – запротестовали оба и с головой окунулись в болтики и винтики.

Ольга же робко присела рядом, но только и смогла, что невпопад подсказывать, стараясь тем временем разобрать слова говорящих на кухне людей. На удивление, громкость Макс и Настасья снизили практически сразу, стоило Ольге выйти. Тем не менее, напряжение, царившее там, можно было почувствовать даже сидя в соседней комнате. Разговор вышел долгим. Несколько раз Оле показалось, что слышны всхлипывания, но она старалась гнать от себя эти догадки. Максим бы никогда не довел маму до слез.

Лишь когда за окном совсем стемнело, из кухни донесся негромкий голос Настасьи. Она звала детей к столу.

Вместе с мальчиками, Оля несмело, все еще опасаясь последствий неприятного разговора, зашла на кухню и встала у порога. Сеня и Саня стояли подле, прижавшись к ее ногам.

– Ну, что скуксились? – улыбнулся Максим. Его виски покрывала мелкая испарина, он казался спокойным, но некоторое напряжение все же чувствовалось. Даже не напряжение, не ликование. Торжество победы, которая далась ему нелегким трудом, но из-за этого теряла свою сладость.

Настасья сидела за столом, скрестив руки на груди. Ее лицо не выдавало никаких эмоций. Бледная кожа, уставшие глаза. Она жестом пригласила всех присесть. Только сейчас Оля обратила внимание на маленький графин и рюмочку, стоявшие по правую руку от хозяйки.

– Эту историю мне рассказал отец, а ему – дед. Она передается из уст в уста… – начала Настасья, и Ольга тут же вспомнила тот вечер, когда эта женщина, еще молодая и красивая, уселась на кресло у камина, чтобы рассказать эту историю ей. Глупая девчонка, тогда она так и не услышала легенды о волколаках, потому что своим невежеством разозлила добрую хозяйку волколачьего дома. И та вместо историй прогнала ее прочь, затаив в душе обиду. Ольга замерла в ожидании, поняв, что час настал. И она наконец-то будет посвящена в тайну. Тайну людей, способных переворачиваться в волков.

– От начала времен, когда люди только-только научились ходить, – ровным голосом продолжила Настасья, – будучи детьми природы, как и все живое, что только населяло этот мир, они поклонялись лесу, небу, солнцу, звездам и земле. Население людей было ничтожно малым, глупые двуногие зверушки гибли пачками. Они не умели заботиться о себе, ели что попало, болели, умирали. Простая смена времен года выкашивала с корнем и без того маленькие племена людей. И тогда, те, что поумнее, стали учиться у животных.

Однажды маленький мальчик, прячась на руках матери от непогоды, увидел, что некоторые звери во время дождя находят себе приют в пещерах и расселинах гор. И он призвал свою родительницу спрятаться. Жаль, что не всякая пещера безопасна, ведь часто там скрываются дикие звери. Последовав примеру мальчика и его матери, их соплеменники погибли от лап хищников.

Потом мальчик увидел, что и в хорошую погоду некоторые животные уходят под землю, роя себе норы и длинные тоннели. А еще он обратил внимание, что птицы строят себе гнезда. Мальчик взрослел и впитывал все, что видел вокруг, а он был очень наблюдательным. Достигнув зрелости, он стал учить своих родителей и соплеменников строить себе жилища, вырывая глубокие ямы и покрывая их ветками. Так у людей появилось укрытие от непогоды, и их семьи стали расти.

Другой мальчик любил гулять по лесу и наблюдать за тем, как дикие животные добывают себе пищу. Он стал пытаться повторить их движения и тактику, и у него начало получаться, но ему не хватало острых зубов и длинных когтей. Тогда мальчик придумал, как их веток, костей и камней соорудить первое оружие. И люди стали охотиться успешнее. Они стали лучше питаться, и, конечно, смелее обороняться. И население людей продолжало расти.

Еще одна умничка, маленькая девочка, сначала прослыла глупышкой. Она часами ходила по зеленым лужайкам, пробовала на вкус цветы и травы, наблюдала за бабочками, пчелками и пауками. От ее увлечений никому не было пользы, к тому же она всегда доставляла много хлопот родителям. Перепробовав кучу растений, она то и дела мучилась животом. Однако, случалось, что она плясала как ненормальная, а то и вовсе отказывалась от мяса, наевшись очередных вершков и корешков. Повзрослев, эта девочка стала лучшей хозяйкой в округе. Она научилась делать из сырого мяса вкусные блюда, маринуя его с травами. Вместе с тем в пищу людей попали неизвестные ранее ягоды, плоды деревьев, коренья. А еще, она подсмотрела у паучков, как прясть ткань, а потом научилась делать из нее одежду. Заодно поняв, как сшивать между собой шкуры животных, делая их более удобными для носки. Люди зажили еще лучше, и их стало слишком много…

Но природа всегда берет свое. Всегда должно быть равновесие. И звери, которых люди отгоняли от себя все дальше и дальше, стали злее и коварнее. Стаи волков разоряли деревни, большие птицы портили огороды, полчища насекомых уничтожали леса, хищники объявили на людей охоту.

Но и в этой ситуации люди нашли выход. Они всегда поклонялись природе, и, не совладав с животным миром, они решили поклониться и ему. Вожаки племен стали приносить в жертву диким животным своих детей – маленьких, несмышленых малышей, которые еще совсем не успели пожить, и ничего не понимали. Среди людей появился страх друг перед другом. Любая мать могла лишиться любимого чада, и на какие только уловки не шли женщины, дабы спасти своих малышей. Так или иначе, но некоторые методы возымели смысл, и через многие годы люди стали замечать среди зверей своих собратьев. Дикие животные, запутанные ворожбой и хитростями матерей, принимали человеческих детенышей за своих собственных, и воспитывали их по своим законам.

Шли годы и мир между людьми и животными восстановился. Тем более, что среди зверей мирно жили двоеданы. Существа, появившиеся на свет людьми, но воспитанные как животные. Люди-волки, люди-медведи, люди-лисицы стали частью этого мира. И все бы ничего, но со временем человеческой расе и этого стало мало. Жертвы приносились все реже; двоеданов, державших равновесие, становилось все меньше. Пока однажды в стае волков не вырос совершенно особенный мальчик. Хищники понимали, что он не такой, как все, но старая волчица приютила малыша. Она кормила его с волчатами, воспитывала, учила охоте и мудрости. Этот мальчик настолько слился с волками, что в зрелом возрасте его избрали вожаком стаи. Это был первый двоедан, возглавивший животную общину.

Но люди разузнали о таком взлете своего сородича и решили вернуть его обратно. Они мечтали, что вожак волчьей стаи сможет покорить всех диких зверей, заставить их подчиниться. Каких только благ не сулили вожаку-двоедану, но преданный своей стае, он избегал контактов с людьми, он отвергал все предложения и не внимал мольбам. И люди разозлились.

Уже тогда среди женщин были особенные. Те, которые могли при помощи трав и заговоров, творить такое, что обычным смертным не под силу. Их называли ведьмами, их сторонились, но то и дело бегали к ним за помощью. Так случилось и на этот раз. Наобещав старой ведьме всяческих почестей, люди отправили каргу в волчью стаю.

Несколько дней и ночей хитростью, уговорами, лестью, а то и угрозами старая ведьма склоняла вожака стаи переметнуться в людской стан, возглавить человеческую армию и покорить непокорный животный мир. Но стойкий человек-волк был непоколебим. Разозлившись, ведьма приготовила страшное заклинание, сотворив которое обрекла этого мужчину на вечное родство с волками. «И никогда! – кричала она своим визгливым голосом, – Никогда тебя не примут среди людей! И никогда тебя не примут среди волков! Будешь ты и зверем и человеком, но будешь ты и не зверем, и не человеком! И проклятье твое перейдет всему твоему роду!»

Страшная злость и колдовство сделали свое дело. В первую же полную луну вожак стаи, который все еще имел облик человека, в страшных муках перевернулся в волка. Но стоило луне уйти с небосвода, все так же мерзко волк перевернулся в человека. И только первому волколаку известно, как это страшно, когда все твои чувства и эмоции выходят из-под контроля в один миг, как жажда крови и мести вперемешку с сумасшествием переполняют все сознание. Не снеся боли и унижения, он скрылся в чаще леса. И долго скитался в поисках самого себя. Он пытался жить среди волков, но они его не принимали за своего. Он искал счастья среди людей, но первая же женщина, увидев его волчье обличие, убежала, рыдая и крича о помощи. Только в старости, а волколаки живут очень долго, он смог найти душу, пожалевшую его и принявшую.

Одинокая вдова, жившая в уединении, впустила на порог никому не нужного странника. Благодаря ее состраданию первый волколак нашел долгожданный приют, и именно от них берут свое начало все волколаки. Но жизнь их на самом деле всего лишь проклятие старой злобной ведьмы. Их дети обречены были с муками переворачиваться каждое полнолуние, их близкие, выбравшие судьбу полуволка, страдали еще больше…

И до сих пор нет жизни волколакам ни с людьми, ни с волками. – Настасья замолчала, бросив едва заметный взгляд в сторону Ольги.

Мальчишки сидели, раскрыв рты, Оля едва сдерживала слезы, в глубине души ненавидя свою родную человеческую расу, Максим почти не дышал, буквально впитывая каждое слово матери. Повисла пауза и длилась она долго, не смотря на то, что Сеня и Саня то и дело открывали рты, но так и не могли обличить удивление в слова.

– А теперь спать, – устало проговорила Настасья и встала из-за стола.

Ольга с Максимом прошли в прихожую. Макс успел переодеться, однако утепляться не спешил. Они на пару минут задержались, ожидая хозяйку, но та увлеклась детьми.

– Ну, – вздохнула Ольга, – пошли.

И двое молча вышли во двор. На улице в свете фонаря кружились беззаботные снежинки. И дела им не было ни до проклятий, ни до волколаков, ни до страданий матери, которой дали всего пару дней на то, чтобы попрощаться с любимыми мальчиками.

– Думаешь, они все поняли? – спросила Оля.

– Думаю, да, – Максим взял ее за руку и повел домой.

– А если нет?

– Мама позаботиться, чтобы они уловили каждое слово. Это она умеет. По крайней мере, мы с Алексом поняли все досконально. В том числе и самое главное.

– А что самое главное?

– Что наше проклятье всего лишь плод человеческой зависти и злобы.

– Проклятье… – прошептала Оля и погрузилась в тяжелые мысли.

3. Тяжелая ночь

Оля откинулась на большую подушку, лежавшую у стены старой часовни, что стояла на окраине маленькой уединенной деревушки. Только здесь, на устланном шкурами полу, она чувствовала себя счастливой. В этом маленьком мирке под купольным сводом не было ни роскоши, ни красоты. Наоборот, комната второго этажа больше напоминала заброшенную каморку: низкие потолки, окошко размером с блин, и то занятое под дымоход старой буржуйки. Только обилие выцветших ковров, одеял и звериных шкур превращало это место хоть в какое-то подобие жилища. Места здесь, конечно, было с гулькин нос, зато помещение быстро нагревалось и подолгу сохраняло тепло, несмотря на дыры в окошке. Оля снова и снова окидывала взглядом каждый уголок маленького убежища. Здесь всегда царил полумрак, и только свечи и тонкие лучи света из тех частей окошка, которые не заслонял дымоход, не давали совсем ослепнуть. Хотя, если подумать, будь здесь поярче, она, наверняка бы, ужаснулась.

За окном послышались шаги. Это Максим. Если в образе зверя он и был легок и бесшумен, то в образе человека все это исчезало, и его шаги по хрустящему снегу Оля слышала издалека. И она безумно радовалась встрече, хоть ей и хотелось оттянуть этот момент. Страх и отчаяние, накатившие внезапно, заставили сердце бешено колотиться, и каждый удар перекликался со звуками открывающейся двери, шорохом стряхиваемого снега, гулом шагов по никудышным деревянным ступенькам. Еще секунда и Максим будет здесь! Она так ждала его прихода, считала минуты, представляла себе его красивое лицо, густые волосы и сильные руки. Но как же ей было страшно от того, что именно сегодня Максим перевернется в зверя прямо на ее глазах…

Этот день врезался в память как нож. Несколько лет Ольга о нем не вспоминала, но уже вторую ночь подряд картинка оживала в ее голове, доставляя все новые страдания. Оля ворочалась и стонала, плакала и умоляла не делать этого. Она прекрасно помнила, как потом не могла уснуть, представляя, что все люди вокруг вдруг стали переворачиваться, но что-то сломалось и все они навсегда застыли в образе полуволка-получеловека. С изогнутыми спинами, звериным оскалом на еще человеческом лице, с покрытыми густой шерстью конечностями и острыми белесыми когтями. От страха Оля зажмурилась, отгоняя от себя тот злосчастный день, но шаги Макса становились все ближе, а стук сердца все громче. Когда в углу комнаты появилась русая макушка, Ольга с силой вжалась в подушку. Еще мгновение, и вместо светло-голубых глаз любимого мужчины, на нее уставились неоновые зрачки волка. Еще шаг, и еще, и из глубины первого этажа на четырех лапах по ступеням взбирался чудовищный гибрид человека и волка. Еще мгновение и Оля истерично закричала, пытаясь закрыть лицо какой-то шкурой…

Она очнулась, все еще крича, нервно перебирая одеяло, ногтями впиваясь в синтепон. Максим сидел рядом, держа в руках наполовину опустошенный стакан с водой. Только сейчас Оля осознала, что ее покрывает не холодный пот, а обычная вода.

– Прости, – Максим поставил стаканчик на пол, и аккуратно положил руки ей на коленки, – Ты никак не просыпалась.

На его встревоженном лице Ольга заметила несколько свежих царапин. Следы от борьбы остались и на груди мужчины, и на его плечах.

– Это я?

– Да, – Макс улыбнулся, – во сне ты необычайно сильна.

Ей было не до смеха. И не до гордости за свои недюжие способности. Ей было стыдно. Стыдно за чувство отвращения, которое она испытывала к процессу перевоплощения человека в волка. Нельзя любить только часть кого-то, отрицая то, что является его сущностью. Ей был бесконечно приятен Максим-человек, она совершенно не боялась Максима-волка, но то, что стояло между этими ипостасями, она искренне ненавидела. Но ни в коем случае нельзя говорить об этом любимому человеку, он может не понять. Для него обращение всего лишь момент жизни, необходимый и незаменимый. Ей просто нужно принять, смириться, перестать морщиться от мыслей об этом.

– Что тебе снилось? – влез в ее размышления Макс.

– Просто кошмар, – Ольга уже пришла в себя и всем видом старалась показать, что все в порядке.

– Две ночи подряд? – Максим ее актерским способностям не очень верил. – Ты не хочешь говорить? Это как-то связано со мной?

– С чего ты взял? – с этими словами Оля попыталась встать, но Макс крепко держал ее ноги. – Прекрати, все в порядке.

– Нет, не в порядке! Две ночи подряд ты плачешь, кричишь и дерешься. В чем дело?

– Кошмары, – Оля попыталась быть спокойной, – обычные кошмары. Не бери в голову.

– Думаю, тебе не стоит сегодня принимать участие в ритуале. – Максим наконец-то убрал руки и встал, – Боюсь, твои кошмары станут страшнее.

– Что? – От удивления Оля немного опешила.

– Ты знаешь, о чем я, – Максим прошел в прихожую, чтобы одеться, – И мне жаль, что мы не можем об этом поговорить.

– Но… Как? – Ольга все еще не сдавалась. – О чем ты, я не пойму.

– О твоих кошмарах. Не трудно догадаться, что тебя так пугает, – Максим не спеша натягивал джинсы, – Тем более, что все началось после того, как мы решили перевернуть близнецов. Ты боишься, что они нападут на тебя.

Ольга выдохнула. Макс ошибся. И этот промах был в ее пользу. Пусть лучше он думает, что ее пугают волки, а не их обращение. И уж тем более обращение самого Макса.

– Ты должна знать, что этого не случится. В образе зверя мы не теряем ни капли человеческого разума. Мы не сходим с ума от жажды теплой крови и свежего мяса, – Макс улыбнулся своей иронии, и продолжил серьезнее, – Но если тебе действительно страшно, тебе лучше остаться дома.

– Нет! Нет-нет-нет-нет! – Оля соскочила с кровати. – Поверь, я справлюсь. Даже больше, мне это нужно! Иначе, я так и не смогу перебороть свои страхи.

– Ты уверена?

– Уверена. – Оля мысленно представила себе заснеженный лес, старую часовню и целое семейство волколаков вокруг себя. Все четверо удивительно красивы: у них идеальная кожа с легким румянцем, большие глаза всех оттенков небосвода, добрые улыбки и грациозная стать. Она зажмурилась, и перед ней предстали четыре белых волка. Самый большой громко дышал, испепеляя девушку неоновыми зрачками. Трое других, меньшего размера переминались с ноги на ногу, и выглядели совершенно безобидно. Красота и грация этих животных внушали восхищение. И Оле совсем не было страшно. Она снова зажмурилась, а когда открыла глаза, вновь оказалась среди людей. – Я не могу всю жизнь бояться. И ты мне в этом поможешь.

Произнеся это вслух, Ольга сама себе поверила. С улыбкой она встала и крепко обняла своего возлюбленного. Как можно бояться человека, с которым связана вся ее жизнь? Она нежно поцеловала его в губы, и Макс, успокоившись, отправился по своим делам. Подготовка к ритуалу занимала его целый день, и Оля знала, что она будет посвящена только себе.

Максим ушел, негромко хлопнув дверью, а Ольга, как и днем ранее, занялась уборкой. Обустройство быта всегда помогало ей справиться со стрессом. Она несколько месяцев переделывала абсолютно все в новой квартире, куда переехала вместе с мужем. Так она отвлекалась от семейной жизни с нелюбимым человеком. Вот и сейчас она натирала до скрипа посуду, кипятила столовые приборы и крахмалила полотенца, стараясь занять этот день чем угодно, только не мыслями о предстоящей тяжелой ночи.

Но она приближалась неумолимо быстро. Стоило заняться первым сумеркам, как в дверях скрипнул ключ, и на пороге появился слегка возбужденный и довольный Макс.

– Уверена? – спросил он, когда Оля, упаковавшись в теплые вещи словно капуста, неуклюже одевала валенки.

Девушка кивнула.

Держась за руки, они обошли дом, потом другой, прошли вдоль ряда гаражей и вышли на утоптанную снежную полянку. Дальше было только поле, укутанное в высоченные сугробы. Едва заметной змейкой по нему проползли следы бурана. Снегоход стоял здесь же. Большой, оранжевый, блестящий. Ольга не удивилась бы, если Максим купил абсолютно новую машину. Ведь он ясно дал понять, что с деньгами у него проблем не бывает. Другое дело, что доставили такую посудину так быстро. Но расспрашивать подробности Оля не стала.

Макс завел мотор, и направил буран по проторенной колее. Издалека белоснежное море казалось бескрайним, но они добрались до часовни меньше, чем за четверть часа. Настасья и ребятишки были уже там.

В паре десятков шагов от торчащего из сугробов сруба, чернела вырванная из снежного плена стылая земля. В центре неровного круга горел внушительных размеров костер. Пламя дерзко разрывало темноту, озаряя заледеневшие бока часовни и серьезные лица присутствующих. Такими хмурыми мальчишки на памяти Оли еще не были. Не только их лица, но и тела были так напряжены, хоть режь стекло. Саня, которого теперь, наверное, стоило звать полным именем Александр, сидел подле матери и заворожено глядел в пламя костра, даже не обратив внимания на прибывших. Сеня, он же Семен, хмурым взглядом оглядывал все вокруг. Он то пристально смотрел вдаль, выискивая мрачные силуэты одиноких сосен, то нервно теребил кожаный мешочек у себя в руках, уставившись на него невидящим взором. Настасья же, слегка кивнув Ольге, продолжила что-то шептать, разглядывая видимые только ей фигуры в огне. Так или иначе, но все были чем-то заняты, и все невероятно изменились за те два дня, что Ольга их не видела.

– Их словно подменили, – шепнула она Максу.

– Они просто быстро повзрослели.

– Через чур быстро.

– На самом деле, – Макс понизил голос, – Мать сильно затянула с их переворотом. А чем старше волколак, тем сложнее. Мы с Алексом перевернулись в пять, мальчишкам почти десять.

– Им будет больно?

– Скорее страшно, – он поймал вопросительный взгляд Ольги и продолжил, – Они совершенно не знакомы с волколаками, ведь они выросли среди людей. Само принятие того, что ты можешь стать волком, для них – дикость. Представь, если бы тебе лет в десять заявили: «Завтра ты станешь волчицей!», как бы ты отреагировала?

– Я даже представить себе этого не могу, – шепнула Ольга, и на мгновение ей показалось, что Настасья прислушивается к их беседе.

– Вот и подумай, каково им, – Макс внимательно осмотрел близнецов, и слегка улыбнулся, – но они справятся.

– Уверен?

– На сто процентов. Посмотри на них: им нереально страшно, но они здесь. Силе их духа можно только позавидовать.

Оля вздохнула и снова посмотрела по сторонам. На этот раз ее взгляд остановился на приоткрытой дверце в часовню. Было видно, что снег подле нее примят, да и сам вход освободился от натиска сугробов совсем недавно.

– Что там? – кивнула она Максу в сторону часовни.

– Ничего, – в его глазах показалась печаль, – все подчищено, а что не подчищено, то поломано…

– Военные?

– Скорее, дети. Отсюда не так далеко до поселка.

– Жаль, – Оля тяжело вздохнула. Их маленький мирок разрушили ни в чем неповинные дети. Если б это были захватчики, она бы их ненавидела еще сильнее. А вот питать злость к ребятишкам, которые, наверняка, играли здесь в войнушку, она не могла. Тем ни менее заглянуть внутрь ей очень хотелось.

Максим словно почувствовал ее мысли:

– Не стоит тебе туда ходить. Только расстроишься. Да и не безопасно.

Оля кивнула и снова уставилась на кострище.

– Тебе лучше остаться здесь, – обратился к ней Макс, – там, возможно, будет жарко.

– Хорошо, – Ольга итак не собиралась рваться в гущу событий. Однако, стать ее частью ей пришлось.

Сначала все проходило тихо и мирно. Максим присоединился к костру, и Настасья в полголоса повторила проклятье старой ведьмы, заколдовавшей первого на земле волколака. Повзрослевшие близнецы с серьезным видом внимали каждому ее слову. Только Максим в этой компании чувствовал себя спокойно и даже улыбался, то и дело ловя на себе Ольгины взгляды. Потом Настасья встала, приподняв с пола деревянную ступку. Она пробормотала что-то себе под нос и передала чашу сидящему рядом Сане. Тот послушно принял ее и аккуратно двумя пальцами извлек темно-зеленую кашицу. Все так же неспешно мальчик начал втирать субстанцию себе в десны, потом в кончики пальцев, и, наконец, передал ступку дальше. Сеня проделал тоже самое, только несколько поспешнее. И Оля поняла, кто из мальчишек по-настоящему боится.